Переполнявшая его ярость отнюдь не мешала Верховному мыслить здраво. Да и вокруг он умел оглядываться, как бы его не упрекали в звездности и высокомерии.

И самое главное — не было никаких сигналов от тех, кто в свое время выбрал именно его из нескольких потенциальных кандидатов на его нынешний пост, поддержал на выборах, обозначил "красные линии", за которые ему не следовало заходить в своей политике. Это были очень осторожные и умные люди, им ни в коем случае не нужно было, чтобы общественность хотя бы заподозрила марионеточный характер верховной власти в государстве. За все 20 лет его правления они лишь пару раз немного подправляли политическую линию Верховного, и он как-то даже привык считать себя настоящим сувереном.

В последние дни Верховный все чаще вспоминал об этих людях. Ему даже хотелось, чтобы они опять появились на горизонте и подсказали правильный выход.

И тем не менее, он сразу не понял, о чем вдруг завел разговор во время очередного доклада генерал из внешней варты.

— Вам просили передать, Ваша светлость, что главное в нынешней ситуации — сохранить существующие экономические связи с территорией Московии. Военную риторику желательно постепенно сократить. Более того, нам надо надеть на себя образ цивилизованной европейской державы, которая признает право отдельных национальных территорий демократическим путем определять путь своего развития. Надо их признать, обменяться послами. Церковный раскол тоже ни к чему. Надо предупредить благостного, чтобы не вздумал предавать их анафеме. Мы все — русские люди, хотя диалекты могут быть и разными.

По сути, слова генерала тянули на измену и расстрел, но оба понимали, что правила их игры определяет не военный кодекс.

— А что они потом потребуют? Вступать в их союз? Идти под Канцлера? Не бывать этому, пока я сижу в этом кресле!

— Никто и не думает Вас к такому принуждать. Но если возникнет нужда идти в союз — а она возникнет и скоро, это я уже от себя добавляю — то, конечно, лучше заранее уйти с почетом и славой. Момент и повод выберете сами.

— Главное — вовремя смыться. Хорошая жизненная установка. А если упрусь? Силенка-то есть еще, ты знаешь. И должен бы знать, по твоей должности, как наши заклятые европейские друзья смотрят на этот союз. Тут вам впору бы думать, как от них отбиться. Да еще и украинская карта у меня в колоде остается. Сейчас только брось клич: москали опять обижают неньку-Украйну!

— Ну и останешься со своими хохлами на правом берегу! Еще половину от страны отколешь! Да и вообще, не надо бы так разговаривать, Ваше светлость. Друзья Ваши — люди серьезные. Ни перед чем не остановятся. Помните, наверное, чем Пятый кончил?

От последних слов генерала Верховного обдало холодом. Он вообще до этого момента считал, что настоящую историю одного из его предшественников — пятого по счету Верховного гетмана — в стране знает два-три человека, и уж генерал явно не входил в это число. А история была страшноватая. Почти полвека тому назад НКР была на грани вооруженного конфликта с Турцией из-за поддержки одного из кавказских православных анклавов. Для установления физической связи с ним срочно была построена новая дорога в горах, частью которой стал неимоверно длинный туннель. Стройку гнали из политических соображений и выбрали для туннеля кратчайший, но не самый безопасный по сейсмике маршрут. Деньги при этом никто не считал. И просчитались. Уже через два года очередное обследование готового туннеля показало, что пользоваться им, мягко говоря, не стоит. Туннель надо было закрывать. Но открывали его торжественно, со всей возможной помпой, представляли своей и мировой общественности как достижение инженерной мысли НКР. Для полноты счастья строила тоннель компания, тесно связанная с близкими родственниками тогдашнего Верховного гетмана. Скандал обещал быть знатным.

И тогда глава канцелярии Верховного — бесконечно преданный ему человек — на пару с одним из гетманов варты разработали план "элиминирования[Author ID1: at Tue Jul 31 14:37:00 2018 ]~~дементации~~[Author ID1: at Tue Jul 31 14:37:00 2018 ]" (так они это называли) тоннеля. Был инсценирован террористический акт, взрыв в туннеле, причем постановка недвусмысленно давала и четкий турецкий след. Жертв при этом реально старались избежать, но кто же знал, что автобус с группой французских школьников задержится на горном перевале, опоздает и попадет под взрыв.

Верховный, от которого всю эту жуткую затею держали в секрете, обрушился на "проклятых турецких террористов", поднял по тревоге флот и войска Кавказского округа и уж конечно не раздумывая ответил согласием на просьбу французского посла допустить парижских следователей к проведению расследования. Французам участие в расследовании нужно было в основном по внутриполитическим причинам, объяснение Киева они вполне приняли на веру, но результат получился неожиданным. Спецы из Сюртэ сумели докопаться до истины — двоим из них это, правда, стоило жизни, и скандал вышел знатным.

По официальной версии, потрясенный коварством своих ближайших помощников, Верховный гетман умер от сердечного приступа. По полуофициальной — застрелился. Ну, а по совсем неофициальной — ему помогли те, кто справедливо полагал, что за свои поступки, равно как и поступки своих подчиненных, руководитель государства должен отвечать.

Так что историю Пятого предпочитали не вспоминать.

И сейчас Верховный гетман понял, что ему ее напомнили далеко не случайно. Но он предпочел оставить эту прямую угрозу без внимания и продолжал этот странный, немыслимый при других обстоятельствах разговор только потому, что этот генерал, открывшийся сейчас перед ним с совершенно новой стороны, был единственным человеком, с которым обо всем этом можно было говорить прямо.

И вообще, Верховный ведь не зря в свое время занял этот пост. Развитая интуиция не раз выручала его в прошлом. Сейчас она подсказывала ему, что, возможно, он говорит со своим преемником. Пусть тот даже еще сам об этом не знает.

Тут, собственно, стороны и перешли к главной теме разговора. Сроки отставки Верховного, гарантии, его будущее. Все надо было обставить изящно и красиво. Виллу для его будущего проживания в Швейцарии еще только предстояло подобрать, но недостаток в виллах в этой стране для отставных правителей пока не ощущался.

Обговорив пусть даже и в предварительном плане и эти детали, Верховный тяжело поднялся из-за стола, достал из бара бутылку коньяка, пару бокалов и жестом пригласил генерала к окну, у которого стояли несколько кресел и мраморный журнальный стол — вот ведь парадокс, подарок премьера УралСиба.

— Давай напоследок выпьем, может больше и не придется. И скажи мне, как сам видишь, где я ошибся? Ведь худо-бедно, но развивались, шли спокойно, без кризисов. В Европе с нами считаются. Что же произошло?

Генерал задумался. Ответ-то у него был уже давно, но он не знал, стоит ли добивать собеседника, которому сегодня и так досталось выше всякой меры. А, с другой стороны, почему бы и нет?

— Политический системный сбой, — формулировать он умел, — мы — он не стал говорить "Вы", чтобы лишний раз не травмировать Верховного — действовали, исходя из геополитических установок и политической практики первой половины 20-го века. После Мировой войны к территориальным изменениям было совершенно иное отношение. И сохранялось оно примерно до середины века. Вспомните, европейцы в принципе спокойно восприняли наши территориальные приращения после войн с поляками. Но прошло еще 50 с лишним лет. Конечно, изменение сфер влияния никто не отменял, но делается это теперь совершенно иными методами. Во всяком случае, на европейском континенте. За пределами Европы — пожалуйста, но не здесь. Германцы между собой или с французами и поляками больше махаться не будут. Войны идут, но в сфере экономики и финансов. А мы отошли от этого принципа и создали тем самым очень опасный прецедент. Вот и получили в ответ.

— Так что, оно того не стоило? Да и не для себя я это делал — для страны! И народ поддержал.

— Народ поддержит и не такое, это — вообще не аргумент. А по делу — по-другому надо было. Сейчас если что и берешь, то совсем не обязательно это сразу в карман класть, тоньше надо.

— Ну, делай тоньше, если сможешь. А мы посмотрим.

Допили коньяк молча. Каждый думал о своем, и у кого думы были тяжелее — сказать трудно. За скобками оставалось еще немало вопросов, но все главное уже было сказано.

Выйдя из гетманского дворца, генерал вздохнул с облегчением. Как это часто бывает в его профессии, поручение и состоявшийся разговор имели не один подтекст. Гетман, как носитель идеи имперской государственности, еще мог смириться с тем, что его время прошло и пора уступить место новому единоличному [Author ID1: at Mon Jul 30 13:19:00 2018 ]лидеру из числа имперцев[Author ID1: at Mon Jul 30 13:19:00 2018 ]. Но совсем не известно, как бы он прореагировал на это предложение, узнай он все решения, принятые в узком круга вершителей судеб родины. Как рассказали генералу после их встречи один из участников, старейший и авторитетнейший из вершителей, подводя итог долгим спорам и обсуждению различных вариантов, хлопнул ладонью по столу и сказал:

— Хватит с нас Александров Македонских! Пора бухгалтера во главе страны ставить! Пусть дебет с кредитом сведет и дальше учит всех деньги считать и жить по средствам!

В результате было решено сделать пост Верховного — да, кстати, давно пора переименовать его в президента или еще что более современное — сугубо декоративным, а реальную власть передать правительству во главе с премьером. Ну, а на пост премьера не было более сильных кандидатов, чем тот самый бывший торговый гетман, доктор экономических наук и реально лучший в стране знаток экономики всего Евроазиатского пространства, который, не сумев в свое время убедить Верховного в провальности решения по Астрахани, уехал преподавать в Сорбонну. Его уже вызвали обратно в Киев.

И практически сразу после этого разговора что-то неуловимое изменилось в атмосфере дворца и канцелярии Верховного гетмана. А оттуда это новое состояние политического эфира распространилось и дальше — в гетманства, Государственную Думу, военные штабы. Те, кто почувствовал предстоящее изменение главного политического вектора, благополучно прошел через наступившую вскоре трансформацию власти, ну, а кто не почувствовал, — того и не жалко.

В киевской Лавре царил траур. Благостный практически не появлялся на людях, вопросы не решались, все затихли. Отдел бископа обезлюдел — у всех сотрудников нашлись срочные дела в провинции, возникли проблемы со здоровьем или в семье, а его наиболее приближенные сотрудники вообще бесследно исчезли. Говорят, правда, кое-кого из них уже видели в Москве. Церковные остряки шепотом обменивались остротами на тему "безмосковского киевского патриархата", но было даже и не смешно. Все с ужасом ждали церковных новостей из Москвы и Константинополя. Церковные историки и теологи срочно искали прецеденты и решения церковных соборов, которые могли бы подкрепить юридически самые разные, часто противоположные, выходы из сложившейся ситуации. Церковь ждали перемены. Никто, правда, не знал, какие.

Что же касается народа, то он был искренне счастлив. На страницах газет появились портреты новых руководителей, а, значит, и повод посудачить о них [Author ID1: at Mon Jul 30 15:11:00 2018 ]и новом устройстве государственного руководства страны [Author ID1: at Mon Jul 30 15:19:00 2018 ]за кружкой пива. [Author ID1: at Mon Jul 30 15:11:00 2018 ]Новая власть прекратила все военные приготовления и пообещала не только жить в мире с соседями, но и при первой возможности вступить в Русский экономический союз. Вместо военных расходов часть ресурсов влили в социалку, прибавили прав местному самоуправлению, публично наказали кое-кого из зарвавшихся чиновников, и немного отпустили вожжи в плане идеологии. Бизнес вообще поднял голову[Author ID1: at Mon Jul 30 15:13:00 2018 ], а в Государственной Думе вместо экспертов-геополитиков массово появились специалисты в сфере экономики. [Author ID1: at Mon Jul 30 15:14:00 2018 ]Один за другим выходили законы в поддержку предпринимательства. Денежные ручейки в стране побежали быстрее и веселее. [Author ID1: at Mon Jul 30 15:16:00 2018 ]Полегче зажил и простой люд, а [Author ID1: at Mon Jul 30 15:17:00 2018 ]м[Author ID1: at Mon Jul 30 15:18:00 2018 ]М[Author ID1: at Mon Jul 30 15:18:00 2018 ]ного ли людям надо?

Если кто-то решил, что это — заверение истории про Новую Киевскую Русь, он глубоко ошибается. Пути ее истории неисповедимы, а населяющие ее люди очень мало зависимы от атмосферы на властных олимпах. Несвободные внешне они могут очень долго терпеть, верить в разные благоглупости, поддаваться на немыслимые авантюры, но если их терпению приходит конец, то узнать вчерашних терпил и остановить их уже невозможно. Они всегда идут своим путем. Беда тому, кто забудет об этом.

А что же Дьяконов и его сестрички? Что происходило с ними, пока История России — с большой буквы — описывала очередную спираль в своем развитии?

А ничего. Как сидели, так и продолжают сидеть. Теперь уже, правда, по приговору суда. Сначала никто просто не знал, что с ними делать. Государственный обвинитель ~~уже~~[Author ID1: at Mon Jul 30 15:08:00 2018 ] дважды возвращал их дело вартовым для доследования. Понять его было [Author ID1: at Mon Jul 30 15:08:00 2018 ]можно. Кто же хочет выглядеть в суде абсолютным идиотом, рассуждая о наличии или отсутствии у платочков целительных качеств против сглаза. Да и в суде не торопились. Им это счастье тоже особенно было не нужно. Ну, а всяких лазеек в законах, которые бы позволяли продлять следствие, бесконечно долго знакомить с его результатами обвиняемых и прочее, прочее, прочее, при желании всегда найти можно.

Но все рано или поздно кончается. Откладывать дело было больше нельзя. Сговорчивый судья с перспективой кадрового роста нашелся, вартовые и Патриархия даванули на прессу, прокурорские [Author ID1: at Mon Jul 30 15:09:00 2018 ]принесли в суд кучу томов с показаниями, протоколами, фотографиями. Вся эта макулатура ничего толком не доказывала, но анатураж судебного заседания создавала. А в конце судья и грохнула приговор: по пять лет каждому! За что, никто толком и не понял. Ну, да не они первые. Так и сидят.

Бископ же в Москве устроился очень даже неплохо. Уж что-что, а строить отношения с людьми он умел прекрасно. Не делая никаких резких движений и не навязывая свое мнение никому, он снискал себе уважение у людей самых разных взглядов и, как это очень нечасто бывает, всех устраивал. Постепенно наладился и быт. Конечно, не хватало киевского садика, дискретности личной жизни, но и здесь ему удалось организовать свой маленький частный мирок, которым уверенно и властно руководила его прежняя домоправительница. А про ту старую историю с Дьяконовым он старался больше не вспоминать. Что там в другом государстве было — давно все быльем поросло и забыто[Author ID1: at Mon Jul 30 15:10:00 2018 ].[Author ID1: at Mon Jul 30 15:10:00 2018 ] А зря. Бог — он все видит и ничего не забывает.[Author ID1: at Mon Jul 30 15:10:00 2018 ].[Author ID1: at Mon Jul 30 15:10:00 2018 ]