Горвес появился в рубке через несколько минут. Он отрапортовал адмиралу, как полагалось, затем умолк, глядя на обзорный экран, на котором во всю ширь было изображение старой Человеческой Империи, давно проигравшей войну кошакам.

Адмирал сделал знак дежурному, и изображение на экране изменилось. Знак улетел вдаль, и на экране остался только силуэт старого ржавого корыта.

− Ты знаешь, что это за корабль? − спросил адмирал человека.

− Транспортник класса "Тиран". Вернее, его довоенный предшедственник, сэр. Там кто-то есть?

− Вряд ли. Он холоден как лед, активность нулевая. Если там кто-нибудь и есть, то только трупы. − Адмирал взглянул на дежурного. − Вы провели все расчеты, какие я просил?

− Да, сэр. В шестом ангаре есть свободное место, где мы можем его принять. Только могут быть сложности, если в нем что-то осталось живо и сработает какая-нибудь активная система ориентации, например.

− Отправляйте туда дежурных техников. И наших ученых не забудьте. Академик может делать что захочет, а молодым, наверняка, интересно будет побывать в этой старой посудине.

− Да, сэр.

− Адмирал, − обратился к командиру крейсера человек. − Разрешите и мне отправиться туда вместе с техниками? Там могут оказаться люди. Пусть даже мертвые.

− Отправляйтесь, Гровес, дежурный, сообщи комтеху о нем.

Открыть транспорт оказалось несложно. Системы отпирания были доступны, и исследователи легко проникли внутрь. Воздух инеем лежал на промерзших стенах, и те слегка парили под лучами прожекторов. Проникнуть во внутренние помещения так же оказалось не сложно. Автоматика давно вышла из строя, а механика поддавалась самым легким усилиям, и вскоре команда кошаков в скафандрах проникла в пассажирский салон, где обнаружилось несколько мертвых тел.

− Здесь мертвые замерзшие люди, адмирал, − заявил командир техников по радио.

− Что там с автоматикой? − спросил адмирал.

− Все мертво, сэр. Думаю, это корыто можно спокойно цеплять, и оно не брыкнется.

− Проверьте все, а мы пока подготовим шлюз для проводки.

− Да, сэр.

Гровес некоторое время всматривался в мертвые лица людей, висевших в невесомости, затем направился к отсеку с каютами, и кошаки его не задержали. Осмотр кают он начал с каюты капитана. В ней стоял явный разгром, видимо, перед смертью люди сильно бесились, но это Гровеса не интересовало. Он некоторое время разыскивал корабленьый журнал и вскоре нашел его. Старый электронный кристалл побелел на космическом холоде, но не был поврежден, и это означало, что его можно будет считать. Гровес убрал находку в свой контейнер и продолжил поиски. Осмотрел каюту капитана, записыая все на видеокамеру, затем вернулся в коридор и некоторое время постратил на осмотр других кают. В одной из них обнаружилась мертвая женщина со следами побоев на лице, а в специальной каюте, обозначенной, как каюта для важных персон, человек обнаружил мертвого черного зверя явно кошачьей породы. Вот только выглядел зверь как-то неестественно.

− Комтех, это Гровес, вы меня слышите? − спросил человек, включив связь.

− Слышу тебя. Куда ты запропастился, человек, мы уже покидаем корабль.

− Я нашел в одной из кают мертвого кошака, − заявил Гровес.

− Ты уверен, что это именно кошак, а не какой-нибудь другой зверь?

− Не уверен, но это может определить только кто-то из вас.

− Оставь там все как есть и возвращайся к открытому шлюзу. Мы заберем этот транспорт в ангар, и его можно будет исследовать сколько угодно времени после.

− Хорошо, я возвращаюсь.

Гровес оставил в каюте кошки все как было и вернулся к выходу. Крейсер уже сделал некоторый маневр, и человеческий транспортник оказался напротив входа в шестой ангар, куда его вскоре и затащили с помощью манипуляторов. В ангаре царила невесомость, и внутри крейсера почти ничего не изменилось, когда исследователи направились туда вновь.

Замерзшую кошку вытащили из каюты и направили в криоцентр крейсера, где первым делом было проведено исследование на предмет целостности тела и его состояния на момент замерзания.

− Адмирал, вы нужны в криоцентре и срочно, − раздался голос главврача.

− Что случилось?

− Информация не подлежит разглашению по связи, адмирал, пока вы сами не решите.

− Хорошо. Я буду у вас через пару минут.

На экране перед врачом висела странная фотография − явный разрез кошачьего тела, вот только внутри него находилось тело маленького человека.

− Что это? − спросил адмирал, останавливаясь перед экраном.

− Это снимок тела кошки, переданного нам с вашего найденыша. Томографический срез, адмирал. Эта кошка перед тем как умереть, проглотила человеческого детеныша.

− Дикость какая-то. Как такое может быть?!

− Помните одну из главных причин Древней Войны, адмирал? Людоедство... Если мы представим этот экземпляр общественности, все может повториться. Ведь война закончилась, когда Сарсонским ученым были представлены "убедительные доказательства" невозможности вот такого − и врач показал на снимок.

− Вы точно уверены, что это существо принадлежит нашему роду, а не какой-нибудь кошак-инопланетянин?

− Генетику не обманешь, адмирал. Кроме того, каждому образованному врачу известно, что те "убедительные доказательства" на самом деле таковыми не являются, потому что доказательств обратного намного больше. В том числе и это. Война закончилась, и она нам больше не нужна, поэтому нам не нужны и ее причины. Мы должны придумнать, что делать с этим телом. Я вижу только два выхода. Первый − произвести официальную церемонию похорон, объявив, что она мертва окончательно. Или же попытаться ее разморозить нашими средствами, после чего решать, что с ней делать дальше. Если она окажется жива, возможно, она объяснит нам причину, почему она съела человека. А возможно, она и не сможет этого объяснить. Но в случае разморозки с оживлением, нам не придется предъявлять вот эти снимки.

− И съеденный человек просто переварится в ней не так ли?

− Да, адмирал. Для нас это дикость, но во времена, когда еще не началась война, все было иначе.

− Сколько времени вам потребуется на разморозку?

− Стандартно двое суток, сэр. В пределе − до четырех. Если разморозка не удастся, стандартная процедура предписывает сжигание тела. Полагаю, вы не будете против такого?

− Не буду. проводите разморозку, и как только что-то изменится, немедленно вызывайте меня.

Здравствуй, котик. Ты моя папа, я твой мама.

Зура несколько минут сидела молча, разглядывая себя и белые стены вокруг. Мысли ее едва шевелились, и единственная мысль, не дававшая ей покоя, состояла из одного вопроса − "Кто я?"

Рядом никого не было, чувствовалось только, что где-то за стеной есть живые существа, которые чего-то ждут, и Зура решила не торопить события. Она улеглась обратно на постель, с которой поднялась, некотрое время удивленно рассматривала свой живот, который почему-то казался полон недавно съеденной пищи. Вот только в мыслях оставалась тьмя на счет того, когда это было и что она съела.

Новая мысль, появившаяся в голове через несколько минут, показалась более умной, чем первая. Зура решила, что ей надо попытаться вспомнить хоть что-то, все, что она помнила, и она вновь села на постель, затем поднялась на ноги и начала ходить по странной комнате, одновременно раздумывая обо всем, что видит.

Стена, угол, пол, потолок. Еще угол, еще стена, еще потолок... нет. Потолок один, пол один. Стен... четыре. Углов... э... много. Двенадцать кажется. И еще восемь углов... других. Как же это называется? Параллелепипед, а у него двенадцать ребер, восемь вершин и шесть сторон.

Числа. Она помнила числа. Помнила названия некоторых предметов, помнила, как называются части ее собственного тела. Вот только в нем чего-то не хватало. Она попыталась обернуться и осмотреть себя получше. Руки-лапы, ноги-лапы, живот, спина, хвост, голова... Чего-то не хватает. Шерсть, когти, уши, нос, губы, клыки...

Она уже не ходила, а снова сидела на постели, перебирая в уме названия самых разных предметов, какие вспоминала, затем появилась новая идея, и на одной из стен появились царапины от ее когтей. Сначала казалось, что такого не должно быть, но мысль эта ушла, и Зура решила, что ей можно делать все что захочется.

Время уходило, когда ходить по комнате и царапать стены надоело, она снова оказалась на постели и вскоре заснула. После пробуждения чувства были совсем другими. В животе больше не ощущалось тяжести, а в голове царил какой-то мрачный бардак, в котором еще надо было разбираться.

С числами разбираться было проще, и Зура занялась ими, вспоминая все больше и больше. Она вспомнила действия с числами, сложение, умножение, функции и способы их вычисления. Затем появилось новое воспоминание о функциональном анализе, и Зура потратила некоторое время, на математические формулы, которые она старательно выцарапала на стене, в тех местах, где еще было место.

− Не понимаю, чего вы ждете, доктор, − произнес адмирал. − Размороженная кошка ожила, но вы по-прежнему держите ее в изоляторе.

− Я делаю все согласно стандартной процедуре, адмирал. Да, она ожила, но ее разум все еще в заторможенном состоянии, поэтому мы держим ее в изоляторе, чтобы увидеть ее суть, когда она выйдет наружу. Если же мы откроем ее, мы увидиме не ее суть, а суть ее инстинктов. Полагаю, вы понимаете, какова будет суть инстинктов хищника, способного съесть человека?

− Я вы не думаете, что она решит, что вы над ней издевались, удерживая в одиночной камере?

− Вряд ли ее положение можно назвать издевательством. От голода и жажды она не страдает. Делать что-либо насильно ее тоже никто не заставляет. К тому же, сидеть в одиночке ей осталось не так много.

− Ну что же, желаю вам успехов. Когда она сможет нормально отвечать на вопросы, вызовите меня.

− Как прикажете, адмирал.

Космос чудовищен в своей изощренности. Иногда он выкидывает такие фокусы, каких никто не ждет.

Зура проснулась от лязга металла и открыв глаза увидела открывающуюся стену. За ней находилось несколько кошаков, и Зура тут же вскочила с места, готовясь к любой неожиданности.

− Здравствуйте, я − доктор Ровз. Вы понимаете мои слова? − заговорил один из кошаков.

− Понимаю, − ответила Зура, мгновенно вспомнив не только слова, ни и о своей способности их произносить вслух. − Я − Зура. Что со мной произошло? Я почти ничего не помню.

− Мы нашли вас в глубоком космосе, на замерзшем транспорте людей, − объявил доктор. − Вы помните, кто такие люди?

− Да, я помню людей. Я с ними встречалась, и, кажется, работала на планете людей когда-то.

Ученые покидали военный крейсер. Вместе с ними его покидала и кошка Зура, для которой все было в диковину. А от мысли о том, вся галактика является одной большой Кошачьей Империей, ей было чуть ли не весело. Огромная станция в глубоком космосе настолько поразила ее, что Зура поначалу полчаса простояла на смотровой площадке, пока ее не отвлек доктор Ровз, который официально стал ее куратором на время, пока она не освоится в новом для нее мире.

− Что это? − спросила она, показывая на огромную картину, изображавшую ящероподобное крылатое существо.

− Это дракон, − ответил Ровз. − Существо из соседней галактики. Они не появлялись у нас уже много сотен лет. Говорят, их военные спровадили, но я не верю.

− Почему?

− Можешь представить себе, чтобы тебя куда-то спровадила мышь?

− Нет, − усмехнулась кошка.

− Вот так и они. Мы для них не более чем мыши. И соотношение размеров такое же.

− Поверить невозможно, − проговорила Зура, и в этот момент в ее голове словно повернулся некий выключатель, и она повалилась на пол, не в силах удержаться на ногах из-за навалившихся на нее воспоминаний из жизни совершенно иного существа.

Доктор не сумел удержать ее и лишь не дал брякнуться головой о металлический пол, после чего вызвал мед-помощь.

Она смотрела на себя словно со стороны. Медики примчались на вызов, и тело кошки тут же было положено на носилки.

− У нее посткриокоматозный синдром! − воскликнул Ровз, показывая свою карточку медика, и через минуту тележка ведомая врачами влетела в местный криоцентр, где было все необходимое оборудование.

− Сколько времени после размораживания? − спросил местный врач.

− Семь суток, − объявил Ровз. − Она была заморожена и пробыла в вакууме много лет.

− А вы кто? − мимоходом спросил врач, продолжая подготовку пациентки к обследованию в томографе.

− Я − криомедик с крейсера "Верхний Ус", − объявил Ровз. − Она − моя пациентка.

− Здесь я распоряжаюсь, − заявил медик, глянув на Ровза. − Вы либо помогаете, либо не мешаете.

− Я не мешаю! − воскликнул Ровз. платформа с телом Зуры в этот момент въехала в камеру томографа, и на экране появились первые изображения.

− Киса, не слушай их болтовню, − раздались слова словно в голове, и Зура внезапно поняла, что происходит что-то не то. Она словно висела в пустоте посреди медлаборатории. − Ты меня не помнишь совсем, − снова раздался голос. − Тогда, вспомни, киса. − И в памяти словно кто-то включил воспоминания о последнем дне на транспорте, оказавшемся в глубоком космосе.

Люди сходили с ума и почему-то искали дракона среди своих. Это вылилось в несколько потасовок, которые ничем не закончилились, кроме синяков и разбитых носов. Когда же кто-то выдвинул идею о том, что дракон − вовсе не человек, злоба людей переключилась и перекинулась на кошку. Той пришлось удирать и закрываться в своей каюте. Сначала они барабанили в дверь. Кто-то пытался вскрыть каюту кошки, а затем послышались вопли людей, и кошка не расслышала ничего, кроме дикого крика "дракон!" после чего все стихло, и люди убежали, а Зура побоялась выходить и сидела в каюте, не зная, что делать дальше.

− Я хочу, чтобы ты меня съела, − раздался детский голос, и кошка резко обернулась. Как человеческий ребенок оказался в камере она не понимала, и тут ее внезапно озарило.

− Ты дракон? − спросила она.

− Ты драконов никогда не видела, что ли? Я ничуть не похож на дракона. Они − большие ящеры с крыльями.

− Большого ящера в нашем корабле нет.

− Если я признаюсь, что я дракон, ты меня проглотишь? − спросил он, и кошка внезапно ощутила себя в совершенно дурацком положении.