Ради тебя

— Почему Сильвана отпустила тебя? — этот вопрос все рано или поздно зададут.

— Если честно, я не знаю, — Ле покачала головой. — Вряд ли это было проявлением доброты. Я уверена, у нее были свои мотивы. Но каковы они, мне неведомо.

— За нами никто не следует, я проверял, — подал голос Серг. — От границ Серебряного Бора, по крайней мере. Хотя, мы еще фактически на территории подконтрольной мертвецам и наверняка под бдительным оком Мертвячки.

— Алик проверит, — Скай мотнул головой. — Что ты намерена делать?

— Я хочу понять, кому так помешала! — Ле поджала губы. — И первый, у кого я хочу поинтересоваться — это Астис.

— Телохранитель наследника? — Роттар, сидевший до этого тихо, приподнялся.

— Ты знаешь его? — Скай заинтересованно посмотрел на друга.

— Его род не богат и стар. Наши родители были хорошо знакомы, одно время... — маг тяжело вздохнул. — После того, что случилось с его братом и сестрой, он... Да что там, все его семейство замкнулось и перестало общаться, полностью исчезнув из светской жизни.

Роттар никогда о себе не распространялся. Но то, что он явно не талантливый крестьянский ребенок, Скаю было ясно и без объяснений. Манеры чародея,несмотря на долгое пребывание среди вояк, отдавали аристократичностью, которую дворяне впитывают с молоком матери. Однако у всех наемников свои тайны и в прошлое Рота никто не лез.

— Он был там, когда нам принесли сонное зелье. Он надрезал ладонь Садидаса и "подписал" его кровью свиток. Я не знаю, что в нем было, но предполагаю то, что обличало меня в измене. Он хотел убить нас: меня, Серга, Садидаса — Ле на секунду закрыла глаза и глубоко вздохнула, — но передумал.

— Именно он увел Андуина из Таллока, значит, он знал, что демоны заявятся в город, — Скай скрипнул зубами.

— А может, демоны не просто так пришли в Таллок? Может, их вызвали те, кто предал город, а может, это кто-то из ... — Серг не договорил.

— Это мог сделать принц, если посчитал королеву и ребенка угрозой. На такую приманку сложно не клюнуть, — подала голос друид.

— Я не хочу в это верить, — призналась Ле. — Это было бы слишком ужасно по отношению ко всем, особенно к Вариану.

— Мы это выясним. На нашей стороне архимаг, — Скай сжал кулаки. — Но тебе и ребенку соваться не следует.

— Скай! — голос Ле дрогнул. — Это ведь моя война. Вы и так достаточно сделали.

Жрица осеклась. Друг, стоявший перед ней широко, расставив ноги и сложив руки на груди, уже не был тем улыбчивым болтуном, которого она знала. Он изменился. В его чертах сквозили сосредоточенность, холодность и даже чуточка жестокости. С ним не хотелось спорить, сейчас точно. Он вряд ли воспримет ее слова должным образом, потому что, судя по виду, он был готов к словесному поединку. В отличие от Ле...

— Я бы очень хотела навестить родителей, но боюсь подвергнуть их опасности, как и подставить под удар Симу.

Алик подошел к костру и подкинул голодному пламени немного хвороста.

— Через Болотину пролегает путь контрабандистов. Раньше пролегал. Пока эльфы и мои сородичи не договорились о поставках эльфийского вина. Но тропа осталась. Гномы уж если строят, то на века.

— А зачем вам скрываться, ведь после случившегося Король наверняка снимет с вас обвинения? — тихо поинтересовалась друид.

— Может и не снимет, — покачал головой Скай.

Все изумленно уставились на него.

— Кадгар сказал мне... Он, видимо, тоже колебался. А может быть и сейчас колеблется. Ведь он говорил с Верховным Жрецом.

— С Астерой? — Ле непонимающе пожала плечами.

— Да и тот заявил, что его жрецы уличили тебя в связи с демонами, что ты предлагала им стать твоими приближенными, чтобы заполучить власть и, возможно, престол.

— Что? — в глазах жрицы плескался ужас и недоверие.

— Астис действовал по чьей-то указке, его характер до одурения честен и прямолинеен. Вряд ли он изменился. Кто-то чем-то его сильно зацепил, если он пошел на предательство короля, а иначе я это назвать не могу, — задумчиво произнес Роттар.

— Но зачем Верховному Жрецу надо было убивать королеву, да еще так оклеветать ее? — Серг был в полном изумлении.

— Он же близкий друг Вариана, — Ле все еще не могла прийти в себя после шокирующей новости.

— Возможно, вскроется еще не одна страшная тайна, — Скай потер лоб ладонью. — Ты должна была быть к этому готова.

Мужчина поднялся и пошел во тьму, ему хотелось побыть одному, чтобы, наконец, осмыслить то, в эпицентре чего он оказался. Ночь и лес приняли паладина в свои объятия. Ладонь скользнула по шершавой коре молодой сосны. В голове стояла звенящая пустота.

— Почему ты веришь, что я не делала того, в чем меня обвиняют?

Голос Ле за спиной заставил его обернуться.

Она стояла, сутулясь, будто несла тяжкий груз. За ее спиной плясало пламя костерка, лишь подчеркивая ее худощавость. Тонкие руки, затянутые в рукава тугого платья, безвольно висели. Она даже не додумалась взять теплый плащ.

Сейчас лицо жрицы было в густой тени, и паладину на секунду показалось, что Ле стала снова той, какой и была. Да, уставшей и болезненной. Но той самой!

А вдруг молот, который он швырнул в Таллоке, попал бы в цель? Ведь Скай думал, что в развалинах затаился враг.

Ладони паладина обхватили лицо Ле, а губы, не давая одуматься, прижались к ее губам. Женщина замерла, она не отвечала, но и не отталкивала. Лишь руки ее легли на запястья Ская.

Едва оторвавшись от ее губ, паладин прижался к ее лбу своим, а через мгновение обнял так сильно, как только мог, не желая причинить ей боли.

— Почему? — Ле дрожала в его руках.

— Потому что я — идиот.

— Скай...

— Я не поверил бы, даже если бы меня ткнули носом! — он горько усмехнулся и разжал руки.

Ле отступила, но лишь на полшага и хоть было темно, он понимал что она плачет.

— Спасибо, — и горя, и боли, и неопределенности, и обиды было у Ле вдосталь, но в этом "спасибо" послышалось Скаю огромное облегчение и надежда.

— Что ты будешь делать если все... потом? — он вложил в голос столько уверенности, сколько мог, уверенности, что они справятся.

— Уеду, — Ле вздернула подбородок, точно приняв решение. — Я не хочу, чтобы он знал, что я и ребенок живы. Слухи слухами. А так... Не хочу, чтобы нас использовали. Не хочу снова быть чьей-то пешкой. Я не смогу простить и забыть... Наверное...

— И куда же поедешь? — руки Ская опустились.

— Туда, где мне было хорошо. Где за пролитую кровь была достойная награда. В Пандарию.

Глава 21

Враг

Почти неделю они двигались по трактам Предгорий, медленно, будто праздношатающиеся путешественники в каком-нибудь Златоземье, где стражи и добропорядочных жителей больше, чем рыбы в Хрустальном озере. Только полна настороженности и украдких взглядов за спину была эта идиллия. И риска.

Ле уже поняла, каково это — ехать с крошечным малышом, когда она и Серг выдвинулись из Тирисфаля, но тогда жрица отгоняла от себя мысли об опасности, думая лишь о мести.

Это же путешествие оказалось в разы тяжелее, ведь приходилось ожидать удара в спину от тех, кто может следовать за ними по приказу Королевы Банши. Да и зима была на носу. Корки льда на озёрах и прудах с каждым утром становились все толще, и все теплее укутывала сына жрица.

Сильвер занимал все ее мысли. Ей так казалось... И отчасти так оно и было. Но все больше и больше задумывалась Ле о той самой мести, что лелеяла в доме под сизыми небесами. Чувство, вспыхнувшее, как дворфийский порох, в Тирисфале, сейчас прибило холодом и ветром понимания — люди, которые станут нитью между ней и истиной могут пострадать и даже умереть. Допустить это Ле не могла позволить.

Потерять Ская, с которым пройдено столько дорог и пролито столько крови... Ская, который, как оказалось, верил в нее даже тогда, когда все отвернулись, ради того, чтобы доказать Вариану, как он ошибся... Нет! Потерять Алика и Роттара, ласкового змея и его хозяина, молодую эльфийку, кидавшую грустные взгляды в сторону ее друга...

Наверное, как в сказках и балладах, можно закусить удила и дойти до самой вершины, всем показать истину, но помимо друзей, не убьет ли это ее саму? Для подобного "геройства" требовалось лелеять в себе ненависть и обиду, и даже отодвинут сына на второй план. Да, возможно, тогда она стала бы настоящей королевой, но перестала бы быть собой, а от нее уже и так мало что осталось.

Единственное, что стояло между желанием умолять друзей оставить все так, как есть, на откуп судьбе, был предатель, слишком близко подошедший к трону. И можно было бы закрыть глаза на все, если вред, причиненный Ле, был бы местью лично королю, но наличие демонов во всей этой истории ставило на карту судьбу всего королевства.

Эти мысли снедали ее каждую ночь и все то время, пока жёсткое седло натирало ноги, пока глаза сына со все возрастающим интересом смотрели на мир и, а ведь они тоже были дорогой ценой, которая уже была заплачена.

Ле должна была решить, согласна ли она пойти на большее.

Стена Торадина стала границей между холодной зимой, так похожей на Отрекшуюся, и теплой осенью.

Солнце согрело и путников и лошадей. А хорошие новости от Алика, нагнавшего отряд у первых холмов, о том, что за ними слежки нет, ещё больше расслабили путешественников.

Скай, выслушав отчёт гнома, кивнул. Он был немногословен все эти дни. Напряжение чувствовалось в каждом его движении. И Ле волновалась за паладина. Его горячие губы в лесу сказали ей больше, чем тысячи слов — она была ему небезразлична.

Ле же была поражена, она не ожидала подобной пылкости и не понимала того, что была так слепа все эти годы, не видя его к себе отношения.

И как это страшно бы ни звучало это — не удивлена... Потому что выгорела и, кажется, на яркие эмоции была уже не способна.

Сильвана права, она стала Отрекшейся в каком-то смысле. А может и во всех...

Мощеная дорога с проросшими между блестящими камнями тонкими травинками уходила на восток. Лошади шли размеренно. Путники не торопили их, ослабив поводья, положившись на гнома, искавшего тайные знаки своего народа, указавшие бы на тайный проход. По словам Алика это настоящий тоннель, как маленькое метро, под рекой и Мостом, ведущий к ее дому в Болотину. Но спуск в него находился далеко от самого моста и был тщательно скрыт.

В конце концов, пришлось свернуть с дороги: в двух днях пути находился блокпост Альянса, и уйти в холмистые прерии, петляя между камней-одиночек.

Алик заявил, что ему надо разведать обстановку, велика вероятность, что недалеко могут быть ордынцы, которым о подобном способе оказаться на территории Болотины знать не обязательно. Пристанищем на время похода гнома за сведениями группе стала неглубокая пещера, где нашлось место и лошадям и путникам.

Ночь опустилась быстро, как будто кто-то хлопнул в ладоши, мгла вползла в пещеру, заполнив ее, как вода заполняет кувшин под сильной родниковой струей, поглотив все звуки, даже потрескивание маленького костерка.

Сильвер спал, рядом устроился верный телохранитель, положивший справа меч под руку. И только Ле мучилась бессонницей от собственных терзаний. Сейчас, когда проход, а значит и расставание, были близко как никогда, внутренний спор достиг апофеоза.

Больше женщина не могла этого выносить, и найдя в себе силы, встала и направилась к выходу, недалеко от которого дежурил паладин, охранявший покой отряда.

— Ты ведь его не любишь и никогда не полюбишь! — шепот за спиной заставил Ле остановиться. — Прошу, скажи ему об этом.

Эльфийка выступила из сумерек на тусклый свет, который дарила земле ее богиня.

— Он мог друг, — тяжело вздохнула жрица.

— И он полон надежды, что однажды твоё тепло будет принадлежать ему, — голос девушки дрогнул. — Но ты мертва изнутри. Я чувствую это. Твоё сердце бьётся, в голове роятся мысли. Но огонь жизни... Его нет.

Жрица вздрогнула от боли.

— Я хочу, чтобы он жил, — жестко подытожила Истиара.

Ночь и поворот головы скрыли горькую слезу, скатившуюся по щеке. Но Ле казалось, что она почувствовала привкус этой слезы, полной неразделенной любви.

— Он будет.

Камешки под ногами скрипели, платье мешалось, будто пальцы мрака цеплялись за ткань, тянули прочь от выхода, пытаясь остановить жрицу.

Спина Ская была близко... Он уже почти обернулся, когда на Ле обрушилась тьма.

* * *

Чем прекрасен Луносвет? В нем отдыхает душа. Глаз радуется его изысканности и лёгкости. Но жжет сердце запустение и кровоточит оно при виде раны, располосовавшей прекрасный город ударом ненавистной Плети.

Сильвана часто смотрела на него: изображенного на картинах мастеров, иногда образ ее дома, в который ей не суждено вернуться, клубился в магической дымке порталов, а иногда вот так, она видела его воочию, появляясь без спроса, никем неузнанная.

Ей часто говорили, что смерть — это ее вотчина и эльфийка уже даже в душе не отрицала того, стараясь соответствовать, ища способы продления существования Отрекшихся, их обновления, пополнения их рядов, погружая руки по локоть в кровь и мертвечину, которую раньше ненавидела и боялась.

Гаррош считал ее лишенной ума сукой, предательницей живого, никак не частью Орды. Никто не хотел считать ее частью сильной и мощной фракции, но все ненавистники с радостью смотрели, как умирали за их идеалы ее воины. Только Волджин удивил. Но и Вождь мрачнел день ото дня, кидал в сторону Королевы странные взгляды. Она все пыталась их анализировать, но выходили либо жалость, либо печаль. В сердце Сильваны зародилось подозрение, что он хочет собрать совет и поставить вопрос об исключении Отрекшихся из военного альянса, оставив их один на один с демонами и людьми, ненавидящими воскрешенных за захват их святыни — Лордерона.

Сильвана была лишена возможности спать, как и всякая нежить, но мозг требовал отдыха, и Луносвет стал для нее тем местом отдохновения, которое она так искала.

Сидевшая на небольшом пригорке с прекрасным видом на древний город, Королева услышала шаги загодя. Но даже не пошевелилась. Она знала, кто направлялся к ней.

Терон замер за ее спиной, понимая, что его присутствие для нее не новость. Он долго молчал, успокаивая дыхание и мысли.

— Может стоит даровать тебе дом и оговорить сроки, когда ты будешь его посещать?

— Твои аристократы тебе такого не позволят, — в голосе Сильваны угадывалась грустная насмешка.

— Я могу хлопнуть кулаком по столу, ты сама мне это предложила...

— И как? Уже попробовал?

— Да, послевкусие было приятным, — хмыкнул Правящий лорд. — Но недолгим.

— Принять ответственность сложно. Твой род встанет во главе целого народа... — Сильвана вздохнула. — Начал задаваться вопросом, достоин ли ты такого? Оправдают ли твои потомки ожидания. Испугался. Решил, что пока не готов к таким великим свершениям. Задумал подождать того, что будет с этим миром. Чем закончится грядущая война.

— За спиной Гул"Дана Саргерас. Мы не просто ищем демона, мы ищем титана. Мы стоим на его пути к господству над мирами. И если он победит, мне нечем будет править.