— И ты ее УБИЛ!?!
— Подожди-ка... Я сейчас все правильно понял? Тебя не особо обеспокоило, что двух парней из твоего хома я убил, а одного искалечил, но поражает, что я убил птицу, чтобы затем ее съесть? Так что ли?
— Да.
— Да почему? Почему, черт тебя побери!?!
— Потому.
— Очень содержательный, и главное — все объясняющий ответ. Попробуй еще.
— Ты что не понимаешь? Луи, Суслик и Куба — бродяги. Бро-дя-ги...
Она произнесла это слово по слогам, будто именно раздельное и медленное произношение должно было помочь мне понять... Хрен его знает, чего я там должен был понять, потому что я ничего не понял, а только запутался еще больше.
— Хорошо. Они бродяги. Развивай мысль дальше.
— Ну-у-у...
Похоже для Ясмин слово "бродяги" объясняло все.
— Бродяги они, понимаешь? Если бы ты их не убил, то они бы убили тебя. И Виктора тоже.
— Я в общем-то догадывался. Дальше.
— Да чего "дальше"? Потому ты их и убил.
— Ну, не только потому... С птицей-то чего?
— Как "чего"? Это птица.
— Да я в курсе. Я много птиц на своем веку съел.
Ясмин поглядела на меня с неподдельным ужасом. Во попал-то! Главное — на ровном месте.
— Как такое можно?
Мой мозг был явно маловат для ведения этой беседы.
-Ясмин, я искренне не понимаю из-за чего сыр-бор и в чем проблема.
— Из-за птиц. Ты их убиваешь.
— Ну и что?
— Как "что"? Они летают, а ты их убиваешь.
— И ем.
— И ешь. Вон они летают. — Ясмин ткнула пальцем в небо, где кружилась стая постоянно голодных чаек. — Они летают сами, а ты их убиваешь. Ты и этих убьешь, да?
— Нет. Мелковаты они. Да и мясо жесткое.
Раза два в полгода меня посещала мысль отрезать себе язык, который временами жил собственной жизнью. К сожалению, до реального действия дело никогда не доходило. Надо будет как-нибудь собраться с духом.
Выражение глаз Ясмин даже описать трудно. Просто мне таких сильных чувств еще не доводилось видеть.
Все эти очень сильные чувства были отрицательными. И все они имели самое непосредственное отношение ко мне. Проклятье!
— Ну, Ясмин, вы же тоже своих слепышей едите.
Виктор, сидя на камне, удаляя остатки перьев с моей добычи. В нашу сторону он даже не глядел, но я-то успел его более-менее изучить... Карелла внимательно рассматривал тушку безвестной птички, но в его глазах плясали лукавые искры.
С этой стороны Ясмин нападения не ожидала. Она развернулась к Виктору.
— Да это ведь... Что ты сравниваешь, вообще? То — слепыши, а то — птицы. Слепыши тебя и сами сожрут, дай им такую возможность, а я вот что-то не заметила, чтоб на вас птицы нападали.
— Не нападали... хотя я о таких случаях слышал. То, что они летают... Ясмин, драконы тоже летают. Издалека это, может, и красиво смотрится, но не подходите к дракону ближе, чем на километр. Ваши слепыши мелковаты. Сомневаюсь, что даже десяток этих милых червячков сможет справиться с одним человеком. А вот дракон сожрет вас в одиночку. И Питера сожрет. И меня — на сладкое. Так что не стоит разбрасываться обвинениями. Да, мы тут тоже едим тех, кто не успевает съесть нас. Просто у нас не только слепыши водятся. Этот каплун, конечно, не стал бы нападать, но ведь питаться нам тоже чем-то надо. Вам, кстати, после недельного голодания — особенно. Так что Питер, в первую очередь, о вас заботился. Если же вы считаете, что все птицы... Глядите, короче.
Карелла оторвал крыло и подбросил его высоко вверх. Одна из чаек подхватила его и полетела вдоль берега. Несколько товарок ринулись за ней.
Ясмин проводила процессию задумчивым взглядом.
— Куда это они?
— Питаться моей подачкой. Не создавайте проблему из ничего. Просто примите, как данность, что мы живем именно так. Если наше общество настолько вам противно и если желаете, то снова можем вернуться на Землю и мы высадим вас, где захотите. Я заплачу за вашу работу. Желаете?
— Нет... пока нет. И мне совсем не противно ваше общество. Просто...
— Просто Питер убил птицу и собрался накормить вас. Очень подлый поступок, согласен. Но вы уж простите его. Он просто представить себе не мог, что это вас так шокирует.
Мир был восстановлен. Почти восстановлен. Я сварил Ясмин бульона. Редкостная дрянь получилась — из всех необходимых ингредиентов в наличии была только соль. Но Ясмин это варево очень понравилось. (После недельной голодовки ей даже пустынные колючки понравились бы.) Потом она заснула. Я и Виктор обгладывали кости птички. Маловата пернатая оказалась. И жестковата. И с запахом. И, опять же, ничего, кроме соли, не было. Но ничего более вкусного я не ел уже полгода.
— Вообще-то я в первую очередь не о Ясмин заботился. В первую очередь я заботился о себе.
— Знаю.
— Вы всерьез ей предлагали вернуться на Терру?
— Не. Да она бы и не захотела возвращаться.
— Уверены?
— На сто процентов. Ей очень интересно, а ведь она еще ничего не видела. Ее отсюда сорок морских пехотинцев канатом не утащат. Сейчас выспится, и завтра на подобные вещи проще будет смотреть.
— Поверю вам на слово. Что делать будем?
— Спать.
— А вообще?
— Питер, давайте об этом завтра поговорим. На свежую голову. И вы, кстати, тоже ложитесь. Не надо никаких дозоров. Никого тут нет. Даже зверья. Максимум что случится — чайки нам на голову нагадят.
Наверное, за время проживания на базе я порядком обленился, потому что лег и заснул.
* * *
Утро выдалось зябким. Моросил дождик. Вернее, не моросил, а просто влага висела в воздухе и не было ни ветерка. Как ни рано я продрал глаза, но Ясмин встала раньше меня и стояла у кромки прибоя, задрав голову вверх. Услышав, что я проснулся, она обернулась и улыбнулась в тридцать два зуба.
— Здорово здесь.
"Здорово" — немного не то слово, для описания этой мерзкой погоды. Впрочем, учитывая погодные условия на Терре, здесь действительно было здорово.
— Хотя ни эта погода, ни это место не являются идеальными, но я рад, что тебе нравится. Только все-таки поверь, что есть и погода получше и места поживописнее.
Ясмин улыбнулась еще шире.
— Верю. Питер...
— Что?
— Я... это... короче я наговорила вчера... Ты прав... наверное... Просто... Ну, извини, короче.
— Забудь.
Ясмин подошла к черному пятну, бывшему вчера нашим костром, а я отошел к прибою, чтобы плеснуть в лицо воды.
— Виктор там еще спит?
— Да.
— Пни его.
— Как пнуть?
— Ногой.
— Зачем?
-Разбуди его, Ясмин. Как хочешь — рукой, ногой, шепни ему на ушко что-нибудь ласковое, в лобик поцелуй... Просто разбуди.
Карелла был слегка недоволен.
— Вот зачем, спрашивается? Я мог бы еще спать.
— Могли бы, кто спорит? Вы — талантливый мальчик. Потренируетесь и сможете сутками спать. Пошли отсюда. Надо до леса добраться. Есть охота и воды мало.
— Сейчасас. Лицо свое мал-мала сполосну.
* * *
Убийство пары безвинных тетеревов Ясмин пережила относительно спокойно. Лес ее занимал куда как больше. На сухостой она насмотрелась на базе, а вот зеленые деревья там были только в долине. При желании можно было бы и к ним проход прорубить, только смысла в этом было — ноль. Зима. Так что для Ясмин было все едино — сухое ли дерево, живое ли, но без листьев... Тут, конечно, была совсем другая картина. Когда мы только добрались до опушки, я прослушал вопли Ясмин и сказал Виктору:
— Держите ее рядом с собой. Если надо — на поводке. А то она встретит медведя и обниматься к нему полезет. Попробуйте объяснить, что она запросто чьим-нибудь завтраком может стать. Я первым пойду, а вы за мной. И держите меня в поле зрения.
— Куда идем?
— Вперед. Найдем воду, а там определимся.
Воду мы нашли уже во второй половине дня. Присев на корточки, я напился, обернулся и помахал рукой, подзывая своих спутников.
* * *
Ясмин с аппетитом доедала остатки второго тетерева. Я курил, а Карелла заваривал чай.
— Очень вкусно, — девушка облизывала пальцы и высматривала, что бы еще съесть. Своего непомерного аппетита она не утратила.
Я неопределенно хмыкнул, но промолчал. Виктор только улыбнулся про себя. Жизненные принципы Ясмин не отличались суровостью и несгибаемостью. Напротив — они были весьма гибкими, текучими и с легкостью изменялись на свою полную противоположность. Очень практично, но стоит это учитывать на будущее.
— Куда идем, Питер? — Карелла отхлебнул из кружки и вытянул ноги.
— Вообще-то я думал, что вы мне скажете. Вы ж у нас вроде как штурман.
— В Альбу, понятное дело.
— Пешком топать — далековато.
— Потому и спрашиваю.
Я достал свою карту, и какое-то время разглядывал ее.
— Можно — вдоль моря до Федерации. Там — в Марракеш и наnbsp; Что такое трава, Ясмин знала. Понаслышке. Она недоверчиво посмотрела на меня, криво усмехнулась и пошла на кухню, покачивая головnbsp;ой.
дилижансе или перекладных — до Альбы. Не знаете, там поезд еще не пустили?
— Пустили, но только до Глетта. Оттуда — к рудникам в Вейонес или Вэвиктис. Даже до Лиа Фаль пока не ходит.
— Жаль. В общем, у нас есть два варианта — До Марракеша или до местной столицы — Коннемары. До Марракеша дальше раза в два, но когда окажемся в Федерации, то в любой рыбацкой деревушке можно будет разжиться повозкой. Но из Марракеша до Альбы тоже не близкий свет. Второй вариант — до Коннемары, там опять-таки разжиться средством передвижения и двинуть напрямик — через Лайон. Правда, через Боанн два раза переправляться придется. Но я думаю, что там сейчас уже понастроили мостов. Проблема только в том, что в Федерации мы лошадей сразу достанем, а вот до Коннемары, может быть придется пешком идти. Ноженьки устанут.
— Тут что, никаких деревень нет?
— Может и есть. Наверняка есть. Просто на карте нет. Тут мне бывать не доводилось, так что ничего и не отмечено. Если бы я один шел или только с вами вместе, то пошел бы в Коннемару. Что-нибудь по дороге нашлось бы. Ясмин просто не привыкла к таким дальним переходам.
Ясмин с любопытством поглядывала на нас. Услышав последнюю фразу, она сказала:
— Может вы и правы, но я постараюсь. Да и я по пустошам как-то две недели бродила...
Меня этот факт не особо убедил. Виктора, по-моему, тоже, но принимать решение надо было. Я махнул рукой и сказал:
— Идем в Коннемару.
* * *
Вначале путь был хоть и не таким сложным, как я предполагал, но все же не из легких. Два раза мы забредали в такой бурелом, что приходилось возвращаться и искать новую дорогу. Один раз почти сутки сидели без воды (Виктор забыл обновить запасы), но возвращаться к предыдущему ручейку не стали. Куда как проще стало, когда мы добрались до какой-то дороги. Это была не тропинка, а именно дорога. Правда, по всем приметам, ездили по ней не особо часто, но ведь куда-то вести она должна была, верно? Четыре дня мы топали по направлению к Коннемаре, чуть забирая к западу. Периодически я отлучался в лес, чтобы добыть нам пропитание. Зверья и птицы здесь было в изобилии, а вот крупных хищников не попадалось. И следов их я не видел. Может это и странно, но я ведь далеко от дороги не отходил. А вот отсутствие следов пребывания здесь двуногих хищников беспокоило. Не то, чтобы меня прям как-то особо волновало их здоровье, просто сама ситуация была необычной, а я не люблю необычных ситуаций. Настораживают они меня.
— Виктор, а вам в Коннемаре доводилось бывать?
— Угу. Только давно. Лет восемь назад.
— А вас не беспокоит, что как-то народу здесь маловато? В прошлый раз так же было?
— В прошлый раз я был только непосредственно в Коннемаре, а не рыскал по окрестностям.
— Заметьте — даже разбойников нет.
— Вас это расстраивает?
— Меня это беспокоит. В Федерации нас бы уже несколько раз попытались остановить, а тут...
— Дорога-то эта не особо популярна, как я погляжу.
— Да на таких обычно и поджидают. На основных, конечно, можно взять большую добычу, но там и охрана, и патрули...
— Да черт вас разберет, Питер... Или он тоже не разберет? Вы вообще бываете когда-нибудь довольны ситуацией.
— Бываю. Но я должен эту ситуацию понимать.
На следующий день, уже ближе к вечеру, я почти вышел из леса, когда увидел возле костра повозку. Стреноженная лошадь паслась рядом. От ситуации не попахивало опасностью, но я все же не стал выходить на опушку, а подошел, прикрываясь деревьями, поближе.
У костра вместе с Карелла и Ясминн сидел невзрачный мужичок лет пятидесяти в крестьянской одежде. Вся троица о чем-то разговаривала. Ясмин иногда смеялась. Слов не было слышно.
Некоторое время я просидел за стволом дерева, ожидая... не знаю, чего ожидая. Гадости какой-нибудь. Неожиданности. Ничего не произошло. Никакого движения тоже не было видно — ни по эту сторону дороги, ни по ту. Поэтому я встал, отряхнул штаны, прихватил добычу и пошел к огоньку.
— Вечер добрый.
Собеседник моих компаньонов развернулся:
— И ты не хворай. О! Индюк! У нас возле деревни всех перебили. Теперь далеко ходить надо. Давай запеку. У меня приправы есть. И пиво.
— Ну, давай.
Чего-то готовить мне порядком надоело, но Ясмин готовить не умела, а Карелла не умел вообще. Пока мужик ходил к своей повозке, Виктор быстро сказал:
— Мы спаслись в кораблекрушении. Я и вы — граждане Федерации. Движемся в Лиа Фаль. Ясмин — как и договаривались.
Еще на базе Карелла придумал для Ясмин легенду, которую и заставил всех выучить, чтоб от зубов отскакивала. Наша подружка теперь была родом из королевства Лафит, земли Лафитов. Жила не в столице, а неподалеку — в имении отца — крупного землевладельца, который занимался зерновыми. Вначале Виктор хотел сделать из Ясмин герцогиню, или, как минимум, — графиню, чтобы как-то объяснить полное отсутствие у нее элементарных знаний и жизненных навыков. Но тут воспротивился я. С этими знатными упырями лучше вообще не связываться. Там есть целая армия идиотов, которые просто сдвинуты на своих титулах, и они рьяно отслеживают малейшее дуновение ветерка в ветвях своего генеалогического древа. Нехорошо могло получиться. В лучшем случае Ясмин просто уличили бы во вранье. В конце концов, Карелла со мной согласился. Самой Ясмин было все равно — все эти титулы для нее были только непонятными словами. Единственное, что ее заинтересовало, так это то, как ее цвет может сочетаться с придуманным титулом.
— Это... я ж черная. Как я могу быть, как вы говорите, знатной?
-Ясмин, поверьте, что на цвет вашей кожи смотреть будут в самую последнюю очередь. Вы — человек , и это основное. Ни за кого другого мы вас выдать не сможем. Так что и исходить будем из этого.
По легенде она направлялась в Федерацию, чтобы получить хоть какое-нибудь образование. Это было самое слабое место во всей истории — знаниями, необходимыми здесь, Ясмин не блистала. Только предложение Виктора было еще хуже. Он придумал, что Ясмин едет в Федерацию, чтобы выйти замуж. Я представил себе отряд дармоедов, которые начнут охоту за дочерью богатого землевладельца, и сказал "нет". Да Карелла и сам понял, что его куда-то не туда занесло.
