До Тигара друзья добрались за два дня. Идти пришлось по дороге: скалы у моря были слишком круты. Пришлось рисковать. Впрочем, по этому проселку почти никто не ездил. Попадались лишь крестьяне, ведущие на поводу груженых осликов, да пару раз Арчи и Мих видели груженые телеги, на которых солдаты-интенданты везли что-то в приграничный форт. Эти встречи не пугали магов. Вряд ли у простолюдинов были артефакты истинного зрения, так что друзья, завидев впереди облачко пыли, отходили на обочину, останавливались и прикрывались заклинаниями "отвода глаз".

Но эти встречи были столь редки, что большую часть времени дорога казалась вымершей. Высокое небо над белесыми растрескавшимися скалами, редкие рощицы на склонах, жесткая, пыльная, колючая трава на обочинах. Тишина и зной. Мирная картина не сулила никаких опасностей. И лишь на подходе к Тигару в душе у Арчи начала нарастать тревога.

— Давай поступим так, — сказал он, — я подожду здесь, а ты через Темную сторону проникнешь в Тигарский замок. По моим расчетам, и Генрика, и Эдмар уже должны добраться до вотчины маршальского сына. Но мало ли что могло задержать их? В дороге все бывает. Нам надо оказаться на корабле Эдмара раньше, чем кто-то из местной стражи поймет, кто мы.

— Я понял! — кивнул Мих.

Рыжий баронет привычно исчез.

Арчи, собрав его вещи в укромном месте за кустами — вдруг все же кто-то заприметит на обочине голого парня, когда тот вернется из-за Крома, прилег за теми же кустами и уставился в небо.

И снова пришли мысли о Сайтане.

"Я ни в чем не виноват, — в который раз убеждал себя Арчи, — мы из разных миров, которые отличаются друг от друга сильнее, чем наш мир — от Кромешного".

Убеждал — и не мог себя убедить. Потому что знал, что девушка после их встречи не сможет уже жить прежней жизнью простой рыбачки. Слишком любопытной она оказалась, слишком много рассказал ей Арчи — может быть, зря. Но кто будет молчать, когда видит, как у такой красавицы загораются глаза во время разговоров о магии?

В реальность молодого мага вернул голос Миха:

— Корабль в порту.

— Ну что ж, одевайся да пойдем, — кивнул Арчи.

Глава 17

Город Тигар похож на большой бестолковый муравейник.

Путаница улочек, глухие каменные стены, заменяющие тут заборы, и украшенные фонтанами крошечные площади.

Впрочем, фонтаны здесь — не только для того, чтобы ими любоваться. Колодцев в городе почти нет — известняк плохо держит воду. Нужно выкопать очень глубокую яму, чтобы добраться до подземных озер, да и то вода там будет соленая. А в фонтаны вода — пресная, чистая и холодная — течет с окрестных гор по проложенным в незапамятные времена каменным трубам.

По утрам на площадях собираются женщины. Пока наполняются большие кувшины, кумушки обсуждают последние сплетни: кто женился, кто родился, чьего мужа застукали в веселом доме с гулящей девкой...

Чуть позже наступает время возчиков.

Тигар — город портовый. Каждый день разгружаются на пристанях корабли, каждый день, скрипя, спускаются к бухте длинные дроги, запряженные меланхолично шагающими тяжеловозами.

После долгой дороги по иссушенным солнцем горным серпантинам лошадям нужен отдых. Возчики, добравшись до города, останавливают телеги на таких вот крохотных площадях с фонтанами. Не на всех, конечно. Мужики не куда попало правят, а туда, где земляки бывали. Всем в городе известно — у фонтана за Старым рынком поят коней возчики из баронства Фреш, неподалеку от ратуши — вильмирские, на Фонарной улице — из Покала. Так уж повелось — держатся земляки вместе.

Начерпают воду в длинную колоду-поилку, подведут, не распрягая, лошадей. Обычно взрослые оставляют караулить телеги какого-нибудь мальчонку, а сами — в соседний кабачок, который держит выходец из их родного городка, кто-нибудь из давних знакомцев, дюжину лет назад перебравшийся к морю.

В кабачке, в тенистой прохладе — каменные стены полуподвала защищают от палящего солнца — неспешно ведут мужики беседы, выпивая за раз по десятку стаканов травяного настоя. И уже потом, наговорившись всласть, гонят телеги в порт. Там — наемные конюшни, лошадей почистят и покормят, разведут по стойлам.

У мужиков интересы — не то, что у баб. Нет, конечно, над недотепой, которого родная супруженция с веселой девки сняла, посмеются. Как говорится, гулять — гуляй, да повод не давай. Но и о серьезном не забывают. Говорят о видах на урожай, да о ценах на зерно, о королевских кораблях, отстаивающихся в Тигарской бухте под защитой пушек форта, да о новых товарах, которые все чаще везут с юга. Хоть и сухопутная у возчиков работа, но все одно — море вот оно, рядом. Как ни крути, а от моря кормятся и хозяева длинных дрог, и кабатчики, и грузчики в порту, и даже мальчишки — разносчики лимонада.

В последние дни чаще говорили о пришедшем в Тигар пятипалубном галеоне с красивым именем "Возлюбленная ветра" и его хозяине — наследнике тигарского баронства, истинном владыке, вернувшемся в родной замок.

— Вот только будет маршальский сынок хозяйствовать в городе? Оно ему надо? Да и народ уже к воле привык, — скептически обсуждали новость возчики. — Не первую дюжину лет без барона живем, и никто не плачет.

— Дык и раньше бароны были сами по себе, а город — сам по себе, — кивали в ответ. — Тигарские бароны — морские, ихняя власть тут только в порту да на причалах.

И все же болтали мужики не без интереса. Отпущенные на берег матросы с галеона хвастали, что наняли их, чтобы плыть туда, куда келенорские корабли еще не хаживали. На юг — дальше Потоны и даже Жемчужных островов, и принесет этот поход новые выгоды всем портовым городам, и новые товары, каких еще на материке не видывали. Последнее возчикам — как маслом по сердцу. Чем больше купцов, тем больше работы, а больше работы — больше денег.

После полудня городские площади пустеют. Сколько ни сиди в прохладном кабачке — а дело делать надо. Возчики отправляются в порт, и о том, что еще пару часов назад у фонтана толпились люди и животные, напоминают лишь лепешки навоза на камнях мостовой.

Именно в такой жаркий послеполуденный час на одной из площадей Тигара появились два молодых человека. Один, повыше, рыжий, как апельсин, второй — низкорослый с выбивающимися из-под по-моряцки повязанной косынки волосами какого-то неопределенного мышиного цвета. Парни несли на спинах увесистые котомки, да и по пропыленной одежде любой мог понять, что им пришлось немало прошагать пешком.

Рыжий, увидев фонтан, радостно кинулся к воде, перегнулся через бортик, подставил лицо под искрящиеся струи. Второй паренек подошел не спеша, скинул с плеч котомку.

— Наконец-то добрались, — с наслаждением произнес рыжий, отряхиваясь, словно собака. — А я уж думал: расплавлюсь по дороге. И это называется весна!

— То ли еще будет на юге, — задумчиво ответил его невысокий спутник.

В этот момент на площади показались городские стражники.

Трудно сказать, что занесло служивых в самый жаркий час на раскаленное солнцем пространство. Обычно после полудня они спокойно посиживают в каком-нибудь кабачке. А о чем тревожиться? Вряд ли кто в такую жару будет безобразить на улицах. Тут ходить лень, не то что смертоубийства или другие непотребства устраивать. Вот ближе к ночи — другое дело, ближе к ночи на улицы выбирается всякий лихой люд...

Но сегодня, хотя солнце уже миновало зенит, пятерка стражников по каким-то причинам не успела добраться до излюбленной пивнушки.

Старший, дородный бородатый мужик, лениво подошел к фонтану, снял шлем и, намочив платок, пристроил его на блеснувшую на солнце лысину. В отличие от лица, обильно заросшего волосами, макушка командира пятерки оказалась гладкой, словно ладошка младенца.

Остальные солдаты, поснимав шлемы, тоже расположились у воды.

— Ну и жара! — пробормотал старшина, ни к кому не обращаясь.

И вдруг, словно только заметив растерявшихся парней, обратился к более щуплому, каким-то внутренним чутьем признав в нем главного:

— А в горах, небось, еще хуже?

— А то! Печет, словно не весна, а Летний стол вот-вот наступит! — кивнул парень.

— И охота в такую жару топать? — продолжил расспросы стражник.

— Да мы и так уж припоздали малек, — солидно ответил Арчи — это, конечно же, был он.

Дорожная пыль и травяная краска на волосах сделали молодого мага почти неузнаваемым, и вряд ли бы кто из преподавателей Высшей школы, даже столкнись он нос к носу с коллегой, узнали бы его в прокопченном солнцем, простоватом парне.

— А что так?

— Дык вон — у Миха дед помер, пока хоронили... Идти наниматься сговорились мы давно, а тут такая незадача...

А Мих медленно переводил взгляд с одного собеседника на другого с тем выражением на лице, которое бывает у деревенских парней, впервые попавших в город. На стражников он смотрел со страхом и почтением, даже рот приоткрыл, разглядывая сверкающие на солнце кирасы и алебарды. А на своего приятеля — вроде как даже с восхищением. Дескать, подвиг совершает, с таким блестящим воином почти на равных беседует...

Старшина, поймав на себе взгляд рыжего, улыбнулся в бороду и ободрил:

— Ну, не так чтобы вы и опоздали. На многие шхуны народ нужен. Вон, на ту же "Морскую деву", говорят, двое матросов не вернулись. Их ждали, а сегодня с утра вроде капитан сказал, что замену искать будет.

— "Морская дева"? — переспросил Арчи. — Вот спасибо вам, дядечка! Премного вам благодарны! Хотя хотелось бы не на шхуну, а в дальний поход...

— Ишь, чего захотели! — расхохотался стражник. — Небось, на океанский галеон хотите, чтобы по всяким заморским странам ходить?

Парни энергично закивали.

— Ну, так и не мечтайте, чтобы из деревни, да сразу на галеон или даже на каракку, — со знанием дела сказал старшина. — Ничего, годик-другой вдоль берега походите, а там, может, и повезет вам. Да и ушли уже все океанские суда. Одна "Возлюбленная ветра" в порту, но вот на нее вас уж точно не возьмут. Герцогский корабль, не поймешь даже, торговый или военный...

— Эх, хоть бы одним глазком посмотреть! — вздохнул Мих, впервые подав голос.

— Ну, посмотреть — это, небось, можно, за посмотр денег не берут. На втором причале она, почти рядом с таможенной конторой.

— Спасибо, дядечка! — снова поблагодарил стражника Арчи.

И, обращаясь к Миху, подмигнул:

— Пошли, что ли? Может, и не только посмотреть сумеем.

Стражники проводили парней дружным хохотом.

— Ну и деревенщина! — отсмеявшись, съехидничал кто-то из самых молодых. — Размечтались! Так прям и возьмут их на герцогскую красавицу! Да там все матросы — со столицы, да ильские пираты! Куда уж этим землеройкам с ними тягаться!

* * *

Меньше чем через час бывшие "деревенские землеройки" сидели, развалившись в креслах, в кают-компании "Возлюбленной ветра" и дружески беседовали не с кем-нибудь, а с самим господином Эдмаром, бароном Тигарским и виконтом Вильмирским, истинным владыкой и бухты, и замка, запирающего вход в нее...

Нет, конечно, когда друзья поднялись на корабль, матрос, стоявший возле трапа, попытался заступить им дорогу. Но Арчи лишь взглянул тому в глаза и твердо произнес:

— Арчер эт-Утус и баронет Мих Эрн-Лисский. К господину Эдмару Вильмирскому.

— Но хозяина нет, хозяин в замке, — пролепетал матрос.

— Доложи капитану. Быстро.

Арчи не повышал голос, но матрос, почувствовав в этом пропыленном бродяге что-то, заставляющее беспрекословно подчиняться, опрометью бросился к капитанской каюте.

Вскоре Арчи и Мих, успевшие помыться и переодеться, блаженствовали в мягких креслах в кают-компании, а срочно прибывший на корабль Эдмар ждал, когда гости утолят жажду и начнут говорить.

— Как Генрика? — первое, кем поинтересовался Арчи, была его названная сестра.

— Она должна прибыть сегодня к вечеру, — ответил Эдмар. — Генрика с тремя дюжинами солдат решила ехать посуху. Когда мы выходили из Келе, шторма еще не улеглись, и я не хотел подвергать ее тяготам морского путешествия. Нас довольно сильно потрепало около Антарского мыса.

— Значит, мы вовремя, — удовлетворенно кивнул Арчи. — Завтра выходим?

— Как вы с Генрикой решите, корабль готов к выходу в любой момент, — ответил Эдмар.

— Хотя...

Арчи задумчиво почесал кончик носа.

— Хотя до выхода надо сделать еще одно дельце. Не дает мне покоя эта "Морская дева". Слишком уж часто о ней говорят. Это уже не простая случайность Эдмар, ты можешь что-то узнать о шхуне "Морская дева" и о ее капитане? У тебя же должны быть какие-то вассалы из местных, не совсем же баронов Тигарских здесь забыли.

— Хорошо, я распоряжусь, — кивнул Эдмар. — А что за шхуна, откуда такой интерес?

Арчи вкратце рассказал о приключениях в Порт-Суане.

— Сначала я думал, что расследование убийства этого, то ли моряка, то ли бандита — пустяк. Мелкая услуга, которую приятно оказать хорошенькой девушке. Но потом показалось странным то, как судьба, словно специально вызывает мой интерес к таинственной шхуне. Самое главное — что за груз привезли на нее Москит с Торчем? Трехведерный бочонок, чье содержимое стоит целой сумки золота — что это может быть? Не жемчугами же бочонок был набит, жемчуг или любые другие драгоценности вряд ли бы стали так прятать. Хотелось бы побольше узнать о том, где был каждый из членов экипажа шхуны на протяжении последних седьмиц. Все это очень странно...

— Хорошо. Попробую. Начальник местного гарнизона, виконт Дебари, — мой родич, — кивнул Эдмар. — У него достаточно связей и в страже, и в канцелярии королевского прокурора.

* * *

О приезде Генрики друзья догадались по крикам на причале.

После обеда Эдмар отправился в форт, чтобы отдать распоряжения о сборе сведений по поводу таинственной шхуны, а Арчи с Михом — в отведенные им каюты.

Равнодушно скользнув глазами по лакированным панелям и бархату драпировок, Арчи с Наслаждением растянулся на диване. Да-да, здесь, в "господских" помещениях, в каютах были не только койки, но и обтянутые кожей кресла и диваны, и застекленные книжные шкафы, и ковры на полу — правда, прикрепленные к доскам медными прутами, не позволявшими им скатываться при качке.

Лениво размышляя о том, что роскошь все же бывает приятна, особенно если предыдущую ночь провел на жестких камнях, Арчи почти дремал, когда услышал доносящуюся с причала тираду:

— Эй, тараканы плавучие, не видите, что ли, кто прибыл? Бегом! И пришлите матросов, чтобы лошадей в конюшню определить!

Арчи поразился — "господские" каюты находились довольно высоко над уровнем моря, в усеченной надстройке на баке, а голос звучал так, словно кто-то кричал над самым ухом. Одновременно этот "трубный глас" показался молодому магу знакомым.

"А ведь это — тот капитан-кавалергард! — сообразил Арчи. — Как его? Варан Путкос-Иль, третий баронет Путкос-Иль. Точно!"

Выскочив на балкончик, Арчи смог понаблюдать сцену прибытия своей названной сестры.

На причале вокруг роскошной кареты с герцогскими гербами гарцевало три десятка верховых. А неугомонный капитан, не слезая с коня, поднялся до половины сходней. Его жеребец осторожно перебирал ногами, опасливо поглядывая на воду, а долговязый кавалергард орал, как заведенный: