После Пламени. Ангбанд

Я вглядывался в палантир, отчаянно надеясь, что не встречусь взглядом с Врагом. Или с отцом — неизвестно еще, что хуже. Но оба, похоже, были достаточно заняты, по крайней мере, не пытались мешать мне. А вот орков я сосчитать успел. Эту атаку мы могли отбить, если действовать слаженно и быстро.

"Келегорм, веди конницу на Дортонион".

В мысленном ответе брата чувствовалась насмешка, но я сделал вид, что не заметил ее. Мы и так часто ссорились в последнее время, а сейчас это было уж совсем некстати.

"Фингон, на вас движется тысяча волчьих всадников. Передай своему отцу".

Орков не так уж много, но что, если это лишь авангард? Жаль, что Моргот напал так рано! Я-то надеялся, что у меня есть время.

32

Ну, наконец-то! Ведь говорил я тебе, Маэдрос, предупреждал! Нет, надо было дождаться, чтобы Враг сам начал войну. Может, хоть теперь за оружие возьмешься, осторожный ты наш?!

На мгновение мне стало совестно: все-таки с одной рукой много не навоюешь. Впрочем, кто его заставляет? Я сам поведу нолдор в сражение, они только того и ждут. Отошел бы ты, братец, в сторону и не мешал, раз не в силах биться. Правду сказать, если бы Моргот сейчас на нас не пошел, через пару лет я сам бы не выдержал. Хоть и не хочется окончательного разрыва со старшим братом, а тут уж никакого терпения не хватит.

Крепости строить — дело несомненно полезное, только вот зачем растягивать на десятилетия то, что можно сделать за годы? Враг-то ведь тоже не теряет времени даром, копит силы. И хорошо, если только на севере. За Синие-то горы мы так и не собрались отправить разведчиков. Что там, Маэдрос? Чего ждать оттуда? Неожиданной помощи? Или удара в спину?

И начало войны какое-то странное. Неполных три тысячи орков — что, вся сила Моргота? Не верится, я от него большего ждал. Да еще извержение это — зачем? До нас огнем не достать, зато если нападение должно было стать внезапным, Враг сам себя выдал. А если это сигнал, то кому?

Прежде я поделился бы сомнениями с Маэдросом. Теперь — оставил их при себе. Не нравилось мне, каким брат вернулся из Ангбанда. И чем дальше, тем сильнее не нравилось.

33

Гнев Великих настиг орков-ослушников. Жидкий огонь пожрал тела тех, что вышли из крепости последними. Ни костей не оставил, ни даже пепла.

Что ж, это война. Война с квын-хаями. Теперь — еще и война с Арг-бадом. Со всем миром. Пусть.

Кто отважится сразиться со зверем, загнанным в угол? Кто рискнет заступить дорогу стае, у которой не осталось ни Властелина, ни поддержки своих, ни дома, куда можно вернуться, — только ненависть? Ненависть, которую наконец-то не нужно сдерживать.

Река пламени текла на юг. Опытные командиры уводили орков к западу и к юго-востоку. Навстречу квын-хаям.

Только вот не легкой добычей, не сочным и нежным мясом оказались те, кого, казалось бы, лишь воля Властелина защищала до сих пор от расправы. Ярость встала против ярости. Мастерство против мастерства. Мужество против мужества.

Оказались ли мужество орков и ненависть их чуть меньше, чем у врагов? Тучи ли разошлись, открывая бывших воинов Цитадели безжалостным лучам солнца? Или в бою не хватило тех, кто сгорел в огне Тангородрима, так и не обагрив оружие вражеской кровью?

Как бы то ни было, оркам пришлось отступить. Сначала медленно, огрызаясь, заставляя квын-хаев сражаться за каждый шаг. Потом торопливо и беспорядочно. Наконец, просто бежать. Не к северу, ставшему враждебным теперь. К югу. К ор-хаям Горбатой земли.

34

Я вмешался вовремя. Я спас вас, мальчики, пусть вы и не знаете об этом. Пусть ты, Маэдрос, считаешь меня предателем. Да, я смог уничтожить не больше двух сотен орков, зато устроенное мной извержение нельзя было не заметить. Вы успели подготовиться к нападению.

Теперь я смотрю, как вы бьетесь. Вы многому научились за эти годы. Двойной удар — с Химринга и со склонов Эред Вэтрин — и орки оказались между молотом и наковальней. Правда, дерутся эти твари так свирепо, словно их гонит в бой чья-то злая воля. И не нужно даже угадывать, чья. А значит, у меня еще есть время, пока Саурон занят.

Я успею увидеть, как вы разобьете армию Ангбанда. Отсюда, с Орлиного Клюва все прекрасно просматривается. Особенно с Венцом на голове. Особенно сейчас, когда ваша ярость, ваше упоение битвой, ваша жажда мести делают вас созвучными Теме Мелькора.

Я успею увидеть вашу победу прежде, чем начнется мой бой. Прежде, чем сюда придет Саурон. Если уж он нарушил один приказ Восставшего, что помешает ему нарушить и другой?

Я мог бы ждать врага внутри Тангородрима, там моя сила возрастает так, что самому становится жутко. Но если я пущу ее в ход, вулкан может взорваться. А тогда погибнет не только Ангбанд. Мелькора нет здесь, и некому будет сдержать волну разрушения.

Вы должны жить, мальчики. Как и мой народ, забывший своего короля. Я буду сражаться с Сауроном здесь, на горе. Наконец-то мы сойдемся в схватке открыто. Я, друг Мелькора, и он, предатель. Я не стану просить помощи у Восставшего: это мой бой. Личный.

Я убью Саурона, как убил когда-то Унголианту. А если все-таки он одолеет меня, я заставлю его заплатить высокую цену. За этих орков, посланных против вас, мои сыновья. За обманутое доверие Мелькора. За мою жизнь.

35

Извержение не убавило решимости у отпущенных мной орков. Скорее наоборот. Не зря мы их обучали. Деваться им теперь было некуда, и они стремительно двигались к вражеским крепостям. Там их ждали, конечно. Огонь Тангородрима видно издали, нолдо своего отчасти добился. Что ж, Мелькору полезно будет узнать и об этом. А воинам, сохранившим верность Ангбанду, — убедиться, что квын-хаи не легкая добыча, а для победы нужна дисциплина и согласованность действий.

Орки бились отчаянно. Хоть и без единого командования, без продуманного плана, а продержались против нолдор дольше, чем я рассчитывал. До самого утра. До появления ладьи Ариэн.

Вдали от Ангбанда не было плотной завесы туч, защищающей Детей Диссонанса от губительного для них света. А тратить силы на то, чтобы прикрыть отступников, я не собирался.

Движения орков становились все менее уверенными: солнечные лучи слепили, обжигали глаза. Бывшие воины Ангбанда начали отступать.

Надо будет что-то решить с этим, когда вернется Мелькор. Квенди одинаково хорошо видят и при свете, и в темноте. Это серьезное преимущество. Если Аман когда-нибудь нападет, может потребоваться слишком много сил, чтобы прикрывать наши войска от огня Ариэн.

Орки заметались, зажатые между западной и восточной армиями нолдор. И повернули к югу. К лесам и пещерам Соснового Нагорья. Только вот ждали их там не сородичи, на помощь которых они явно рассчитывали. Враги.

36

Орки, едва достигшие спасительной тени соснового леса, с воем откатились назад, оставляя трупы. Раненых не было: стрелы с белым оперением били насмерть.

На равнине ор-хаев, полуслепых от слишком яркого света, ждали квыны. Сбившись в кучу и яростно отбиваясь от наседающих с трех сторон врагов, бойцы вольной стаи прорубали себе дорогу к северу. Они не слишком надеялись на подмогу тех, кто остался под рукой Властелина Мелгыра. Но над Арг-бадом были тучи. Густые, темные тучи, защита от солнца.

Там можно будет продержаться до ночи. Или хоть умереть, уничтожая врагов, а не корчась беспомощно, словно квын-хай, подвешенный над огнем. Умереть — или победить? Все-таки победить! Попытаться хотя бы.

До Арг-бада добралось только пять или шесть сотен орков. Самые крепкие и упорные, способные драться, полагаясь лишь на слух и чутье. К вечеру их осталось триста. Но истоптанная земля перед Тангородримом досыта напилась вражьей крови, и между черными языками застывшей лавы орочьи трупы валялись вперемешку с нолдорскими.

— Повелитель Саурон! — выкрикнул один из вожаков, прорвавшись к воротам и подняв, как знамя, отрубленную голову квына. — Твоя охота — наша охота! Твои враги — наши враги! Ты наш глав...

Он захрипел, царапая ногтями прошитое стрелой горло, и осел на землю.

Ворота Арг-бада остались плотно закрытыми. Ни один воин не вышел из них, чтобы помочь отступникам. Ни одного из орков, покинувших стаю Властелина, не впустили обратно в крепость. Саурон довел урок верности до конца.

37

Ну, вот и все. Уцелевшие орки бегут к Ангбанду. И чего ты добился, Саурон? Зачем тебе понадобилось это демонстративное нарушение приказа? Войско твое разбито. Мелькор не простит тебе предательства. Сразиться со мной ты так и не решился.

Странно, что не решился. Ты, конечно, тварь злобная, хуже орков, но вряд ли трус. Иначе Вала не поставил бы тебя во главе армии.

Так чего ты хотел, Саурон? Захватить власть в Ангбанде? Это вряд ли. Против Мелькора тебе не устоять. Особенно, если с ним буду я.

Нанести удар нолдор? Но для этого мало трех тысяч воинов. Может, ты от этих орков хотел избавиться? Или... от меня?!

Так вот, что ты затеял! Орки нападают на нолдор, я кидаюсь биться с тобой — и ты выставляешь меня предателем! Это и есть твой план? Тогда ты еще глупее, чем я думал.

Мелькор доверяет мне, Саурон. Я сделал ради него такое, на что ни один из вас, майар, не способен. Я победил Унголианту. Я создал Венец. Я был единственным другом Восставшего в Амане, а это многого стоит.

Я не вызову тебя на поединок, не бойся. Не хочется пачкать об тебя меч. Я просто расскажу все Восставшему. Всю правду. О том, как ты нарушил его приказ. О том, как ты собственных воинов обрек на бессмысленную смерть. И все ради того, чтобы попытаться заманить меня в ловушку.

38

— Отходим!

— Маэдрос, стой! — Келегорм осадил коня, едва не налетев на меня. — Какое отступление?! Мы побеждаем — или ты ослеп?!

Я бросил быстрый взгляд на ворота Ангбанда. Забрызганные нолдорской и орочьей кровью. Пока — закрытые.

— Отходим, — жестко повторил я. — Карнион! Нильдо! Передайте приказ.

— Стоять! — зарычал Келегорм, поднимая меч. Глаза у него были безумные.

Мои помощники растерянно переводили взгляд с меня на брата, не понимая, кого слушать.

— Передайте приказ, — сказал я твердо. — Вперед!

Они наконец тронули лошадей. Сперва неуверенно, даже оглянулись несколько раз. Потом пустили коней галопом. Я снова покосился на ворота: створки шевельнулись? Нет, показалось.

— Трус! — заорал Келегорм. — Предатель! Вражий прихвостень!

Он взмахнул мечом — я вовремя подставил свой. Клинки со звоном скрестились, разбрызгивая капли еще не запекшейся орочьей крови.

— Это приказ Моргота, Маэдрос?! — закричал брат, нанося новый удар.

Я парировал. С трудом: все-таки левая рука действовала хуже правой, а Келегорм всегда был сильным бойцом. Сильнее меня.

— Нет. Это мой приказ, — я говорил спокойно и властно, глядя в его искаженное яростью лицо. — Моргот нарочно заманил нас сюда.

Удар. Скрежет. Келегорм почти достал меня.

— Как отца, — напомнил я, медленно отступая под его натиском к воротам Ангбанда. — Как меня когда-то. Я знаю его хитрости, брат.

— Келегорм, стой! Ты с ума сошел!

Подъехавшие Маглор и Куруфин бросились между нами. Несколькими мгновениями позже к ним присоединился Карантир.

Келегорм нехотя опустил оружие, с ненавистью глядя на меня. Пусть. Отношения мы выясним после. Если выживем.

— Уводите воинов, братья, — велел я, всей кожей чувствуя, как подрагивают створки ворот, готовые распахнуться и выпустить полчища Врага. Куда более многочисленные, чем разбитая нами армия. И совершенно свежие.

— Это ловушка! Надо немедленно убираться отсюда.

Братья переглянулись.

— Да, Маэдрос, — Маглор развернул коня.

Куруфин с Карантиром, поколебавшись, последовали за ним.

— Келегорм? — я в упор посмотрел на брата.

Тот отвел глаза.

— Как прикажешь... старший.

39

— Что там, Ральтагис?

Майэ виновато посмотрела на Мелькора:

— Гарт погиб. В трясину затянуло. Не уберегла.

— Изобретатель доспехов, — нахмурился Восставший. — Но он ведь был не один?

— Еще Альгор и Хольта. Эти целы.

— Хорошо.

— Властелин, боюсь, мне уже не уследить за этими Воплощенными. Их все больше, а самых ценных в опасные места как магнитом тянет. Пока одного отгоняешь, другой обязательно найдет неприятности на свою... хм... голову. Гарт — он ведь сам в топь полез, сознательно.

— Зачем?

— Выдумку новую проверить решил. Привязал к ногам доски — дескать, они помогут на поверхности удержаться. И давай испытывать. Я не мешала, следила только. Но потом отвлеклась: Нарлин не могла разродиться, а там ребенок интересный, твоя кровь по двум линиям. В общем, пока я вернулась, Гарт утонуть успел. Так эти двое его приятелей теперь думают, как все-таки доски усовершенствовать. И вот что с ними делать? Держать на привязи? В Ангбанд отправить?

— Ни в коем случае! Пусть пробуют.

— Ценой жизни? — усомнилась Ральтагис.

Мелькор пожал плечами.

— Если потребуется. Люди лучше всего учатся в опасных ситуациях. Дай им знание даром — не будут ценить, не сохранят. А заставь зубами вырвать — запомнят. Проверено.

— Ты поэтому своих воспитанников сквозь огонь протаскивал?

— Именно. А заодно другим показал, чем за могущество платить приходится. Чтобы зря не завидовали. — Вала подозвал Бурузуруса. — С Младшими Детьми теперь все будет в порядке. Мы возвращаемся в Ангбанд, Ральтагис.

— Мы? — майэ удивленно посмотрела на него. — А кто здесь останется? Дэрт?

— Мои ученики.

— То есть наместники?

— Нет, вожди свободных племен. Я не стал связывать их словом. Когда-нибудь люди придут в Ангбанд, Ральтагис. Но — сами.

40

Учитель редко говорил с нами и приносил мало даров, но приказывал много и требовал от нас тяжких трудов.