Императрица Кэт

Кеалор почувствовал неприятную пустоту в груди. Он вспомнил беседы с Михелем о медицине, сердечную улыбку Пауля, учебник по планетологии и подслушивающее устройство, которые ему дала Кэт... Он считал это дружбой. И не видел снисходительности. Но если мудрая жрица Арсиэс так говорит, ей, видимо, виднее. Значит, либо у Звёздных купцов слишком хорошие маски, либо он сам, несмотря на магическое образование, просто слеп.

— Не стоит считать звёздных пришельцев врагами, — Ашиллис по глазам Кеалора прочитала все, о чем он подумал, — их следует принимать такими, какие они есть. Но твоя любовь к звёздной девушке бессмысленна и бесплодна.

Кеалор пожал плечами:

— Значит, ты советуешь мне принять предложение Императора и жениться на таллэ Вэллес, чтобы забыть эту звёздную блажь?

— Нет, — покачала головой Ашиллис. — я ничего тебе не советую. Если бы настоящая, тёплая женщина раскрыла бы тебе объятия, ты бы наверняка скоро забыл о девушке со звёзд. Но Вэллес тебе объятий не раскроет. Видишь ли, у вас с ней очень похожее положение: вы оба любите тех, кто недоступен для вас. Ты любишь далёкую, но живую, а она — близкого, но мёртвого.

— Принца Айэна?

— Да.

— Но ведь после смерти принца прошло уже больше двух лет. Сколько можно оплакивать его? Вэллес молода и достаточно красива, хотя и старается зачем-то изо всех сил это скрывать. Конечно, такого мужа, как Айэн, она больше не найдёт, но... В конце концов, ей всего лишь двадцать один год.

Ашиллис покачала головой:

— Вэллес — из тех редких людей, которые любят один раз в жизни.

— Но тем не менее она согласна выйти за меня?

— Будь её воля, она давно стала бы храмовой служительницей или хотя бы уехала к отцу. Но Император никогда не отпустит Айэнти из дворца, а мальчик ещё слишком мал, чтобы расстаться с матерью. Вэллес прекрасно понимает, что ради безопасности Айэнти ей необходимо снова выйти замуж. И из всех возможных кандидатов в мужья ты, пожалуй, ей наиболее симпатичен. Но для неё это всего лишь вопрос необходимости.

Кеалор почесал в затылке:

— Получается просто великолепно. Я, влюбившийся в женщину, которая для меня немногим материальнее иллюзии, и вдова легендарного героя, мечтающая похоронить собственную молодость вместе с умершим мужем. Да, пожалуй, мы стоим друг друга. — Он горько усмехнулся.

Ашиллис снова покачала головой:

— Ты не прав, подобным образом судя о Вэллес. Она вовсе не намерена просидеть всю оставшуюся жизнь над портретом Айэна. Не забывай, что жизнь Вэллес, в отличие от многих других женщин, не ограничивается семейными радостями и обязанностями. Она — великолепная музыкантша, лучшего органиста я никогда не слышала. И теперь, после смерти любимого, она мечтает посвятить свою жизнь сыну и музыке.

— И в результате мне предлагают взять в жены женщину, которую интересуют только музыка, ребёнок и память о погибшем муже, а меня она согласна терпеть исключительно ради сына. Тысяча демонов! Похоже, что в таком браке самым благоразумным будет — целовать в щёчку на ночь. Чтобы мне прямо в постели всего этого не говорили.

Ашиллис улыбнулась.

— Айэнти сейчас три года. Через год ему будет четыре. Потом пять, шесть... А старый Император с каждым годом теряет силы. Уже сейчас он с трудом успевает справляться с государственными делами. Нужен кто-то, кто мог бы подсадить Айэнти на лошадь, когда маленький принц в первый раз сядет в седло. Кто-то, кто будет обсуждать с ним прочитанные книги. Кто-то, кто будет говорить с мальчиком о том, что такое хорошо и что такое плохо... Конечно, можно нанять учителей, но лучше, если быть мужчиной и дворянином будущего императора научит отец. Хотя бы и приёмный.

— Но я не уверен, что из меня выйдет хороший отец. Тем более для мальчика, чьим родным отцом был принц Айэн.

— А я уверена, что лучшего приёмного отца для Айэнти найти нельзя. Кроме того, ты ведь из рода тал Альдо — как-никак не чужой мальчику по крови. Что же касается Вэллес... Мне не дано дара заглядывать в будущее. Кто знает, что будет через несколько лет. Возможно, со временем ты все-таки сумеешь обратить к себе сердце Вэллес. Но если этого не произойдёт, и если ваш брак будет вас обоих тяготить, то через несколько лет он окончится — как только Айэнти подрастёт достаточно, чтобы не нуждаться в постоянной материнской опеке, Вэллес с радостью примет посвящение в жрицы Арсиэс.

Кеалор кивнул. Жрицам не возбранялось иметь детей и воспитывать их, или встречаться с ними, если почему-либо дети жрицы воспитывались не при храме. Не возбранялось жрицам и вступать в брак — но, выходя замуж, жрица должна была оставить храм. Если же замужняя женщина становилась жрицей, брак считался прекращённым.

— Но как же ваши... внутренние обряды? Разве участие в них не будет для Вэллес изменой Айэну, если уж даже законный брак она считает таковой?

Ашиллис улыбнулась:

— Участие во внутренних обрядах — дело исключительно тех, кто сам того пожелает. И уж во всяком случае оно не может быть обязанностью храмовой органистки!

Кеалор посмотрел в окно. Уже темнело.

Нелепый брак с женщиной, которая будет ежеминутно, ежесекундно сравнивать его с погибшим мужем-героем. С женщиной, которой он, как мужчина, не нужен...

Но нужен как защитник и воспитатель её осиротевшего сына. Будущего императора.

А Кэт в любом случае для него недостижима.

И в конце концов, что бы там ни говорила госпожа Ашиллис, любому человеку, а тем более одинокой молодой женщине, нужно обыкновенное человеческое тепло.

— Ну что же, ты меня убедила. Я женюсь на принцессе Вэллес.

— Нет, Кеалор тал Альдо, ты сам себя убедил. Я всего лишь рассказала тебе то, что ты не знал или, возможно, не понимал.

* * *

* * *

* * *

— Интересный вопрос — что мы подарим на свадьбу тал Альдо и принцессы Вэллэс, от Дома? — обратился к собравшимся за завтраком в доме Звёздных Купцов ван Страатен.

— А что, здесь так принято дарить подарки на все аристократические свадьбы? — поинтересовался юный дипломник Вадим Михайлов, прибывший на практику всего неделю назад.

— Ну не то, чтобы принято, — пояснил ван Страатен. — Но тал Альдо настолько частый гость в Доме, что столичный свет будет весьма удивлён, если мы на это событие никак не отреагируем.

— Давайте попробуем решать это как техническую задачу, — предложил Алан. — Какими свойствами должен обладать подарок от Звёздных купцов? Понятно, что это должно быть что-то, чего ни за какие деньги не достать на Ирганто.

— Ожерелье из фианитов, — предложила Синтия.

— Не оценят, — вмешался Пауль. — Ну камни, ну не совсем обычные. Продолжаем список свойств — это не должно быть каким-то хитрым техническим устройством. Не то чтобы мы были совсем против попадания фонариков с аннигиляционными батарейками и микродиктофонов в руки иргантийцев, но пусть покупают. И не меньше чем за пятьсот страниц интересующей нас информации. Третье — эта штука должна впечатлить не только Кеалора и Вэллэс, но и всех гостей на свадьбе. И последнее — крайне желательно, чтобы они узнали в ней какой-нибудь артефакт из своих сказок и легенд.

— Придумал! — воскликнул Алан. — Платье в орехе!

— Это как?

— Бальное платье, сшитое из настолько тонкого материала, что в сложенном виде можно его запихать в ореховую скорлупку. Помнится, в одной из сказок, популярных по всей Империи, такое упоминается.

— И из чего же такое предлагается сделать?

— А у нас на складе ручной солнечный парус валяется. Помните, лет десять назад был популярен такой спорт — надеваешь скафандр, берёшь в руки парус вроде парашюта только с добрый километр в диаметре, и неделями болтаешься на орбите, пытаясь обогнать других таких же маньяков и первым пересечь орбиту Луны. Эти паруса делают из тончайшей карбоновой сетки и нескольких микрон алюминиевой плёнки. С одной стороны он зеркальный, это мы пустим на изнанку, с другой — выглядит как серая ткань с серебряными точечками. Кто эту штуковину завёз на Ирганто, не знаю. Но из неё можно пошить платьев на весь столичный свет, да ещё и для экспорта в Архипелаг останется.

— Думаю, что мы не будем ставить это дело на поток, — задумчиво произнёс Пауль. — пусть платье Вэллэс останется уникальным.

— Да но, — вмешалась Синтия. — Солнечные паруса же абсолютно непроницаемые. Платье из такого материала невозможно носить. Ты ещё в полиэтиленовом пакете попробуй походить. А особенно — потанцевать.

— Но носим же мы скафандры...

— Скафандр ты тоже в орех упаковываешь? Там толстенный слой подкладки, куча всяческих активных систем терморегуляции влагоотведения, запахоподавления.

— А если алюминий оттуда химически стравить? — спросил Вадим. — Карбоновые нанотрубки — вещь достаточно химически инертная.

— Точно. — добавил ван Страатен. — А прежде чем травить, побрызгать лаком, чтобы в некоторых местах серебристые блёстки остались.

Несколько квадратных метров паруса пришлось извести на эксперименты, но в результате получилось то, что устроило и Сильвию и Кэт — тончайшая ткань, которая дышала, держала форму и при движении давала интересные визуальные эффекты с серебристыми блёстками по серому фону.

* * *

Внезапно раздалась короткая, протяжная музыкальная фраза. Синтия вытащила из кармана ЛЭТ и нажала на нем кнопку:

— Да, Пауль. Да, мы с Кэт и Аланом сейчас у тал Альдо. Да, уже договорились. Нет, туда ещё не успели. Да. Конечно. Да. — Синтия снова нажала кнопку и собралась убирать ЛЭТ в карман.

Вэллес, все время разговора молча сидевшая в кресле у стены, внезапно подняла голову:

— Что это?

— Устройство для связи, — коротко ответила Синтия, видимо не желая вдаваться в подробности.

— Нет, что это была за музыка?

Кэт с Синтией переглянулись и пожали плечами. Кэт принялась играть кнопками на своём ЛЭТ:

— Где-то у меня была подборка «Популярная земная классика для контактов». Ага, вот тут.

— Кэт, а ты уверена? — вмешался Алан. — Напустить на неподготовленных аборигенов всю симфоническую мощь Чайковского...

— Вообще-то да, на Земле от этой музыки люди уже четыре с лишним века плачут, — заметила Синтия.

Может, подобное замечание и остановило бы кого-нибудь, но только не Вэллес.

— Я хочу послушать, — тихий голос принцессы прозвучал неожиданно властно. Кэт пожала плечами и запустила трек на проигрывание.

Неслыханная на Ирганто музыка навалилась на Кеалора неимоверной тяжестью. На грудь как будто что-то давило, было тяжело дышать. Заставив себя обернуться, он увидел Вэллес, неподвижно застывшую и смотревшую куда-то вдаль сквозь стены. Звёздные Купцы, видимо привычные, настороженно переглядывались.

Через несколько секунд Кеалор немного освоился с давлением звука и понял, что начинает воспринимать мелодию. Музыка заполняла пространство, с невероятной лёгкостью переходила от еле слышной мелодии к торжествующему фортиссимо, пела на множество голосов о любви, роке, разлуке и снова о любви, которая сильнее любого рока, если люди хранят её в своём сердце...

По сердцу Кеалора словно полоснули острым ножом. Он уже сумел примириться со своей судьбой, но эта музыка снова растравила сердце. Вот она, Кэт, женщина, которую он любит, такая близкая — и вечно недостижимая, чуждая и прекрасная, как музыка с её родной планеты.

Он посмотрел на Вэллес. Из её глаз текли слезы, которые она, казалось, не замечала. И Кеалор знал, что как его сердце под властью звёздной музыки тянется вовсе не к ней, так и она думает сейчас совсем не о нем.

Но вот музыка кончилась, и Кеалор поймал себя на том, что переводит дух, как будто после тяжёлой работы.

— Ну я же говорила! Посмотри, что ты наделала! — воскликнула Синтия, заметив слезы на лице Вэллес. Но принцесса властным жестом остановила её:

— Это сама Арсиэс. Что за инструмент? Он играл, как сто инструментов сразу.

— Это оркестр, — отвечала Кэт. — Много инструментов играют одновременно, каждый свою партию...

— Кэт, понятие симфонического оркестра для этой культуры рановато, — напомнил Алан. Вэллес посмотрела на него непонимающе:

— Мне нужны ноты. Я сделаю переложение для органа и буду играть его на службе в храме в день Открытия Навигации.

Звёздные Купцы посмотрели друг на друга, как любые торговцы, почуявшие наживу. Кеалор свистнул:

— Сколько же нам это будет стоить...

Вэллес прищурилась, посмотрела на Кэт и Синтию и властно спросила:

— Сколько?

Кеалор изумлённо посмотрел на жену. А он-то считал её безвольной тихоней! Перед ним была принцесса, ставившая на место зарвавшихся торговцев. И принцессе было наплевать, что торговцы прилетели со звёзд. Принцессы не торгуются.

Одна Кэт неожиданно не смутилась:

— А платит пускай старуха Ашиллис. Синтия, вот тебе и возможность записать традиционную органную музыку культа Арсиэс.

* * *

На следующий день Кэт вместе с Вэллес посетила храм Арсиэс и устроила культурный шок госпоже Ашиллис. Вернувшись из храма, она налетела на Вадима Михайлова:

— Вадим, мне нужны десяток микрофонов, микрокомпьютер со звукозаписывающим софтом и вообще все для организации системы звукозаписи в большом помещении.

— Зачем тебе это? — удивлённо воззрился на неё дипломник.

— Наконец-то у нас появилась возможность записать службу в храме Арсиэс! А все потому, что пижонка Синтия поставила себе на ЛЭТ в качестве телефонного сигнала фрагмент адажио из «Щелкунчика».

Операция «Мажордом»

Нельзя сказать, чтобы ежевечерние беседы со старым Императором, начавшиеся с тех пор, как Кеалор стал мужем матери наследника, были для молодого мага приятными. Хотя внешне все выглядело весьма миролюбиво, Кеалор чувствовал себя даже не мышкой, которой играет кошка, а щепкой, которой играет волна.

Но узнавал он во время этих бесед безумно много. Старик, явно чувствуя что ему осталось не так уж много лет, стремился передать опекуну своего внука всё, что он не успеет передать Айенти напрямую.

В один прекрасный весенний вечер в конце Кебриза9, когда деревья дворцового сада уже покрылись летней зеленью, и тепло было вполне по-летнему, Император пригласил Кеалора на прогулку по дворцовому саду и после нескольких дежурных реплик про погоду вдруг спросил:

— Кеалор, а что это ты не готовишься вывезти жену с сыном на лето в поместье? Зря я тебе, что ли, такой замечательный Алантский замок пожаловал?