Средневековая история - 3. Интриги королевского двора

Лиле и невдомек было, что она сделала.

Дала девушкам кров над головой, еду, одежду, статус, работу, платит деньги, учит новому, да такому, что на вес драгоценных камней цениться будет — девушки это оценили.

И пастер на исповеди регулярно выслушивал благодарности в адрес доброй и щедрой графини. И просьбы помолиться за нее...

С девушками было проще. Их однозначно вернут родителям. Вешать себе на шею лишние рты Лиля не собиралась.

А мужчины — практически все были из крестьян. Их надо было гнать обратно в Донтер. Была еще пара-тройка бродяг. Но тут Лиля предложила выбор. Либо работать в солеварне, либо к чертям кошачьим.

Никто из бродяг не ушел. И ничего удивительного. Бродить по дорогам хорошо летом. А вот зимой, когда холодно дуют ветра с моря, нечего есть... лучше уж переждать на не самой тяжелой работе до весны. Да еще и медяк какой за нее получить, а как потеплеет — можно и в дорогу.

Так что разобрались достаточно быстро. В качестве фейс-контроля присутствовали Тарис и Лонс, для силовой поддержки — Лейс. Ингрид, встретившая его чуть ли не на пороге убежала к раненным. Сейчас ими занимался Тахир.

Ничего сверхсерьезного не было, а то, что было — могло и подождать.

Просто же промыть раны обработать — с этим справились и Тахир с Джейми.

Лиля пришла чуть позже.

И началась учеба.

Сколько есть видов хирургических швов?

Вроде бы и немного. Но применить нужный в нужном месте — уже почти искусство.

Поставить дренаж.

Прощупать и вполне профессионально собрать в самодельные лубки сломанную кость.

Все быстро, четко, аккуратно, приглядывая и за работающими рядом учениками. Хотя... ладно — Тахир. Он действительно ее ученик.

А Джейми теперь кто?

Вот закончим с раненными и поговорим.

* * *

Джейми запираться не стал.

Сел напротив Лили в кабинете, вздохнул и начал рассказ.

Парень не знал о своем происхождении, когда соглашался ехать с Лилей. Это все было на уровне догадок, идей, размышлений...

Он видел, что его мать — птица другого полета, нежели окружающие.

Понимал, что отец (он же не знал тогда, что это — отчим) ей не ровня. Но родители были вполне счастливы друг с другом. А для черной работы отец приплачивал одной из соседок.

Неприятности посыпались, когда родители умерли. Во время морового поветрия. А мальчика взяла к себе бабка. Тоже травница, как и отец. И воспитывала ребенка несколько лет. Кормила, учила... не бросила. Хотя и не могла знать, что не родной он по крови ее сыну.

Но видимо, покойная старушка относилась к редкой категории умных свекровей. Которые стремятся не сжить со света 'гадюку, которая покусилась на моего сыночку', а наоборот, сделать так, чтобы сынок чувствовал себя уютно с молодой женой.

Шкатулка?

Да, она была.

Бабка просила не открывать пока край не придет. Вот он и не открывал.

Почему сейчас открыл?

Вот так масть легла.

Раньше как-то уматывался, да и жил под постоянным стрессом (хотя такого слова и не знал). Не до шкатулок было.

А тут образовалось свободное время, силы, интерес — ну и полез.

И обнаружил.

Кольца принадлежали его деду, дяде и матери.

Браслет — матери. Ей же принадлежал и портрет.

А Джейми — он был одно лицо с матерью. И больше был похож только на своего дядю. Или деда. Опять-таки, Лиля могла это только предполагать. Но...

— ты говорил, патер Лейдер на тебя нехорошо смотрел... давно ли он в Альтвере?

— да уж лет десять как...

— Мало. Но с другой стороны, мог знать что-то раньше...

Джейми пожал плечами. Мог — знать. Мог — не знать. Теперь уже не угадаешь. А значит, и гадать нет смысла.

Почему не рассказал раньше?

А зачем было языком трепать?

Ради Джейми никто не стал бы завязываться с бароном. Но раз уж тут есть варианты — почему бы и не воспользоваться?

Лиля подумала примерно так же.

Почему бы — нет?

Был у нее под боком вражина, а станет хороший друг. И сбежать к нему всегда можно, если что. и часть производства перенести. И вообще — надо делать добрые дела.

Графиня Иртон вздохнула — и вытащила на свет листок пергамента.

— Давайте писать, господа...

* * *

После долгих споров и оттачивания каждой фразы, на свет явилось следующее.

Ваше всемилостивейшее Величество.

С прискорбием сообщаю, что обитавший радом барон Донтер потерял рассудок. Только этим можно объяснить его попытку похищения моей дочери Миранды Кэтрин Иртон, к счастью — неудавшуюся.

Полагаю, что Альдонай покарал барона за грехи его отца, который вступил в противоестественную связь со своей сестрой и прижил от нее ныне покойного Клива Донтера.

В доказательство я прилагаю к этому письму копию свидетельства Марианны Донтер, также ныне покойной супруги старого барона.

Оригинал находится у меня и будет предъявлен по первому же требованию.

Также хочу сообщить, что сын Марианны Донтер, последней из рода Донтеров находится сейчас в моем поместье и ждет Ваших указаний.

Остаюсь преданная Вашему Величеству, Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон.

Вот так. А поместье пока доверим вирманам.

Например. Эрику.

Без королевского приказа отпускать туда Джейми было нельзя. А Эрик пусть побудет. У него не забалуешь и не забунтуешь.

Уж слишком горячими глазами смотрел на нее в последнее время вирманин. Слишком...

Не то, чтобы Лиля была настроена всю жизнь прожить монашкой, но до того ли сейчас?

И дел много, и сил мало, и законный супруг рогам не обрадуется... Хотя последнее — это уже отговорка. Плевать на его рога с высокой колокольни. Пусть хоть по кругу ими обрастет! Но пока есть возможность уладить отношения мирным путем — надо пробовать. Поругаться я всегда успею, говорила жена капитана Мельниченко — и без единого дурного слова глушила пьяного мужа тяжелой скалкой по чему придется.

Так вот.

Пусть Эрик побудет подальше.... От греха. А то ведь тоже блондин, как и Алёшка...

А если с супругом все будет плохо...

Ну что ж, вспомним классика — господина де Мольера.

И если у мужей рога растут на лбу, пускай винят себя, не жен и не судьбу.

Уж ежели тебе жених попался скверный, то как ты ни крепись — женой не будешь верной.*

* Тартюф. Ж.-Б. Мольер, прим. авт.

Сколько лет словам — и какие верные!

Но пока — подальше от искушения.

* * *

Эдор был бледен, вымотан и изрядно потрепан. Только вот жалости у Лили не было. Сколько она уже за ним бардак разгребает?

А сколько еще разгребать?

Нет уж. Умел воровать — сумей и отсидеть! Во исполнение заветов великого Глеба Жеглова.*

* Вор должен сидеть в тюрьме, Глеб Жеглов, Место встречи изменить нельзя, прим. авт.

Тару так и не нашли — и Лиля особо не переживала по этому поводу. Наоборот — смотрела на управляющего с нехорошим интересом.

— Вот мы и опять встретились, Эдор. Поговорим?

Мурлыкающий тон никого не обманул. Потому как Эдор побледнел еще больше и сделал попытку свалиться в обморок.

Стоящий сзади Олаф тут же отвесил ему подзатыльник. Помогло не хуже нашатыря. Эдор хрюкнул и выпрямился.

— госпожа графиня...

— Я, любезнейший. И очень хотелось бы послушать, что вы мне скажете...

— О чем, госпожа графиня?

— А вот вы начните с начала. Давно вы в Иртоне управляли? — вкрадчиво поинтересовался Тарис.

Эдор было дернулся, но при виде внушительного кулака под носом, принялся говорить. Понимал, что его и в пыточную перетащат — не заморятся. А нагадил он точно не на одну пыточную, в это время и за меньшее головы рубили.

Конечно, он запирался. И приходилось стимулировать затрещинами.

Пытался врать.

Вилять.

Недоговаривать.

Но комплект Лиля — Лонс — Тарис — Лейф справились. Где не замечал лжи один — видел ее другой. И допрос шел медленно, но уверенно.

Эдор служил управляющим не первый год.

Сначала — у Джайса Иртона. Как оказалось, Джайс был отвратительным хозяином. У него нельзя было воровать. И вешал без промедления, и дело поставил так, что не своруешь.

Отвратительный тип.

Потом уже, когда Джайс умер, незадолго до свадьбы с Лилей, кстати, Эдор задумался. И пригляделся к наследнику.

Выходило так.

Джес был умен. Не отнять. Но — в рамках своего сословия. Аристократическая спесь позволяла ему торговать, но не позволяла даже подумать, что его могут обкрадывать. Априори, он считал всех простолюдинов глупее себя. И это давало Эдору неплохие возможности.

Он подумал, посоветовался с троюродным кузеном своей жены, Ширви Линдт идею одобрил — и Эдор отправился в поместье.

Зачем?

А из земли многое можно выжать. Если не жалеть ни землю. Ни людей, которые на ней работают. Предприимчивые подонки договорились с соседом-бароном, через него с пиратами — и процесс пошел.

Эдор достаточно быстро обнаружил, что семейство Грисмо копает янтарь, вошел в долю и ручеек прибыли стал наполняться вкусной водичкой.

Дальше все было весьма интересно.

Джерисон Иртон женился. И отослал в поместье свою супругу.

Сначала Эдор загрустил. Как правило, аристократки сами управляли поместьем. Ну, хотя бы замком. Но...

Лилиан Иртон оказалась тихой девушкой.

Много плакала, молилась, вышивала... часть вышивок была задарена церкви, а часть Лиля дарила супругу, когда он появлялся в замке.

Впрочем, это было редко, к подаркам граф относился с брезгливостью, да и...

Эдор не сразу понял, что происходит. Глаза ему открыла Тара.

Все-таки кухарке виднее, кто что в еду досыпает. Раз она проследила за Мэри, два, три — и поняла, что все не так просто.

Эдор и Тара вызвали девчонку на откровенность. И договорились еще и с семейством Дарси.

А почему нет?

Надо же ребятам поправлять свое материальное положение...

Почему ничего не замечал докторус?

Не замечал?

Да кто вам сказал такую глупость! Все он видел! Еще и сам добавлял какую-то пакость. После чего графиня становилась тихой, смирной и спала часами.

Почему нянька не замечала?

Так докторус ей вообще голову заморочил. И полезно это для будущего ребеночка, и граф распорядился, и...

В общем, Марте голову заморочили по полной программе.

При графе?

Э, нет, при графе докторус ничего графине не давал. Почему она и была резкой, истеричной, бесилась по поводу и без повода...

Лиля мысленно чертыхнулась. Вот так вот. Оказывается, ее мерзкое состояние было еще вызвано ломкой?

Вот так выкидышу и порадуешься. А то родила бы не мышонка, не лягушку... ой-ой-ой...

Где травы брал?

С собой привозил. Местной травнице не доверял.

Лиля перевела дух. Местную травницу она еще планировала использовать в своих целях. Потому и простила ей снабжение Мэри.

Как-никак еще в столицу ехать. Что там понадобится — неизвестно...

А Эдор кололся, как сухое полено.

Когда Лиля пришла в себя и выгнала его — пошел он недалеко. И решительно собирался вернуться. И за деньгами, и в плане личной мести. Хотел добраться до барона, запастись у него вооруженной силой — и вернуться.

Расквитаться с Лилей, забрать деньги... не дошел.

Сразу — не дошел.

Крестьяне весьма разозлившиеся на управляющего помешали. Напали, отметелили так, что Тара не пережила, а сам Эдор валялся чуть ли не месяц в доме у Грисмо. А когда смог выдвинуться к барону, было уже поздно.

Лиля благополучно приехала с вирманами. И план захвата провалился. Потом еще добавились Лейс с его отрядом, Эрик... одним словом планы великой мести накрылись.

А барон со злости засунул Эдора в темницу.

И собирался вытрясти из Лили и его заначку в обмен на Миранду.

Одним словом — не рой яму другому.

Жалеть мерзавца не тянуло. А вот что с ним делать?

Глупый вопрос.

Стеречь, как зеницу ока. Вдруг еще что в голову придет. Например...

Остались ли сообщники в замке?

Остались.

Конюх по имени Алекс. Скорее не сообщник, а слуга. Но вынести сундучок его бы хватило. Или последить за Лилей...

Конюха Лиля распорядилась тоже взять и допросить с пристрастием.

Эдора закрыть и стеречь, как зеницу ока. Потом весной отвезет его Ганцу Тримейну. Пусть разбирается.

А потом — посмотрим.

* * *

Дамис Рейс был весьма и весьма зол.

Графиня не обращала на него внимания. То есть — вообще.

Словно его и не было.

Не помогали ни наряды, ни духи, ни томные взгляды — на большее мужчина не осмеливался, не видя привычного отклика.

Да какого отклика?

Графине все было безразлично, кроме хозяйства. Ну и девчонки.

Она работала с утра до ночи, занималась падчерицей — и все.

Соблазнить ее просто не выходило. Но как потом отчитываться перед нанимателем о провале?

Да, вот так тоже бывает.

Если графиню подловят на неверности, с ней могут и не развестись. Но Дамис всегда может засвидетельствовать, что наследник (наследники) Иртона — незаконнорожденный.

Потому Дамиса и выбрали — по сходству типажа с графом Иртон.

Те же темные волосы, голубые глаза — и графиня должна скорее повестись, и сходство, даже если наследник родится от графа — несомненно.

Увы.

У графини были свои планы.

Дамис обучал мерзких сопливых детей — и зверел с каждым днем.

Если и дальше так пойдет — наниматель откажется ему платить. Но что же делать, что делать?

Может быть, сделать так, чтобы графиню застали с ним в компрометирующей ситуации?

Можно попробовать...

Или сначала — активный штурм?

* * *

Вечером Лиля готова была упасть, где стояла. Но Тахир прицепился репьем.

— Ваше сиятельство, а где водится ртуть?

Лиля только плечами пожала.

— Да много где. Но судя по тому, что принца не рвало каждые пять минут — он ее не глотал, а вдыхал. Или через кожу. Или как-то еще... Не знаю! Картина — похожа. А уж что там и как... я не Альдонай, чтобы не видя человека, сказать, что с ним неладно.

— Ваше сиятельство, а вы не хотите съездить в Ханганат?

Лиля только что глазами хлопнула.

— Тахир! Да что мне там делать? И потом, у вас к женщинам отношение... особенное.

Тахир вздохнул.

Что есть, то есть. Это здесь он увлекся и про все позабыл. А окажись Лилиан Иртон при дворе Хангана — ее будут воспринимать, как красавицу. Потенциальную жену. Но никак не лекаря.

— Вы ведь графиня, ваше сиятельство. И замужем...

— и когда это кого останавливало? Нет, Тахир. Хочешь — отпиши Хангану, что судя по симптомам — его сына медленно травят. А я туда не поеду. Зима, между прочим. А мне весной к королю Ативерны. И Миранду я не брошу. И Иртон...

Тахир вздохнул.

— Ваше сиятельство. Я отпишу.

— И учтите, друг мой. В моем доме для вас всегда найдется пища и постель. Вы в нем не гость. Но скорее член семьи.

Брат по медицине, ага...

Тахир стер слезинку.

— Ваше сиятельство, я вас не подведу. И с вашего разрешения отпишу своим знакомым в Ханганате...

Лиля взмахнула рукой. Мол, поступай, как знаешь.

Ртуть...

Где она содержится в природе?

Много где. Лиля решила не ломать себе голову. Она — не химик, она медик. А отравителей пусть ловят сыщики.