Берри долго не думал: пожав плечами, он неожиданно согласился на авантюру Слая, которой не понимал даже в общих чертах. То, что это — именно авантюра, сомневаться не приходилось, но ни ему, ни отряду терять уже нечего. Кроме, собственно, жизни.
— Мех, Хром, дам берегите. Денила, слушайся старших.
Они оставили команду в глубокой нише, прямо по центру очередного прохода, соединяющего два подземных зала. Из коридора пристанище замечалось лишь по отсвету умирающего факела, который из последних сил стремился отдать огонь людям. Сама же пещерка со стороны походила на увитый плющом грот — здесь не только плакали сталактиты, но, похоже, проложила путь какая-то драгоценная порода. Стены пестрели тёмными, с золотым проблеском жилками. Однако рукотворных изъянов видно не было.
— Миш, ты здесь уже ходил?
За женщин и Денилу Берри не боялся — они под опёкой Дло и Хрома.
Это только на первый взгляд казалось, что Меха беспокоит лишь его шкура и шёрстка. На второй чудилось, что для азтончанина нет ничего важнее его отвёрток и прочих игрушек. И только на третий приходило понимание: Мех заботился о том, кого выбрал. А выбрал он — давно выбрал! — Берри Лиара, а, значит, и его команду. Наверное, именно поэтому на Азтоне капитан, хотя на миг и усомнился, следовал за другом.
Но Портняжку Мех тоже выбрал...
На беспрекословное подчинение Хрома командир не рассчитывал, однако знал, что тот не любит быть должником — пусть главный техник "Феникса" оказался, где оказался, по вине Берри, но весь этот смертельный кавардак начался именно с гиганта. Или — формально начался, но сейчас не время напоминать об этом Хрому. Да и в любом случае, беглецам следовало держаться вместе, без раздоров и ссор.
И кто посмеет тронуть Георгию?
— Нет, — Слай кивнул на стену. Не сплошная, какая-то пупырчатая, рядом каменюги — обвал, где-то годовой давности, хотя командир не брался судить. — Рядом. Но дорогу знаю. Выход найду.
— Надеюсь, — хмыкнул Берри. — Ты был в прошлый раз не один?
— Да. А что?
— Здесь выработки ведут?
— Явное дело!
— По мне, следует поискать шахтёров... или как они у вас называются?
— Не следует, — покачал головой юноша. — В крайнем случае только. Я вас выведу.
— Ты лаконичен, Миш.
— Они могут принять нас за контрабандистов, а рядом с лешим и бортничем ещё не поверят, что Динька обычный ребёнок.
— Мило.
Они вернулись в пещеру, которую только что проходили с отрядом. Фиалкиец остановился и взглядом попросил фонарик.
— Только и его не сломай, — вздохнул командир.
— Я стараюсь иногда с совестью разговаривать. — Берри смиренно посчитал это за "попытаюсь".
Всё-таки факел был лучше "вечника" с его блеклым, потусторонним светом. Открытый, настоящий огонь тоже не озарял пещеру целиком, но всегда отделял часть вокруг несущего, рядом, а не где-то там, сбоку, и превращал каменный зал в жилую, почти уютную комнатку. И пусть всюду танцевали гигантские тени... но сейчас казалось, что они притаились во мраке и, зло улыбаясь, поджидают гостей. И... факел существовал, принадлежал этому миру, не был иллюзией — тяжёлый, неудобный для непривычных рук, дрожащий, потрескивающий, чадящий, вонючий. Он был реальным в отличие от беззвучно плывущего на кончике собственного луча фонарика.
"Вечник" выхватывал из тьмы то сталагмит, то просто каменный осколок — лунный жгутик-прилипала замирал, затем скатывался вниз и испуганным зверьком метался прочь, чтобы ухватиться за похожие на длинные макаронины низкие сталактиты, пробежаться по ручейку какой-то руды, на миг поселиться в букете мутноватых кристаллов...
— Ты ищешь, Миш?
— Да. Я видел в прошлый раз, здесь. Пытаюсь вспомнить... Ага!
Пятнышко приклеилось к ничем не примечательному куску стены, осторожно поползло чуть в сторону и вверх, остановилось на длинной, почти ровной трещине. Затем, словно нехотя, поползло к потолку, цепляясь за края щели, пока не достигло такого же идеального, перпендикулярного к прежнему разлома. Только тогда до Берри дошло.
— Сверхновая...
— Именно, — согласился фиалкиец. — А с факелом найти труднее.
В пещере имелся ещё один ход, замаскированный самой землёй — хитро замаскированный, будто с тайным умыслом. Разгадать его разведчики не могли и не стремились — просто взяли подарок.
Сразу за плитой начинался глубокий арочный проём — когда в него, подмаргивая мраку бледным лучиком, вступил Слай, по округлым стенам зазмеились тени. Они испуганно убегали от света.
— Геккоманды, — шепнул проводник. — Значит, мы идём туда, куда надо. Здесь чистые породы. И здесь хорошая вода.
— Ээ-э?
— Ящерицы такие.
Туннель зашелестел эхом — во тьме перебирали быстрыми цепкими лапками.
— Не пещеры, а террариум какой-то, — буркнул командир, стараясь держаться поближе к юноше — "вечник", казалось, прикипел к руке фиалкийца. Расставаться с фонариком Слай не спешил.
— Ага, — совсем как Динька кивнул он. Даже сейчас, во мраке, что усмехался попыткам его отогнать, крашенные волосы аборигена посверкивали нитями яростного золота, зимнего серебра и рыжего железа, остальное обратилось в иссиня-чёрный уголь. — Это же Драконовы горы. Но тут кое-что другое тоже проживает.
— Явное дело, — передразнил капитан.
Ещё шаг за резкий поворот — и они выбрались в пещеру, пронизанную солнечными копьями. Странно, Берри полагал, что с той стороны гор напевала колыбельные глубокая ночь... Сверхновая! Опять поэзия! Капитан удручённо покачал головой — наверное, виной всему ментал. Но вопросы, удивление и настороженность легко освободили место восхищению — Леопардовый зал уступал этому не только в размерах, но и в красоте... нет, великолепии!
— Лиар? — Слай по обыкновению отвлёк, сбил с мысли — и взамен восторгу явилось грубое, пошлое сравнение. Солнечная паутина исчезла — разум предложил более привычную сеть лазерной сигнализации, пещера утратила очарование. — Вода. Хорошая. Чистая.
Малютки-геккоманды, видимо, не любили обманывать — рядом с зевом в бесконечность, которым теперь казался проход, звенел и серебрился тонкий, но высокий водопад. Его окружал другой, хрустальный — глаз с трудом отделял каменный лёд от настоящей воды. Тот и другая радужно искрились и текли, менялись и не желали стоять на месте. Они, переплетаясь, проложили путь от обвисшего сталактитами потолка до кривоватого пола, а затем уходили ниже, в проточенную за годы дыру... в царство мёртвых — никак не меньше.
За водопадом, словно вмёрзнув в хрусталь, распласталась ящерка. Не очень большая, чуть длиннее ладони с вытянутыми пальцами; половину кофейного, в чёрно-коричневых зёрнышках и молочных росчерках тела занимал полосатый хвост; кружевную салфеточку брюшка сторожили четыре когтистые лапы-звёздочки; повёрнутая в сторону, плоская головка смотрела вдаль немигающими глазами. Чешуйчатая хозяйка водопада походила на драгоценное украшение, а не на живое существо.
— Топазовый геккоманд, — Слай гордо улыбнулся — точь-в-точь гениальный, но молодой ювелир перед самым первым своим покупателем.
— Ищет топазы? — совсем по-детски удивился Берри.
— Нет, — столь же непосредственно изумился в ответ фиалкиец. — А что? Такое возможно?
— Почему нет? — пожал плечами командир. — Если Мех не сказки рассказывает, портняжкина шавка на золотые жилы натаскана.
— А, длинноух, — абориген вздохнул, явно сожалея об упитанном "кролике". Затем отмахнулся, отгоняя наваждение. — Нет, геккоманды ничего не ищут — просто рядышком селятся. А кто им имена придумывает, не знаю.
Слай подставил сложенные лодочкой ладони под струйку, напился. Берри последовал примеру — вода оказалась восхитительно вкусной и до ломоты в висках холодной, словно бы и впрямь была заточена в ледяной, а не хрустальный желоб.
— С заснеженных пиков, — фыркнул юноша, плеснув себе в лицо.
— С заснеженных? Пиков? — уточнил командир. Перед глазами стояла покинутая недавно лесостепь — холмистая, с гигантом-секиймецем, но без всякого намёка на...
— Не спрашивайте, Лиар — всё едино не поверите, а горы маячили за рощицей, под которой мы спрятались.
То ли подстёгнутое воображение, то ли зрительная даже не память, а подсознание радостно подкинуло картинку — расплывающиеся в жарком мареве очертания чего-то громадного, тенистого и далекого. Прямо за гостеприимными деревьями.
— Как мы осчастливим остальных? — Берри решительно сосредоточился на насущных проблемах. Вода буквально исцелила его — капитан наконец-то смог расстаться с менталом, без телепатии стало легче, хотя головная боль никуда не делась — всего лишь притаилась на время.
— Для таких случаев здесь секрет должен быть, — фиалкиец опустился на колени у валуна рядом с источником. — Заначка.
— Так, а еда там есть?
— Наверняка. Но не для нас — контрабандисты только одну с нами воду пьют, жрут они всякую дрянь...
Берри не стал спорить, а вернулся к созерцанию пещеры — удивительно, но зов Слая спас капитана от неминуемой гибели. Ослеплённый великолепным убранством подземной залы — сейчас-то он отчётливо видел, что это не солнечный свет, хотя и не понимал, что же это такое, — командир чудом не ухнул в пропасть. Кривоватый туннель геккоманд, как и обвалившийся ход, вывел добытчиков не в саму пещеру, а на выступ, карниз — настоящую смотровую площадку. Но здесь, в отличие от Леопардового зала, природа не озаботилась удобным спуском.
Гость Фиалки осторожно выглянул за край — внизу кто-то бродил. Местные, кхм, шахтёры?
— Странный у вас мир в занебесье, Лиар, — неожиданно сказал Слай. Памятуя о прошлом разе, Берри послушно отошёл от любопытной бездны и вернулся к ящерке и воде. Фиалкиец — кто бы сомневался! — открыл тайник контрабандистов и сосредоточенно рылся в очередном сундуке. — Странный. Неправильный.
— С чего бы?
— С того, Лиар. Как мир может быть правильным, если даже такой человек, как госпожа Георгия — понятливый, заботливый, мудрый... — из ящика явилась связка дров, Слай отделил тройку — снова факелы. Затем вытянул две объёмистые фляги — Берри обмыл их и наполнил. — Даже она не сообразила, что следует кормить единственного воина в отряде!
— Тебя, что ли? — насмешливо хмыкнул капитан, хотя отлично понял, кого имел в виду абориген.
— Я — воин? — удивился тот. Искренне удивился. Его, сейчас антрацитово-чёрным, глазам было больше доверия, чем наивно-голубым, которыми Слай сверкал на "Фениксе". — Если я руками-ногами машу, то, скорее всего, танцую... Вас, Лиар. Наверное, стоило бы и бортнича... хотя нет, его — бесполезно, он чересчур огромен.
Отобрав нужное, юноша вернул чужое добро в сундук, досадливо прищёлкнул языком.
— Что такое?
— Нехорошо. С совестью бы поговорить — берём, а ничего взамен не оставляем.
— Так, нечего, — начал Берри и осёкся, догадавшись. — Сверхновая! Миш, что ты оставил в том, первом ящике?
— Жезл для света... мм-м, фонарь, то есть "вечник", — невинно улыбнулся проводник. — Гнм... контрабандисты — народ ушлый, умелый. Они разберутся.
Командир лишь махнул рукой.
Глава 11. За краем небес
Памяти нет веры!
(Театральная присказка)
Они смотрели на это снова и снова.
Тень "Огонька", как дубинка рёбра, пересчитала кривоватый клин-веретено деревьев. Сверху лесок на всхолмье более всего походил на обожравшегося червяка: головка нацелена на столбы пара и дыма — планетолог честно признался, что не понимает этого образования. Не гейзеры, не вулканы. Вряд ли шахты — чересчур для средневековья, да и химический состав воздуха был не для кислорододышащих. Час-два в дыму — и жизнь мучительно заканчивалась, хотя уже в тройке километров существование отличалось чуть ли не комфортом. Для детального анализа не хватало данных — отправленный в активную зону старенький зонд всё-таки накрылся (видимо, сенсоры дали сбой) и исчез, не успев передать ничего полезного. Второй аппарат затерялся, пока "Феникс" летал к Азтону.
Жирный хвост "червячка" указывал на горную гряду. Сходство с кольчатым землероем усиливала широкая полоса травы более тёмной, чем окружающая. Она будто бы продолжала рощицу вплоть до заснеженного хребта.
Тёмное отражение корвета соскочило с деревьев на луг и побежало к одинокому, не принятому в лес гиганту (ксенобиолог от такой красоты каждый раз пытался захлебнуться слюной). Потом картинка дёргалась — и красный звездолётик капитанова дружка взрывался, корёжа и опаляя ни в чём не повинного аборигена (этот кадр едва не уложил исследовательскую группу с сердечным приступом, благо ребята в ней подобрались циничные, а физик с планетологом по одной из смежных профессий были взрывотехниками). Однако самое интересное начиналось потом.
Колыхнулась потревоженная роща, успокоилась... Камеры не передавали настроения, запись не имела звука, но зрителям казалось, что над лесостепью воцарилась тишина. Мёртвая, опасная, тревожная. В этой тишине от дыма и пара отделились тёмные сгустки, покатились к громадному дереву, замерли. Изображение увеличилось — оно не было чётким, но позволяло разглядеть у пятен руки, ноги, голову. Люди.
Возглавлявший экипаж "Огонька" третий помощник, обычно занятый в десанте, догадался выстрелить двумя мини-зондами, другие поберёг — оба разведчика погибли, но выполнили требуемое, подтвердили предположение. Именно поэтому Алата вызвал исследователей и пси-группу. Власа, разумеется, не тронул — даже новый капитан не осмелился показать пси-инженеру гибель Георгии.
— Что это?! — Алата обличающе ткнул пальцем в экран.
Колонизаторы собрались у безопасников. Тех, к их немалому удивлению и возмущению, вытеснили прочь. Не на всегда и не всех — остался глава отдела с замом, — но остальных недвусмысленно попросили временно переселиться в дубль-пункт системы внутренней связи, или "колыбельную" как называли его звездолётчики. Зачем понадобилось конфликтовать с безопасниками, хорошими, но опасными парнями, при наличии более приспособленной для совещаний исследовательской лаборатории или того же командного мостика, перпом объяснил невнятно, но, с другой стороны, главный безопасник рьяно не возражал, поэтому его непосредственный подчинённые смирились и роптали исключительно для проформы.
Помимо естествоиспытателей, пси-группы, докладчиков и Алаты, здесь же присутствовал Труй, всё ещё страдающий от головной боли — что за оружие применили беглецы, он не помнил, но нисколько не сомневался в связи того с МАТом как первоисточником. Следовало бы уточнить у Власа, да всё никак не выпадало возможности.
— Человек, — вздохнул планетолог. — Кажется.
— Кажется?! По-моему, это слово здесь неуместно!
— Первый, не волнуйтесь вы так — вон датчики как зашкаливает, — подал голос помощник пси-инженера. Он, давний товарищ Алаты, с самого начала принял сторону друга и догадывался, что утка с МАТом лишь предлог для бунта, но тыкать при всех инженер не осмелился — чересчур уж новый капитан "Феникса" нервничал из-за прыткости и изворотливости старого. — Никто же не спорит.
— Ещё бы вы мне тут поспорили!
