1. Шадах. Если хочешь - не верь.

— Будешь не рассказывать, а думать. — Он хмыкает. Разводит руками иронично. — Только и всего. Но при этом — отчаянно хотеть. Раскрыть мне все. До последней капли. От этого зависит твоя жизнь. Поняла задачку?.. Приступай.

Девушка послушно зажмуривается и тихо, всхлипом, вздыхает. Не станет она анализировать — зачем ему чокнутая Алька. И не собирается у совести прощения просить. Если это единственный шанс убраться отсюда живою, она его использует. Главное, сосредоточиться и ничего важного не пропустить.

Мужчина бесшумно огибает кресло. Останавливается за Таниной спиной. Наклонившись, сдавливает ей ладонями виски. Тело девушки подпрыгивает, как от удара током. Выгибается, мелко дрожа. Рагезт удерживает ее голову, пока конвульсии не стихают. Отодвигается, хлопает ладонью о ладонь, благодушно мечтательно потягивается.

— Спасибо, Арника. Ты как всегда на высоте. Зверюшка — настоящий кладезь. А вот на вкус посредственная. Истрепала ее взрослая жизнь... Уберешь?

— Как скажете, хозяин. — Меланхолично доносится в ответ. Кресло с простертым на нем иссушеным телом теряет очертания и расплывается, облаком впитываясь в пол. Краасс кланяется и, мурлыча себе под нос песенку, ступает в открывшийся проем.

* * *

Еловое пепельное море. Горные скаты круто сбегают вниз. Ветерок играет в гнущихся верхушках, дразнит обоняние чужими пряными запахами. Он закрывает глаза и отдается в их власть. Как взявшая след гончая, почуявшая раненого зверя.

Запахи кружат его. Заполоняют и манят. Рассказывают целые истории, забрасывают ворохом картин. Не размыкая глаз и не сдвигаясь с места, он мог бы описать в деталях и с секундной точностью любое событие в округе. Любое... но не связанное с ней.

И это сражает и бесит, и вызывает жгучий интерес. Он, который считывает души, словно распахнутую детскую тетрадь, не способен заглянуть в ее — беззащитную, маленькую, до нелепости ранимую и хрупкую. Она — тайна за семью печатями. И останется таковой... Если сама не дастся... не предложит... себя раскрыть?!..

Он замирает, устремив взгляд в небо, схватив эту негаданную суть. Покачивая головой, улыбается в такт предвкушению.

Старина, Центал! Глобальность не учитывает нюансы? Ты настраивал ее против сородичей. Ты годами учил, что им нельзя доверять. Ты насыпал вокруг нее пустыню, и она сама по кирпичику растила стену, защищаясь. Ей потребуется вечность, чтобы поверить в человеческую доброту. Но я-то не человек. А у нее на первом месте чувства... Великий Оракул, твоя проницательность не знает границ!..

— Я весь внимание, господин мой.

Краасс фыркнул, не поворачивая головы, уткнул подбородок в балюстраду.

— Вождь?

— У господина вождя имя есть. — Огрызнулся, делая упор на каждом слове. — Мы не смогли породниться, признаю. Но это не означает, что теперь до конца своих дней я должен терпеть помпезное к себе обращение... в конце-концов, — он нарочито повысил голос и прогремел вытянувшемуся как на параде помощнику, — имею я право хоть здесь, за пределами цивилизации, почувствовать себя свободным от нескончаемой вереницы титулов?! — Сузив глаза, посмотрел на Зэера и жалобно вопросил. — Имею?.. Или нет?

— Надо подумать. — Серьезно ответствовал юноша, но в глазах его прыгали смешинки. Он тоже оперся на широкую ленту балюстрады, подставляя спину яркому полуденному солнцу. Подвигал лопатками, словно крылья разминал. Поглядел на императора задумчиво, с нескрываемым интересом произнес:

— А когда господин мой Краасс откроет причину истинного тут пребывания?

— А официальная версия чем тебе не угодила?

— Исследование и сбор образцов? Так мы и не исследуем и не собираем. Мы ограничены поверхностным наблюдением и перемещаемся на цыпочках в рамках установленных границ. Потому считаю важным расставить точки. Если планета запретная, для чего мы здесь обретаемся? Если обработка разрешена — когда приступим наконец?

— Приступим? — Краасс ухмыльнулся. — Как только этот вот птенец обменяет хилое родовое гнездышко на предложенную золотую клетку и во всеуслышанье объявит меня хозяином. Добровольно.

Зэер молча уставился на соткавшийся из воздуха кубик фото. Ни один мускул не дрогнул на лице, но черты его странно заострились, будто он переживал сильнейшую внутреннюю боль. Севшим голосом глухо спросил:

— Шадах?

— Он самый. — Краасс не скрывал удовольствия. — Или она, учитывая пол. Детеныш еще. Но потенциал! Ветеранам нашим не снилось.

— И ты думаешь, планета ее отдаст?

— А мы предложим равнозначную замену. Наше, — выделил ударением, — Высочайшее покровительство. Центал ничего не потеряет. Я... приобрету!

— Тебе нужна моя помощь.

— Не в поимке. Я хочу, чтобы ты взял на себя труд акклиматизировать ее и обучить. У нее должен быть кто-то помимо меня, кого можно назвать... ну, что ли, другом. Кому она сможет душу излить... не знаю там... посплетничать, спросить совета... Я не настаиваю ни в коей мере. К такому роду работы требуется особая расположенность. Ты наставник высшего уровня и, возможно, сочтешь оскорблением браться за обучение низшей...

— Нет.

— Что?

— Не сочту. — Он грустновато усмехнулся. Повертел кубик пальцами. — Симпатичная на удивление. А странное в ней не замечаешь?

— Это создание вообще одна сплошная странность. — Рассмеялся Краасс. — Если с соотечественниками равнять. Или ты другое подразумеваешь?

— А-а?... Нет. — Зэер, казалось, витает мыслями где-то далеко. — Мне нужно о ней подробно разузнать.

— Здесь все. — Краасс указал на кубик. — Забирай информер. На досуге ознакомишься. Можешь не гнать лошадей. Изымать я ее буду окончательно ориентировочно суток через семь.

— Продумал план?

— В общих чертах. Осталось подправить. И исполнителей подобрать. Тут проблемы не возникнет, таких индивидуумов в их городишке завалящем пруд пруди. Даже некая печаль пронимает.

— В связи?

— Не много я встречал своей жизни миров, где столь мало ценят себе подобных. И обычно эти миры находились на значительно низшем цивилизационном уровне. А здесь, хотя и замкнутое общество, но развитое. И при этом деградация нравов прямо таки шкалит. Давай-ка, наобум, перечисли пяток популяций.

— Гуманоидных?

— Или двуликих.

— Слатмы, вэлланы, ниды, абриты... тфинате.

— Тфинате можешь отбросить. У них культ самки едва ли не в поклонение возведен.

— Тогда — рамы или маргеты.

— В чем сообщность внутривидовой среды?

— Сплоченность, без нее выживать затруднительно. Косвенная привилегированность самок, если те не запятнаны отступлением от моральных норм. Естественное отношение, рациональное. Сильный не срывает гнев на слабом, самка физиологически слабее. Опять же, она продолжательница рода. Самец инстинктивно старается быть избраным и угодить. В меру, конечно, но закономерность налицо.

— Ну вот, а тут мы наблюдаем обратную стойкую закономерность. Самцы стремятся доказать, что самкам не нужна поддержка, что по параметрам они равны, и попутно проявляют к своей половине, я бы сказал, извращенную агрессию. К примеру, торговля слабым полом или принудительный секс, зачастую осложненный причинением сознательных увечий. Такого обострения я ни в одной расе не наблюдал. Впервые в жизни признаю: мы, часто, более гуманны. Учитывая, что охотимся на низших. А они — на собственную родню.

— Напоминает поведение арахнид.

— И прочих негуманоидных разумных. Но для явления шадаха погрешность недостаточна. Значит, нужно в комплексе брать. Отношение к природе? Скорее всего. Оно неравномерно. Некоторые страны, из продвинутых, стремятся планету оберечь. Другие, и их большинство, предпочитают существовать днем сегодняшним, не считаясь с правилами баланса. А, кроме того, они размножаются как оголтелые, особенно в последний столетний промежуток. Произошел плановый рывок, медицина и техника усовершенствовались. Вместо того чтобы использовать приобретенные возможности с умом, человечество занялось наживой. И каждая нация стремится вырваться в лидеры, а для этого ей требуется задавить числом остальных. По пальцам можно пересчитать видовые группы, сознающие опасность неограниченного прироста и сознательно сдерживающих размножение. Другие их усилия с лихвой перекрывают и в упор не видят, что планета уже по швам начинает трещать.

— Тогда для чего шадах? Быстрее и надежнее обратиться к практике катастроф. Пара-тройка цунами повнушительней, очаги проснувшихся вулканов. А если к ним еще и вирус приложить с должным коэффициентом вирулентности... Планета станет девственно чиста.

— Центал не хочет стерильности. Это его творение, как-никак. Он мечтает до них достучаться. Запугать, в конце концов, заставить. Но подчистую не убивать. Поэтому вместо команды, образно говоря, подрывников, он прибегнет к услугам снайпера. Я составил хронологическую стрелу, расчеты показывают, что девчушка полностью войдет в силу на двадцатом жизненном цикле. Еще десять лет ей понадобятся, чтобы взвалить бремя популярности, обзавестись армией поклонников, легионом противников, отточить способности и завоевать местный политический олимп. Половина людей ее при жизни назовет мессией. Вторая окрестит дочерью дьявола и будет всеми силами стараться уничтожить. Но ей суждена очень долгая жизнь и к концу этой жизни мировоззрения землян полностью поменяются. Тех, что окажутся пригодными для продолжения человеческого рода. Потому, что с врагами Центала эта крошка церемониться не станет.

— Приблизительно так же, как и мы?

— Приблизительно. — Краасс нехорошо усмехнулся. — Своим вмешательством я значительно сужаю поле деятельности этого цветка и одновременно расширяю горизонты. Надо же, как мы вовремя умудрились прибыть. Такой шанс — один на тысячелетие выпадает.

— Да и то не каждому. — Проронил задумчиво Зэер. Краасс самодовольно хохотнул.

* * *

Он забрал информер и поспешил оставить ликующее начальство сразу, как это представилось уместным. Минуя рабочие уровни, проходя за порталом портал, держал руку с кубом на отлете, чтобы даже случайно в него не заглянуть, и старался ни о чем не думать. Тщетно. Тоска ложилась на плечи непосильным каменным грузом. В душе металась диким зверем ярость, не в силах выплеснуться, дать выход скопившейся боли. Или император слеп? Или у него самого форменное помешательство наступает?!

Его личный отсек. Входы надежно заперты. Смотритель оповещен — без разрешения не впускать. Визифон активировался, ожидая распоряжений. Зэер выпустил прозрачный кубик, толкнул его в сторону мерцающей голубоватой дымки. Информер скользнул к ней и исчез, как брошенный в воду камень. Экранное полотнище выровнялось и отвердело, показав увеличенное фото. Рыжеволосая хрупкая девочка на нем мечтательно улыбалась, глядя ему прямо в глаза. Тонкие прозрачные ладошки ласково наглаживали свернувшегося клубком на коленях пушистого зверька с серебристо-кремовой шубкой. Кошка... отметилось в уме автоматически.

С минуту он не отводил глаз от юного худенького личика, с болезненной жадностью и бешенством одновременно, и, неожиданно для себя, решился.

Повинуясь его движениям, фотография раздвоилась. Одно изображение осталось прежним, второе постепенно корректировалось.

Нездорово бледная кожа зарумянилась, посмуглела. Яблочно-зеленая радужка налилась небесной синевой. Потемнели и удлинились ресницы. Брови, не меняя изгиба, ярко выделились, оживляя взгляд. Обветренные розовые губы стали сочными, алыми. А развившиеся медные кудряшки улеглись на плечи тяжелой агатовой волной.

— Незримый! Она двойник!.. — Вырвалось вслух рычанием. — Но как в это можно поверить?!

— Поверить несложно. Особенно, воочию узрев. А вот принять — куда как тяжелее. — Бесплотный струящийся голос окутывал теплом, гася раздражения, забирая измучившую злость. — Но вы поладите с нею, сын Высших. Скажу больше, она твое исцеление. Она поможет тебе выздороветь, воспрять. Не приписывай ей черты наследницы. В душе Алиры нет ни капли Аттали.

— Антиподы?

— Дополнения. И дочь Центала — сильнее многократно... Не обманывайся внешностью. Она ребенок, ей самой неведомо, что таится в ней и терпеливо ждет.

— И что это, Арника?

— Сила. Величайшая из известных. Сеющая равно — благо и зло. В обоих случаях последствия неизменимы. Девочка — оружие, какого не видывал мир.

— Краасс в курсе?

— Всей мощи ее способностей? Конечно. Не забывай, сын Высших, я связана клятвой повиновения. И на прямые вопросы даю правдивый ответ. Но о схожести с сестрой узнать он может только по подсказке. Сам — не заметит никогда.

— Она же очевидна!

— Для тебя.

— И что мне делать?

— Первое и главное — не сравнивать. Второе и тоже важное — не углубляться. Воспоминания утягивают на дно. Смотри вперед. Прошлое похоронено.

— Как ее имя, повтори?

— Альи-раа. Свет судьбы. Краасс будет называть ее Алирой.

* * *

— При смерти, значит... Ага, ага... Ты мне еще раз это повтори, приятель Стеун. И себе по слогам заодно. Чтобы точно знать. Отчего на тот свет рулишь!.. Мне не нужны объяснения, олухи вы членистоногие!.. Я дал команду, вы обязаны исполнить!.. А все, что мимо, ваши сбои! И ваши морды за эти сбои полетят!.. Ты понял? Я спрашиваю, ты хорошо меня понял, кретин хитиновый?!.. Отлично, слушай сюда. Мне не интересно, каким макаром, но вы его вытащите. Хоть родите заново, хоть по клетке собирайте, все одно. Но скопытится он тогда, когда мне этого захочется. И тем способом, который я определю. В противном случае, помашете своей планете лапками и всем народцем отправитесь к праотцам. Всем вашим гребаным вонючим стадом, включая самок, отпрысков и яйца!

...Ты здесь еще?.. Выполнять!!!

* * *

Сегодня опять на редкость унылый день. Будто не весна это, а глубокая осень. Серое небо, серые стволы, и листва уже какая-то пропыленная. Пасмурно, влажно, а дождик все никак не соберется. Зато настроение хорошее. Давно такого не бывало. Или нет. Не хорошее. Прекрасное! Как говорится — назло всем бедам и врагам!..

Знаешь, Васюня, а у меня, похоже, будет друг... Тс-с-с. Это оч-чень большой секрет. Я одной тебе рассказываю... Ну, если совсем правильно, подруга. Васька, представляешь, у меня подруга?!.. До сих пор в себя не приду. И как так получилось, тоже не знаю. Мы столько лет, вроде, рядом. А друг друга разглядели только сейчас... Не знаю, что думать. И как вести себя, тоже не пойму... У нее мама хорошая... Хотела бы я такую маму!.. Нет! Нельзя так говорить. Но никто же нас не слышит, правда?.. Я только подумала, понимаешь, вот было бы здорово, если б и моя мама тоже была такой. Доброй, чуткой, уверенной. Они с Аней, как подружки закадычные. Говорят на равных... Аня с ней всем-всем делится. На любую тему... Не боится!.. Я и не знала, что так бывает... Я... наверно, завидую. Только это не черная зависть, ты не подумай!.. Но мне так... так этого не хватает, Вась. Я только сейчас полностью поняла... Но это ерунда все, это мелочи. Главное, я чувствую... вот до глубины до самой!.. Это настоящее, Вася. Она, действительно хочет со мною дружить. И мама ее за, она мне так и сказала. И пригласила на выходные к ним домой. На все выходные, не на час, не на день. На двое суток... Правда, это я должна еще дома отпроситься... А если меня не отпустят? Мама последнее время такая дерганая. Отец скандалит бесконечно. Ой, не буду я сейчас об этом думать. Не отпустят и бог с ним. Главное, меня пригласили! Значит я действительно им нравлюсь... Васька! Я счастливая! Я та-акая счастливая, ты себе не представляешь!!!