Стражи Чёрной Скалы

— Но если нарушаешь субординацию, то делай это с большим уважением, капрал, — я выпустил куртку Си Джея из захвата и отвернулся от него.

— Виноват, сэр...

— Вперёд.

Не сказал бы, что только что произошедшее вызвало у меня бурю эмоций. Но приятного всё равно было очень ма...

Да ни хрена приятного, если начистоту. Застрелиться от такого не хочется... и вообще почему это мне должно быть стыдно? Как пить дать, эти парни положили бы нас без всяких сантиментов. Если "стражи" сцепились с ЦРУ, то европейская рожа в арабском городе — это ни разу не индульгенция. Скорее даже наоборот — дополнительный стимул немедленно пристрелить непонятного козла с оружием...

Шум впереди.

Подземелье кончилось, и мы оказались перед выходом на нечто вроде внутреннего дворика или даже небольшой торговой площади среди бараков. Практически закончилась и буря, поэтому не она была источником шума.

Единственный более-менее широкий выезд с уставленной самодельными торговыми лотками площади перегораживал необычайно грязный и изрядно побитый "хамви". Из его люка торчал флегматично жующий "джи-ай", держащий двор под прицелом крупнокалиберного пулемёта.

Ещё примерно дюжина солдат пинками и ударами прикладов сгоняла десятка два человек — местных, походу. Да, любой араб — это потенциальный "танго", но эти выглядели откровенно жалко... Ещё и женщины...

Мы быстро укрылись и затаились. Я начал оценивать каким путём лучше всего будет отсюда слинять, пока нас не заметили или тем паче не нашли трупы солдат...

Эй, стоп. А этих что, реально сгоняют к той стенке? Это реально то, о чём думаю?

— Давайте, парни, сгоняйте эту дрянь. И кучнее, кучнее их ставьте.

А это, похоже, что их командир... Каска нестандартная, а более лёгкая — как у бойцов "Дельты". Тактические очки, закрывающие половину рожи, тоже вроде бы нестандартные... Пижон.

— Дайте нам то, чего мы хотим, и мы уйдём, — произнёс главный. — ЦРУ. Они были здесь? Ц-Р-У. Понимаете меня вы, животные? Вот же дрянь... Вам что, было мало прошлого раза?

Неожиданно из кучи жмущихся друг к другу местных вырвался паренёк лет пятнадцати и побежал прочь, направляясь к ближайшему входу в один из бараков.

— Стой! — выкрикнул командир, доставая из кобуры. — Хуже будет!

Выстрел сбил молодого араба с ног и заставил прокатиться по земле, держась за прострелянную голень.

— Хут, Карлос, верните эту дрянь обратно в строй, — хмыкнул командир, чисто ковбойским жестом крутанув "беретту" на пальце и убирая её обратно. — Хотя нет, лучше добейте. Чтобы не мучился. Мы же, мать его, гуманисты. Верно, парни?

Солдаты с готовностью разразились почти уставным гоготом, вырабатывающимся в ответ даже на самую убогую шутку в исполнение командира.

— Не надо, — вперёд выступил араб лет пятидесяти с чем-то. Пожалуй, из всего своего стада он выглядел наиболее серьёзно, не боясь смотреть на американцев прямо, хотя и исподлобья.

— О, Али! Неужто человеческую речь вспомнил? — ухмыльнулся командир.

— Не трогайте его, ЦРУ здесь нет.

— Врёшь, — хохотнул американец. — По глазам же вижу, что врёшь. Ну-ка, ну-ка... А всё-таки притащите-ка эту дрянь сюда.

Двое крепких "джи-ай" схватили раненого и его подтащили к командиру, оставляя на песке дорожку из крови.

— Поехали.

Один из двух солдат прижал подошвой ботинка голову араба к песку, а второй достал из-за спины короткий "узи" и направил его в землю. Загрохотали выстрелы, рядом с лицом раненого затанцевали выбиваемые пулями фонтанчики. Парень заорал, когда летящие во все стороны песчинки начали рвать кожу на его лице.

— Хватит! — выкрикнул пожилой араб. — Здесь нет ЦРУ!

— Врёшь, — процедил командир американцев. — Я знаю, что они должны быть здесь. Скажи мне, пока я не приказал перебить всё ваше стадо. Хотя... Да, парни, к чёрту эту дрянь — он скучный.

Солдаты отпустили раненого, который свернулся на земле, поскуливая от боли.

— Да, парни, притащите-ка лучше сюда вон ту тёлку.

"Джи-ай" моментально выдернули из кучи отчаянно закричавшую молодую женщину. Двинувшиеся было вперёд её соплеменники моментально остановились, когда пулемётчик в джипе недвусмысленно наставил на них толстенный ствол "браунинга".

— Ну и рожа, — прокомментировал американец, беря пленницу за подбородок и поворачивая её голову из стороны в сторону. — Прямо как у моей тёти Джейн... Кстати рожа на твою похожа, Али. Родственница, нет? А, плевать... Так...

Командир огляделся по сторонам.

— Теренс, ко мне.

— Сэр! — к американцу подскочил здоровенный негр-солдат.

— Ставлю боевую задачу — трахни эту суку. Как понял меня, боец?

— Сэр, есть, сэр!

— Садж, — проскрипел скрючившийся рядом со мной за старым холодильником Дойл. — Какого чёрта... Надо это прекратить.

— Нельзя вмешиваться, — с отвращением произнёс я, отворачиваясь. — Ни к чему ввязываться в драку. Надо уходить.

Хотя и мне тоже это было, мягко говоря, не по нутру.

Чёрт, и это ещё нас называют отморозками и военными преступниками... Да, мать его! Мы убийцы, мы убиваем! Но если привык считать себя элитой даже круче армейской элиты, всегда есть какой-то кодекс своих правил. И издеваться над теми, кто не может дать сдачи и ещё и получать от этого удовольствия в эти правила никак не входит.

Лучше бы этот парень здесь просто всех убил.

— И где этот придурок Симмонс? — обратился к одному из стоящих рядом солдат командир. — Ещё пять минут моего времени, и эта дрянь вместо отгула получит командировку к южному рубежу.

— Ноль-первый, ноль-первый, как меня слышишь? Приём. Почему не отвечаешь, ноль-первый?

— М-мать, резервный канал попробуй.

— Ноль-первый, ноль-первый...

Рация Юрая неожиданно пискнула, и сейчас этот писк показался мне сейчас просто оглушительным.

Командир американцев повернулся в нашу сторону, а затем резко упал на землю и заорал:

— Враг на шесть часов! Огонь!

— Огонь! — заорал я, прежде по нам ударил самый настоящий ураган пуль.

— Это ж наши! — выкрикнул Си Джей.

— Не ответим — нас убьют!

Мы колебались совсем немного. И колебались далеко не все, потому как Юрай сразу же снял двумя точными выстрелами парня за крупнокалиберным пулемётом, как самого опасного из всех врагов. А Дойл моментально прижал огнём из пулемёта залегших "джи-ай".

Вот и конец всем посторонним мыслям...

Первые три пули я всадил в спину того негра-здоровяка, затем ранил в руку ещё одного солдата.

— Убейте их! Убейте! — надрывался командир противника.

— Граната!

Что-то полетело в нашу сторону, заставив нас разбежаться в стороны. Я ушёл перекатом влево, укрываясь за одним из самодельных прилавков. Невдалеке громыхнул взрыв.

— Вперёд! Уничтожьте их! Не давайте им высунуться!

Задолбал уже, говнюк...

Я быстро высунулся из-за укрытия, оценивая обстановку, а затем нырнул обратно. Высунулся с противоположной стороны и влепил короткую очередь по горластому командиру "джи-ай".

Одна из пуль попала ему в ногу, разворотив вместе с носком ботинка и стопу.

Американец заорал и неосторожно высунулся из укрытия.

Вторая пуля попала ему в плечо и опрокинула на землю, а ещё одна пробила шею, заставив его захлёбываться собственной кровью, лёжа на земле.

— Лейтенант ранен! — прокатился над крохотной площадью чей-то вопль. — Это предатели! Это ЦРУ!

— Вашу мать, мы не из ЦРУ! — прокричал в ответ Си Джей, не прекращая вести огонь. — Мы от командования! Мы пришли помочь!

— Убейте их!

Залёгший неподалёку от меня Юрай дёрнулся и с шипением схватился за плечо, куртку на котором начала пропитывать кровь.

— Вы, мать вашу, понимаете, что стреляете по своим?!

— Это ЦРУ! Не слушайте их!

— С флангов, с флангов обходи ЦРУ!

— МЫ НЕ ИЗ ЦРУ!

— Прикрывай!..

Противников оставалось шесть... Нет, семь, считая одного из раненых, который продолжал вести огонь. Местные уже давным-давно разбежались, что было очень разумно.

Трое, считая раненого — по центру, по паре слева и справа. И эти двойки попытались под прикрытием центровых взять нас в клещи...

Дойл прошёлся из пулемёта по правому флангу, заставив врага остановиться, а Си Джей снял одного солдата в центре.

И их осталось шесть...

— Юрай! — крикнул я. — Ранен?

— Я в норме! — в подтверждение своих слов наспех перевязавший руку Блазкович открыл огонь из карабина.

А мы в целом — как-то не особо...

Силы сравнялись, и на какой-то момент установилось равновесие — у "джи-ай" было шесть стволов против наших четырёх, но у нас был пулемётчик и снайпер. Но равновесие это длилось только бы ровно до того момента, пока к "штормовым стражам" не прибудет подкрепление. А оно прибудет — зуб даю.

— Юрай, выкуриваем их! — скомандовал я. — Си Джей, Дойл — наготове!

— Принято!

Я вытащил из подсумка гранату, выдернул чеку и метнул её вперёд. Следом полетела ещё одна граната.

Два взрыва громыхнули почти одновременно, изрешетив укрытие одной из пар противников вместе с ними. Остальные солдаты попытались отступить, на удивление не ответив нам ответными бросками гранат, и попали под сосредоточенный пулемётно-снайперский огонь.

По одному записали на свой счёт я, Дойл и Си Джей, в живых оставался всего один противник... А у меня как раз опустел очередной магазин. Ладно, им ещё займутся другие...

Невдалеке послышался рёв двигателя и лязг гусениц. С песчаного склона, погребающего под собой один из бараков по левому флангу, съехал М113 с солдатом за турелью. Бронетранспортёр ткнулся носом в песок и застрял, а сидящий за пулемётом стрелок открыл огонь из "браунинга", превращая всё вокруг в сплошное решето. От пятидесятого калибра наши хлипкие укрытия никак не спасут.

БТР заставил спешно отступить остальных парней, что находились справа от меня, и американец за пулемётом начал переносить огонь в мою сторону. Да ещё и аппарель десантного отсека начала откидываться...

Я рванул вперёд, забрасывая практически бесполезный автомат за спину, и выхватывая пистолет. Трижды выстрелил, влепив одну из пуль точно под срез каски стрелка и заставив умолкнуть его "браунинг", а затем достал ещё одну гранату — предпоследнюю.

Размахнулся и закинул её прямо в люк следом за упавшим в него телом.

Трёхочковый бросок, мать его. Мой школьный физрук был бы доволен.

Взрыв прогремел внутри БТРа. Из приоткрытой аппарели и командирского люка вырвался дым и кровавые ошмётки. Даже думать не хочу, что может натворить граната в таком закрытом помещении...

— Уходим отсюда, живо! — крикнул я.

...Остановились мы только где-то через километр, не раньше — когда укрылись в каком-то заброшенном офисном здании и начали понемногу приходить в себя.

Первым общее настроение выразил Си Джей, привалившись к стене и вытирая пыльной бейсболкой своё побледневшее лицо:

— Господи Боже... Во что же мы вляпались...

26.

Когда одного из членов экипажа бомбера, что отоварил Нагасаки ядрённой бомбой, спросили "А если бы вам приказали, вы бы сбросили бомбу на советский город?" он сказал "Да я бы и на Нью-Йорк сбросил, если бы приказали".

В общем, американцам не доставляет особых тревог, если они почему-то вынуждены убивать своих. Старый-добрый дух Дикого Запада, когда человек человеку — мишень для шестизарядного "кольта" и источник добычи...

Однако только законченный псих спокойно воспримет необходимость стрелять в тех, кто ещё вчера был или мог стать твоим союзником. У любого нормального человека это вызовет минимум дискомфорт...

— Нужно валить подальше, пока сюда не нагрянули солдаты, — произнёс Юрай, сидя около выбитого окна.

— АМЕРИКАНСКИЕ солдаты, ты хотел сказать, — криво ухмыльнулся Си Джей.

— Дезертиры, — рубанул я. — Они забили на приказы командования, они устроили в этом городе беспредел. После этого они не солдаты, а дезертиры и преступники.

— Убивать гражданских и трахать туземок — традиционные забавы "джи-ай". Для этого совсем не обязательно поднимать мятеж, Грег.

— Вот только не надо сейчас пускать скупую судьбу по миллионом взорванных ракетами с дронов, которыми управляла лично Клинтон...

— Да к чёрту те дроны. Но наша армия — это полное дерьмо.

— Ты не был в нашей армии, Си Джей, — хмыкнул Юрай.

— А вот мой папаша был. Когда он поехал во Вьетнам, то думал, что будет защищать демократию и раздавать сироткам обеды, а вляпался в полную задницу.

— Дурак был твой папаша.

— Ещё какой. Но именно поэтому я пошёл в наёмники, а не в армию.

— Вот только не надо задвигать про то, какие мы благородные и добропорядочные, — поморщился Дойл. — Мы же даже хуже тех, кто прямо ходит под Дядей Сэмом — у них есть присяга, у нас только гонорары. И, кстати, раньше без службы в армии тебя бы в "Академию" ни за что не взяли.

— Раньше — было раньше, а не сейчас, — заметил снайпер. — Но мы действительно лучше, чем "джи-ай". Во всех отношениях.

— Лучше чем?

— Чем "джи-ай".

— Си Джей, сейчас не то время, чтобы отпускать тупые хохмы, — произнёс я, прикрывая глаза и приваливаясь затылком к обшитой пластиком стене около которой сидел.

— Виноват, сэр, — в противовес своим словам, по виду парня не было видно, что ему хоть немного стыдно за своё дурацкое поведение. — Но наёмники действительно лучше — мы, по крайней мере, не лицемерим.

— О да, это серьёзный плюс... — саркастически ухмыльнулся Юрай.

— Не, ну а что? Помните тех придурков на "апаче", которые два часа гоняли иракскую свадьбу пушкой и ракетами, хотя точно знали, что это не повстанцы, а гражданские? Они сидели где-нибудь на Гуаме, а их за каким-то чёртом послали в Ирак заниматься не пойми чем. Они не понимали какого хрена забыли в этой заднице, но чуяли, что занимаются явно не тем.

— Ну, и чем же по-твоему должны заниматься пилоты "апачей"?

— А я пилот, что ли, чтобы на такое отвечать? Но явно не сходить с ума посреди пустыни в чужой стране и среди бородатых уродов...

— У них был приказ.

— Во-во. У "джи-ай" всегда есть приказы за которыми удобно прятаться, но которые редко бывают хорошими. А у нас есть только деньги.

— Слушай, кончай уже, а? — нахмурился Дойл. — Хочешь что-то сказать — говори, а не разводи тут эти свои антимонии.

— Грегори, ты — наёмник, — произнёс Си Джей. — И я тоже наёмник. Мы наёмники. Смертоносное и безжалостное оружие. Но оружие не убивает — в убийствах виноват тот, что нами воспользуется.

Нормальная философия, чего уж там. Такая вот форма побега от реальности и собственных поступков — "это не я, я всего лишь оружие..."

Ничем это не отличается от "это не я, у меня был приказ...". Слова другие, а вот смысл тот же. Но надо же как-то обманывать себя, чтобы мозги оставались в порядке?

— И знаешь что, Грег? Мы постоянно находимся в ситуации, что если не будем убивать мы, то убьют нас. И выбора тут нет — или, или. Но лично я никогда не убивал ради удовольствия. Мне нравится делать так, чтобы мои пули достигали цели, но я не ловлю кайф от того, что кого-то убиваю. И я знаю, что никогда не стрелял намеренно в женщину или ребёнка. Случайно — может быть, от этого никто не застрахован. Но намеренно — никогда. Я точно знаю зачем я здесь и что должен делать... По крайней мере до вчерашнего дня твёрдо это знал. Это всё ведь просто такая работа, верно?