-Мам, как же тяжко видеть их такими, сначала дед, теперь вот Антоновна, баба Рита, как же они быстро постарели. Я когда рос, казалось, они будут всегда не очень старыми.
-Минь, тебе-то уже двадцать один набегает, время-то летит как очумелое — вон, Филюня недавно родился, а уж первый класс наполовину одолел.
Настька после приезда братика и долгих разговоров с ним твердо решила поступать на информатику.
-Насть, иняз — это хорошо, но ты посмотри какие сейчас самые популярные профессии? Экономисты, юристы, переводчики, пока ты выучишься — пройдет пять лет, если сразу поступишь — конкурс там не хилый, сколько за это время инязы выпустят? И устроиться куда-то на нормальную работу будет сложно, а за информатикой будущее.
-Минь, ты прямо один в один наш папка, и чё я взрывная уродилась? Вроде внешне тоже папка, а вашей разумности ни фига нету. Я тебя так люблю, мой разумный братик! — Она повисла на нем. — Ты самый лучший!! И ещё мелкий, белобрысик, тоже любимый!
Белобрысик, уже надувшийся, что сестрица называет Минечку самым лучшим, тут же заулыбался:
-Я же на Цветиков похож, а вы вот, — он вздохнул, — на папочку.
-Не грусти, Филюнь, какая разница, кто на кого похож, самое главное — мы крепкая семья, у нас такие самые лучшие родители, да и ты у нас вылитый Серый и дед, — сказал Минька. А про себя добавил: -"Особенно батя — единственный такой!"
-Минечка, а расскажешь мне ещё про деда?
-Дед у нас — целая эпоха, обязательно, Филюнь!
Пятого марта коза-дереза разбудила Ваньку часа в три ночи:
-Вань, Ваня, началось похоже!
Ванька очумело потряс головой, вздохнул и резко вскочил:
-Пять минут и рванем рожать!
Одевался он как в армии, сорок пять секунд, не больше. Стараясь никого не разбудить, на цыпочках прошли в прихожку, Ванька аккуратененько натянул на жену пальто, и они пошли рожать. До роддома доехали по ночному пустому городу быстро, в приемный покой Чертов внес свою жену на руках. Сонная медсестра шустро подскочила, через несколько минут прибежал дежурный доктор, Наташку раздели и хотели увезти на каталке. Но она судорожно вцепилась в его руку и говорила:
-Ваня, Ванечка, не хочу без тебя!!
Ванька беспомощно смотрел то на жену, то на доктора:
-Конопушечка моя, ты чего?
-Боюсь, Вань!
-Не, синхронистов рожала — не боялась, а сейчас, чего вдруг? Там и есть-то один Сашка!
-Тогда молодая была, бесстрашная. Позднорожающая, и в возрасте сейчас.
-Ты для меня всегда молодая, самая желанная и нужная. Я вон под дверью буду сидеть, если доктор разрешит.
-Кричать ведь буду!
-Кричи, я, сама говоришь, амбал, гора Араратская, выдюжу!
-Поцелуй меня, а?
Ванька крепко поцеловал её, шепнув:
-Люблю тебя, коза-дереза!
Доктор шумнул:
-Время!
И мотался по коридору Ванька взад-вперед, озадаченный таким необычным поведением своей Натахи... Много чего на ум пришло, сто раз пробирал холодный пот, мерещились всякие ужасы ...
Около семи утра вышел доктор, устало вытирая лицо салфеткой, сказал:
-Все нормально, родила ваша жена, как я слышал, Сашку, хороший такой сынок — четыре кило, 55 см, похоже, будет такой же гигант, как папа.
-А мамуля наша как?
-Устала мамуля ваша, но все хорошо, не волнуйтесь.
-Спасибо, доктор!! — облегченно выдохнул Ванька. — А то она чего-то не то бормотала, я тут взмок от страха. Спасибо, ещё раз!! Поехал старшим деткам весть радостную сообщать!!
И разбудил Аверов, позволяющих себе в субботу поспать до восьми-пол девятого утра, ранний звонок.
Алька, позевывая, взяла трубку:
-Алло? Вань, привет! Чего тебе не спится? Дай Саше выспаться, что? Когда? О, класс, даю, даю.
-Саш, Ванька тебя.
-Да, Чертов, чего не спится?
-С тезкой тебя, родили мы Сашку утречком, вот! Я тебя догнал!!
-Слышь, Авер, значит, и быть тебе крестным для сына.
-Согласен, летом в Гусе и окрестим всех, Филюню тоже, Павлушку Витька. Как, согласен?
-Только за! А то крестили синхронистов здесь, не понравилось, шумно, как-то суетно. В Гусе самое оно, спокойно, Филюшкин крестный, надеюсь, я?
— Кто же кроме тебя? Там небось и Серый своего Данюсю соберется окрестить с нами.
-Замётано, летом все и провернем.
-Вань, скажи-ка мне, а последние десять тысяч евро кто Дашуньке добавлял? Она сказала, какой-то твой друг Михаил Александрович, я такого друга не припомню у тебя?
-Не, не друг, знакомый по девяностым — вместе пару раз попадали в поездки, вот и сталкивались потом, иногда. Я случайно с ним столкнулся, смурной как раз был, а он репьем прилепился — чё да как. Ну я и рассказал, а у него своя похожая ситуация была — вот и проникся, — Ванька скрутил фигу, зная, что Авер не видит, и радуясь, что этот разговор случился по телефону. В очном разговоре Авер, замечающий в своих малейшие нюансы, точно бы заподозрил чего, а на фига ему про Тонкова знать, и врал Ванька, что называется — на голубом глазу.
-Слышь, Сашка, моя коза-дереза чё удумала? — перевел он стрелки, — я её в роддоме утешал, а она мне такое выдала! Я, пока она там рожала, всяких ужасов напридумывал, рубаха была мокрая от холодного пота. Стареет что ли, вон, старшеньких рожала, ничего не боялась!
Поговорив ещё немного, распрощались. Ванька выдохнул, нажав на отбой:
-Уфф, чёт у меня все утро в холодный пот кидает. Но приврал во благо!
Пошел к деткам:
-Хорош спать, у нас Сашка родился!
-Не, вы у нас — самые безбашенные родители, таких больше ни у кого нет, когда успели-то? — проворчала сонная Дашка.
А Митюха шустро подхватился:
-Наконец-то! Чё с мамкой? Какой вес — не маленький? Рост?
-Мамка нормально, мужик аж четыре кг, рост 55 см — похоже ещё один большой Чертов родился.
-Ну так и я не маленький, расту ещё, метр девяносто точно вытяну, а до тебя пусть мелкий дорастает. На кого похож-то?
-А не знаю, поедем вот в обед — телефон передадим, скажет, что и как...
-Так, бать, чё надо ей собрать?
-Ну, попить-поесть, памперсы для малышка, а там скажет ещё чего.
-Да у неё все давно приготовлено для Саньки, на верхней полке в шкафу посмотри, чего сразу не взяли? — спросила дочка.
-Когда? Она в третьем часу ночи меня разбудила, и мы сразу погнали рожать, до вещичек, думаешь, было, когда она зубы сжимала? Хорошо, что быстро родила, а то подолгу, бывает, рожают.
В обед передали вещи, еду и телефон Наташе и долго расспрашивали про братика.
Услышав, что маленький похож на мамку, заулыбались:
-Ну хоть один будет не похож на нас, надоели эти одинаковые рожи, — выдала Дашка. — Мамка у нас красотка, и Санька будет тоже видным мужиком.
-Можно подумать, мы с батей не видные мужики? — улыбнулся Димка. — Вон, на батю постоянно ба... ой, женщины, засматриваются, и ваще, Чертовы — мужики все со знаком качества, а поскольку нас, продолжателей фамилии в семье всего трое, нас беречь надо, а не выступать.
-Точно, сын, мы с тобой в бабском коллективе-малиннике, особенно мне довелось это испытать, четыре сестрицы и я один, маленький мальчик.
Через пять дней забрали Наташку из роддома, Ванька теперь уже безбоязненно взял сверток с сыном, долго вглядывался в лицо спящего малыша, потом с нежностью посмотрел на жену:
-Ох, какого ты нам мужичка родила славного!!
-Бать, дай мне!
-И мне!
Синхронисты осторожно подержали маленького:
-Какой хорошенький! — восхитилась Дашка, — мам, и правда — вылитая ты!!
Дома Ванька опять, как когда-то, долго сидел возле ребёнка и любовался им:
-Наташ, а ведь совсем по-другому осознаю его, тогда было страшно и любопытно, а сейчас... вот тут -он показал на грудь, — что-то теплое разлилось.
-Вань, то же самое, как мамка говорит, чем ты старше — тем желаннее ребенок, и опыт имеется, и дури у родителей меньше.
Александр свет Иванович в этот момент изволили заворочаться и издать недовольный рев:
-О, точно как я, — восхитился Ванька, — глянь, какой басовитый!
У Саньки с первых дней голосишко был громкий. Если он просыпался, слышно было всем, а поскольку нянек было много, долго рыдать у него не получалось. Папа и Димка с огромным удовольствием возились с ним, и к трем месяцам он больше всех отличал и радовался мужикам Чертовым.
-Вот ведь, только снаружи на меня похож, а так — ну чистый Ванька, один в один.
А для Тонкова наступили сладко-горькие дни. Сладкими они были из-за дочки, она ворвалась в его жизнь как солнышко в затяжном ненастье, и он реально начал обмирать по ней, вся его жизнь разделилась на ДО и ПОСЛЕ Сонечки. И как-то мерзостно было ему вспоминать про 'до'. Если дочка в силу возраста приняла его, каким есть, то Алина... вот тут-то и была горечь. Он старался хотя бы не понравиться, но услышать свое имя из её уст — бесполезно, только Тонков.
Она не препятствовала общению с дочкой, уступила ему почетную обязанность — готовить с ней домашние задания. Тонков неожиданно увлекся и с огромным удовольствием просиживал вечера рядом с сосредоточенно занимающейся дочкой. Она постоянно спрашивала его:<
-Пап, а почему? Пап, а зачем?
Папа, как говорится, цвел и пах от этого. Дочке учеба давалась трудновато,— совсем другая система обучения, труднее всего давался русский — грамматика, но она старалась и, тем более, за трояки никто не ругался. Тонков оплачивал репетиторов по математике и русскому языку, и девочка закончила четверть на твердые тройки. Классная сказала, что ребенок ещё всех удивит, просто ей пока не хватает словарного запаса русского, но все впереди.
Сонька, имеющая папино умение нравится людям и природное обаяние, быстро освоилась и легко влилась в коллектив — появились подружки и приятели, что радовало родителей — ребенок не был предоставлен сам себе. Ходили всем классом на выставки, экскурсии.
С родителями катались по выходным на коньках ,много ездили по окрестностям, обе девочки его были в восторге от Коломенского.
Алина пошла на работу — её взяли переводчиком на фирму. За годы жизни в Израиле она отучилась на курсах английского и французского языков, неплохо знала иврит и арабский, и давний друг Наума посодействовал её трудоустройству. Работа нравилась, она привыкала к коллективу и, неожиданно для себя, заметила, что ей оказывают знаки внимания несколько человек. Особенно старался один из коллег-Иван Денисов, он постоянно угощал шоколадом, приносил кофе, пару раз подвозил дому, хотя Алина с первых же дней пояснила Денисову, что ей не нужны ни ухаживания, ни флирт. Денисов вежливо сказал, что он никуда не торопится, а что получится — время покажет.
С первой же получки Алина купила себе деловой костюм и пару блузок.
Сонька тут же одобрила:
-Мамуля!! Ты у меня опять красивая становишься!
А Тонков только вздохнул, зная, что на свой комплимент или слова одобрения получит кучу негатива. Он неожиданно вспомнил, что с осени, как объявилась дочка, у него не завелось ни одного романчика, что-то не было охоты.
И с грустью осознал, что исподтишка любуется своей бывшей. Оказывается, очень здорово сидеть утром и вечером за одним столом на кухне со своими девочками, слушать смех и торопливый говор дочки, и незаметно поглядывать на неизменно серьезную Алину. Он слышал как дурачились они с дочкой без него, как заливисто смеялась жена, а только появлялся, все, она тут же замыкалась. И это сильнее всего цепляло и мучило Тонкова — он с горечью понял, что его красивые слова, клятвы, извинения ей не нужны, и больше всего убивало его её равнодушие.
А сегодня, заехав во двор, увидел, как из остановившейся девятки выпархивает его Алина... Глаза заволокло красной пеленой, едва сдержавшись, чтобы не выскочить и начать выяснять отношения с мудаком, он долго сидел в машине, собирая себя по кусочкам..
-Вот тебе, Мишка, и откат, — горько подумалось ему. — А чего ты хотел, женщине тридцать восемь лет, у неё, как говорится, все при всем...
Он, подумав, развернулся и поехал со двора, решив навестить стародавнюю 'подругу', оторваться по полной. Доехал до её дома, позвонил в домофон и, уже поднимаясь на седьмой этаж, передумал. Вспомнилось, с какой брезгливостью, даже гадливостью когда-то смотрела Алина на его засосы.
-Дебил, уйдут ведь, и дочку потеряешь!
Лифт остановился, в открывающиеся двери видна была радостно улыбавшаяся 'подружка': — Мишенька,солнышко!! Как я рада тебя видеть!!
-Извини, у меня срочный вызов. Мне надо! — бормотнул Мишка, нажимая кнопку первого этажа.
Выскочив из подъезда, долго глотал морозный воздух, успокаиваясь. Едва сел в машину — позвонила дочка: -
-Пап, ты где?
-Скоро буду, я тут кое за чем заехал...
-За чем?
-Секрет.
Тонков быстро рванул в знаменитую модную кофейню "Кофемания", купил шикарный торт, венский штрудель, несколько видов пирожных, про себя поразился стоимости, но девочек захотелось побаловать, и ввалился в квартиру с тортом и большим пакетом.
Дочка тут же сунула нос в пакет и запрыгала:
-Пап, ты как догадался, что я штрудель обожаю?
-Да вот, догадался!
-Ой, а эти пирожные мама очень любит!
-О, какой я волшебник-угадайка, маме скажи, пусть чай-кофе готовит, я пошел переоденусь и ополоснусь, а потом, ух, почаевничаем.
И в кои-то веки Тонков радовался про себя, что угодил Алине, и сумел не напакостить, пусть и не узнала бы Алина, но самому почему-то было очень, как выражался тесть Афанасьева — уроженец подмосковного Зарайска,'гребостно'. Мужик с высшим образованием, мог вставить к месту в свою речь словечки, вместо 'брезгую — гребую, брезгливо — гребостно'. Вот и было Мишке сейчас гребостно от самого себя.
Ближе к маю Чертовым позвонил Зураб Адлейбо:
-Мама Оля, моя мама собралась умирать, просила по возможности навестить, пока она жива.
Зураб так и остался после окончания Тимирязевки в России, сначала отрабатывая три года по распределению, затем встретил Леночку свою, а потом, когда собрался было переехать домой, в Абхазии началась война.
После войны там уже не было ни работы, ни жилья, он перебрался из области в Воронеж. Детки, а их уже было трое, подрастали. Работал Зураб в областном управлении сельского хозяйства, что-то менять в своей жизни было поздно, да и здесь было спокойнее чем в Абхазии, особенно для маленьких Адлейбо.
. Все эти годы он упорно звал мать к себе, а Манана упорно не желала бросить родные развалины... Старшего внука, Георгия она безумно любила — каждое лето он проводил у бабушки Мани, так с легкой руки близнецов Чертовых звали её все. Зураб каждый отпуск проводил в Гаграх, пытаясь хоть немного восстановить порушенное. Манана держала кур, кроликов элитных пород — привез Зураб. Летом в нескольких отремонтированных комнатах первого этажа жили отдыхающие, на второй этаж не хватало ни сил, ни времени, ни денег.
Сынок, приезжая на родину, каждый раз печалился и горевал:
-Ваня, какой край бил благодатный, какой горький сэчас. Мама вбила в голову, что умирать нада, ни магу ничэго сдэлать, приезжайте, а? Кагда много народу, она забудет про ето. Канешна, отдих ни такой шикарный будэт, но море-то никуда нэ дэлось. Я Леночку с дэтьми туда повезу, сразу же, как школа закончится. Мама же Авэров савсэм не узнает, вот и порадоваэтся.
