— Вы даже не представляете, что, вы сделали. Там все планы немцев на летнюю кампанию, нам это здорово поможет. Василевский просто в шоке. Серега, чего ж ты сразу не сказал про парней. А то поехали они переправу взрывать, а про Паулюса ни слова.

— Зачем раньше времени хвастаться, — решил подыграть я. Зимин заявил, что это я их отправил, специально. Пусть так и будет. — Я ведь и правда не знал, смогут они его убрать или захватить.

Истомин, Меркулов и еще пару генералов, прихватив Паулюса, с утра умчались на аэродром, а оттуда в столицу, в генштаб. Нас отправили в госпиталь подальше от линии фронта. Мы с Муратом хоть и целые были, но командиры посчитали нужным дать нам хороший отдых. Ну, мы и поехали, как оказалось позже, в Сталинград. Удалось увидеть своими глазами город, который в моем времени немцы раскатали в щебенку. Сейчас он был очень красив. Большое количество старых, деревянных домов, соседствовали с новыми постройками из кирпича. Город цвел, и война пока не сильно ощущалась. Прогулялись до универмага и вокзала, прошли по площади павших борцов. Специально сходили на берег, я показал Зимину, он ведь в курсе, откуда я, где погибнет куча народу, если все пойдет так же, как и в моей истории. Зимин впечатлился, особенно тогда, когда я показал, где будут стоять немецкие пулеметы, и откуда будут подниматься наши солдаты. Только бы этого не случилось. В свое время, смотрел об этой бойне кучу фильмов, даже пару немецких, и художественных и документальных. В чем они были похожи, так это в том, что отлично показали какая здесь была жопа! Рассказал об одной винтовке на двоих, о заградительных отрядах, которые отстреливали повернувших назад. Зимин слушал, и мрачнел на глазах.

— Неужели после такого, мы смогли их победить? — Только и проронил он.

— Не только победить, мы раскатали их в такой блин, что выжившие запомнили на всю жизнь.

Через неделю за нами приехали. Оставив тяжелых лечиться, нас четверых, Деда, Зимина, Мурата и меня отвезли на аэродром в питомнике. Оттуда, на ЛИ-2 мы отчалили в Москву, пока поднимались на высоту, успел разглядеть вдалеке в степях дымы. С высоты кажется, совсем близко. Прет Гитлер, прет. Посмотрим, удастся новому командованию повторить успехи Гота и Паулюса. Пока летели, успели переговорить обо всем. Ребята волновались, прикидывали, зачем нас вызвали, но гадать быстро надоело.

Приземлились мягко, в Москве был уже вечер. На аэродроме нас ждали сразу две машины. В сопровождении сотрудников НКВД мы прибыли в Кремль. Однако там шло какое-то совещание, поэтому нас развернули. Получив разрешение на прогулку, и обещав явиться к восьми утра, мы с парнями двинули в город. Москва здорово изменилась, я не был здесь почти год. Люди выглядели по-другому. У женщин был заметен легкий макияж, подкрашенные губки выглядели так мирно, что можно было на минуту забыть о войне. Мужчины попадались реже, видимо большинство трудится. В глазах людей не было того страха, какой отражался в них в сентябре сорок первого. Скорее присутствовала надежда.

Лето выдалось знатным. Москва сорок второго года, еще не была опутана дорогами и домами нелепой конфигурации, кругом была зелень, и это очень приятно. Мы прогулялись по набережной Москвы-реки, по Красной Площади. Я все искал отличия, и они были разительны. Так интересно смотреть вокруг, когда знаешь, как это будет выглядеть через 60-70 лет. А может и не так будет, даже, скорее всего не так!

Ночевали мы опять у Алевтины Игоревны. Она встретила нас с душой, обрадовалась, все расспрашивала как на фронте. А мы наоборот, хотели знать, как сейчас стало в тылу. Хозяйка рассказала, что с продовольствием стало лучше, немного прижали частников за формирование цен. А то уж больно распоясались. Нормы по карточкам увеличили, жить стало легче.

С утра за нами прибыла машина. Ехать-то нужно было в Кремль, а не на Лубянку, на которой мы и так были. Ребята были очень удивлены, приглашением. Принял нас сам вождь. Сначала долго стоял возле нас, как бы любуясь, уж больно вид у него был любезный. Затем разрешил сесть, а сам бросился в забег по кабинету. Мы только успевали крутить головами. Сталин долго говорил о важности проделанной нами работы, хвалил за доблесть и отвагу. Зимину пожал руку с искренней благодарностью в желтых глазах.

Надо признаться, Иосиф Виссарионович удивил меня своим внешним видом. Когда я был у него в прошлом году, он показался мне стареньким, увядающим человеком. Сейчас же перед нами стоял победитель, на лице которого лежала печать спокойствия. Конечно, успокаиваться было еще рано, Гитлер того и гляди дойдет до города носящего грозное имя вождя, но все же успехи были и немалые.

Пообещав достойно наградить за отличную службу всю группу, вождь отпустил нас. В приемной нам выдали отпускные свидетельства, сроком на неделю. Для отдыха и восстановления после ранений. На неделю, наверное, потому, что ранений у нас четверых не было. У Сани Зимина с ребрами тоже обошлось. Оказался обычный ушиб, правда, синяк был во всю грудь. Видимо фриц серьезно постарался приложить его прикладом. Дырку, наверное, хотел пробить.

Однако развлекаться нам не дали. Уже на следующий день, на квартиру к Алевтине, приехали "мальчики" Судоплатова. "Мальчики" были как на подбор. Рост примерно метр восемьдесят, в плечах чуть поменьше. Про таких еще говорят, поперек себя шире. Когда они возникли на пороге, мы даже переглянулись, думали арестовывать пришли.

Павел Анатольевич встретил нас радушно, но эмоции тщательно скрывал. Видно было по лицу, что он хочет обнять всех и каждого, но сдерживается. Такой он человек, насколько я успел его узнать, не любит демонстрировать свое отношение к людям. Вызвал он вот зачем. Школы, наподобие той, в которой тренировались мы с ребятами еще Куйбышеве, нуждались в опытных преподавателях. На мой вопрос, какие из нас учителя, Судоплатов ответил просто.

— Если уж вы не учителя, то те, кто тренирует наших волчат сейчас вообще дети! Такую операцию провернуть, надо постараться! — Восторженно говорил он.

— Павел Анатольевич, а кто придумал, а главное продумал все эту операцию, мы?

— Все наши задумки рассыпались, когда разведчики вступили в бой. Они должны были тихо страховать вашу группу.

— Вы же уже знаете, почему их вычислили, источник ведь попался! Ребят уже ждали, когда они еще об этом и думать не могли.

— Да, по словам плененного генерала Паулюса, наш информатор попался. С ним работало Гестапо, вот так и вышло. Хорошо еще он знал только то, что должна прибыть группа, для захвата языка и документов. Ничего про снайперскую засаду он и не предполагал. Кстати, хоть операция пошла не совсем, так как задумывалась, надо признать, что вы, — Судоплатов указал на нас с Муратом, — выступили хорошо. Вы там положили почти весь генералитет двух армейских групп. По словам того же Паулюса, Гитлер, конечно же, подыщет им замену, но вот равноценную ли?

В школу диверсантов, мы поехали на следующее утро. Провели беседу среди учеников. Павел Анатольевич специально устроил все так, чтобы будущие диверсы, могли поговорить с бойцами такой успешной группы. Ребята сначала немного стеснялись, но после моего предложения говорить как есть, засыпали нас вопросами. В основном отдувался Зимин, его, как захватчика такой шишки, просто разрывали на части. Вопросы сыпались один за другим, Саня стоически держался. Интерес к работе Зимина был вполне понятен. Мы то с казахом чего, пришли, стрельнули, ушли. Из такого оружия работать, одно удовольствие. Захват же командующего шестой танковой, был на фоне наших пострелушек чем-то фантастическим. В школе мы пробыли весь день, вернулись уже затемно. Да, нас с Муратом попросили рассказать, как мы выбирали цели в такой массе людей. На что мы спокойно ответили, что выбирать-то было не надо. Просто смахнули всех подряд, как крошки со стола, всех кого успели.

Следующий день, начался с телефонного звонка. Алевтина Игоревна сняла трубку и спустя пару секунд, пригласила меня к телефону.

— Серега, слушай приказ. — Услышал я в эбонитовой трубе голос Истомина.

— Слушаю, товарищ старший майор госбезопасности. — Бодро отчеканил я.

— Вам сейчас привезут новую форму. Привести ее в порядок, подогнать, прицепить награды и знаки различия. В одиннадцать часов, за вами прибудет машина. Будьте готовы! — Повесил трубку Истомин, не дав мне и слова вставить.

Форма новая, была ужасна. Пролежав где-то на складах, наверное, не один год, она была измята так, как будто ее корова жевала. Ее, правда, изменили немного, воротник-стойка смотрелся куда как веселее. Ситуацию помогла исправить наша хозяйка. Почистив и выгладив все четыре комплекта, она с видимым удовольствием наблюдала, как мы прикручиваем ордена и медали, прикалываем звезды к петлицам.

— Какие вы ребята красивые! — Восхищенно всплеснула руками она, — хоть в ЗАГС иди. — Да и понятно почему, молодые, подтянутые офицеры с орденами и медалями, смотрелись мы здорово. Хотя если честно, то хотелось добраться до Кремля незаметно. Стыдно было по отношению к людям, которые сейчас в грязи окопов добывают победу. В грязных обрывках того, что когда-то было формой, в истоптанных сапогах, а не в начищенных до зеркального блеска как мы. Немного облегчил самотерзание, приехавший Истомин.

— Серег, да, на фронте очень тяжело. Да, люди из кожи лезут и не имеют ни одной награды. Но вы, ваша группа внесла такой вклад в общее дело, что не оценить его было бы совсем неправильно. Своей работой, вы облегчаете жизнь тем же солдатам в окопах. Сколько нужно времени и денег на подготовку одного солдата?

— Не знаю, — смущенно ответил я, — и тут деньги!

— Конечно, и не малые! Так вот, обучить, вырастить генерала, дать ему возможность набраться опыта, стоит намного больше. А один генерал может угробить тысячи солдат. Вот и посчитай, какой вклад вы вносите, разве малый?

Вопрос этот остался без ответа. Мы с парнями сидели надувшись, обдумывали сказанные слова. Конечно, где-то так и есть, но на душе все равно кошки скребут. А Петрович продолжил.

— Знаешь какой результат мы получили, благодаря этому делу?

— Нет, откуда? Сам хотел спросить.

— Так вот, место Вейхса, занял Манштейн, повезло ему, что его там не было. Пока он вникнет во все дела, пока подберет команду, пройдет время. Немцы сейчас ведут переформирование. Наступление на Сталинград все-таки состоится, но вот время мы, уже выиграли. Уже через неделю, там где у нас была армия, будет две, вместо сотни танков, опять же будет две! Понял?

— Хорошо бы, если удасться подготовиться. Так значит немцам дадут втянуться?

— Ну, в город вряд ли пустим, но до него дойдут.

— Планы генштаба нам конечно не расскажут, но все-таки, угроза с юга миновала?

— Почти, в Крыму немцам так вломили, бегут как мыши. Ладно, потом расскажу больше, прибыли уже.

На входе в Кремль, нас чуть не уложили мордами в землю. Вот привычки-то у нас. Приперлись с оружием в такое место, ведь даже не екнуло ничего когда прицепляли пистолеты к поясу. Разобравшись в ситуации, и забрав у нас оружие, охрана пропустила нас внутрь, Истомин дал транды, за забывчивость, хотя признал позже, что сам недоглядел. Петрович в новой, генеральской форме выглядел великолепно. Но не так как мы конечно, это я типа шучу.

Во дворце съездов, народу было столько, что от сверкания наград, рябило в глазах. Кого тут только не было. Летчики, от лейтенанта до генерала, танкисты в тех же званиях. Как всегда, мало было только простых рабочих войны — пехотинцев. Но все-таки были представлены и они.

Награждение прошло как-то незаметно, я все время изучал лица находящихся здесь людей. Многих я видел на портретах, некоторых вообще никогда.

Наградной дождь был щедрым. Дед, получил новенький, только недавно введенный, "Орден Отечественной Войны" второй степени. Вообще, появилось много новых орденов и медалей. Иванова Костю, наградили "Орденом Красной Звезды", и присвоили сержанта. Вано и Толяну достались, как и деду "Отечественная война", в той же второй ипостаси. Ордена раненым забрал Истомин, с целью вручить при встрече. Мы с Муратом за выполнение особого задания ставки, получили по "Александру Невскому", Мурата, кстати, подняли до мамлея. А затем я охренел, Сане Зимину и мне вдобавок, вручили по "Красному Знамени". Сане за добычу особо важных сведений, а мне как командиру группы, за проявленную смекалку и выучку, за грамотное управление группой в чрезвычайной ситуации. Самому же старшему майору ГБ Истомину перепало покруче, ему повесили на грудь "Орден Суворова", правда, второй степени. Да, щедро нас одарили, у меня второй "Орден Красного Знамени" уже, о как! После небольшого банкета, Истомин объяснил, что мы имеем право на недельный отпуск, пользуясь, случаем, мы дружно запросились в Сталинград. Там были наши товарищи, да и сам Петрович должен был отправиться именно туда. Правда, он напомнил мне, что у меня вообще-то семья в Ленинграде.

— Совесть-то есть? Тебя девчонки заждались, а он все туда же, на войну скорее! — С упреком, поглядев на меня, сказал Петрович.

Вот это мне фриц врезал, ведь совсем памяти нет. У меня же там Светланка с дочками.

— Есть навестить семью! Извините товарищ старший майор. — Я смущенно потупился.

— Извините, — ехидно повторил Истомин, — чего, голова от наград закружилась?

— Никак нет, — уже бодрее ответил я и, повернувшись к друзьям, спросил — Ребят, в Сталинград?

Остальные ребята на удивление попросились с нами. С нами, потому что Истомин тоже ехал домой. И мы всем табором, уже через два часа загрузились в ЛИ-2.

— Вот тебе и отдохнули! — Я недовольно фыркнул, и отправил окурок в полет.

— Служба! — Загадочно заявил Петрович.

— Но ведь семь дней дали же? — Продолжал я.

— Серег, ты как маленький прям. Партия сказала НАДО! Что солдат ответил?

— Есть! — Угрюмо проворчал я. Парни только тихо посмеялись.

С отпуска нас выдернули уже на третий день. В восемь утра, в квартире Петровича зазвонил телефон. Приказ срочно вылетать в Сталинград. Когда Истомин разбудил меня в половине девятого, я даже не подозревал такой "каки". Девчонки не хотели меня отпускать, а супруга вообще кажется, записала Петровича в личные враги.

Случилось там и, правда, хреновое. Обалдевшие от потери генералитета фрицы, не двигались с места, но совершили очень удачный диверсионный выпад на наш штаб фронта. Чудом повезло Константину Константиновичу, но вот хороший друг и начштаба генерал-майор Малинин Михаил Сергеевич, погиб. Был так же убит генерал-лейтенант Гордов. Генерал-майору Лизюкову, видимо, на роду написано умереть в сорок втором. Жаль, толковый был генерал. Госпиталь так же пополнил и Николай Федорович Ватутин, у него пулевое ранение в грудь, навылет. Василевский накануне спешно вылетел в ставку, и его сия "милость" обошла стороной. Фрицы пошли по нашим стопам, быстро тему просекли. Верховный в Москве рвал и метал, требовал найти этих сук и порвать. Мы сначала не поняли, кого и где искать, но Петрович объяснил.