134м прода

— Что он? — вперив недоуменный взгляд в падавана, спросил вполне нормально старый гретчин.

— Он, похоже, сильно расстроен операцией на Умбарре, магистр, и...

— Да, не ожидали мы, что стороне тёмной один из рыцарей наших поддасться сможет. Потеря это для нас большая, потеря это... — покивал головой Йода.

— Не в этом дело, магистр. То есть и в этом тоже, просто...

— Ну говори уже! — как с маленькой и опять без своей перестановки слов сказал Йода.

— Магистр, поймите меня правильно, просто, я не то, чтобы знаю, но подозреваю, и очевидно, что у учителя, возможно, есть какие-то очень... отношения с...

— С сенатором Амидалой на дружбу учителя своего намекаешь ты, падаван юный, — утвердительно кивнул Йода.

— Но... как.. вы... а?

— Молодость глупа, говорят, и ошибкам склонна, — тронулся к ближайшей скамейке, расположенной между статуй, старый мастер, — Но не только молодость ошибки совершает. И тому я прямой свидетель в годах своих. Да, именно так. Много ошибок совершил я, и ещё больше совершу быть может, на то воля Силы Великой. Совета пришла просить ты, падаван юный, да? Так вот совет тебе мой. Не совершай ошибок учителя своего. Смотри сердцем. Найди покой в нём, и доверься Силе. Да.

— Сыс.. спасибо, магистр Йода, а..?

— А выводы свои при себе оставь. Нет эмоций — есть покой. Нет неведения — есть знание.

— Нет страстей — есть ясность мыслей. Нет хаоса — есть гармония, — автоматически закончила строчки кодекса Тано. — Я поняла Вас, магистр Йода, спасибо за мудрость, — поклонилась сидящему на лавочке перед ней тогрута.

— Беги по делам своим, падаван юный, — улыбнулся вслед убегающей по коридору Асоке старик, и уже вполголоса добавил. — Когда ж ты шифроваться научишься грамотно, придурок моложавый, и куда Оби Ван смотрит? Учителя хаттовы. Оборзели, молодежь.

На этом месте прерванный прорывом завесы из тьмы старый магистр на секунду замер, всматриваясь в неведомое и грядущее, а спустя пару секунд глубоко всхлипнув, продолжая смотреть в никуда, спросил сам себя:

— Даже так? Хм. А если не получится с наследниками, то нужен ли ты нам сейчас, Скайуокер юный? Не может быть, чтобы всё потеряно было. Не может! — и стукнув тросточкой по полу, он с неожиданной грацией и скоростью засеменил по полу в сторону жилых комплексов Храма, что-то бубня чисто по-стариковски себе под нос.

* * *

— Заааууррр, — мурлыкнула полукошка в темноте гостиничного номера в сторону кровати. — Спишь?

— Отстань, Далуда, — возмутился в полумраке комнаты клон с чудовищными шрамами на теле и лице, переходящими в выпирающие импланты.

— У меня для тебя новость. И задание.

Напрягшийся клон, хоть этого и не было видно, превратился в сжатую пружину перед броском.

— Мы её нашли. Хихик!

Видя, как сжался кулак, сгребая простынь, на которой распластался клон, обнаженная кошка, вильнув бедрами, в полумраке блеснула глазом от упавшего сквозь занавешенное окно отблеска рекламного щитка.

— Что за задание?

— У тебя будет всего один шанс, но... Тебе понравится. Мррр...

Комментарий к А что нам надо? Да просто...

На сегодня пока всё.)

Приятного чтения.

========== Долгие дороги к дому ==========

Всю дорогу, пока транспортник с медкапсулой опускался глубже и глубже под толщу Манаанских вод, Скар молчал и смотрел куда-то вбок за колпак иллюминатора, проецируемого тонкой прозрачной плёнкой силового поля. Бур постоянно елозил задницей по сидушке. Нервничал.

Всплыли мы на этот раз в грузовом ангаре, где одноразовую капсулу для транспортировки сцапал манипулятор и аккуратно переставил на пирс, пока подлодка пришвартовывалась.

Естественно, в медкомплекс нас не пустили, и проведя четыре часа перед входом в оперблок в практически абсолютной тишине, мы естественно устали.

От ожидания, от постоянного накручивания себя, от лишних домыслов, в конце концов. Когда помощник доктора Фы, худенький акулоид с невыразительной бледно-бирюзовой кожей в мелкую фиолетовую крапинку, вышел и таки успел промямлить, что восстановительные процедуры займут какое-то время, но операция прошла успешно, и "поцейент" скорее всего будет жить — я лично испытал... Да ничего я не испытал. Равнодушие, наверное, и толику облегчения. И так накрутил себя сверх меры, пытаясь понять, о чем думает Скар. А он просто кивнул, и когда медик в коричневом фартуке и облегающем бесцветном комбинезоне ушел обратно — просто повернулся ко мне. Ну, началось.

— Кэп, ты знаешь, как я к тебе всегда относился, и Сила в свидетели, пошел бы за тобой в любое пекло. Мы через многое прошли, но... — он прервался, делая тяжелый вдох, и и на секунду опустил глаза. Собравшись с мыслями он как-то тихо, смотря в глаза, продолжил: — Умбара, Кэп. Это ведь была никакая не химия в воздухе. Я не хочу в какой-то момент узнать, что мой командир поехал крышей. Ты знаешь, я не боюсь смерти. Мы все не боимся. И да, согласен, там было хреново. Я не ухожу никуда и не собираюсь, но я сейчас очень хочу понимать — ради чего я буду рисковать своей жизнью в следующий раз, если мой брат так легко может сорваться в неадекват? Я не хочу закрывать ИХ, — ткнул он пальцем в сторону Бура — Собой. От тебя.

Ну вот и что ему сказать? Точнее, что сказать, я знаю. Знаю все эти слова, которые можно построить в предложения и переубедить его, и он поверит. Он очень хочет верить.

И не могу.

— Братишка, я... — начал говорить одновременно с Буром.

— Парни, вы чего?

— Погодь, тут.. Айй, как оно меня всё задолбало! Скар, кто мы?

Боец немного помялся и так же, не отводя взгляда сказал:

— Солдаты Республики.

— Это сейчас мы солдаты. Эта война когда-нибудь кончится, а ты думал, что будет после? Я вот думаю. Каждый день! Каждый день мы куда-то летим, что-то делаем, воюем, лезем в самые темные задницы этой галактики с риском свернуть шею, только чтобы какой-то разумный, сидя в своем доме где-то на какой-то планете или в колонии, мог быть уверен, что у него завтра что-то получится. У них это "завтра" есть. У нас — нет. У тебя есть свой дом? Вот прямо чтобы дом, чтобы тебя там ждали или чтобы туда хотелось вернуться? У меня вот нет. Только трюмы и каюты кораблей, ну и "Берёзки", в которых всегда можно отдохнуть или переночевать. Раз, два, неделю, месяц, но не весь остаток нашей, теперь уже долгой жизни, которую я очень боюсь потерять. Да, братишка, я боюсь смерти, — гляжу в слегка расширенные глаза боевого побратима и краем глаза замечаю, как слегка придвинулся и напрягся Бур. — Это глупо, я знаю. А ещё, как ни странно, я боюсь за вас. Себя не жалко. Ну, то есть, конечно, жалко, но не до такой степени, а вот вас угробить не хочется. Конечно, мне крышку рвёт. Когда нас там, в лаборатории, зажали, я пересрался от того, что мы все, не я, а мы все там и останемся!

Делаю шаг назад и сползаю по стене на пол, царапая тыльником доспеха нейтрально бежевую, явно крашенную стену.

— А ещё я устал от смертей.

— Я ... тебя понял, — пробасил сверху Скар и под тихое, повторяющееся от Бура:

— Ну всё, всё, пошли, пойдем, — в сторону Скара и чуть громче в мою. — Мы, это, у себя будем, короче, — и вытолкал бойца куда-то в сторону жилых комплексов, располагавшихся возле тренировочных площадок клонов серии 5000.

Что он там понял, когда я сам в этой мешанине разобраться не могу? Да бля, пошло оно всё, не трогайте меня нахер, задолбали все! А я просто закрыл ладонями лицо и впервые за много-много лет в обеих жизнях почувствовал, как из глаз потекли горячие, обжигающие кожу, солёные, как воды Манаана, слёзы.

* * *

Дэнч восстанавливался, плавая в кольто, забрак Даал гонял на пару с нулями и моими парнями молодняк, потешаясь над реакцией старшего поколения серии 5к, кто остался на планете в качестве помощников инструкторов или самих инструкторов, пройдя ускоренный курс вливания войны внутривенно, и вернувшись в расположение. Я тупо валялся в комнатушке и бездельничал. А поскольку человек военный бездельничать не может по определению, ибо это приводит к деградации этого самого человека и как следствие — полной небоеспособности, то я бездельничал с пользой.

Я искал себе домик где-нибудь на краю галактики, попутно придумывая отчёт о прошедшей миссии. В принципе, то, что нас сразу не вызвали "на ковер" — следствие выторгованной ранее практически полной свободы действий в случае срыва миссии. А вот как относится к нашей "тихой разведке" — я ещё не понял. Ощущения и память смазались, но то, что нас там ждали, и я имею ввиду Республиканские войска или группу разведки — факт. Причём подставной миссия была с самого начала, но высадка началась не с нас. Мы отправили только подтверждение аналитикам — дескать, да, вооружение есть, производится, запрещённые эксперименты с генетическим материалом без высокого дозволения сената имеют место, лояльность КНС наличием войск по прибытию подтверждена. Но уже ПОСЛЕ того, как нас обнаружили и почти зажали. А это можно трактовать очень по-разному, и я просто уверен — крючкотвари всякие на этот счёт найдутся.

Такая вот хреновая казуистика получается, и каким невпихуемым боком это в итоговый, уже развёрнутый отчёт впихивать, я того тринитродебила гидрохлорид сульфаниламидом в плевральную полость дефлориловал... Ниибу кароч.

— Арчи, — повернувшись с топчана к стоящему на подзарядке астродроиду, говорю, — А у тебя тайминги наших продвижений есть?

— Пуить? Увивуу.

— Скинь на дэку, что есть, а чего нет, так я потом придумаю.

Астромех пиликнул подтверждающе и опять перешел в режим спячки. Тэкс, Дэнчу плавать в банке с кольто ещё неделю, ибо прооперировали его хоть и аккуратно, но то, что мой сапёр не загнулся по дороге — исключительно заслуга Силы, ничем другим его состояние даже Фы объяснить не мог.

Скар молчит. На приветствия кивает, но морду держит задумчивую. Бур — изображает растерянную невинность, а мне в какой-то момент стало действительно всё равно. Перегорел, наверное. Ладно, хватит бездельничать. Пойду, молодежь погоняю.

Спустя час. Манаан. Точное место расположения засекречено.

Кучка курсантов рыл на пятьдесят с лишним удобно расположилась в помещении, специально для нашей великой мудрости переоборудованном в обучающий класс. Стою, как свадебный генерал перед развёрнутой схемой дроида В2, и аккуратненько сжимаю в руке банальную указку, сделанную из его же, В2-го, телескопической антенны заплечного ранца.

— Запомните, мнять, детишки, это простое, но безумно качественное правило. Не вижу — не стреляю. Это сохранит вам боезапас и спасёт вашу жизнь, поскольку произведя выстрел, вы моментально выдаёте свою позицию противнику. Всем всё понятно?

— Сэр, разрешите вопрос? — потянул какой-то клон с передних рядов.

— Разрешаю. Спрашивай.

— А если я не вижу всего противника целиком, куда мне производить выстрел?

— Отличный вопрос, боец. Тут есть очченна хитрожопая деталь. Все слушаем внимательно! Значит так, прицеливание по противнику, находящемуся за укрытием или частично скрытому рельефом местности, мы производим в ту часть, которая гарантирует нам попадание. Проще говоря — если противник выглядывает из-за угла, мы не целимся ему в уязвимые части туловища, или как в данном случае — корпуса. Мы целимся и стреляем туда, куда можем гарантированно попасть. Поэтому если из-за угла, грубо говоря, торчит рука с карабином, полголовы и жопа, мы целимся не в карабин и руку, и уж тем более не в голову, а в задницу противнику, потому что, она что? Правильно — жопа противника, как правило, больше размером, чем голова. Только вот не надо меня спрашивать, как такой натюрморт вам может попасться на глаза в принципе, ибо в боевой обстановке бывает всякое. В том числе торчащие из-за укрытия голова, рука с оружием и одновременно жопа одного и того же противника. Более того, при попадании в сраку задницы живой силе противника ваша задача по выведению оного из строя будет выполнена по простой и естественной причине. Это, ска, больно.

Смешки по классу разнеслись уже довольно явственно.

— Особенно это касается снайперов и при стрельбе с использованием приборов оптического прицеливания без синхронизации с тактическим шлемом. В вашем случае на дальность от двухсот метров. Без настрела определённого количества выстрелов при прицеливании в силуэт противника — лихачить и пытаться отстрелить ему голову не нужно. Целимся в туловище. Туда же и попадаем. В девяноста случаев из ста результат будет монопенисуарным, сиречь таким же, за исключением видов, у которых попадание в корпус критичным не является. Что возвращает нас к простому и тривиальному правилу — надо внимательно, мать вашу пробирку, изучать данные по миру, планете или месту производства силовых действий, а так же данные по противнику, если таковые имеются. Как правило, они имеются всегда. Вопросы?

— Сэр, — робко потянул руку уже другой клон с заднего ряда, — А что делать, если таковых данных нет?

— Хе. Очень хороший вопрос, боец. Если таковых данных нет, это значит, что вы — та самая разведка, которая эти самые данные будет добывать. А там сооовсем другая подготовка. Хотя это не так, но существенные отличия имеются. К тому же в наше время так, чтобы совсем не было данных по рельефу, населению, и ожидаемым трудностям, ну, по крайней мере в исследованной части галактики — просто не бывает. Данные могут, да и вообще имеют свойство устаревать с пугающей скоростью, но это уже, если вы не мозговитый штабнюк, планирующий операцию — вообще не ваша проблема. Ваша задача в первую очередь не слиться в процессе выполнения боевой задачи, какая бы она не была. А для того, чтобы не слиться как тупая банта, хотя эти животные в некоторых случаях умнее ваших пустых голов, предназначенных у некоторых только для ношения шлема, вам надо уметь стрелять. А для этого — знать, куда и как целиться, и какой эффект в разные части туловища вашего противника попадание производит. Итак, кто мне скажет, что будет, если попадание в данном случае в дроида серии В-2 будет произведено вот в эту часть? — тыкаю указкой в левый манипулятор с ракетницей, чуть выше места пусковых направляющих, — Ну? Смелее, варианты?

* * *

Пассажирский транспорт на Корусант, хоть мы и летим с пересадкой в порту Танааба — что, казалось бы, может быть проще? Четыре кресла по два напротив друг друга, столик между ними, какие-то напитки, и совсем нескромный ужин из манаанских водорослей и специально выведенного сорта рыб. Нехитрые закуски. Те, кого я считаю или считал братьями или друзьями. Напротив Скар с Буром, а рядом со мной улыбающийся и не сильно пока разработавшийся конечностями, но целый и улыбчивый Дэнч. Сижу с какой-то ностальгически-ироничной улыбкой, потягиваю каф из стаканчика, смотрю на них и узнаю, и не узнаю одновременно.

Бур — механик-ледоруб, ставший, и так и оставшийся ответственным за всю медицину сначала в батальоне, а теперь и в отряде. Со времени службы в 102-м стал спокойнее внешне, но гораздо ранимее внутренне. Цепляется за окружение, потому что это тот якорь, который не даёт ему слететь с нарезки. Верит. Безоговорочно верит, даже если ему это не нравится. Всегда спросит, если что-то непонятно. Вдумчивый, техничный, опытный, но надломленный. Улыбаться чаще стал. Такой слегка наивной, искренней улыбкой. Прямо как Дэнч. Наш лютый сапёр, слегка сумасшедший на предмет взрывчатки и любых бадабумов, и по-прежнему жуткий рукопашник-ножевик, что его и подводит в столкновении с несколькими противниками одновременно. Стал сдержанней, диковатый блеск легкой сумасшедшинки из глаз при слове "взорвать" сменился остротой и сосредоточенностью. Все так же разительно меняется при получении прямого приказа, но ненадолго. Просто серьёзным становится до тошноты. Как Скар. Штурмовик-пулемётчик, святой любовью обожающий всё скорострельное и крупнокалиберное. Из-за невозможности таскать с собой свой персонально под себя доведённый роторник — бесится. Честный, но хитрый, и держащий всё в себе. Интроверт на грани "достали". Тупит редко, но качественно глубже. Он один, пожалуй, почти не изменился. Треснул, но не изменился. И обидно до жути, ведь именно его наивную, непокорённую веру в добро я и не заметил. Просто пропустил мимо как ничего не значащую деталь. А оказалось, что это составляющий стержень его характера. Отчужденности и напряжения не было. Нет. Совсем.