Американский патриотический пин-ап (поскольку мы, "инквизиция", за пропаганду ответственны, то образцы получаем). Запомнилась мне картинка, как десяток полуголых красоток, вооруженных винтовками и мачете, на бамбуковых носилках тащат крутого американского парня с перевязанной ногой. По антуражу, Филиппины, вторая мировая — у американца к ноге вместо лубка привязан японский меч в ножнах, а в руках "шприц", автомат М3, и растительность вокруг похожая.

Ну а я всего лишь сижу в купе скорого поезда Москва — Прага. В попутчицах у меня три прекрасные дамы из "РИМа" — Тамара, Вика, Варя. И ехать нам до Львова три ночи и два дня. Хотя тянет нас уже не паровоз, а тепловоз — которому на узловых станциях водой заправляться не надо. А мягкий вагон вполне комфортный даже в сравнении с тем, что будет в двадцать первом веке — вся разница, что пластмассы в отделке нет, лишь дерево, кожа, металл.

Едем разбираться с гибелью львовских студентов. Хотя официально объявили, что бандеровцы виноваты — нам с самого начала было понятно, что версия дохлая. Нет сегодня даже в Галиции активной бандеровщины, сломали мы ее главный хребет — страх. Если раньше всем было известно, сдашь властям кого-то из леса, ночью обязательно придут за тобой и твоей семьей — то сейчас тех, кто сигнализирует в органы, уже не трогает никто — а лишь крестятся, "слава богу, что не за мной". Подавляющее большинство уцелевших "хероев сала" по хатам сидят, притворяясь ветошью и на собраниях громче всех кричат "за Сталина, за коммунизм". До того дошло, что у наших там негласная практика, если кто-то из мирных сельчан так старается, что даже синюю тряпку рядом с желтой сушиться не повесит, ну а личных счетов к ОУН у него нет, то копнуть такого поглубже, и не ошибешься, по 58й статье УК в зависимости от тяжести содеянного, от восьми до "четвертака" или даже высшей. В лесных схронах прячутся лишь самые отпетые, кому некуда идти — такую память о себе оставили, что свои же селяне тотчас сдадут, а то и сами прикопают. Та банда, которую за студентов виноватой назначили, как раз к их числу и принадлежала — сидела в двадцати шести километрах к юго-востоку от места преступления, ну значит и "больше некому". Двоих взяли живыми — на допросах они категорически отрицали, что их гоп-компания к этому делу причастна, да кто им поверит? Записали в следственном деле, "раскаяться и признать вину отказались" — и исполнили уже сволочей.

Вот только непонятки не исчезли. Прежде всего, там не бандеровская территория. В тех самых местах Юрка Смоленцев геройствовал в августе и сентябре сорок четвертого (уже после Победы), деревни были самые УПАшные и потому, выселены поголовно (кто жив остался после спецоперации) — и не надо никого жалеть, стреляли там в наших из каждого двора и изо всего, включая фаустпатроны. А после, с сорок седьмого по сорок девятый там в районе компактно поселили эмигрантов-хорватов. В Югославии сербы и хорваты, это почти аналог как у нас русские и украинцы — родственные славянские народы, даже язык один, "сербохорватский", но хорваты католики, и проживая в Австро-Венгерской Империи, издавна считали себя более культурной и европейской нацией, чем сербы. Ну а православные сербы, будучи более многочисленными, так же веками мечтали, чтобы "от моря и до моря", собрать под своим главенством все балканские народы, подобно тому, как русские цари — привести под свою руку всех "братушек славян". Получив наконец независимость (между прочим, кровью русских солдат оплаченную в 1878 году) и не сомневаясь в своем "микроимперском" праве, сербы всего через семь лет устроили войнушку с Болгарией (из-за спора, кто в балканском курятнике самый крутой петух) — проиграли с треском. Наконец, по итогам Первой Мировой оказались в единой Югославии, формально "титульной" нацией — и, "бойтесь своих мечтаний, ибо они могут сбыться", коса нашла на камень, так как вошедшие с ними в одно государство хорваты мечтали о том же самом (как я уже сказал, сами считая себя более развитыми, чем неотесанные мужланы сербы). В итоге, как писал один белоэмигрант про довоенную Югославию, "в этом так называемом едином королевстве южных славян, на деле принижается и ущемляется сербство и расцветает хорватство, которое добровольные уступки и самоограничения сербов ради славянского братства и единства, воспринимает как слабость и свою победу, предъявляя требования новых привилегий за сербский счёт". У хорватов внутри страны и так была полная свобода в плане языка и культуры, но они требовали для себя не равноправия, а особого положения — чтобы давать в общий котёл страны как можно меньше (в идеале — совсем ничего), а получать оттуда как можно больше (за счёт всех прочих и особенно сербов). Вторая мировая война эти противоречия многократно усугубила: с точки зрения сербов именно "хорватское предательство" в 1941 году было главной причиной столь стремительного разгрома Югославии (хотя на деле и само неподготовленное к войне югославское правительство было виновато не меньше — но кто же будет обвинять самих себя!) — когда хорваты отказывались стрелять в "друзей-германцев", массово дезертировали и даже переходили на сторону врага целыми полками, поскольку (по крайней мере, в самом начале) видели в немцах союзников. Да и после, банды хорватских усташей резали сербов с таким зверством, что даже немецкие каратели считали за "чрезмерную жестокость". А после войны в мире "Рассвета" при Тито (который называл себя хорватом), хорваты фактически добились того, чего хотели, что и породило все дальнейшие проблемы в Югославии, а впоследствии её распад.

Но у нас в Белграде сидит Ранкович, сербский националист, который никаких привилегий хорватам или кому-либо еще давать не намерен. С одной стороны, это хорошо, поскольку нет никаких самостийно-югославских игр, наличествует твердое следование генеральной линии Сталина, в том числе и благодаря присутствию в Югославии наших войск, которые в этой версии истории не были выведены в СССР после Победы. С другой же, во внутриюгославской политике творится такое, что просто слов нет, хотя и для самих сербов лучше, конечно, решить эти проблемы сейчас, чем покупать мнимое спокойствие уступками, которые впоследствии приведут к куда худшему... Здесь Македонию забрала к себе Болгария (за исключением небольшого куска на северо-западе, где язык населения больше похож на сербский, чем на болгарский) — после проведения референдума, на котором большинство населения высказалось за то чтобы остаться под властью Софии. Западная окраина Словении (Триглав, Копер, Постойна) вместе с Истрией, соседними островами Црес, Паг и другими, помельче, Фиуме на стыке границ Словении и Хорватии, и городом Зара на побережье Далмации, которые до войны принадлежали Италии — так у нее и остались. Мусульмане (албанцы и боснийцы) пока сидят тихо, поскольку Ранкович разрешил вернуться в Косово всем ушедшим оттуда во время войны сербским беженцам, да еще и расстрелял всех албанских и боснийских фашистов и немецких прихвостней (чего не решился или не захотел сделать Тито). Так что албанцев в Косово сейчас не большинство, этот край не получил автономии, оставшись обычной областью Сербии, и можно надеяться, что не случится той войны, которая произошла из-за него в иной истории. Босния и Герцеговина вообще не получила статус республики — ее территория была поделена между Сербией, Черногорией и Хорватией (в зависимости от преобладающего населения в различных местах). Кроме того, Сербия еще и от Хорватии отрезала кусок земли, населенный именно сербами (в нашей истории известный как Сербская Краина), и еще Далмация стала самостоятельной частью Югославии, поскольку в Белграде объявили, что далматы никогда не жили с хорватами в одном государстве, их язык серьёзно отличается от хорватского, и в культуре у них больше общего с Италией чем с Загребом. Хорватия получила взамен огрызок, оставшийся от Словении, став Хорвато-Словенией, так что формально все по справедливости.

Вот только хорваты так не считают — и если в городах еще какой-то порядок, то в горной провинции творится полный беспредел. Впрочем, к включённым в Хорвато-Словению мусульманам-боснякам хорваты относятся не лучше, как и к словенцам, с которыми идет яростная грызня на тему кто из них более культурные европейцы и кто должен быть главным в Загребе. В итоге в сорок шестом Сталин предложил Ранковичу, что СССР может принять хорватских колонистов (на добровольной основе), причем с самого начала местом расселения предполагалась Галиция, куда было полезно добавить чужеродный для бандеровцев и вполне боеспособный элемент. Тем более, что по легенде, именно северные Карпаты были исконной родиной хорватского народа. В отличие от украинцев, так же добровольно возвращающихся в СССР из Польши (в индивидуальном порядке, и расселяемых в Сибири, без мест компактного проживания), хорваты ехали организованно, селились вместе и даже свое оружие имели. И сразу насмерть сцепились с бандеровцами — найдя, что воевать за свои дома, имея за спиной лояльное к себе государство, это совсем другое дело, чем воевать с теми, кого правящая власть негласно поддерживает. К текущему году вышли из этой войны безусловными победителями — хотя и понеся некоторые потери. Конечно, бывшие усташи, это тот еще контингент — и особых иллюзий насчет их бескорыстной любви к "славянскому братству" лично я не испытываю совершенно. Однако же факт, что до сего момента не отмечено ни одного случая их нелояльности (на нашей территории) к СССР и советским гражданам — не в том положении гости, чтобы против хозяев играть. И даже если бы нашлись больные на голову, жаждущие подвигов на большой дороге — их бы свои односельчане тут же укоротили, во избежание собственных проблем. И верно сказано, что бандеровцам в хорватском районе делать абсолютно нечего — герои сала туда и в лучшие для них времена меньше чем сотней не совались. Поскольку пойманных ОУНовцев хорваты, в лучших традициях некоего Дракулы, сажали на колья вдоль дороги, в назидание тем, кто придет мстить. А когда МГБ высказало озабоченность насчет оперативной информации — то хорваты стали пленных Куда Надо сдавать, однако часто в некомплектном виде: язык на месте, для допроса годен, ну а пальцы, уши, то что между ног, а иногда и сами руки с ногами уже без надобности. Ну дикие горцы, простой народ — это у них кажется было прежде, что если кого-то хотели "административно" наказать, то просто оружие изымали — и наказанный выйти не смел из дома, поскольку показаться на людях без ружья, сабли и кинжала для него было, как для нас без штанов! (прим.авт. — тут Кунцевич неточен: это наказание было не у хорватов, а у черногорцев).

Может, какая-то "неучтенная" банда затесалась? Так следственное дело в Москву прислали уже. Во-первых, экспертизой установлено — Степан Аксенов, которого в лесу нашли, застрелился из своего пистолета. Причем у него в кармане остался полный запасной магазин. И никаких других гильз равно как и следов пуль на деревьях, не найдено. На склоне, Галина Бескровная умерла от переохлаждения, пулевых и огнестрельных ранений нет, а вот нога вывихнута — вполне возможно, когда бежишь в панике, не разбирая дороги. Мария Кузьменко умерла от сердечного приступа — вероятно, вызванного сильным испугом. Барков Михаил, падение с высоты. И только у Кирилла Корсунина и Олеся Купавы — пулевые. Во-вторых, все пули, извлеченные из тел в лагере, равно как и гильзы, обнаруженные там же — от карабина, найденного там же, и числящегося за Барковым, по номеру оружия сверяли. И никаких других пуль и гильз нет. В третьих, на карабине отпечатки пальцев одного Баркова. В четвертых, в карманах Корсунина и Кузьменко было личное оружие — соответственно, "парабеллум" и наган — которым никто из перечисленных граждан не воспользовался. В пятых, в крови погибших никаких известных ядов не обнаружено, есть алкоголь в малом количестве — у костра найдена пустая фляга с запахом вина, литр на шестерых, да еще зимой, это несерьезно. Что из всего следует?

Выходит, что стрелял один Барков — по своим товарищам. Двоих положил насмерть сразу (пулевых ранений, два у Корсунина и одно у Купавы), а Аксенов с Бескровной бросились бежать. Барков им вслед стрелять не пытался (хотя запасные обоймы при нем были), а бросив карабин, тоже побежал, не заметив обрыва. И не было там больше никого — все свидетели (из группы Степанюка) единодушны, не видели они на снегу чужих следов, ведущих к лагерю и от него. А следы тех, кто бежал и погиб, остались — значит, метели и снегопада не было (метеостанция подтверждает).

Отчего львовские товарищи таких же выводов не сделали? Темнят, что-то скрывают? Лазарева по ВЧ с Федоровым говорила (который все еще Первый Секретарь в Галицко-Волынской ССР), получила ответ:

-Анна Петровна, дорогая! Я лично Павла Валерьяновича, отца Михаила Баркова, с сорок третьего года знаю, он не в моем соединении, но у соседей, у Карасева воевал. Проверенный человек, без всякой гнили, я за него ручаюсь! Сейчас по сыну убивается искренне, один он у него был. Вот мы у себя с товарищами, посовещавшись, решили — чем признать, что положительный советский студент, ни в чем плохом до сего дня не замеченный, и вдруг рехнулся, друзей пострелял, лучше вписать бандеровцев виноватыми, тем более они как раз под раздачу подвернулись. Ребят жалко — но их уже все равно не вернуть. Пусть уж так и останется!

Дело закрыто, и в архив? Так непонятки остались. Чтоб молодой парень, за которым никаких признаков сумасшествия раньше не видели, и вот так вдруг крышей поехал? Психика конечно, дело темное — как положено, экспертное заключение у медиков запрашивали, и ответ пришел, если воду из него отжать, "теоретически и с крайне малой вероятностью, но такое возможно". Ладно, допустим он свихнулся, двоих застрелил и сам после с обрыва — а остальные трое отчего умерли? Мария Кузьменко перепугалась до смерти — но и у остальных, согласно протоколу, "на лицах застыл страх". А они вовсе не домашние мальчики и девочки, хотя уже не из воевавшего поколения (ну кроме Корсунина, который 1926 г.р. и даже медаль за Маньчжурию имел) — но нелегкой послевоенной жизнью тертые достаточно, не должны были просто так пугаться, без серьезной причины. Перепились до белой горячки — не подходит, если найдена всего одна пустая фляга, причем согласно заключению, даже не водка, а домашнее вино, куда меньшей крепости. Ну а Аксенов от кого отстреливался в пустом лесу, до последнего патрона, который себе, чтобы не даться живым? Причем так напугался, что про запасной магазин забыл — или не имел времени его из кармана достать, потому что кто-то или что-то уже совсем рядом? Так не верю я в чертей, пришельцев и всяких там чукабар! По крайней мере, пока сам не увижу, и магазин из АК в них не разряжу, чтоб убедиться в их потусторонней сущности.

-Валентин Георгиевич! — нарушает мои мысли Тамара, медовым голоском — а мне вы покажете, как эту игрушку собирать?

Вот традиция — когда "из оперативных соображений" тебе в нашей Конторе документы меняют, то имя могут оставить прежнее, как привычно, и на случай, если знакомого встретишь, и он тебя окликнет. А фамилию и отчество — сейчас к примеру, я Кудрин а не Кунцевич, и Георгиевич — хотя прежде Сергеевичем ходил. Игрушка же, которая Тамару заинтересовала, в этом мире называется "русский кубик" — поскольку венгру Эрне Рубику здесь пока всего одиннадцать лет. Между прочим, запатентована и не только в СССР продается — принося какие-то деньги в нашу казну. В той жизни я к этому предмету был равнодушен — а тут купил в киоске на Арбате, уже после того как Маша погибла, и как-то привык крутить в режиме "сижу, размышляю". На скорость собирать не умею — есть такие уникумы, кто видят расклад граней целиком и быстро-быстро, в пяток приемов, все на месте, ну а я могу лишь раздельно, по слоям. Сначала верхний, это просто. Затем средний — ну тут приемы, как крутить, чтобы часть встала на место, каждая из четырех на ребре, с серединами граней проще, вот так. С нижним слоем, дольше всего — сначала ставим угловые, вот эти два рядом. Затем подгоняем остальные два. Теперь меняем их ориентацию — для этого надо вот так, так и так. И по ребрам нижней грани.