Человеческое, слишком человеческое

На плечо шлепнулась тяжелая капля. Потом еще одна — и все вокруг сразу заспешили, прячась в машины, надевая маски, капюшоны и шляпы. Дождь снова на сцене — дождь из ледяного ада, который по всем правилам и законам физики должен быть снегом или в лучшем случае градинами.

Я сел в ховеркар и засмотрелся, как потеки змеятся по лобовому стеклу. Сквозь бегущую воду рвались иглы мигалок и габаритных огней, кто-то взлетал, кто-то сдвигался, мелькали тени, а я все смотрел.

И мне по-прежнему было пусто.

На торпеде перед стеклом обнаружилась чашка. Я нахмурился: "Что она делает здесь?"

"Он знает, где я живу".

* * *

Ты бежишь, оскальзываясь на ступенях — ведь лифт уже выключили, кому он нужен в три часа ночи. Ты понимаешь, что судьба уже отвернулась от тебя, что ты сегодня в заднице, но как же отчаянно ты цепляешься за ничтожную веру в утешительный приз. И потому ты еще торопишься, надеешься, тяжело дышишь пересохшим ртом.

Страшно получить, страшно хранить, но — боже-боже-боже! — как же невыносимо страшно терять.

Ты вбегаешь в квартиру, весь пустой внутри, легкий, будто из тебя выкачали весь воздух, и вдруг понимаешь, что дверь на месте, внутри все в порядке, а она сидит в кресле, что она смотрит на тебя сквозь темноту, которую ты так и не решился разорвать.

Это как конец света — или его начало, но тебе ведь наплевать сейчас на метафоры. Ты опускаешься на пол рядом с ней, снимаешь с ее коленей альбом — она его просто держала, не смотрела же, в самом деле, в такой тьме?

И просто кладешь пустую голову ей на колени.

Так просто и так сложно.

Ты слушаешь удары своего сердца, твой висок просто разрывает пульсом, пульс должен бить ей в ноги, как отбойный молоток, и вдруг ты чувствуешь, как ладонь нерешительно ложится на макушку — просто ложится, а потом слегка оглаживает колючую проволоку, которая заменяет тебе волосы.

Это как откровение.

И ты этим откровением понимаешь, что она завтра будет здесь, у тебя. Что вы будете разговаривать — по-своему. Что ее взгляд наполнит твою ежеутреннюю, ежесекундную пустоту. Что ты ее однажды обнимешь крепче, чем стоило бы, и она — смешно представить — ответит.

Но это все ерунда, ведь ты достаточно взрослый, чтобы понимать: ничего круче этого момента в твоей жизни уже не произойдет.

Глава 10

— А ты не заметил у него шейный рефлекс?

— Отстань.

Аска шмыгнула носом и покрутила колесико мыши, уткнувшись в экран.

— Синдзи, но ведь это же!..

Я поднял на нее взгляд — тяжелый и тупой, надо понимать, — подумал и решил ничего не говорить. Глаза у меня слипались, в голове звенело после сыворотки "колд-фри", помноженной на мои переживания и бессонную ночь. Если бы не Аянами, правду сказать, меня бы на работу привезли разве что для набивания чучела. Вот ведь парадокс: один Евангелион накануне смешивает некоего Синдзи Икари с дерьмом, а другой до рассвета держит прохладную ладонь на моем лбу, пока меня трясет от лекарств, стимуляторов и чувства собственной ничтожности.

""Клин клином вышибают, или Ох уж эти синтетики". Драма в двух действиях. С продолжением".

Кацураги впервые проводила оперативку с таким лицом. Ребята впервые сидели, словно на похоронах, и только Аска порывалась что-то сказать, затребовала список вопросов, которые я задавал, треснула кулаком по столу и выскочила прочь — задолго до конца совещания.

Черт, я ее ненавижу. Реально ненавижу. Она раз двадцать слушала эту чертову запись ВК-теста Каору Нагисы — слушала в моем, мать его, кабинете, при мне, при живом мне! И теперь я с наслаждением смотрел, как стерва исходит бессильной яростью: да, Сорью, прими это, тест был проведен верно. Но не вздумай только напоминать, что я все же облажался — но уже после тестирования. Двадцать минут назад Аске надоело слушать логи Войта-Кампфа, и она принялась уточнять детали, заравнивая своим иезуитством те немногие извилины, что остались в моих мозгах.

— Синдзи, ты его найдешь.

"Что, и это все?" Я изумленно поднял на нее взгляд:

— Представляешь, я в курсе. Мне за это деньги платят.

— Ты не понял, болван. Я не о том.

Я отвернулся и полез в карман за зажигалкой. Не понял я, как же. У меня в голове творится черти что, но не так уж я и туп.

— Аска, давай сейчас тут развезем дискуссию на тему: "Плевать на бабло, только дайте мне его за горло подержать". Давай, а? Всем сразу полегчает.

— Иди в жопу, понял? — Аска убрала локон за ухо, встала и уперлась ладонями в мой стол. — Мне не надо, чтоб тебе полегчало, мне нужен напарник, а не рефлексирующая простокваша! На кой хрен тебя сторожить, если ты завалишь дело? Мое в том числе дело? А?

"А, вон она чего бесится. Ждет, что я стану сопливой девочкой, провалюсь и утащу ее с собой. А тут еще и капитан отличилась: назначила Аску моей нянькой".

Я ухмыльнулся.

— Аска, не выдумывай мне всяких мотиваций и прочей воли к жизни, — посоветовал я. — Мне не обязательно ненавидеть свою мишень, чтобы ее прострелить.

— Да ладно? — очень натурально изумилась рыжая, подалась вперед и ухватила меня за галстук. — Значит, ты настолько мямля, что не можешь ненавидеть эту тварь? Он ведь попользовал тебя и убил этих идиотов!

Хватка у нее была очень правильной и крепкой — узел в момент стянул мне горло. Ее лицо, раскрасневшееся и крайне недоброе, оказалось в нескольких сантиметрах от моего собственного. Да у нее веснушки, понял я. А еще я понял, что если слегка отвлечься от контекста, то ситуация даже возбуждает. Интересно, у меня асфиксофилия или — пожалуйста-пожалуйста! — просто симпатия к волевым девушкам?

— Мне насрать на Каору, — прохрипел я. — Он — моя мишень. И точка.

Она отпустила галстук, и я тут же ослабил его, надеясь, что это выглядело не слишком поспешно.

— Слюнтяй, — резюмировала она и рухнула в свое кресло. — Того, кто сотворил такое, мало просто убить. Его надо жаждать убить. Его надо ненавидеть.

Я аккуратно вытащил из пепельницы сигарету и засунул ее в рот. Вот мы и подошли к пропасти, Аска. Тут, Веснушка-тян, мы с тобой никогда не сойдемся.

— Надо, Аска. Я и ненавижу.

Она скосила на меня глаз:

— О да, себя-то ты ненавидишь. Отличная мотивация.

Пожать плечами в ответ, затянуться. Может, плюнуть еще в пепельницу? Черт, а шея-то болит.

— Это все какая-то психология, Аска. Мне вполне достаточно вещей попроще.

— Еще бы. Ты извращенец.

Я понял, что если пожму плечами еще раз, это будет выглядеть, как что-то нервное. Еще стоило бы подрасспросить эту буйную немку о ее жизненной концепции, но для этого нужна минимально наполненная голова и чтоб без всяких химических примесей в теле.

— Ладно, Синдзи, это дело твое, — неожиданно легко остыла Аска. — Но ты же понял, что он с тобой играет?

Меня передернуло.

— Да.

— И игра ведь не закончена.

— Да, Аска, да! — черт, она задалась целью меня взбесить, а? — Какого дьявола? Я все понимаю! Я охочусь на Еву с повадками маньяка, этот маньяк ведет охоту на меня. Еще меня жаждут убрать и корпорации, и любой сбрендивший синтетик, и еще не пойми кто...

Я перевел дыхание и обнаружил, что Аска, развалившись в своем кресле, внимательно на меня смотрит. Изучающе так.

— Ну, на этот случай есть еще я, — сказала, наконец, она. Кажется, я прошел какой-то ее хитрый тест, и меня теперь награждали. — Твоя задница в надежных руках. Просто позаботься о том, что ты не завалишь дело.

Легко сказать. Знать бы, куда его крутить — дело это, — и какое движение сделать, чтобы ничего не завалить. Ночной инцидент стал последней каплей, и теперь точно ясно, что давить надо на самых главных. Если не свернуть производство "ноль-ноль", мы не справимся. Хотя бы крошечный мораторий — хоть на месяц, заткнуть все дыры и вычистить уже сбежавших, попутно разрабатывая новые системы распознания.

Только вот фиг мне — Кадзи ведь сказал, что этот весь цирк может быть неспроста. Процедуру затянут, будут поминутно требовать отчетности, прикрепят купленных дознавателей. И мне с моим статусом "браво" в конце концов покивают, сочувственно наобещают, торжественно смоют в канализацию пару зародышей синтетиков, а тем временем...

Дверь распахнулась, и в кабинет влетела Кацураги. Капитан была встрепана и вдвое более энергична в сравнении с утренним сбором.

— Так, марш по домам, оба. Одеться в парадное и к пяти в офис "Ньюронетикс". Буду ждать на месте без десяти пять.

"Снова туда?" Я ощутил холодную испарину на загривке. Рефлексы, чтоб их.

— "Парадное"? — осведомилась Аска. — Нас будут награждать?

— Вас — обязательно, Сорью.

В дверях кабинета обнаружился Редзи Кадзи. Инспектор эффектно опирался рукой на лутку, привычно улыбался и вообще выглядел до неприличия хорошо. Последнее мне особенно не понравилось.

— Проще лицо, Синдзи-кун, — посоветовал мне он. — И вам, возможно, сегодня повезет.

— А вы кто? — склочным тоном полюбопытствовала Аска.

Ей-богу, у него лицо сейчас треснет от этой улыбки. Причем наискось.

— Я? Я Редзи Кадзи. Возглавляю тактический отдел Службы контроля за Евангелионами. Это я вам выбил билетики на слет акул большого бизнеса.

Ах слет... Вон оно как.

— Я точно не знаю, когда они поняли, что стоит собраться, но решение было очень неожиданным...

Кадзи уселся на мою тумбочку с делами, поерзал там и продолжил, демонстративно разглядывая Сорью. Аска в долгу не осталась, во всяком случае руки она эффектно сложила под грудью.

— Так что, Икари, продумай свое выступление, — сказала Кацураги. — Нам нужно хотя бы гласное признание производителей, что "ноль-ноль" надо сворачивать...

— Да, кстати, — прервал ее Кадзи. — По моим данным, некоторые игроки на рынке Евангелионов напуганы последними событиями. Мои информаторы очень уж активно зашевелились, прямо навязываются сотрудничать с СКЕ.

Как я понял, победа в поединке между ним и Сорью закончилась в пользу моей напарницы: наглая немка просто прикусила губку и томно склонила голову, заставив матерого служаку сдаться. Да, эта дрянь ни одного поля боя не уступит.

— То есть, свернув серию, мы...

— Да, Икари, — Мисато Кацураги удовлетворенно кивнула. — Если что, мы получим право ревизии производственных мощностей. А уж как их СКЕ возьмет за задницы...

Судя по выражению лица Кадзи, на задницы производителей Ев у него были далекоидущие планы.

— Я все понял. Мне надо все представить в черных красках?

— Того, как оно было, тоже хватит, Синдзи-кун, — серьезно сказал Кадзи. — Я читал о ночном инциденте. Так что просто расскажи, как есть.

Я кивнул. Да, этого вполне достаточно. Если уж Ева способна облечь в эмоции само ядро своей прошивки — контуры солдата — дело совсем плохо. "Азарт. Азарт и игра, — вспомнилось мне. — Они произвели на свет идеального маньяка". Но у медали была другая сторона — и обитала эта самая другая сторона у меня дома. Рей не стала убийцей. Возможно, это и доказывает версию о таинственном приказе от хозяев? Развитие беглецов идет все равно в зависимости от базовых обстоятельств, от того, что спустило курок в их мозгах — одни предпочитают тихо прятаться, другие впадают в амок и крошат жителей Земли направо и налево, третьи изучают среду и старательно мимикрируют под людей. С "ноль-ноль" же все еще хуже — они эмоциональны. Если допустить, что Каору Нагиса, так сказать, "сбежал" с приказом убивать, то вполне возможно, что он стал облекать это в эмоции.

"А ведь сходится", — вдруг понял я. Аянами подалась в бега, когда ощутила призрачную надежду на то, что я ее считаю человеком. Соответственно, она и развивается, как человек. А Нагиса... М-да. Дикая резня сразу в колонии, преследование бедолаги Фуюцки, потом, кажется, на корабле еще убийства. Потом "беги — прячься — ищи — убивай" здесь. Путь развития Евы, скажем так, слегка предсказуем.

Я поднял голову: моего раздумья то ли не заметили, то ли сочли, что стоит оставить ушибленного в покое. Аска расспрашивала о подробностях собрания акул бизнеса, Кацураги курила, скупо отвечала, вставляя непечатные словечки, а Кадзи как раз вышел в коридор с кем-то поболтать по мобильнику.

"Да, жаль, что не могу своими выводами поделиться с остальными. Но для себя — учту. И в общении с Рей, кстати, тоже". Хотя в общении с ней это самое "кое-что" уже учел. Шатаясь от слабости, я перед уходом объяснил ей, как пользоваться моим компактным "выжигателем" и как активировать усиление замков на двери. Жаль, не запомнил деталей этого разговора, ее ответов, но это и не так уж важно: мне просто хотелось чувствовать, что я ее защищаю. А еще я, конечно, защищал свой разум от повторения ночной паники, от страха потерять ее — но это уже само собой.

"Вот еще что. Надо посмотреть данные о случаях эмоциональных связей людей и Ев". Были у меня подозрения, что человеко-синтетическая идиллия заканчивается приездом блэйд раннеров, но все же, все же... Наверное, такова человеческая натура — изо всех сил искать доказательства, что ты такой не один.

— Синдзи, ты почему еще не собрался? — рявкнули над ухом, так что я поспешно схватился за сброшенный на спинку кресла пиджак. Вот ведь зараза, а? И что самое противное, теперь она меня опекает. Смена ролей, чтоб ее.

— Сорью, не ори, — поморщилась Кацураги и встала. Уже на выходе она обернулась и недовольно сказала:

— И сделайте что-нибудь с кондиционером. Как на литейном заводе, ей-богу.

Я улыбнулся, видя, как по лицу Аски пробежала тень растерянности: теплолюбивость рыжей, похоже, никто не оценил. Однако, это все фигня, а вот чего я до сих пор не знаю...

— Капитан, один момент.

Женщина обернулась, поднимая бровь.

— Кэп, что откопал Аоба? Ну, по поводу реплики?

— Ах да, — Кацураги порылась в кармане пиджака. — Чуть не забыла. Вам туда тоже надо смотаться. Лови. Тут и адреса, и показания, и отчеты, и все-все. По дороге посмотрите.

Я повертел между пальцами черную флэшку и кивнул ей на прощание. Кацураги унеслась прочь, а я вопросительно посмотрел на Аску:

— Сначала переодеваться?

— Давай глянем, куда нам тащиться для начала, а там и маршрут определим.

Гм, а я ведь на этот модуль давно точил зубы. Меня там как-то притормозила охрана без распознавательных лычек и предложила пойти прочь — частная собственность, мол, кордон на кордоне, ваших клиентов не водится. Поскольку я был тогда совсем еще зелен, меня это заинтриговало — все же не каждый день полномочий блэйд раннера не хватает — и я некоторое время подкапывался под эти самые двадцать закрытых уровней. А плюнул на безнадежное занятие, только узнав, что там какая-то лаборатория "Ньюронетикс".

"Ну, все мы под небом ходим и возвращаемся на круги своя. А также — Земля круглая. Ну, и еще много разных мудростей говорит нам, что все в этом мире правильно. Что не дерьмо, то непременно правильно".

— Так, — сказала Аска, изучив карту и часы. — Сначала напяливаем на тебя парадные памперсы, потом едем одевать меня, потом в эту лабораторию, потом на саммит еводелов. Ага?

— Ага, — сказал я, пытаясь попасть в рукав плаща, а другой рукой набирая смс-ку Аянами. Мало ли, приспичит рыжей зайти в квартиру — ну его, лучше перестрахуюсь. Все-таки в некотором онемении мозга были преимущества: я, по крайней мере, не стал фантазировать насчет развития этой ситуации.