Да, много годов прошло, а мне.. вот с того самого детского золотого времени и интересно на природе жить, бродить где вздумается, за птичками-зверушками смотреть в их естественной среде. Охотиться, врать не буду, ни разу не пришлось, вот как-то не свезло, или случая не представилось, а рыбачить да, приходилось. Вот и здесь, на острове явно придется. Тут или рыбу ловить или с голода ноги протянуть, выбор невелик.
А с ногой — так получилось. На птичек засмотрелся — гляжу какие-то плоды не плоды, ягоды не ягоды, но клюют пернатые. Решил тоже попробовать. Палкой пробовал достать, не дотянулся, кидать тоже не очень-то получается, нижние ветки мешают, там вообще всё густо. Пришлось лезть. Пару штук плодов достал, за следующим потянулся, ветка надломилась, вот и грохнулся. Рухнул, высказал свое обоснованное мнение про весь этот остров, про конкретно это дерево, про птичек что радостно в ответ загалдели, на мои вопли глядючи. И понял, что не ходец я на какое-то время, и не ходок тоже. Дальше не стал исследовать, поковылял, на палку железную опираясь, к знакомому берегу. Хорошо перед древолазанием догадался рюкзачок свой снять, все как-то травм меньше.
Ковыляю к берегу, а сам думаю — вот ведь, а у меня ничего лекарственного-то и нету. Ну ладно, йода простейшего, как-то обойдусь, в море можно ногу засунуть, заодно и искупаюсь, вспотел я тут капитально, а ничего ж лечебного-то и нету, да кожу ещё содрал. Не сильно кровит, но тут же ни подорожника нашего или чего-то такого нет. А то, что растёт — кто ж его знает! Приложишь такое, а потом нога отвалится. Не, нафиг такие опыты на себе. Вот, значит, надо будет в заказе что-то медицинское набирать. А я ж в нем не копенгаген, нихт ферштейн и полный тупень. Кроме цитрамона ничего не знаю. Да, не сподобился, стыжусь. И спросить-посоветоваться не у кого. Остатками кваса ногу промыл, подождал чуток, когда ссадина немного заветрилась и снова вперед, уже как черепах.
По сторонам особо и не смотрю, не до того, под ноги только, зато коммуникатор при мне. Он-то меня и навел. Впереди что-то вроде полянки, решил на ней передохнуть, только дохромал — тут моя "Сима" меня и порадовала, знак дала, засигналила радостно. Вздрогнул даже от неожиданности, вгляделся в строчки, а мне пишут:
Установлена связь между коммуникатором и плитой приемника
Ну тут уж я и про боль в ноге забыл, стал внимательно осматриваться. Чуть в стороне между кустами лежала на земле плитка. Что сказать, видел я всякие на складах, каких только видов и цветов-оттенков продвинутые дизайнерА не выдумают, а вот эта одним своим видом внушала солидность. И материал-то неброский, случайно рядом пройдя и не обратишь внимания, а вот что-то в ней такое было.
Мне-то, признаться, в тот момент не до разглядывания было. У меня ж поставка заказа! Это уж потом я ее рассмотрел, а тогда...
Так, что надо-то? А всё надо, и побольше! Жаль, понемногу дают. В общем, особо не мудрил, котелок заказал двухлитровый алюминиевый, ложку-вилку-нож пока не стал брать, обойдусь имеющимся инструментом, из хоть дерева вырежу наконец, или для начала ложку из ракушки и палочки соображу. Кстати, и вместо чашки раковину какую можно приспособить. Вспомнил как в колхозе, куда наш первый курс неожиданно сдернули с учебы на уборку картофеля, ложек не всем хватило, так двое ребят очками несколько дней хлебали..
Так, не отвлекаться, что еще? Вот ведь, и время на продумать у меня было, а тут срочно "бери мешки, вокзал отходит" началось. Из продуктов взял несколько одноразовых супов, там в одной упаковке и лапша сушеная и специи. Климат тут пока что, насколько я понимаю, тропический, следовательно, все продукты должны портиться быстро. Единственное спасение — острая пища, которая хоть как-то защитит от отравления. Не зря в южных странах коренное население предпочитает всё острое и только его. Не, соленые грибочки и я очень люблю и уважаю, как и капустку квашенную, наши, естественно, не шитаки какие-нибудь, но тут выживать надо по-другому. Условия, блин, не те.
Да и еще на остатки веса геркулеса заказал. А что, хоть и не очень-то сытно, но кипятком залить, каких-нибудь фруктов местных накрошить — вот и еда. Не зря же по деревьям скакал. Обживусь — пойму, что тут надо, можно будет скорректировать питание. Потом чуток подумал, геркулес подсократил и зажигалку еще взял да спички охотничьи. Мало ли как оно повернется... Или дождик неожиданно ливанёт, или дрова сырые будут. Не приходилось никогда, но, думаю, с помощью имеющегося у меня диска для болгарки и металлических инструментов костер я развести по любому смогу, искру высеку, да сухой травки или там мха подпалю, вот и загорится, но лучше до крайности не доводить.
Всё как указано было выполнил, в лимит времени уложился, отошел, после хлопка и сигнала повернулся. Так, контакт состоялся, "гуманитарная помощь" доставлена. Ну вот и славно. Далеко отходить не буду, тут и заночую, только с водой определюсь.
С водой тоже повезло — "серединка на половинку". Набрел неподалеку на мелкое озерцо в низинке, скорее лужу. Н-да, не фонтан, ну да ничего, на первое время хватит, прокипячу, а там еще что-то найдется.
Собрал дров, разжег костер, подвесил котелок с водой над огнем. Точно сегодня никуда уже не пойду — уже темнеет.
Сижу, отдыхаю, ужин варю... Вдруг послышались какие-то крики. Явно мой огонек кто-то заметил. Это что ж, я тут не один? Вот и узнаю.
Подбросил еще дров, крикнул в ответ. Слышу — приближается. Надо знакомится.
— Эге-гей, я тут! Иди сюда! Есть хочешь?
Издалека донесся ответный голос, вроде бы даже женский. Что кричит — непонятно, но явно что-то радостно-приветственное. Ну и я не буду букой — ответил.
— Гутен Морген, Гутен таг, Бонджорно, Салям Алейкум! — а сам мучительно вспоминаю что же я еще-то знаю-то... И ничего особо международно-понятного в голову не лезет. Вот ведь, не полиглот я, вовсе нет, но для начала надо хоть как-то контакт установить. А, вспомнил...
— Гуд дей, гуд автенон... — блин, думай, голова, думай!
Смотрю, медленно подходит. Женщина, примерно моих лет, плюс-минус год-другой, не девчушка какая. Неплохо одета, светлый брючный костюм, какая-то блузка, на ней брошка, на ушах какие-то крупные серьги-подвески, не брюлики, нет, скорее поделочные полудрагоценные, при свете бликов костра и быстро темнеющего заката сразу не определю. Чароит, малахит — что-то из этой серии. Легкая прогулочная обувь без каблуков, ну да, зачем ей каблуки, при ее очень немаленьком росте. Худощавая, я бы даже сказал — сильно НЕ полная, если вежливо. Лицо крупное, очень восточного типа, но не скуластое, загорелое, но без фанатизма, но что-то есть в нем такое неуловимо знакомое. Что? На плече сумочка, в руке небольшой пакет. На голове косынка, скорее шарфик-косынка... и тут меня словно как кто-то подопнул сзади, дав "волшебного пендаля", и откуда что взялось, сам себе поразился! Вот оно, точно!
— Исянмысыз, Апа! Утрале, ашаргэ бар, Чай чабыс?
— Сез каян белясез миннем теле? А нарсягя 'Апа'?
— А ничек тагын? Кызым? Ханум?
— Айе..., — помолчала, внимательно меня осматривая, и что-то для себя решив, продолжила. — Узенгя кара, ана синем сакалын агарган, Аксакал!
— Это я-то Аксакал? Ещё "Саксаул" скажи! — От удивления перехожу на родной русский.
— А кто ж еще-то? — на нем же удивленно отвечает, и улыбаясь аккуратно присаживается возле костра.
— Кот. Просто кот. Дикий, не домашний. Так и зови — я уже привык. Не "М?че", а именно так.
— Который гуляет сам по себе? Я ж вижу — неухоженный. Ага, вон усищи-то отрастил.
— Мешают?
— Мне — нет. Тебе идет. Привыкну.
Ну нифига себе — заявочки! 'Привыкну', и на Ты, вот так сразу! Это я удачно с ее туган тел зашел.
(Туган тэл — родной язык (тат.) А весь разговор с него же, с татарского, можно перевести примерно так:
— Здраствуй, тётя! Садись, кушать будешь? И чай пить?
— Вы откуда знаете мой родной язык? И почему 'тетя'?
— А как же еще-то? Девушка, женщина?
— Да. На себя посмотрите, Седобородый. Вот у ТЕБЯ борода седая).
— Если еще скажешь, что ты — доктор, я Смотрящим спасибо скажу! Трижды скажу.
— Главное — талэк-талек-талек не скажи! — и смеется. (развод — тат.) — И ну да, доктор, вернее врач-ортопед, Кандидат медицинских наук, хотела докторскую защищать, материалы подготовила, да как-то отложилось. А то была бы не просто доктор, а доктор наук.
— Ни х.. фига себе! — а сам себе думаю — вот я попал! Она сейчас что, уже женой своей меня считает... ЖЕНОЙ? Охренеть!
— И не матерись при мне. Не люблю. А как понял, что доктор?
— А что такое ортопед? В ваших терминах я как-то не очень.
— Ортопед — это протезист-практик, чтобы понятно было — по суставам, переломам, вывихам и всякое такое, ну и все остальное по опорно-двигательным. Да не делай такие глаза — по ногам, если совсем просто.
— То есть, если б я глаз проткнул — мне бы глазнюка прислали? А если б зуб заболел — зубодера-стоматолога? Ну Смотрящие, любят они меня, не иначе!
— А чего ты так обрадовался-то? И КТО такие твои "Смотрящие"?
— Обрадовался. А ты?
— И я, потому что земляка встретила. Ты по-татарски с таким жутким акцентом говоришь, что лучше уж по-русски давай. Но не ожидала, честно, удивил ты меня, сильно удивил...
— Ну и я тоже, конечно же. Лазил вот на дерево, плоды какие-то собирал, да с ветки и навернулся. Ногу вот... сломал вряд ли, но стукнулся крепко, ну и ссадил.
— Какой же ты Кот тогда?
— Какой есть. А Смотрящие, это...
— Потом расскажешь. Ярар, купселяшмыгыз, "Мяще". Бирялэ минне свою ногу, синне баш табиб киля, лечить тебя будем — а сама смеется. (Ладно, не болтай, Кот, давай свою ногу, ТВОЙ главврач прибыл — тат.яз.)
— Может потом? Перекусим, чаю попьем? Чай, кофе, потанцуем?
— Успеется. Сначала лечение — потом еда и все остальное, тоже мне — "Танцор диско" нашелся!
Сурово. Ну а чего я ожидал? Врачи они все такие — сначала работа. Где, как, почему, неважно все это. Есть больной — первым делом его лечить. Клятва Гиппократа, все дела. "Первым делом мы испортим самолеты, ну а девушки — а девушки потом!" Стоп, не о том думаю. Кто о чём, а Робинзон о Пятнице... Ну а что, не я первым начал!
Тем временем меня застроили, пришлось встать, пройтись, что я изобразил, ковыляя, и держась за внимательную докторицу. Ну а дальше она развернула бурную деятельность, прощупала опухоль, осторожно отлепила с нее листок того плодового дерева, который я все ж таки приложил, и при свете отблесков костра пристально осмотрела начавшую подживать ссадину. Потом достала из сумочки какие-то терпкие духи, ваткой тщательно протерла руки, потом ранку другой ваткой, и наклеила на нее что-то вроде мозольного пластыря.
— Жить будешь! Если без меня — то недолго! К утру опухоль спадет. Но сразу не нагружай и далекО не ходи.
— Да я и не собирался. Да и куда я теперь пойду? Без тебя... — это я уже как бы в шутку.
— И правильно! Без меня — никуда!
Картина Репина маслом. "Приплыли" называется. И добавить нечего. А она продолжает:
— Ты кто сам-то? В смысле — чем занимаешься-то?
— Там, на Земле — в строительной сфере. Разрушить дом и построить замок — всё могу. Как тот Джинн из Алладдиновой лампы.
— Вот и хорошо! Замок не надо, обойдемся... пока...а Дом — построишь, верю — у тебя получится. НАШдом!
!!! — (слов нет — одни эмоции. Не сказать, чтоб все печатные... лучше промолчу... до утра.)
Мумбаи
До чего удивительный народ эти белые! Вот ведь живут себе как-то, а простых вещей не понимают. Обязательно своим появлением надо всё испортить! А так хорошо было вокруг, тихо, спокойно... С утра собрал у берега ракушек, в углях костра нагрел, они сами и раскрылись. Попробовал — вроде ничего, есть можно. Хоть и не пробовал ранее такого никогда, но, наверное, можно, это ж не свинина? Вот, значит, и поем их. А там еще чего-то добуду. Только перед едой собрался помолиться — как на меня какая-то белая растрёпанная бабища налетела. И говорит-говорит-говорит... словно по маленькому тамтаму стучит. И главное, напористо так, будто я ей что-то должен.
Да никому я ничего не должен... наверно. Ну не знаю, во всяком случае, не ей, это точно.
Как определил, в какую сторону молиться? Ну так это ж совсем просто — по солнцу. Если солнце там же, как и у нас — а оно тут такое же, то и молиться следует в сторону города Священной Книги. Не знаю, я так сразу понял куда. А прерывать правоверного во время молитвы — это харам, нельзя это. За вчерашний вечер из местной травы коврик сплёл, незнакомой правда, но зато мягкую отыскал, потому и долго искать пришлось. Но как нашел, обрадовался, ее тут много растет, и на циновку, на которой ночью спал, хватило и на коврик для намаза. А как же без него? Нельзя. Весь вечер плёл. Уже при свете костра закончил. Звёзды яркие, прямо как дома. Потому и рассердился: я столько старался, а она... Ногами на чистое! Разве ж можно такое, а? Вот она совсем не одета, какое-то розовое тряпьё на ней, крест между грудей болтается, волосы не прикрыты, я ж ей замечания не делаю, хочет так ходить — пусть ходит. У неё свой Бог — у меня свой. Пусть он её и накажет. Без шапки-то напечёт скоро, может и поумнеет. Я-то тоже без шапки был, да сплёл, что тут сложного-то? Да и старше она меня, ненамного, но старше, разве ж можно старшим женщинам грубить? Нас так не учили. А вот пришлось...
И на каком языке она лопочет — тоже не понятно. Страшная, худая, белая вся, а волосы в розовый цвет покрашены. Ну нет никакого вкуса, хотя что я об их вкусах знаю? Особо-то и не видел белых женщин близко. У нас учительница была из Франции, так она скромно одевалась и неброско, и волосы под платком прятала, как и наши женщины. Ну так понятно, она, хоть и француженка, но арабка-мусульманка была, а эта и вовсе не пойми кто. И наш язык прекрасно понимала, а эта... Наверное, иблис в неё вселился, не иначе.
Потом постепенно успокоилась, как-то пытаться договариваться стала. Ну как договариваться... Что-то знаками, какие-то слова знакомые, не всё я понял.
Некоторых слов вообще никогда не слышал, но догадался как-то. У нас телевизора нет, но кино иногда привозят, на площади показывают, мы же не дикари какие из джунглей, и не в пустыне живем, просто редко бывает, а так я всё-всё что привозят смотрел. Про черных мало фильмов, больше про белых почему-то, а они тоже разные бывают. Ну и индийские еще. Там поют, танцуют... Всё как у нас.
Что-то она про кастинг говорила, дискотеку... Я не всё понял, дискотека и у нас бывает, но у нас просто танцы. Я умею, да, наши, народные. И на барабанах тоже, да у нас все ребята умеют. Похоже, эту чуду какие-то люди в кино сниматься звали, как-то так. Говорит что зовут ее Гунилла Съёберг, но проще звать Барби. А, Барби и я знаю, это как куклу. У сестренок была одна такая вот, худющая, с гуманитарной помощью досталась. Очень она им нравилась. А мне эта — нет. Что-то в ней не то. Как будто ее проклял кто, или конопли обкурилась. У нас кальян только старшие мужчины курить могут, а кто из молодых травку курит — как узнают, из дома прогнать могут. А кому бездомный и безработный нужен? А девушки у нас не курят, да, бетель все жуют, ну так и что? Кому это мешает, а эта...
