Двери капитанской рубки были открыты настежь. Кенен уехал в город сразу после подъёма, и в его отсеке хозяйничал Иджес. Мониторы вынесли, развесили вдоль коридора, и всё население базы собралось вокруг. Гедимин, взглянув на перегороженный проход, недовольно сощурился — теперь он при всём желании не мог незаметно уйти в реакторный отсек.

— Уран и торий! — послышалось с монитора. Камера, качнувшись, вывела на него изображение Иджеса. Механик держал в руках дрон и нервно усмехался.

— Сейчас всё начнётся, — пообещал он. — Наши Лунные полёты. Всё как обычно, тески, — сначала гонки на скорость, потом — лабиринт, а напоследок — бурильщики. Айзек, ты где? Иди сюда!

Айзек вошёл в кадр и помахал ладонью с растопыренными пальцами. Дрона при нём не было — только сигма-сканер, укреплённый на запястье. Гедимин вспомнил эхолот, ныряющий в озеро на каждых соревнованиях в Ураниум-Сити, и невольно усмехнулся. Здесь воды не было — как бы Айзек ни старался, сканер он утопить не мог.

— Лабиринт, — пробормотал кто-то рядом с Гедимином. — Интересно, что взорвут на этот раз?

— Лишь бы не базу, — отозвался его сосед. — Это от макак скрыть будет трудно.

— У нас сегодня трое судей, — продолжал Иджес. — Айзек, Зет и Амос. Никто из них не участвует в регате.

"И не следит за реактором," — Гедимин недовольно сощурился. Насколько он слышал, основной реактор базы продолжал работу; синтезирующий тоже навряд ли остановили — просто бросили без присмотра. Сармат развернулся спиной к переборке и медленно, стараясь ни на кого не наступать, пошёл к свободному проходу на корму. "Надеюсь, обойдётся."

Кенена не было, но жжёнку он оставил — десять канистр и много пустых стаканов к ним. На запакованные контейнеры в этот раз тратиться не стали — каждый наливал себе, сколько хотел, и уходил в коридор. Рядом в открытых ящиках лежали пайки. Гедимин, брезгливо покосившись на них, заметил в углу пустую бутылку из тёмного стекла — Кенен где-то раздобыл "мартышечье пойло", видимо, "чистая" жжёнка ему разонравилась. "Да ну его," — сармат, поморщившись, налил себе спирта и встал у переборки, глядя на загорающиеся мониторы.

Кольцевая трасса в осевом коридоре всё-таки была узка для гонок — дроны летели, едва выжимая три четверти возможной скорости, чтобы не пропустить поворот. Кто-то разогнался — и врезался. Шар, отброшенный защитным полем, ударился о другую стенку невидимого туннеля, столкнулся с кем-то из догоняющих и, отключившись, упал на палубу. В толпе зафыркали. Кто-то, расстроившись, отошёл от монитора и нырнул в капитанскую рубку. Оттуда донеслось бульканье наливаемой жидкости.

— Ну и что это? Обещали гонки на скорость, а не на манёвренность! — громко сказал, дождавшись появления Иджеса на экране, один из сарматов. Иджес развёл руками.

— Тесная трасса. Маккензи никак не выбьет разрешение на гонки над базой. Вот там мы развернёмся! А пока — итоги первого этапа...

"Вот на объявления точно мог найти какого-нибудь филка," — думал Гедимин, глядя на дрон в его руках. Иджес участвовал в первом этапе — и даже прилетел не последним, но видно было, что результатом он недоволен. "Трудно же делать всё сразу..."

— А теперь будет лабиринт, — сказал Иджес, и его глаза немного посветлели. — Его сделал Зет. Надеюсь, этот раз пройдёт без накладок.

Гедимин успел заметить недовольный прищур Айзека, покосившегося на стартовую скамейку, и озадаченно хмыкнул. "Так ему не дали проверить дроны? Вот это зря..."

Не прошло и секунды с момента старта, как четыре дрона, вместо того, чтобы петлять по туннелям, уткнулись в защитное поле и заискрили. В трёх местах продырявленная перегородка осталась на месте, в четвёртом весь "рукав" растворился, и в свободный проход тут же рванулись отстающие дроны. Из лабиринта послышались сердитые крики. Гедимин с силой приложил ладонь к лицевому щитку, в просвет между пальцами увидел световую вспышку — и, едва отдёрнув руку, тут же вернул её на место. Шлем загудел.

Выдвижные электроды оказались у четырёх дронов (или остальные просто не успели их применить); два, как выяснилось, протащили в лабиринт торпеды и примитивные пусковые механизмы. Первый залп преграда выдержала, лишь немного потрескавшись, после второго — рухнула, и все дроны устремились к финишу. С экрана послышалась ругань — "взрывников" обогнали почти все, и они серьёзно обиделись. Монитор зажёгся красным, замигал и погас. В коридоре уже после продырявленного туннеля начали фыркать, но смеяться не решались; после отключения по кораблю разнёсся хохот. Гедимин, не удержавшись, тоже фыркнул. "Иджес не слышит," — успокоил он себя. "А вот Айзека лучше бы послушал. У него опыт."

— Ну вот, я же говорил, — раздался слева негромкий укоризненный голос. — Это канадская традиция. Они всегда взрывают лабиринт.

— Верно, — признал другой сармат. — Первый раз — ладно, но второй... Хорошо, уговорил. Традиция так традиция. Переборки не пробило?

Гедимин уже хотел идти на корму — заделывать пробоины и растаскивать сцепившихся сарматов, но тут монитор зажёгся снова.

— Макаки драные, — буркнул Иджес; его голос звучал невнятно, и он придерживал респиратор пальцем — видимо, в драке повредил переносицу. — Шестеро выбывают на неопределённый срок. Гедимин, ты далеко? Подойди, тут Айзеку прибор помяли.

Когда Гедимин выбрался на корму, робот-уборщик уже смёл обломки лабиринта в контейнер. Защитное поле растаяло, сломанную скамейку оттащили в сторону. Посреди пустого коридора стояли недовольные сарматы. Один сидел, и медик Бринн, сняв с него шлем, вытирал ему залитое кровью лицо. Сармат сдавленно шипел.

— Глупо вышло, — сказал Айзек, смущённо глядя в палубу. Левую руку он держал у груди, стараясь не шевелить запястьем. Иджес, подойдя к Гедимину, молча протянул ему повреждённый сигма-сканер.

— Рука цела? — спросил ремонтник, вскрывая помятый корпус прибора и надеясь, что ирренций не рассыпался, и сканер не придётся выбрасывать. Основные части уцелели, даже сивертсенитовая линза не треснула, только развернулась ребром.

— Бринн говорит — ушиб, — Айзек пошевелил ладонью и сощурился от боли. — Амос, я, похоже, выбыл.

— Ничего, — отмахнулся Амос, глядя на прибор в руках Гедимина. — Третий этап я доведу. А что со вторым?

Иджес фыркнул.

— Полгруппы выбыло. Остальным — по стакану жжёнки, и хватит с них. Мадик, ты там как?

— Скверно, — отозвался сармат, сидящий на палубе. — Голова гудит.

— Ему надо отлежаться, — пояснил Бринн, бросив роботу-уборщику окровавленные салфетки. — Повезло, что глаза целы.

— Минус один бурильщик, — Иджес тяжело вздохнул. — Нет, надо найти кого-то, кто будет со всем этим разбираться... Ну что, атомщик, эту штуку можно восстановить?

— Держи, — Гедимин протянул ему сканер. Внимательный взгляд мог различить на корпусе лёгкую деформацию, но на работоспособность она не влияла.

— Я за окончательную дисквалификацию, — сказал, подойдя к нему, угрюмый Зет. — Всех шестерых. Если существо не может усвоить правила...

— В правилах об этом ничего не было! — резко повернулся к нему сармат, прижимающий к груди обе руки. Его перчатки заметно помялись — его били по рукам много и по разным направлениям.

— В правилах ещё не было "не драться скамейкой" и "не ломать судье сканер", — неприязненно сощурился на него Айзек. — Ты сармат или дикий бабуин?

— Джаргал, иди сюда, — Бринн поманил к себе сармата с повреждёнными руками. — Перчатки снять можешь?

Тот попробовал и зашипел от боли. Бринн щёлкнул языком.

— В ядро Сатурна такие соревнования! — он, взяв раненого за локоть, отвёл в сторону и усадил на палубу. — Сейчас посмотрим, что у тебя с руками...

— М-да, — Иджес огляделся по сторонам и тяжело вздохнул. — Ну что, проводим третий этап и расходимся. Амос, проверь бурильщиков, — если взорвём туннель, развлечениям конец.

Айзек остался на корме; остальные сарматы — кроме троих бурильщиков — пошли в зрительский коридор. Гедимин, убедившись, что все спокойно пьют жжёнку и отвечают на вопросы, свернул в боковой переход и ушёл в хвост — проверить, что с синтезирующим реактором. Там его и нашёл Амос, возвращаясь с судейства. Его провожали угрюмый Иджес и Айзек с фиксатором на запястье.

— Всё-таки вывих, — сказал Айзек, проследив за взглядом Гедимина. — А у Джаргала четыре сломанных пальца. Мадик до утра в медотсеке — подозревают сотрясение. Иджес, так у нас в следующий раз до трупов дойдёт!

Иджес тяжело вздохнул.

— Я уже думаю, не бросить ли всё это. В Ураниуме как-то обходилось без драк...

Гедимин, выразительно хмыкнув, провёл пальцем по правой ладони. Иджес фыркнул.

— Атомщик! Это же один раз было... и не во время гонки!

— Во время гонки вокруг было много бабуинов с бластерами, — вмешался Айзек. — И то бывало всякое. А тут некому стоять с бластером, и все сходят с ума. Нам надо нанять охрану, Иджес. Пусть без бластеров, но с арматурой. Видишь, сарматы совсем одичали...

Иджес поморщился.

— Проверки... охрана... И на кой астероид я во всё это влез?! Гедимин, не хочешь пойти к нам в охранники? Возьмёшь твэл потяжелее...

Гедимин сердито фыркнул.

— Твэлы не для этого. Джаргала найми. Со скамейкой.

Айзек, морщась, потёр помятое запястье.

— То-то и оно, — пробормотал он. — Плохо без командира. Кенена, что ли, позвать...

...Едва Гедимин выбрался с обитаемой палубы, в наушниках задребезжало.

— Джед, — в голосе Кенена звучала усталость. — Зайди на секунду.

В капитанской рубке уже не было канистр со спиртом, и бутылка, припрятанная в углу, куда-то делась. За кольцеобразным столом сидел, откинувшись в кресле, Кенен; вокруг, сердито щурясь на командира, устроились Иджес, Амос и Зет.

— Называется — оставил базу без присмотра, — Маккензи перевёл хмурый взгляд на Гедимина. — Трое раненых, попорченные вещи... По крайней мере, зрителям понравилось, — меня уже спрашивали, что взорвут в следующий раз.

— А я при чём? — фыркнул ремонтник. — Я пришёл починить сканер. До этого меня там не было.

— Я знаю, Джед, — кивнул Кенен. — Это им повезло. Так бы ранеными не ограничилось. Когда у вас там следующее... следующая регата?

Иджес покосился на Гедимина.

— Собирался в феврале, — буркнул он. — Теперь думаю отложить до марта. Раз в два месяца — тяжело.

Кенен хмыкнул.

— В Кларке это мероприятие проводится раз в год, и то не без накладок, — напомнил он, прикидывая что-то на пальцах. — Итак, март, последние числа... Попробую устроить, парни, но потом не жалуйтесь.

01 января 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Гедимин взглянул на незаконченный (а если честно — едва начатый) чертёж, поморщился и, скомкав листок, швырнул его роботу-уборщику. Тот клацнул выдвижными "челюстями", поймав мусор на лету, и мгновенно его проглотил.

— Всё время кажется, что ротор должен быть снаружи, — пробормотал он, поворачиваясь к Иджесу. — Чтобы излучение...

Он замолчал, не договорив. Иджес не слушал — он шипел, стискивал кулаки и только что не булькал, как закипающая вода.

— На кой метеороид я позвал Маккензи?! — вырвалось у него, и он снова сжал зубы. Гедимин недовольно сощурился.

— Выгони, — сказал он. — Снова делай всё сам. Или ещё кого позови. База большая.

Иджес тяжело вздохнул.

— Выгнать недолго... — он поднял на Гедимина угрюмый взгляд. — Скажи, почему выходит такая чушь? Я же всем всё объяснил, и все вроде поняли. А на регате...

Он, не договорив, грохнул кулаком о ближайшую переборку. Гедимин молча положил ему руку на плечо.

— Маккензи хочет переписать правила, — продолжил Иджес, немного успокоившись. — Десять участников в каждом этапе, никаких повторений, три проверки перед стартом... А куда мне девать остальных сарматов? Уже полторы сотни записались на март...

Гедимин покачал головой. Он сам при воспоминании о недавней "регате" от стыда не знал, куда смотреть, — но сарматам почему-то понравилось, и на базе только и разговоров было, что об "ураниумских взрывных полётах".

— Помнишь Лётный комитет? — спросил Иджес. — Теперь я понимаю, откуда он взялся. Но там ведь было куда разойтись! В августе — мероприятие комитета, в январе — у самок зимние заплывы, в промежутках тоже самки что-то устраивали... А тут нет озера, и в лес с дронами не уйдёшь. Чую, опять будет драка...

Он уткнулся взглядом в палубу. Гедимин молча погладил его по плечу. Ему было не по себе. "М-да, трудное дело," — думал он. "Хорошо, что я не командир. Как Ассархаддон держал в кулаке две огромные базы? И ещё проекты на разных планетах..."

— Соревнования по взрывам, — пробормотал он. — Если всем так нравится — пусть делают. Какие-нибудь штуки специально для разрушения. Даже я могу начертить...

Иджес поморщился.

— Не смешно, атомщик. Совсем не смешно.

— Так я не... — начал было Гедимин, но в наушниках задребезжало, и он замолчал и прислушался. Иджес, судя по озадаченному выражению лица, тоже услышал сигнал. "Опять на космодром?" — успел подумать Гедимин, прежде чем услышал оживлённый голос Кенена.

— Что, Джед, всё донимаешь беднягу Иса реакторами? Хватит, а то он впадёт в анабиоз! Идите лучше в рубку, тут для вас кое-что есть.

Сарматы переглянулись.

— Работа? — спросил Гедимин, недоверчиво щурясь. "Первого января? В городе "макак"? Нет, возможно, но... маловероятно."

— Подарки, Джед, — хихикнул Кенен. — Новогодние подарки.

В капитанской рубке под кольцеобразным столом стояла полупустая канистра жжёнки, на столе — контейнер с одноразовыми стаканами, опустошённый на три четверти. От Кенена пахло спиртом, но большую часть канистры, похоже, выпил не он, — его движения оставались точными, а взгляд — ясным.

— По глотку в честь смены дат? — предложил Кенен, щёлкнув пальцем по канистре. Гедимин, покосившись на хмурого Иджеса, покачал головой. "И так реактор не чертится..."

— Это вам, парни, — Кенен поставил на стол три ярко раскрашенных контейнера, обёрнутых широкими серебристыми лентами. Под одну из лент была подсунута карточка с надписью "И.Норду. Держись, в июне..."

— Мне?! — Иджес, недоверчиво щурясь, повертел коробку в руках. "В июне выйдешь на регату, не будь я Люнер!" — дочитал Гедимин конец надписи и удивлённо мигнул. Внутри контейнера что-то гремело.

— Остальное твоё, Джед, — Кенен откинулся в кресле и широко ухмыльнулся. — Значит, соревнования взрывников были бы у нас популярны...

Гедимин недовольно сощурился — "опять не переключил коммутатор!", но тут же забыл о Кенене и его привычке подслушивать. Его контейнеры тоже были подписаны — здесь была традиция дарить, кроме вещей, карточки с зимней символикой; подписи были сделаны на таких картах с чистой стороны.

"Механику Джеду от Ури Хадада" — прочитал он, разворачивая обёртку. Внутри контейнера был ежедневник с обложкой, покрытой рельефными шестерёнками (Гедимин по привычке попытался составить из них механизм, но нарисованы они были как попало и между собой не стыковались), пять полных баллонов краски для писчего стержня и пакетик с крупными, довольно тяжёлыми бусинами. Они были сделаны из прозрачного рилкара; внутри каждой из них виднелся какой-то биологический объект — от листа растения до крупного жука. Гедимин, растерянно хмыкнув, подбросил пакетик на ладони.