По мере озвучения каждого нового пункта лицо Хицугаи все больше начинало походить на восковую маску, и только в глазах медленно разгоралось пламя ужаса.
— После этого, каваем тебя решатся называть только самые упоротые фанатки. Но, — Нацу покосился на притихшего капитана, — этот способ ты вряд ли одобришь.
Тоширо громко выдохнул.
— Да, наверное, уж!
— Я чё-то так и подумал, — согласился блондинистый "отдел планирования".
— Что-нибудь более... пацифистское среди твоих вариантов есть?
— Конечно. Но они и сложнее на порядок. Мы, в принципе, можем ограничить твое личное пространство при помощи третьих лиц.
— Это как?
— Для полноценной женитьбы ты, Широ-кун, на мой взгляд, еще мелковат, уж прости за правду, но можно попробовать набрать в твое близкое окружение пять-шесть самых боевитых поклонниц, которые с готовностью будут отгонять от любимой няки всех чужаков. Правда, тут есть и минус. Саму группу избранных тебе все-таки придется допустить до капитанского тела и позволить им вытворять чуть ли не все, что вздумается.
Судя по молчанию и напряженному сопению, Тоширо всерьез обдумывал прозвучавшее предложение. Принцип малого зла предстал перед парнем во всей красе, как никогда демонстрируя свою пугающую двойственность.
— Так, Нацу, давай пока все же не будем делать окончательный выбор, — решил, наконец, Хицугая. — Ты ведь говорил, что знаешь три способа?
— Ну, третий самый примитивный, — с сомнением ответил блондин, давая сразу понять, что ему этот вариант нравится меньше всего. — Ты можешь просто сбежать. Залечь на дно, уйти в неоплачиваемый отпуск, податься в кришнаиты, обриться наголо и спрятаться в далеком горном монастыре, и так далее, и тому подобное.
— Это будет лишь временной мерой, — отрезал Тоширо. — К тому же я не могу слишком надолго отлынивать от исполнения своих обязанностей в роли капитана Готей-13.
— Ну, вот, ты сам все и видишь...
Хицугая молчал еще несколько минут, а потом с еще теплящейся надеждой посмотрел на Нацу и закусил губу.
— А точно больше ничего нельзя сделать?
— Вообще-то всегда можно сделать что-то еще, — собеседник хитро прищурился, наблюдая за тем, как длинные тонкие листья медленно падают в зеркальную воду. — Например, когда мне не нравится ни один из озвученных вариантов, я иногда просто пробую их все разом единым скопом.
— И как это у нас может получиться? — удивился капитан.
— Это, Широ-кун, зависит от одной маленькой детали — какое количество твоих гигаев, мы сумеем достать, если очень постараемся.
Нацу медленно и даже как-то немного торжественно поднял правую руку и разжал кулак, демонстрируя Тоширо пять темно-зеленых шариков, аккуратной горкой покоящихся у себя на ладони.
— Это то, о чем я думаю?
— Нет, Широ-кун, это не витамин А для быстрого роста.
* * *
Продолжительный здоровый сон в первой половине дня уже не одно столетие как вошел в привычный распорядок для капитана восьмого отряда Кёраку Шунсуя. Продолжительные попытки подчиненных и в особенности лейтенанта (равно как и ее предшественницы) сделать хоть что-нибудь с этой нехорошей привычкой разбивались бессильными волнами о гранитные скалы командирского пофигизма, зачастую разбавленного хорошей порцией горького похмелья. Потому то, что Кёраку выбрался из своих покоев на свежий воздух лишь около полудня, совершенно никого не удивило. Равно как и то, что первым делом капитан направился во внутренний дворик, чтобы привычно помедитировать на террасе с бутылочкой легкого сакэ.
Отбив несколько настойчивых попыток Нанао втянуть себя в круговерть рабочих будней, Шунсуй с полным удовлетворением погрузился в собственные ленивые размышления, как всегда плавно перетекавшие в составление планов на вечер. Сегодня Кёраку не ждал ни званных, ни незваных гостей, но к внезапному появлению в саде невысокого блондина в черной форме с перевязью четвертого отряда, один из старейших капитанов Готей-13 отнесся с поистине буддийским равнодушием.
Тем временем, визитер без особых церемоний добрался до противоположной стороны стола и, отвесив чисто символический поклон, грохнул на лакированные доски большую запечатанную бутыль. Шунсуй, по-прежнему воспринимавший происходящее как нечто должное, ответил на такое недвусмысленное предложение умиротворенной улыбкой и коротким приглашающим жестом. К счастью запасная посуда для внезапно нагрянувших собутыльников у Кёраку всегда хранилась в специальном ящике под столешницей. Прозрачная жидкость со специфическим, но, тем не менее, вполне знакомым для капитана запахом, разлилась по круглым чашкам. А тарелка с нарезанными ломтиками грейпфрута приятно дополнила сложившуюся картину.
Выпив по первой, хозяин и гость немного помолчали, любуясь чистотой голубого неба.
— С лимоном?
— Лайм, Кёраку-сама.
— Отличное качество.
— Один знакомый делает, в основном для собственного употребления, но я могу вам дать его координаты.
— Обязательно обращусь.
Распив еще по одной, собеседники закусили грейпфрутом и продолжили разговор.
— Мне кажется, мы не были представлены в прошлом?
— Нацутори Ханзо, Кёраку-сама. Как не трудно заметить, четвертый отряд.
— Рад знакомству, Нацутори-сан.
— Если можно, то просто Нацу.
— Хорошо, как скажешь. И чем же я обязан твоему столь неожиданно приятному визиту?
— Видите ли, Кёраку-сама, вы ведь наверняка уже слышали о капитане Кучики?
— Да, неприятная ситуация.
— В этом-то все и дело. Этим утром Унохана-сама поручила мне, как можно быстрее, заняться пошатнувшимся душевным здоровьем главы великого дома. Конечно, можно было бы действовать жестко, но я сторонник тактичного подхода, к тому же здесь речь идет о таком уважаемом человеке. В свете этого, мне хотелось бы попросить вас о помощи в дальнейшем процессе... лечения.
— И я, кажется, догадываюсь, какой именно метод ты предложишь, Нацу-кун, — Шунсуй спокойно улыбнулся, как бы выражая свое одобрение. — Но, к сожалению, меня связывают по рукам и ногам рабочие моменты и излишнее внимание Нанао-тян, лишаться которого мне, впрочем, не хотелось бы, — не слишком искренне пожаловался капитан.
— О, не волнуйтесь, Кёраку-сама. С этим уже все улажено. Уверен, что небольшой пожар в отрядном архиве отвлечет на себя внимание вашего лейтенанта на нужный нам срок, чтобы незаметно скрыться.
— Пожар? — во взгляде Шунсуя промелькнула настороженность.
— Теоретически, случится самовозгорание в одном из ваших тайничков, — ответил Нацу под очередной журчащий звук и, предвосхищая опасения собеседника, сразу же добавил. — На счет сохранности самих запасов тоже можете не беспокоиться. Я уже извлек их и перенес в надежное место.
— Ты уверен, что сумел отыскать всё? — происходящее явно начинало забавлять командира отряда номер восемь.
— В крайнем случае, я компенсирую вам потери из собственного личного фонда.
— В таком случае, почему бы и не помочь бедняге Бьякуе...
— Кёраку-сама, и я еще тут подумал. Хорошо бы захватить по дороге Укитакэ-сама, он все-таки имеет на Кучики-сама некоторое дополнительное влияние, да и вообще...
— Прекрасная мысль, Нацу-кун.
Прежде чем серый дым начал заволакивать небо над двориком, сидевшие на террасе люди успели распить еще по две порции и покончить с остатками грейпфрута.
* * *
— Как же я счастлив, что вы появились здесь, господа!
В голосе старого седовласого дворецкого, служившего в поместье уже третье поколение, сквозила искренняя радость. Обычно пожилой слуга был гораздо более сдержан, но в обстоятельствах, так сильно напугавших всех домочадцев, он не сумел удержаться от возможности излить душу прибывшей "команде спасения".
Вот уже третьи сутки капитан шестого отряда и хозяин поместья не выходил из своих покоев, выгоняя взашей каждого, кто пытался к нему пройти. Пару раз дело едва не дошло до рукоприкладства, а вид собственного благородного господина, охваченного яростью и гневом, совершенно не укладывался для челяди в его привычный облик. Бьякуя Кучики игнорировал членов семьи, слуг, подчиненных, явившихся справиться о нем, и даже выставил за дверь лейтенанта Сасакибе, явившегося от имени самого командующего! Но куда страшнее для старого управляющего были слухи, уже ходившие по поместью. Ладно бы кто-то шептался, что у господина просто внезапное помутнее рассудка или небольшой стресс. Так нет же! Некоторые охранники и служки всерьез уверяли, что слышали, как глава одного из четырех самых великих домов Сообщества Душ тихо... РЫДАЕТ, закрывшись в собственной комнате.
Но к счастью у Кучики-сама были по-настоящему хорошие друзья и надежные боевые товарищи! Капитаны Укитакэ и Кёраку, а так же лекарь, присланный добросердечной Уноханой-сама, явились в к ним дом до того, как случилось что-то ужасное. И дворецкий был совершенно уверен — эти люди, наверняка, помогут несчастному господину.
В небольшом помещении приемного зала царила подчеркнуто аскетичная атмосфера, разбавляемая лишь свитками с изречениями, украшавшими стены. Впрочем, по первому же требованию Нацу интерьер был дополнен большим круглым столом. Все остальные необходимые медицинские средства у лекаря, по его заявлению, были с собой. И, судя по объемной сумке, висевшей через плечо, так оно и было.
— А если он все-таки не выйдет? — с сомнением заметил Джуширо.
— Перейдем к плану Б, Укитакэ-сама, — откликнулся на это Нацу, сидевший в центре между капитанами. — Завалимся сами к нему.
— Главное не переборщить, — заметил Кёраку.
Негромкие шаги и резко отдернутая перегородка, заставили всю троицу замереть в немом изумлении. Появившийся в дверном проеме, Бьякуя обвел всех присутствующих тусклым взглядом покрасневших глаз и желчно усмехнулся.
— Явились...
Вид капитана шестого отряда был не то, чтобы слишком ужасен, но определенно и близко не соответствовал тому образу, к которому привыкли многие шинигами за долгие годы. Длинные черные волосы Кучики, не скрепленные традиционными зажимами, болтались в полнейшем беспорядке. Помятая одежда, похоже, носилась уже несколько дней, а шарф бежевого цвета, являвшийся еще одной обязательной отличительной чертой в облике Бьякуи, попросту отсутствовал. На потемневшем лице появились старческие морщины, особенно глубокие гнездились в уголках глаз.
— Что? Хотите лишний раз позлорадствовать? Ну, так давайте! Смейтесь! Вот он я перед вами! — охрипший голос Кучики звучал как-то надломлено.
— О чем ты, Бьякуя? — брови Укитакэ поползли вверх.
— Не надо прикидываться, семпай! Я все знаю! — Бьякуя не дал Джуширо договорить и так же порывисто, как и прежде вылетел из комнаты.
— Я, кажется, чего-то не понимаю, — пробормотал капитан тринадцатого отряда.
— Похоже, болезнь дошла до той стадии, когда мы имеем последнюю возможность, чтобы вмешаться, — деловито резюмировал Нацу, переглянувшись с Кёраку.
— Да, срочное лечение явно необходимо, — подтвердил Шунсуй.
— Вы так и не сказали мне, что именно задумали, — настороженно заметил третий участник беседы, но возвращение Кучики помешало ему закончить свои расспросы.
— Вот!
Большой деревянный ящик ухнул на столешницу, а Бьякуя застыл над ним, скрестив на груди трясущиеся руки.
— Это что? То, что мне кажется? — Кёраку покосился на Укитакэ, стоически сдерживая ухмылку, так и просившуюся наружу.
— Великие предки, надеюсь, что нет, — если бы не маленькая неловкость, проскочившая в речи Джуширо, то его испуг можно было бы посчитать почти настоящим.
— Да! — припечатал Кучики. — Это именно то, о чем вы подумали! И что еще может быть лучшим свидетельством того скрытого всеобщего презрения и насмехательства, чем это издевательство, присланное мне?! Как же низко могут пасть люди в своем желании...
— Он заговаривается? — Шунсуй склонился к уху лекаря, и тот утвердительно кивнул.
— Пора вмешаться.
Тяжелая трехлитровая бутыль с прозрачным содержимым грохнула донышком о стол ничуть не хуже, чем ящик. Бьякуя, прерванный на середине своего монолога, воззрился на выставленный Нацу предмет. В глазах капитана впервые промелькнула какая-то искра не затуманенного разума. Укитакэ разглядывал "подарок" с некоторым скепсисом.
— Это что? — убито, будто не замечая очевидного, спросил, наконец, Кучики.
— Лекарство, — ответил Нацу. — И сейчас, Кучики-сама, мы будем вас им основательно так лечить. К тому же, поскольку данный вид секретной терапии действует куда лучше при коллективном применении, то все собравшиеся готовы поучаствовать в медицинской процедуре. Причем исключительно ради вас, Кучики-сама.
— Глупости, — вяло отмахнулся Бьякуя, но взгляд капитана все никак не желал отцепляться от вытянутой стеклянной тары.
— Хотите поговорить об этом? — улыбнулся Нацу, резким жестом не дав Укитакэ высказать какое-то возражение.
— Да какая, в принципе разница? — снова махнул рукой глава великого дома, после чего, как ни странно, плюхнулся на пол, прямо там, где стоял. — Хуже уже не будет...
Прокравшись к дверям, старик-дворецкий сначала некоторое время прислушивался к громким звукам, доносившимся изнутри, а затем, не в силах сдерживать любопытства, приник одним глазом к крохотной щели. От увиденного у слуги едва не подкосились ноги, и лишь многовековая выучка помогла ему удержаться от удивленного вскрика.
Четверо мужчин, находившихся в приемном зале, уже достигли той фазы задушевного разговора, когда каждый рассказывал примерно что-то свое и при этом все остальные умудрялись не только выслушивать друг друга, но еще и вставлять в рассказы свои замечания и наблюдения, плавно перетекая с одной темы на третью и обратно. Хозяин поместья хоть и с осоловевшим (впервые на памяти дворецкого!), но весьма посвежевшим видом рассуждал о высоких материях, таких как "сволочность жизни" и "неблагодарность подчиненных". Троица оппонентов активно спорила и яростно жестикулировала, при этом вскочивший на ноги лекарь-блондин больше всех упирал на "необходимость проявлять социальную гибкость" и "единение с простым народом". Во время одного из небрежных взмахов руки деревянный ящик, ютившийся на краю стола, свалился на пол, но никто из четверых даже не обратил на это внимания. Клоунские носы, петарды и "змейки-дуделки" рассыпались вокруг блестящим покрывалом. А сверху желтым прямоугольником замерло "Пособие по развитию чувства юмора. Для чайников".
* * *
— Так. Вроде бы пришли.
— Два прошлых раза вы говорили тоже самое, Кёраку-сама.
— Ну, ошибся, с кем не бывает?
— Не, Шунсуй не Кемпачи, больше двух раз мимо не пролетает.
— Спасибо, Джуширо. Смотрите-ка забегали... Кстати, кто помнит, как там начинают?
— М-м-м... У вас — товар, у нас — купец? Или как-то так...
— Укитакэ-семпай, при всем моем уважении, вы всегда хреново разбирались в традициях!
— О, Бьякуя, раз такой умный, может, сам попробуешь?
— Именно это я и собирался предложить, Кёраку-сан!
— Кучики-сама, а может не надо?
— Нацу, ты пока вообще заткнись. Мы тут твое счастливое будущее обустраиваем, так, что давай стой тихо и просто будь благодарен!
