| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Хорошо, товарищ Жуков. Мы поняли ваши доводы и считаем, что они соответсвуют действительности. Не так ли, товарищ Василевский?
— Так точно, товарищ Сталин. Генеральный штаб уже разрабаотал план боевых действий на лето-осень этого года в соответствии с этими предположениями.
— Получается, что мы вообще не будем наступать? Не кажется ли вам, что отдавать инициативу в руки противника опасно? Сколько раз немцы прорывали самую подготовленную оборону наших войск? Не стоит ли наоборот, нанести удар самим и немедленно, пока немцы не подтянули всех резервов? Я думаю, что так будет намного лучше.
— С точкой зрения товарища Буденного мы ознакомились. Теперь предлагаю выслушать товарища Антонова.
Не ожидал, не ожидал заместитель начальника Генштаба такого. Но справился быстро, ценю.
— Исходя из анализа имеющихся сведений, предложение товарища... Жукова, — кажется, хотел вначале по званию назвать, но вспомнил, что я предпочитаю фамилии, — является оптимальным. Теряя в темпе операций, мы выигрываем в качестве. Несмотря на то, что в настоящее время инициатива находится в наших руках, целесообразнее первоначально измотать и обескровить врага на заблаговременно подготовленных, плотно занятых войсками оборонительных позициях, истребить максимальное количество танков противника, составляющих его главную ударную силу, а затем немедленно перейти в решительное наступление и полностью осуществить намеченные стратегические планы. К тому же нами, извините, Генеральным штабом запланировано провести наступление на севере.
— Есть мнение, что нам следует рассмотреть планы на лето более подробно. Кто будет докладывать? Товарищ Антонов? Хорошо. Начинайте.
— ... По условиям местности и погоды наступление на северном участке фронта может быть начато не ранее начала июня. Первым перейдет в наступление Карельский фронт. Силами ... армии при поддержке Северного флота планируется разгромить немецко-фашисткую армейскую группу, освободить город Печенга (Петсамо), и продолжить наступление по норвежской территории с одновременной высадкой морских десантов. Конечным результатом операции намечено освобождение ...
-Извините, товарищ Антонов. Товарищ Кузнецов, Северный флот справится с такой задачей?
— Учитывая, что англичане недавно потопили линейный крейсер 'Шарнхорст', а 'Тирпиц' серьезно поврежден атакой нашей подводной лодки и налетом бомбардировщиков товарища Голованова, нацисты смогут противопоставить нам только легкие силы. К тому же, мы планируем привлечь к участию в боевых действиях английские подводные лодки, базирующиеся на севере. Поэтому я считаю, что флот справится с поставленными задачами, товарищ Сталин.
— Есть мнение, что после окончания доклада товарища Василевского необходимо заслушать товарища Кузнецова подробнее. Есть возражения? Нет? Продолжайте товарищ Антонов.
— Далее нанесет удар Ленинградский фронт, одновременно на Карельском перешейке и севернее Ладожского озера. Когда финские войска будут скованы на этих участках фронта, в наступление перейдет южный фланг Карельского фронта. ... Анализируя возможные последствия этих ударов, Генеральный штаб считает, что конечным результатом станет вывод из войны Финляндии. Мы освободим не менее чем полумиллионную группировку войск, которую можно будет использовать для усиления наших войск на направлениях главных ударов, которые намечаются на германо-советском участке фронта. Здесь планируются провести три последовательные операции. Первая из них, с кодовым названием 'Степь', предполагает переход в наступление в конце мая Прибалтийского фронта. ... Затем, после начала наступления на Черниговский выступ, в наступление переходит Второй Белорусский фронт...
Тут снова разгорелась бурная полемика. Жуков, поддержанный Молотовым и Борисом Михаловичем, предложил, чтобы наступление в Прибалтике тоже началось после начала наступления немецких войск. Спорили долго, но, в результате, решили, что так действительно будет лучше. Главное — не спугнуть немцев, заставить их поверить, что у нас все силы и внимание сосредоточены на северном участке фронта. Что мы, так сказать, так хотим захватить Финляндию, 'чьто прямо кушать не можэм'. Ну, а потом развернем наступление по всему фронту. Се резервы придется задействовать, но мы должны полностью выйти к границам Союза.
После решения армейских вопросов поговорили об авиации. Сейчас у нас на вооружении три основных типа истребителей — Яковлева Як-7, которые постепенно будут Як-9 заменяться, Лавочкина и Горбунова ЛаГ-5, которые модернизируются в ЛаГ-5Ф, Микояна и Гуревича МиГ-3УМ, в авиации ПВО. Все они, даже новейшие модели, уступают новейшим немецким самолетам, не говоря уже о самолетах союзников. Поликарпов же свой И-185 наконец-то довел до ума. И мотор М-71 тоже довели. Вот и решаем, стоит ли его в серию пускать или отдать завод Лавочкину. Нарком уверяет, что даьность истребителя до сих пор точно не определена и необходимо провести еще одни испытания. Но я подстраховался и у меня на столе лежит не только письмо Поликарпова, почему-то дошедшее до меня только благодаря усилиям Лаврентия, но и добытые Берией же копии отчетов фронтовых испытаний. Зачитываю их и предлагаю прения по самолету закончить, уже выпущенные машины передать в истребительные полки особого назначения, для вооружения асов. Решение проходит единогласно, но тут слово просит Громадин. Не понимаю, для чего, но даю ему высказаться. Оказвается, он просит часть самолетов передать в ПВО. Смешанные полки? Вроде бы опыт начала войны показал, что они неэффективны? Но раз он заверяет, попробуем, согласимся с его предложением. Но с Шахуриным надо что-то решать. Иначе 'авиационное дело' уже во время войны придется начинать. Вон как на него Лаврентий поглядывает. Вроде незаметно, а я вижу. Взгляд как у рыбака, поймавшего большую рыбину и теперь прикидывающего как ее вытащить из воды... Надо будет с ними по-очереди поговорить тет-а-тет. Шахурина слегка простимулировать на более качественную работу, а Лаврентию указать, чтоб не гнал расследование. Таких коней на переправе не меняют. Впрочем, надо присмотреться к перспективным кадрам. Может быть и поменяем лошадей, вопреки пословице.
Наконец перешли к самому больному месту нашего совещания. Флот... Жаль, что некоторых 'товарищей' нельзя повторно допросить и снова расстрелять. До сих пор их делишки аукауются. Очень целенаправленно у нас флот уничтожали во время революции, словно по заказу одного из наших 'искренних союзников', да. Затопленный Черноморский флот, расстрел Щастного, теория борьбы только с флотами лимитрофов Тухачевского... Сколько же тайн так и не раскрыли. И уже не раскроем. Только последствия нам разгребать придется. Что же, послушаем Кузнецова. Человек за флот болеет искренне, хотя и у него перегибы есть...
10 мая 1943 г. г. Новгород-Северский. 907-й истребительный авиаполк ПВО.
Николай Козлов
Неожиданно на меня свалилось командование полком, очень неожиданно. Командир в аварию попал на новеньком И-185, в госпиталь загремел, причем очень надолго. Вот и поставили меня.
Сразу столько дел навалилось! И бумаги на мне, и летать надо, новые самолеты осваивая, и все это одновременно. Хорошо, инженер полка у нас отличный, в технических вопросах я за ним, как за каменной стеной. Зато начштаба пришлось поменять, прежний слишком привык во всех вопросах на командира полагаться. Мне же нужен такой, чтобы основные повседневные дела, да и канцелярию всю, на себя взял. Мне летать надо, фашистов бить! Хорошо, Вячик помог. У него в Саратовском ЗАП е оказался знакомый штабист, очень перспективный, старший лейтенант Дунаев. С трудом, но мне удалось его к нам перетащить. Ничего, вошел в курс дела, понемногу взял власть в свои руки.
Я же больше обучением занимался. Да и сам с охотой на новом самолете полетал. Машина -зверь! Истребитель истребителей, как о нем Вячик точно сказал. Скорость, огонь, маневренность... Особенно на вертикалях великолепен. Теперь фрицам не хваленые фоккеры, не мессеры не помогут. На этой машине мы их будем бить как захотим.
Нам, конечно, еще пару недель для завершения подготовки не помешали — слетанность отшлифовать, по конусу пострелять побольше. Но дела на фронте плоховато обернулись, вот нас сюда перебросили.
Немцы как сдурели. Такого количества самолетов и такого напряжения боев я и в сорок первом не видел. Фрицы, похоже, решили завоевать полное господство в воздухе на этом участке фронта. Уже вторую неделю небо над Черниговским выступом стало местом ожесточеннейших воздушных боев. Вот и нас сюда перебросили на усиление. Еще бы, фронтовые истребители до четырех-пяти вылетов в день делают, от усталости из кабин вылезти не могут. Кажется наше командование решило здесь немцам показательную порку устроить. Нас подтянули, армейские исребительные полки осназ, радиолокаторы установили. Вчера мы в первой схватке отметились. Один юнкерс и один фоккер я себе записал, а весь полк — десять сбитых при потере одного своего.
— Тревога! Звездный налет!
— Первая и вторая — на взлет, третья — в резерве! — командую, а сам поспешно забираюсь в кабину. Мы с Вячиком сегодня первую эскадрилью усиливаем.
— От винта!
Начинаем разбег и тут я замечаю вдали знакомые худые силуэты. Мессеры! Прорвались на малой высоте, сейчас нас на взлете ловить будут.
— Внимание всем! Мессеры на два часа, дистанция до тысячи. Форсаж!
Даю форсаж мотору, самолет, получив дополнительное ускорение, рвется вперед. Черт побери, немцы приближаются быстрее, чем мы успеваем закончить разбег. Тяну ручку на себя, самолет отрывается от полосы, и в тот же момент впереди на земле встает строчка разрывов. Фриц поспешил. А я успеваю рвануть самолет у самой земли в вираж и ударить из всех стволов. Очередь. Есть! В сторону! Черт, что-то по крылу чиркнуло. Управление? Норма.
— Серый, Вече. Прикрой, атакую! Прием.
— Вече, Серому. Есть.
Прикрываю взлетевшего очень удачно, прямо наперерез рванувшим в сторону после моего попадания мессерам, Вячика. Есть еще один! Тут же отработанно меняемся местами и я выхожу в ведущие. А немцы испугались. Не ожидали такого сильного отпора. Еще звено успело взлететь, так что мы теперь шестеро на десятерых. Но эти сволочи боя не принимают. Струсили, похоже мы у них ведущих выбили. Догонять не будем. Пока поднимаются остальные самолеты, мы шестеркой набираем высоту и устремляемся на запад. Вот и атакующие с нашего сектора. Три девятки Ю-87, прикрытых истребителями.
— Я Серый, впереди на тройку — 'лапти'! Атакуем! 'Чех', прикрой! 'Третий', квадрат шесть, необходима поддержка, — даю команду и с полупереворота устремляюсь на бомберы.
Фрицы, заметив нас, перестраиваются в оборонительные круги. Бомбы летят куда-то вниз. Атака! Огонь из всех стволов! Юнкерс разваливается на части! Горка — вторая атака. Трасса задевает кабину ближайшего юнкерса. Он переворачивается. Мимо меня проносится очередь Вячика и вонзается в 'живот' Ю-87. Бомбер снова разваливается на части. Вот это мощь у наших машин! Снова уход горкой вверх, со скольжением на крыло.
Голос 'Третьего' в наушниках:
— Серый, атакуйте бомберов. К вам идет помощь, Седой на подходе.
Взгляд влево. Седой точно идет. Но и ему навстречу мчится колонна пар. Похоже фоккеры.
— Седой, Серому. Колонна фоккеров, на единицу выше. Прием.
Разворачиваюсь для новой атаки. Но тут в наушники врывается голос Сухова:
— Серый, Чеху. Прикрываю вас. Пара Голубя ушла. Голубь подбит. Прием.
Не успеваю перейти в атаку, замечаю в хвосте Сухова 'мессер'. Бляха, ведомый что, пропустил? Ведомого нет. Не вижу, черт! Кричу:
— Чех, Серому! Сзади 'месс'! Тяни! Ручку на себя и крути сильнее!
Вижу, как очередь бьет мимо самолета Сухова. Сейчас подобьют! Не дать!
— Вече, атакуй бомберов. Я — на худых!
Атакую не ожидавшую этого четверку мессеров. Забыв про ускользнувшего Сухова, они набрасываются на меня. Дураки! Перехожу в вертикаль. Мессы тянут за мной, но тут вернувшийся Сухов сбивает крайнего ведомого. Есть! Мессы выходят из боя. Но я успеваю развернуться и атаковать ведущего. Он резким маневром ускользает от моей очереди. Зато мои снаряды задевают летящего за ним ведомого. Из-под крыла мессера потянулась белая струйка пара. Явно пробит радиатор охлаждения мотора. Подбитый месс уходит со снижением на запад. За ним потянулась и уцелевшая пара. Догонять не будем, пусть уходят.
Сделал два пологих виража. Ко мне присоединяются Вячик и Сухов. Ведомого Сухова — Голубева, не видно. Вдали замечаю барражирующую эскадрилью. Связываюсь. Наши, только что подошедшая третья. С облегчением вздыхаю и разворачиваюсь к аэродрому.
Садимся. Самолета Голубева нет....
* * *
3 июня 1943 г. Первый Украинский фронт.
Под утро Сергей Кокорин внезапно проснулся и заснуть уже не смог. 'Похоже, начинается'— подумал он, выходя из блиндажа и забираясь на бруствер траншеи. Действительно, впереди, там, где еще недавно тихо лежала, словно затаившаяся змея, линия фронта, вовсю гремело. Сергей прислушался, потом крикнул вдоль траншеи, подзывая часового. Тот еще не успел ответить, как с неба донесся характерный прерывистый гул немецких самолетов.
— Подъем! Воздух! По щелям! — крикнул Сергей, соскакивая с бруствера. Первые самолеты уже с воем сваливались в пике, когда в щель, прикрывая всем телом хрупкие окуляры стереотрубы заскочил старший офицер батареи, Иван Болотин. Мгновением позже в нее же свалился, запалено дыша, разведчик Олег Горошко. Отдышавшись, он достал из кармана кисет и обрывок газеты и попытался свернуть цигарку. Получалось плоховато, близкие разрывы бомб мешали уложить табак. Беззвучно матерясь и роняя крошки на землю, Олег все-таки закрутил цигарку и где-то с третьего раза раскурил. Не успел он сделать и пары затяжек, как бомбежка сменилась звуками воздушного боя.
Выглянув из щели, они увидели как два советских краснозвездных истребителя, жужжа, нарезают круги вокруг собравшихся в круг и активно отстреливающихся 'лаптежников', а еще несколько наших крутят непонятные виражи с 'мессерами'. Прямо на их глазах один из 'мессеров' словил очередь и взорвался в воздухе, потом задымил и с ревом устремился к земле 'лаптежник'. Остальные, форсируя моторы, со снижением ушли куда-то на запад. Вслед за ними унеслись и наши 'ястребки'. Наши вернулись быстро, но в гораздо меньшем количестве, причем один самолет дымил и все больше отставал от общего строя.
Чем закончилось дело у летчиков, досмотреть батарейцам не удалось. Подбежавший часовой выкрикнул, что вызывает комдив. Все трое дружно выскочили из щели побежали — Сергей с Иваном на КП, а Олег — к землянке взвода управления.
Почти два часа батарея вела огонь по все более приближающимся к ее расположению координатам. Затем связь с КП дивизиона прервалась, а грохот впереди резко усилился и также резко затих. Примерно четверть часа спустя Сергей заметил несколько групп солдат, двигающихся по полю куда-то в сторону. Потом снова налетели самолеты. На этот раз налет был коротким, но зато сразу после него на траншеи окопавшегося перед батареей батальона и на позиции обрушился огневой налет. Били откуда-то из-за недалеких холмиков, похоже, работала самоходная артиллерия гансов.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
