Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Паровая машина сама по себе вещь довольно примитивная: в изначальном виде это цилиндр, в который впрыскивается пар, толкающий поршень. Когда поршень доходит до крайней точки, то пар впрыскивается с другой стороны цилиндра, и поршень движется в обратную сторону, а там цикл повторяется. В паровой машине тройного расширения пар отработав в первом цилиндре перетекает во второй, большего диаметра, и совершает работу там, а потом идёт в третий цилиндр, ещё большего диаметра, откуда уже либо выбрасывается в атмосферу, либо идёт в конденсатор. Краем уха слышал, что были машины с четырьмя цилиндрами, но чем-то они были нехороши. Ну да, ладно, пусть специалисты потом голову ломают. А ещё я не так давно, видел на выставке разных чудачеств современный вариант паровика со звездообразным расположением цилиндров, но им озадачу мастеров Орлика попозже. Пока нам и компаунд-машины за глаза хватит.
Гораздо более хитрая вещь в паровике это котёл. Котлы бывают водотрубные, где вода по трубам проходит сквозь огонь, и огнетрубные, где огонь по трубам проходит сквозь котёл с водой. Водотрубный котёл, насколько я понимаю, а понимаю я на уровне слегка наслышавшегося дилетанта, более эффективный, но и более тяжёлый. Поэтому он используется стационарно или в судовых установках. А огнетрубный котёл более лёгкий, но и покапризнее будет, да и опаснее значительно. Паровой котёл паровозов, насколько я понимаю, являет собой удачную комбинацию этих видов котлов в одном. Очень заковыристая вещь, очень сложная в изготовлении, да и в эксплуатации непростая. Ну да не мне с этим счастьем убиваться, главное процесс запустить.
Первым делом мы создадим конечно же водотрубный котёл, он куда как проще.
Поднял я ещё прошлогодние записи, подумал, да и стал чертить водотрубный котёл. Нам, кровь из носу, надо как можно быстрее построить хотя бы три-четыре паровых машины: для трубопрокатного, оружейного и металлургического заводов. А вообще, двигателей много не бывает, проверено на опыте и не только мной.
Я взял колокольчик и позвонил
— Слушаю — величественно входит в кабинет Феофила.
— Феофила Богдановна, вызови пожалуйста Осипа Ивановича. Дело несрочное, но если поторопится, будет лучше.
Пять минут и Осип передо мной.
— Осип Иванович, есть у тебя возможность отличиться.
— Слушаю.
— Слышал про огненные машины, что работают в Обояни?
— Вестимо. Удивительное дело, но как оказалось простое. Как ты показал фокус с бутылкой и полушкой, так все поняли, и даже отец Исидор успокоился и потом говорил, что показывал этот фокус другим батюшкам.
Было такое дело. Обратились ко мне самые авторитетные мужики моего подворья за объяснениями, мол не верят они что огненные машины работают по чёртову наущению, но вот как они могут работать, они не в состоянии. Ну что делать? Взял я стеклянную бутылку, вынул из кошелька полушку, послюнявил её, положил на горлышко и предложил Сидору, он в первом ряду стоял:
— Возьми в руки, обхвати ладонями бутылку.
Сидор взялся за бутылку, и через короткое время монетка стала приподниматься и снова падать, слегка постукивая о стекло.
— Видите? Воздух в бутылке от тепла рук нагревается, и начинает выходить из бутылки, вот полушка и подпрыгивает. И это только от тепла рук! А когда нагреваешь посильнее?
Мужики подтверждающе загудели.
— И всего-то делов, что к поршню, что в машине вместо монетки прилажен шток, чтобы он силу движения передал на вал. Понятно, бородатые?
— Ишь как всё просто, когда ты барин объяснил. — пробасил Сидор. Он так и не отпустил бутылку, завороженно глядя на прыгающую монетку.
— Ну тогда ступайте, мужики.
Осипа при том разговоре не было, но слухами земля полнится.
— Так вот. Скоро создадут мастера машину, работающую от силы пара. Машина будет довольно лёгкая и очень мощная. Твоя задача в этой связи, установить эту машину на колёса. Вот гляди сюда: это проект повозки под паровую машину.
На рисунке была изображена повозка примерно соответствующая габаритам 'ПАЗика', с большими колёсами и двигательным отсеком впереди.
— Вот гляди: такой кузов надо выклеить из шпона на болванке. Ну, это сообразите как, столяр у тебя действительно золотые руки. Остекление салона будет из узорчатого стекла, оно уже заказано Акакию. Но речь не об этом. Придумай с мастерами как сделать лучше: или кузов будет нести на себе всю нагрузку, или потребуется рама. В любом случае выглядеть этот экипаж должен выглядеть роскошным. Смотрите, на наружную отделку можете пустить шпон из дорогих сортов дерева. Золота не жалеть, но выглядеть должно соразмерно, со вкусом. Обратись к Пете, он сведёт тебя с иконописцами, те подскажут как лучше украсить. Оля, Петина жена, тоже может помочь.
— Когда должно быть готово?
— Примерно полгода у тебя есть, поэтому поторапливайся не спеша. Пусть лучше кузов постоит в каретном сарае. Но не забывай, что посторонние видеть эту повозку не должны. Понял ли?
— Всё понял, Александр Евгеньевич. Позвольте вопрос?
— Спрашивай.
— Тут такое дело, заработал я уже больше трёхсот рублей, да вот думаю, куда бы пристроить их. Мастера и работники тоже не обижаются, но речь обо мне. Деньжищи громадные, боюсь, не пропали бы.
— А ты, Осип Иванович, заставь их работать на себя.
— Это как?
— Вложи деньги в собственное дело. Вот смотри: у тебя сейчас беда с рессорной сталью.
— Истинно так.
— А почему бы тебе не договориться с Ефимом Ивановичем Сороко-Ремизовым, что он на эти деньги построит ещё одну, а может и несколько печей для варки такой стали, да наймёт работников...
— А ведь верно!
— В таком случае ты получишь сталь быстрее и без проволочек, Ефим Иванович получит оборотные средства для завода, а ты будешь получать процент от вложенных денег, то есть они ещё и расти будут.
— Тотчас же сяду за письмо!
— А передать сможешь завтра, когда увидишься с Орликом Ильичом Оспищевым. Он завтра будет у меня с женой и сыном, вот и познакомитесь. Кстати и тебя приглашаю завтра к себе на обед, приходи с женой, и с младшей дочерью. Ей ведь пять годков исполнилось?
— Да, на той неделе. — расплылся в улыбке Осип.
— А как зовут?
— Ангелина.
— Ангелина Осиповна... красивое имя. Вот с супругой и Ангелиной Осиповной приходи.
— Я-то всей душой, только это, Александр Евгеньевич...
— Чего ты мнёшься? Вроде решительный ты мужчина.
— Я слышал, что будет у тебя княжич Мерзликин, и что князя Гундорова ты вроде ожидаешь.
— Правильные слухи, Феофила сказала?
— Ну, для обустройства кое-что требуется, вот она и поделилась, как ты говоришь: 'в части касающейся'. Да только невместно мне с ними за одним столом сидеть. Не поймут они, да и нам оно непривычно, что уж там, с сановитыми за один стол садиться. Это ты у нас как сам Христос, с последним мусорщиком поручкаться не побрезгаешь, лишь бы он мастером был самолучшим, а остальные не такие, нет.
— Действительно, Осип Иванович.
— Вот видишь, ты меня вичом величаешь.
Я снова взялся за колокольчик, и на звон величаво восшествовала Феофила.
— Феофила Богдановна, тут у нас возникло небольшое затруднение: я пригласил в гости достойнейших людей, да вот беда, забыл о сословных различиях. Спасибо Осипу Ивановичу, напомнил, а то мог бы конфуз произойти.
— То благодари Алешу Филиппова, учителя моего — смущённо ответил Осип — я с ним вчера в разговоре как раз о сословиях рассуждал, мне как заводскому голове часто приходится с разными лицами разных сословий, и надо уметь подойти к любому. Очень мне Филиппов всё хорошо объяснил.
— Сделаем так, Феофила Богдановна и Осип Иванович: столы накроем в нижней горнице, там две комнаты, одна как бы выше на две ступеньки. Так что перегородку между комнатами снести немедля, украсить получившуюся комнату как одну. Поставить стол для князей и меня в верхней части, а для простых гостей — в нижней. Сейчас Осип Иванович, ты пойдёшь к самым лучшим своим мастерам, и от моего имени пригласишь их вместе с жёнами и детьми пяти-семи лет от роду. Кто откажется, не неволь. Это раз. Второе: на крыльце устроишь кресла на всех знатных гостей, а для мастеров с супругами, во дворе выставишь диванчики из бричек. И чтобы получилась так, что все мои гости будут сидеть в один ряд, только некоторые чуть повыше. Третье: у каретного сарая устрой помост, на котором будут играть музыканты. Четвёртое: для детей устрой удобную площадку, где они будут играть. Чтобы обязательно были качели. Может ещё гигантские шаги...
— Гигантские шаги не стоит, Александр Евгеньевич. Детки ещё малые. — мягко поправила меня Феофила.
— Хорошо, пусть так. Ступай Осип Иванович, распоряжайся, а с тобой, Феофила Богдановна, давай обсудим то, чем будем потчевать гостей.
— Слушаю.
— Самое главное это дети. Для них и для взрослых приготовишь...
Обсуждение меню дело скучное, и посему я опущу его.
С утра я явился на доклад к князю Гундорову, и, после обсуждения текущих дел, завёл разговор о предстоящем обеде, но начал очень издалека:
— Давыд Васильевич, есть у меня вопрос.
— Задавай.
— Дело в том, что давно назрело решение основать ещё два стола в твоём приказе: химического и механических прожектов.
— Ну-ка, ну-ка!
— Химический будет заведовать производством лаков, красок, пороха, гром-камня и прочих химических веществ. На должность столоначальника предлагаю боярского сына Ивана Васильевича Нефёду, что сейчас в Обояни заведует химической лабораторией.
— Знаю Ивана, хороший был боец, и десятник был далеко не последний. А второй стол?
— Механических прожектов. Его я предлагаю развернуть на базе выведенной из Обояни механической лаборатории.
— Она и в Обояни хорошо работает, что не так?
— Видишь в чём дело, князь Давыд Васильевич, Обоянь расположена в опасном месте. Пока только семь набегов было, и только два из них приблизились к Обояни. А ну как крымчаки двинут в большой поход на Москву?
— Спаси господи! — перекрестился Давыд Васильевич.
— Я думаю, пока крымчаки не идут на Русь потому что султан запретил, по совету Илхами Кылыча, который, как ты помнишь, гостил в Обояни и понял, что с Русью дружить выгоднее. Но если соберутся, путь крымчаков известен: по водоразделу Днепра и Дона. А Обоянь в этом случае, как раз на острие удара. Ну как не завернуть туда и не забрать гром камень, и в особенности, мастеров, которые его создают? Тут и султан может и не удержать. А будут крымчаки знать, что драгоценный гром камень в Обояни больше не выделывается, то меньше у них поводов идти на Русь. Литва и Польша куда богаче нас. Тем более что князь Мерзликин постоянно тренирует не только своих воев, но и ополчение мастеровых. Мне говорили, что среди них не быть зачисленным в ополчение большая обида, как бы и не позор.
— Знаю о том. Докладывали мне, что мастеровитое ополчение по выучке, слаженности и взаимодействию на поле, пожалуй не хуже, а лучше дворянского, но это под большим секретом.
— Само собой. Я продолжу: надо забрать из Обояни химическую и механическую лаборатории, и их начальников сделать столоначальниками в твоём приказе.
— Орлика Оспищева... Хороший он мастер, дальновидный, умный. И командир хороший: о подчинённых заботится и устроил так, что все трудятся в полную силу. А вот на место столоначальника... Знаешь какой вой поднимется: Орлик-то совсем безродный. Совсем.
— И что с того? Выродков не родовитый, а того гляди примерит боярскую шапку, а Орлик глядишь, за заслуги дворянство себе выслужит.
— Не бывало такого на Руси!
— Среди воинов — сплошь и рядом. А для мастеров ты и продвинешь новый обычай. Суди сам, кто полезнее для Руси и великого государя: Орлик, создавший уже не один станок, который обогатит Русь, да и безопасность её укрепит. Я же тебе докладывал о ружейных стволах, которые тянут по полсотни за день на одном станке. Или в противовес к умнице Орлику сыновья Захарьиных-Юрьевых, которые только и умеют что просаживать деньги по кабакам да охотам.
— Никшни! — прикрикнул на меня Гундоров — Захарьины пока ещё в чести.
Вот ведь политик! И зарвавшегося собеседника одёрнул, и всё презрение гнилому роду выразил. Мастер!
Гундоров помолчал и добавил:
— Но мысль в целом верная.
— Вот и зарони в нужные уши мысль, что за особые заслуги, в порядке исключения, при соблюдении таких и таких условий великий государь может жаловать дворянство выдающимся мастерам и организаторам производства. Только в твоём приказе таковых достойных людей как бы не с десяток будет, да ещё два десятка подрастают. А ведь у тебя и дворяне служат. Они могут и титул выслужить.
— Не всё так просто, друг мой, Александр! О таковом я смогу завести речь лет эдак через пять, а то и десять, когда успехи моего приказа станут неоспоримыми. Тут политес, понимать надо.
Помолчали. Потом Гундоров как-то мечтательно вздохнул:
— Дворянин Оспищев Орлик. Вот уж кто достоин без сомнений.
— Знаешь, Давыд Васильевич, я знаю средство добыть Орлику дворянство тебе горлатую шапку, а заодно и мне княжеский титул.
Гундоров посмотрел на меня как на больного:
— Тебя тут незаметно черкасы по башке стукнули? Никак заговариваться начал.
— Ни в коем случае! Вот скажи, Давыд Васильевич, с какой скоростью движутся артиллерийские обозы?
— Медленно движутся. При хорошей погоде и дороге двадцать вёрст в день, а в дурную и семи не преодолевают, случается.
— А как наградит великий государь людей, которые дадут средство двигать артиллерию и вообще все грузы со скоростью пять-десять километров в час?
— Озолотит он такого человека. И храм в его честь возведёт. Только озолачивать некого, поскольку нет такого средства.
— Есть такое средство.
— Если соврёшь — убью!
— Помнишь огненную машину, на которую так шипели попы, но утихли потому что очень полезной оказалась?
— При чём тут она?
— При том, что есть мысль построить паровую машину, которую можно установить на повозку, назовём его локомобиль, и он, этот локомобиль, сможет тянуть тяжелейшие грузы быстрее табуна лошадей. Тут дело в том, что главное устройство той машины, а именно цельнотянутые трубы, научился делать Орлик Ильич, и даже создал станок для того.
Князь глубоко задумался, а я пересел чуть подальше, чтобы не мешать. Есть у князя это свойство: принимая важнейшие решения он погружался в задумчивость на несколько минут, и очень важно при этом ему не мешать.
— Вот что, Александр Евгеньевич — выйдя из астрала торжественным голосом объявил князь — с сего дня освобождаю тебя от любых дел, дозволяю использовать любые силы, любые средства приказа и любые деньги из моей личной казны, но в самое короткое время сделай такой двигатель, и повозку с ней. Но говорить о том, с кем либо кроме меня, Орлика, Родиона и мастеров, непосредственно занятых в деле, запрещаю. Иди и занимайся.
— А на праздник ко мне сегодня придёшь?
— Приду, и даже с супругой. Радмила Егоровна давно хотела побывать у тебя на празднике, наслышана.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |