Примирение

"Мелькор! Где ты? С Запада в открытую пришли майар, они пока говорят с Майтимо, ищут эту свою сволочь... Ты знаешь, где он? С тобой всё в порядке?"

"Со мной — да, — ответил Мелькор. — Главное, чтобы все в порядке было с тобою... Кто именно явился с Запада? С чем? Как они настроены?"

"Их много... я всех не знаю. Где Курумо?"

"Рядом со мною, — честно ответил Мелькор. — Мы в Оссирианде."

"Что?!"

Гортхауэр ошеломлённо замолчал. Волной донеслось: Курумо темнит, он сдаст Мелькора Валинору...

"Послушай меня, таирни! — в мысленном голосе Мелькора возникла отчаянная мольба. — Ты веришь мне? Доверяешь?"

"Конечно... — растерянно донеслось издалека. — Почему ты спрашиваешь? Разве я когда-то давал тебе повод сомневаться?"

"Потому что сейчас я делаю то, чего ты раньше и представить не мог... Гортхауэр, послушай. Посланница Валинора — не майа Ниенны. Это она сама. И она пришла потому, что есть лишь один способ остановить войну... Курумо, майа Манве, должен вспомнить себя. Его душа должна исцелиться, избавиться от оков ненависти. Потому мы сейчас в Оссирианде. В земле, которая не знает зла."

"Ты что — поверил? Да если бы она могла, то сделала бы это в Амане! Курумо заманил тебя в ловушку, ты там один, ты же видишь — за ним уже пришли следом! Уходи оттуда, они найдут тебя и заберут в Валинор, и я ничего не смогу сделать! Брось эту сволочь и возвращайся в Твердыню!"

"Ортхэннер, ты неправ... поверь, я не настолько наивен, чтобы не распознать обмана. Скажи лучше — майар — их много? Как я понимаю, они уже в Химринге?"

"Много. Я насчитал одиннадцать. С этими тремя — получается, от всех. Курумо — ему-то что нужно от тебя?"

"Нужно, — Мелькор вздохнул. — Ему на самом деле только одно нужно: чтобы его любили. Ладно..."

Он посмотрел на сидящих у костра, перевел взгляд на Курумо. И проговорил мысленно, обращаясь к Курумо:

"Как же быстро кончается все хорошее... Морхэллен, там, в Химринге — валинорские майар. Как я понимаю, они пришли за мной..."

Курумо вздрогнул.

"Кто тебе сказал?"

"Гортхауэр, — прямо ответил Мелькор. — Ты, наверное, вернешься к ним, скажешь то, что собирался..."

Курумо резко встал, ушёл от костра вглубь леса, в ночные тени. Остановился, отвернулся... замер.

— Простите нас, — вслух сказал Мелькор, взглянув на недоумевающих эльфов. Поднялся, подошел к Курумо.

— Не уходи, — попросил. — Может выйти, что это последний раз, когда я тебя вижу.

Курумо развернулся, — глаза сверкали.

-Ты не понимаешь. Они пришли за тобой. Манве сказал мне: "Мелькор может попытаться перетянуть тебя на свою сторону... снова. Если ты вдруг исчезнешь из виду, я пришлю майар за тобой... и за ним." Этого уже не изменить и не исправить, а я...

Голос его прервался, он несколько мгновений пытался справиться с собой.

-Я не хочу отдавать тебя им. И — никому. Мне ничего не нужно, только — быть рядом, и чтобы меня не отталкивали, принимали. Я не надеялся на такое... нет, надеялся. И теперь...

— И что делать теперь? — в пространство спросил Мелькор. — Послушай, Курумо... но ведь если так, выходит — не за тем посылал тебя Манве, чтобы услышать правдивое слово. Принеси ты весть, что меня не нужно уничтожить — он скажет: Мелькор вновь соблазнил его. Что же делать — что же нам делать?!

Он в бессилии сжал кулаки. Выхода он не видел — мощь Валинора, висевшая все это время над ними, как меч, вот-вот была готова обрушиться. И ведь — они найдут его, Курумо. Почувствуют. Почувствуют и Мелькора...

-Нет. Он хотел услышать. Но — опасался. За меня. Если бы я не исчез... нет, я не понимаю! Что ты сделал такого, что они перестали меня видеть?

— Ничего, — недоуменно сказал Мелькор. — Правда же, я ничего не делал. Странно... Наверное, нужно возвращаться.

-Нет. Мелькор, нет. Я пойду один. Я уже один раз видел, как они брали тебя в плен... из-за меня. С меня хватит. Нет. Не встречайся с ними. Нет. Я не пущу тебя.

Мелькор смотрел на него — словно не веря, что это говорит Курумо.

— А ты сам... что ты скажешь им? Ведь они поймут, если ты станешь лгать обо мне. А станешь защищать — решат, что я вновь поработил твою душу.

-Это моё дело. Там будет Олорин, там будет Аэанта, майа Ниенны... они поймут, они докажут, они поддержат. Не ходи со мной. Не надо.

— Мне даже не верится... — Мелькор замер, напряженно глядя на Курумо. — Послушай. Я жду тебя... и всегда буду ждать. Зови меня мысленно — и я услышу, и приду, если будет нужно. Небо, какая же это победа — то, что ты вернулся...

И вдруг Мелькор шагнул к Курумо, обнял его и прижал к себе — сильно, так, словно хотел обнять его — на все века, чтобы запомнить, сохранить в памяти... Несколько долгих секунд — Мелькор отстраняется, счастливый взгляд в глаза, до глубины души — и его фигура превращается в черный стремительный вихрь. Вихрь уносится на Север.

Курумо остался стоять неподвижно, — никто не слышал эту бурю чувств в душе...

А потом крылатая фигура взмыла в воздух, чтобы направиться в Химринг.

Он спокойно опустился туда же, откуда и улетал, — на крышу самой высокой башни.

Задумался.

И наконец — позвал.

"Аэанта, ответь мне."

"Я слышу тебя, Курумо, — откликнулась она. — Где ты был? Тебя все ищут."

"Я был с Мелькором, — коротко ответил он. — Мы можем встретиться, или лучше — так?"

"Я сейчас вместе с остальными майар... если уйду — кто знает, как это воспримут. Курумо, тебе нужно объявиться, успокоить всех..."

"Хорошо, — прозвучало через мгновение. — Ждите."

Он знал, куда направиться, — Майтимо не осознавал этого, но Химринг сейчас не принадлежал ему. Тот самый зал, где всего несколько дней назад — а теперь казалось, что страшно давно — судили Нэйгель, принадлежал теперь посланникам из Валинора.

Курумо вошёл туда, — чёткая походка, привычный холодный и величественный вид. Майа Короля Мира...

Все взгляды обратились к нему. Навстречу поднялся знакомый майа, одетый в цвета багрянца — майа Тулкаса.

— Курумо! Наконец-то ты здесь. Мы уже опасались, что взор Врага Мира вновь обратился на тебя. Какие ты принес нам вести?

-Прошу простить моё долгое отсутствие, — Курумо сказал это так, как будто вовсе не чувствовал себя виноватым. — Я должен был скрыться от глаз всех, чтобы узнать истинную картину всего, что происходит здесь.

Он помолчал.

-И вот так, скрываясь, мне удалось узнать многое. Нет, Враг не хочет открытой войны с нолдор, он боится и войны с Валинором. Ничего нового, — он усмехнулся. — В силу этого, и я предложу это Королю Мира, следует поступить так, — он сделал паузу.

— Трус! — презрительно кинул багряный майа. — Он всегда был трусом, им и остался. Исподтишка сеять зло — вот все, на что он способен.

-Война нолдор, что ведётся ими против воли и позволения Валар, — пусть останется на их плечах. Но слишком долго оставалось Эндорэ без взгляда тех, кто возлюбил Арду и некогда пришёл сюда. Я останусь здесь, чтобы быть зрением и слухом Валар.

— Но Король Мира желал твоего возвращения, — поднялась майа, одетая в белоснежно-звездное платье. — Он хочет из первых уст услышать всю правду о том, что творится в смертных землях. Из уст своего любимого ученика.

-Разумеется, я вернусь, — Курумо холодно склонил голову. — Я же сказал, что я сам буду говорить об этом с Владыкой Ветра.

— Надеюсь, после этого власти Отступника останется недолго, — майа Тулкаса откровенно ухмыльнулся. — Ему место в Мандосе или за Гранью, а не на троне Черной Твердыни.

Курумо улыбнулся и не ответил. Обвёл взглядом собравшихся.

-Перед нашим возвращением в Аман, — сказал он, — я хотел бы поговорить с Аэантой и Олорином.

— Мы всегда готовы выслушать тебя. — Олорин, доселе сидевший где-то в стороне, подошел к нему. — Наедине?

-Да, — голос Курумо был ровен. — Я хотел бы услышать от вас о том, что было здесь за время моего отсутствия, остальным это неинтересно.

— Ну что ж, тогда идем в отведенные мне покои, — сказала Аэанта, поднимаясь из кресла. — Мы расскажем тебе обо всем.

Курумо последовал за ними обоими, попрощавшись с остальными церемонным поклоном.

В комнате, где еще недавно горел камин, и Ниенна разговаривала с Мелькором, сейчас было почти светло: занималось утро. Аэанта опустилась в знакомое кресло, Олорин остался стоять, не сводя взгляда с вошедшего следом Курумо.

— Мы одни, — сказал он. — Ведь не ради вестей ты позвал нас сюда, верно?

Курумо усмехнулся, — короткая жёсткая усмешка вдруг резко напомнила обоим его создателя... на суде.

— Мы слушаем, — повторил Олорин.

-Мне очень интересно узнать, что произошло за моей спиной, — сказал Курумо. — И как так получилось, что в Валиноре перестали меня видеть. У меня есть несколько вариантов ответа на вопрос, кто это мог сделать. Гортхауэр. Мелькор. Или кто-то из вас.

— Ты удивляешь меня, Курумо, — размеренно заговорил Олорин. — Мне неведомо, почему Владыка Мира перестал видеть тебя — но ты говоришь так, словно есть нечто дурное в том, что майар пришли сюда, чтобы помочь тебе, если в том будет необходимость. Словно они помешали тебе осуществить задуманное.

-Не то чтобы помешали, — Курумо вдруг улыбнулся. — Но это действительно было невовремя.

— Помешали твоей встрече с Мелькором? — Олорин прищурился. — Да, нам это было известно.

-А что ещё вам известно? — поинтересовался Курумо. — Расскажите, чтобы мне не повторяться и не говорить вам то, что вы уже знаете.

— Все, — произнесла Аэанта. — Я следила за тобою.

Олорин смотрел на Курумо испытующе — словно ожидал — как он поведет себя?

На красивом лице Курумо не дрогнул ни один мускул.

-Замечательно, — проговорил он. — Значит, Король Мира не мог проследить — а ты могла?

— Король Мира далеко. Я — рядом. И знала, куда смотреть... чего ожидать, — она вдруг улыбнулась. — Не скрывай от нас ничего, Курумо.

Он долго молчал.

Наконец прямо взглянул им в глаза — каждому.

— В его душу вернулся страх, — тихо проговорил Олорин.

-Я не знаю, что делать, — Курумо отошёл к окну. — Я... действительно не знаю. Теперь мне предстоит каким-то чудом уберечь его... от мощи Валинора. Его и всех остальных, — он не хочет отделять себя от них. Мне придётся говорить с Королём Мира, и это тоже тяжело, потому что... потому что мне есть за что быть ему благодарным.

— Слава великому небу, — вздохнула вдруг Аэанта, — ты — прежний... Морхэллен. Но ведь Манве увидит твою память. Он поймет все — и будет убежден, что ты вновь болен, что Мелькор снова забрал твою душу.

— И это, в некотором роде, не так уж далеко от истины, — заметил Олорин.

-Я предложил бы Манве самому встретиться со своим братом, — негромко сказал Курумо. — Увидеть всё своими глазами. Не моими. Поговорить — как с братом, а не как с подданным Короля Мира. Один на один, а не всем против одного...

Он вздохнул.

-Я вот такого сделать не могу.

— Он не пойдет на это, — прошелестел голос Аэанты. — Я знаю, что будет: он отошлет тебя в Сады Ирмо... скорбя о твоей душе и печалясь. Чтобы Ирмо даровал тебе Исцеление. Ты знаешь, что это такое.

Курумо на миг прикрыл глаза.

-Значит, будет так, — сказал он ровно. — А вы, не встречавшиеся с Мелькором, — вы скажете Манве: начинай войну?

— Нет!

— Мы не скажем такого, — ответил Олорин. — Но вот что, Курумо: Аэанта права. Только думается мне... Владыка Грез не исполнит такого приказа.

-Ну что ж, — лицо Курумо вновь обрело привычную бесстрастность. — Думается мне, мы обсудили всё, и нельзя более задерживать остальных. Пора назад. В Аман.

Он на мгновение отвернулся.

-Хотя, признаться... Впрочем, не стоит.

— Ты хотел бы остаться? — спросила Аэанта.

Курумо посмотрел вдаль.

-Остаться... И да и нет. Да — потому что Мелькор. Но...

— Что получится — неизвестно... Но ты можешь просто задержаться, — заметил Олорин. — Это не вызовет никаких подозрений. А ты успеешь разобраться во всем.

-Разбираться мне не в чем... всё ясно. Я не смогу жить в их Твердыне, если я найду себе дом в том же Оссирианде, — я буду опять один. В Валиноре я хотя бы со всеми. Нет. Слишком тяжело.

— Ты решился бы открыто защитить его? — спросил вдруг Олорин. — Открыто, перед всеми и перед Королем Мира?

Курумо ответил не сразу. Взгляд его вдруг ушёл в глубину, и те, кто умел читать в душах, знали: он вспоминает. Каждая мелочь последних двух встреч, каждое слово... и последний взгляд, эти счастливые, сияющие глаза... Защитить.

-Да. Если бы только от моих слов была хоть какая-то польза — а не просто так сгинуть в Садах Лориэна...

— Ирмо не сделает этого, — вновь произнесла Аэанта. Голос ее окреп, прозвучал уверенно. — Ни у кого больше он не отнимет память. И даже более: в его власти сделать, чтобы ныне память прошлого вернулась к тем, что некогда были лишены ее.

-Это всегда было в его власти, — заметил Курумо. — Если так... что ж. Чем скорее, тем лучше, я не люблю тянуть время. Только я хотел бы попрощаться.

— С... ним? — спросил Олорин.

Курумо только кивнул.

— Он так не хотел, чтобы ты уходил, — Аэанта вздохнула. — Он ждет тебя и сейчас. Там, в их Твердыне... Иди. Об этом никто не узнает.

Курумо резко развернулся, шаг, превращающийся в полёт, и — неслыханное для Валинора — обращение в странное крылатое существо, не птицу, не летучую мышь... Он рванулся на Север из распахнутого окна.

...В Твердыне, далеко на севере от крепости Химринга, Мелькор стоял на вершине одной из башен.

Разговор, происходивший между майар и Курумо, он слышал — ибо ни на миг не отпускал Курумо своим вниманием. И теперь следил за ним с возрастающим удивлением. _Таким_ он не помнил Курумо ни разу, даже давно, в незапамятные времена до первой войны. Какой он, оказывается... странный даже для привычной ко всему Твердыни...

Курумо принял привычный облик прямо перед ним, подошёл... остановился. И — откинул капюшон, как будто это ему мешало.

-Я пришёл попрощаться, — сказал он напряжённо.

Мелькор молча опустил глаза. Повернулся, мысленно позвал — идем со мной, — и прошел через открытую галерею внутрь, туда, где в небольшом круглом зале всегда горел камин. В кресло не сел — просто смотрел на языки пламени, пляшущие за каминной решеткой. Повернулся к Курумо.

— А я бы не хотел с тобою прощаться, — проговорил он. — Кто знает?.. Может, все еще обойдется...

-Я в это не верю, — тихо сказал Курумо. — Если Ирмо откажется... Манве сам закроет мне память. Он не хочет моих страданий.

— Тогда не уходи! — Мелькор схватил его за плечи. — Зачем?! Неужели ты думаешь, что своими словами сумеешь предотвратить войну — если Манве не верит ничему хорошему обо мне? Ты только погубишь себя!

Курумо осторожно взял руки Мелькора в свои.

Мелькор сжал его ладони — своими руками, затянутыми в черные перчатки. Прикосновение было неожиданно сильным.

-Не надо. Тебе же больно. Послушай, — так нельзя жить... под постоянной угрозой. Или ты считаешь, что её нет, что она появилась только теперь, когда Тилион столкнулся с Гортхауэром?