Пашка хмыкнул, развалясь на освободившемся месте, и пару раз обмахнулся ладонью:
— Фух! Аж дышать легче стало!
— Я, между прочим, всё слышу!.. — раздалось издалека недовольное бормотание. Потом дверца машины аккуратно клацнула.
— Вы продолжайте, пожалуйста, продолжайте! — распорядился Пашка, скроив деловую физиономию. — Мы остановились на том...
— Я помню, — деликатно, но с явным нажимом прервал его Прометей. — Мы говорили об интеллектуальных способностях Еноха.
Вовка опять едва слышно хрюкнул.
А обстановка вокруг нас кардинальным образом вдруг изменилась. Рубка корабля вместе со своим гостеприимным хозяином исчезла. Всё так же сидя на своём диване, мы оказались посреди залитой солнцем степи. Невысокая, местами пожухлая, трава гнулась под ветром. А метрах в двухстах позади нас от горизонта до горизонта тянулась полосой металлическая громада корабля, по краям постепенно заворачиваясь в кольцо.
— Не понял! — хрипнул Вовка и почему-то посмотрел на меня. — Чё за приколы?
— Похоже, Вова, — сказал Другов не совсем уверенно, — хозяин решил нам показать кино...
— Вы правы, Александр, — послышался голос "хозяина" сразу отовсюду. — Это документальная запись.
Обладатель голоса материализовался в натуральную величину с правой стороны от нас и стал всматриваться куда-то вдаль, прикрывая глаза от яркого солнца ладонью. Только теперь на нём было что-то вроде рабочего комбинезона землистого цвета с какими-то блестяшками на обращённом к нам левом плече. Вероятно, это были знаки отличия. И росту в нём было чуть ли не полтора меня! А, может, мне и показалось. Мы ведь сидели, а он стоял.
— О! — удивился Пашка, оглядываясь на него. — А говорили: "Не могу"...
— Это запись, — повторил заполняющий пространство голос "хозяина". — Я здесь на шесть тысячелетий моложе...
— Хм! А с виду и не скажешь...
— Ну, я уже говорил...
— Да-да, я помню! — торопливо заверил Пашка. — Вы — ангел. И костлявая девушка с косой вас десятой дорогой обходит.
В ответ послышалсь тихое: "Кхгм!" То ли смешок, то ли фырканье. Программа оценила Пашкин юмор?
"Ангел" на записи явно кого-то ждал. Рядом с ним вдруг нарисовались ещё две фигуры в такой же робе — мужчина и женщина. Только чуть позади нашего нелепого в данном месте дивана. Они смотрели в ту же сторону и были такими же высокорослыми, как и сам Прометей.
— Это ваши друзья? — кивнул на них Вовка. — Или подчинённые?
— Были, — мрачно обронил хозяин. — Сейчас бы я их так не назвал, будь они живы... — И с дрожью в голосе едва слышно добавил: — Предатели...
Мы молча переглянулись. И я уловил любимое Пашкино:
"Во как сильно беспокоють треугольные дела!"
Действительно, очень уж она эмоциональна, эта программа! Опять непроизвольно закрадываются смутные сомнения.
Оказалось, Пашкину мысль уловил не только я.
— Надо полагать — цитата? — тихо поинтересовался виртуальный Прометей.
Пашка сконфуженно моргнул:
— Ну, дык да... Типа того...
В этот момент из-за горизонта метнулась какая-то тень и над нами с мягким звуком "Гуп!" зависло брюхо дискообразного объекта, заслонив собою большую часть небосвода. Трава дружно колыхнулась в радиальных направлениях и на секунду припала к земле.
— О хос-с-споди! Эт' чего?! — Вовка непроизвольно вжался в диван. Мы тоже, хотя и знали, что всё это только кино, причём, кино двойное, чувствовали себя ничем не лучше.
— Катер, — отозвался Прометей и пояснил: — С одной из континентальных баз привезли оборудование. И партию местной молодёжи. Для изменения настройки дискретной функции. Ну и для дальнейшего обучения. Сейчас вы увидите того самого Еноха.
Объект над нами с жёстким чваком выстрелил вниз три опоры и они вонзились в травянистую почву, углубившись в неё сантиметов на тридцать-сорок.
— Ни фига! — взлетели брови у Пашки. — А если б там кто стоял?
— Исключено, — заверил Прометеев голос. — Система отслеживает обстановку. Как снаружи, так и внутри.
Пашка только недоверчиво крякнул:
— Чудеса твои, господи!
Что-то опять отрывисто гупнуло и катер слегка просел, весь свой вес перенеся на спружинившие опоры. В его днище открылась диафрагма большого круглого люка, будто огромный фото-объектив. Из него выдвинулся и лёг на траву армированный наклонный пандус. По нему, повизгивая электромоторами, тут же пошла гружёная какими-то разноцветными контейнерами гусеничная и колёсная техника компактных размеров, довольно шустрая и вёрткая. Не задерживаясь ни секунды, она двинулась колонной прямо к махине звездолёта, тёмной полосой закрывавшей горизонт позади нас.
Как только поток гружёных тракторков закончился, из люка показалась странная процессия. Одна за другой из недр аппарата стали выныривать низкие платформы, на которых штабелями были уложены прозрачные параллелепипеды. Вроде того, в каком покоилось тело нашего гостеприимного хозяина. Только внутри каждого из этих прозрачных "кирпичей" лежало теперь по три человека в каких-то затрапезных лохмотьях. Глаза их были закрыты, руки вытянуты вдоль тел. На каждой из пяти платформ было укреплено по четыре таких "кирпича", расположенных в два яруса.
— Что это за моторизированная братская могила? — хехекнул Вовка.
— Видимо, та самая молодёжь? — осторожно предположил Пашка.
— А почему тогда они все в отключке?
— Меньше знают, лучше спят.
— Совершенно верно, — прозвучало в ответ.
Платформы медленно и очень осторожно спустились по пандусу, съехали на траву и повернули в нашу сторону. Только теперь я заметил, что их сопровождал молодой темноволосый человек. Был он в белом одеянии, в сандалиях на босу ногу и с каким-то полосатым жезлом в руке. Он напряжённо следил за перемещением платформ и периодически направлял жезл то на одну из них, то на другую, после чего они слегка меняли скорость и направление движения. Понятное дело — пульт управления.
"Приёмная комиссия" во главе с Прометеем терпеливо дожидалась, пока процессия поравняется с ними. И когда это произошло, мы увидели, что вновь прибывший оказался на две головы ниже ожидавших его космонавтов.
— Какой-то он мелкий, — хмыкнул Вовка. — Мало каши ел?
"Мелкий" ещё издали бойко затараторил на каком-то языке, часто кивая на стеклянные параллелепипеды и сопровождая свою речь отчаянной жестикуляцией, ни на секунду не забывая при этом о своей обязанности поводыря платформ. Прометей одобрительно улыбался и важно кивал, заложив руки за спину. Его коллеги едва удерживались от смеха, слушая сумбурный доклад молодого человека.
— Чего он там лопочет? — повернулся Пашка ко мне.
— Почём я знаю?
— А браслет в качестве толмача — что? Уже не айс?
Я пожал плечами и задал Сезаму тот же вопрос. На что тот мне отпел:
— Команды не было.
Пашка хохотнул:
— Борзеем, однако!
— Не утруждайте себя, — подал голос виртуальный Прометей. — Ваш кибер-интеллект настроен на общение с живыми людьми. А здесь просто документальная запись. Вот он и не посчитал нужным снабдить вас переводом. Ничего страшного не происходит. Енох рассказывает о том, с какими сложностями он столкнулся при наборе партии аборигенов.
— Так это и есть тот самый Енох?! — удивлённо воскликнули Пашка и Санька в один голос.
— Ну да. Я же предупредил.
— А мне показалось, что это один из ваших, — сказал Санька. — Смотрите, как он ловко управляется с этими "гробами"!
— Ничего удивительного. Показали, объяснили, поставили задачу. Он схватывает всё буквально на лету.
Вовка неодобрительно хрюкнул:
— А он что же? Иудой подрабатывает?
— В каком смысле?
— Ну, своих сдаёт. На анализы. Или, как там? На эксперименты?
И опять послышался знакомый звук. Похожий то ли на смешок, то ли на покашливание. Потом наш виртуальный гид разразился объяснениями:
— Вы как-то неправильно всё воспринимаете, Владимир. Наша команда выполняла задание по ускорению людей Земли. Задание самого Создателя! А что может быть важнее воли Творца Вселенной? И нам для этой цели потребовалось отобрать самых способных, чтобы они не испытывали трудностей при обучении и восприятии большого объёма новой информации. А кто лучше всего знает местное население? Естественно, сами аборигены. Вот для этой цели сначала и было отобрано несколько человек, самых талантливых и подающих надежды. Среди них самым толковым оказался Енох. Ему и поручили ответственное задание отбирать из местной молодёжи самые перспективные экземпляры. Я знаю, как развивались события много позже нашей экспедиции, знаю не понаслышке, из первых, так сказать, рук. Или, лучше сказать, глаз. И мыслей. И я понимаю, в каком ключе вами было употреблено слово "Иуда". Уверяю вас, ни о каком предательстве и речи быть не могло! Всё делалось во благо людей!
— Но делалось без их ведома! — не сдавался Вовка.
— Ой, да ладно тебе, Вова! — презрительно поморщился Пашка. — "Без ведома"! Много те пастухи поняли бы из ихних вот объяснений! Если даже мы с тобой не во всё въезжаем, что уж про них-то, тёмных и дремучих, говорить? Так что нЕ у кого было того разрешения спрашивать!
— Кстати, они тогда ещё даже и пастухами не были, — подхватил Прометей. — Собиратели — да, охотники — да. Но не пастухи. Пастухами их наша экспедиция сделала. И земледельцами. Я вам об этом рассказывал.
— Ну дык! — вскинул Пашка брови. — А я ж о чём?
Пока мы препирались, Прометей на записи подошёл к неумолкающему ни на секунду Еноху и, одобрительно прогудев пару слов, похлопал его по плечу. Потом отобрал у него жезл, передал его своим товарищам, приобнял говоруна за талию, для чего ему пришлось заметно скособочиться, и медленно повёл его обратно к пандусу, ведущему в недра закрывающего полнеба катера.
— Так он что? — позавидовал Вовка. — И на тарелке вашей запросто?
— На какой тарелке? — удивился Прометей.
— Ну, вот, — Вовка ткнул пальцем вверх, — вот на этой! На летающей!
— На катере, — перевёл Пашка.
— Ах, на "тарелке"! — усмехнулся невидимый Прометей. — Я как-то упустил из виду, что земляне огульно именуют летательные аппараты иных миров "тарелками". Нет, управлять катером в то время Енох ещё не умел. Им в данной записи управлял Иегун.
— Уж не тот ли, — сощурился Пашка, — что первым поддался на бабьи уловки, и с которого и начались все ваши проблемы?
— Вообще-то, в моём экипаже было несколько человек с таким именем. Но на этот раз, Павел, вы угадали. Да вот и он сам! Как у вас говорят: "лёгок на помине".
Как бы подтверждая его слова, под самым брюхом "тарелки" в верхней части пандуса нарисовалась фигура ещё одного космонавта. Перегнувшись через ограждение, он о чём-то спрашивал приближавшегося Прометея.
— На этой записи он ещё не знает о своём негативном вкладе в историю экспедиции. Тогда всё только начиналось...
Изображение исчезло и мы опять оказались в Главном отсеке корабля перед экраном, с которого на нас всё так же мрачно смотрел виртуальный хозяин.
— О! — завертел головой Вовка. — А чё так ма? Ишшо хочу! Чё там дальше-то было?
— Ничего интересного, — отвёл глаза Прометей. — Рутина... На протяжении сотни лет.
— Извините за назойливость, — осторожно сказал Санька, — но я повторяю свой вопрос: Что было после прибытия Бога на нашу грешную Землю?
Прометей помолчал немного, смотря в сторону, потом упёрся тяжёлым взглядом в вопрошавшего:
— К моменту возвращения Бoгa в нашей экспедиции сложилась такая ситуация: сорок девять мятежников имели детей и их потомство, разбежавшееся но Пиренейскому полуострову. Общая численность их совместной колонии, как потом оказалось, составила 839 особей!
— Ах-хренеть! — прошептал Вовка потрясённо. — Такая орава кровожадных оглоедов!
— Я не зря вам говорил о Енохе. Страх перед Создателем был настолько велик, что я попросил своего друга ходатайствовать перед Ним за нас. Это был жест отчаяния. По своей наивности я надеялся, что Бог смягчится, когда увидит Еноха и оценит его ум: это ведь тоже был результат нашей работы.
Создатель Еноха принял. Однако решения Своего не вынес. Нам лишь объявили, чтобы мы готовились к возвращению домой.
Было приказано свернуть все базы, точнее, то, что от них еще оставалось, и уничтожить все следы нашего пребывания на планете.
Мы работали в авральном режиме, практически без сна и отдыха, круглые сутки. То, что нельзя было быстро вывезти, уничтожали или топили в океане. Параллельно с этим прибывали транспорты с Пиренеев, привозившие великанов. Там они сами стали выходить к базе. У них к этому времени уже был разум. Но, как потом оказалось, пришли не все...
Когда "зомби" перестали приходить, мы уничтожили Пиренейскую базу и сняли дежурство... Потом пересчитали великанов, которых приняли, и заперли их на корабле в отдельных помещениях. Под усиленной охраной.
Последним объектом была опреснительная станция Посейдона. После ее уничтожения остатки ненужного оборудования загрузили в транспортные самолеты. Автопилоты подняли их и увели в сторону Индийского океана, где они и были затоплены. У нас уже не было времени на разборку и упаковку старых самолетов. В Красном море топили автомобили, и корабли. На борт мы приняли только зонды и тракторы. Тракторы нужны в полете для оранжерей.
— Хорошо, что Игорёк этого не слышит! — покачал головой Пашка.
— Эвакуация заняла немногим менее года, — продолжил Прометей, не обращая внимания на реплику. — По её окончании я доложил о готовности к отлету.
Нас загнали в корабль и подняли в космос. Мы все находились под домашним арестом. Я уже не управлял кораблем, это делали от имени Создателя.
Потом экипаж "Стража Небес" согнали в одно помещение на Исповедь перед Богом...
Прометей тяжело вздохнул.
— Когда всё только начиналось и меня уговаривали холостяки, я ведь долго не соглашался. И решение принял только после обращения ко всему экипажу. Все тогда понимали ситуацию, все поддерживали мое решение. И неженатые, и женатые. Все обещали поддержку на Божьем Суде.
А на Исповеди предали. Каждый старался спасти свою шкуру... Справедливости ради надо сказать, что Сит и Тиу Зун пытались мне помочь, честно объяснить ситуацию. Но всё напрасно... Большинство обвиняли меня в нарушении долга, безответственности и так далее... Особенным красноречием отличался Зевс...
— Зевс? — удивился Вовка и переглянулся с Друговым. Тот неприметным жестом показал: молчи, ради Бога!
— Да, Зевс, — повторил Прометей. — Командир двигательной группы. По его словам получалось, что виноват я и только я, а остальные, даже холостяки, вроде бы и ни причем... Предатель... Как это всё мерзко и подло! Обыкновенная человеческая трусость и лицемерие... Прятать свое черное нутро за красивыми словами о чести и долге... Вспоминать тяжело и противно...
Когда подошла моя очередь, я честно рассказал Создателю все, ничего не утаивая: о причинах и логике принятия решения, психологической обстановке и мерах по устранению последствий проступка... Обо всем. Сказал, что понимаю свою ответственность, как командира, и что готов нести наказание...
