У нас,в Заримании...

-Ночью? Это же не честно!

-Война путь обмана, донна! Уходим скорее!

Сбежать...Все бросить...Все ждут чуда, а получат смерть...

-Я что-такая сука?

-Простите?

-Я не брошу своих людей!

Маша натянула короткие сапожки со шпорами ,притопнула.

Хандану протянул руки с мольбой.

-Они не твои люди, донна! Они даже не эльфы! Грубые мужланы и горные дикари! Пусть их перебьют, что тебе до них?

-Да пошел ты!

Маша выскочила из палатки.

-Лорас! Ко мне Лораса!

66.

По настоятельной просьбе Герта Николай, уходя в город, оставил свой фламберг. Взамен мастер выдал ему пояс с кинжалом в деревянных ножнах.

-В Норведене мужчины не кинжалов не выходят на улицу.

-Из-за преступности?

Герт нахмурился.

-Преступность? Как понять твои слова?

-Никак! — махнул рукой парень и застегнул на талии пояс. Раз положено-будем носить.

Солан отрядили Николаю в проводники.

Девушка одежду не сменила, только спрятала свои косы под белый, накрахмаленный чепчик.

С утра на пристани, напротив дома оружейника суетились чумазые подмастерья, волокли мешки с углем на спине вверх по крутой лестнице, вырубленной в камне.

Выше по склону, на домом дымились трубы, торчащие прямо из камня. Там, в пещерах, располагались мастерские.

Рядом с причалом стояли лодки, принадлежащие видимо семейству Герта, но Солан не повела гостя к ним. Она прицепила кусок красной ткани на двухметровую палку и установила ее в отверстие в настиле пристани, на самом краю.

-Что это?

-Я подзываю йомпроира. Нам же нужно быстро попасть к соборной площади.

Йомпроир оказался местным аналогом такси. Из хаотического, казалось, потока разных лодок выскочила узкая, ярко-красная лодка с одним гребцом и причалила к пристани.

Солан поторговавшись с гребцом-веселым парнем, махнула рукой.

По лесенке, спустившись в лодку, Солан и Николай сели в центре на узкую скамью, бок о бок лицом к гребцу. В зеленом берете, натянутом на уши, в расшитой бисером кожаной жилетке, поверх чего-то похожего на свитер грубой вязки, в мягких сапогах до колен, норведенский таксист выглядел в сравнении с семейкой оружейника как то слишком ярко. Серебряный бон сверкал на груди, на толстой серебряной цепи как орден.

Мощно махнув веслом с широкой лопасть и придав лодке хорошее ускорение, гребец немедленно завязал оживленную беседу с Солан.

Николай глазел по сторонам и не прислушивался.

-На соборке сегодня после колокола фигляры выступают. Придешь, красавица?

-Приду, но не с тобой. — Хихикнула Солан.

-Со своим кавалером-иносом?

-А тебе то что? У тебя же девушка есть.

-Девушка-это еще не жена и я еще не связан клятвой.

-Таких как ты никакая клятва не удержит. Йомпы всегда неверные мужья.

-Ай-я-яй! Девочка с такими мыслями никогда не получит веселого мужа!

-Веселого и неверного? Лучше никакого!

С утра у воды было свежо и ветерок скользил по спине, забираясь под кожаную грубую куртку, что Николаю презентовал Герт взамен мохнатого овечьего плаща. В плаще было бы комфортнее...

Берег фьорда, вдоль которого довольно быстро скользила лодка плотно застроен. У воды деревянные или каменные пристани, выше фасады домов, а еще выше склоны горы с многочисленными дырами ходов или окон или вентиляции. Норведенцы зарылись в горы как гномы.

Йомпроир причал к каменной пристани в паре кварталов от старого города. Здесь дома не теснились по склонам, а выпирались на узкой "полке" по берегу залива на пять этажей вверх. Вдоль каменного парапета набережной ,отделенной от причалов высокой кованой оградой, гуляли разодетые господа. Кое-кого даже тащили в носилках по четверо носильщиков сразу. Причем носилки-коробочки с крышей и занавесками на окошках, были раскрашены во все цвета радуги с красочными картинками на бортах.

По эту сторону ограды прохожие гуляли на своих двоих.

-Там, за оградой старый город?

-Верно.

-Куда мы идем, Солан?

-Отец велел вас сопроводить к Харальду-главе гильдии оружейников. Вы разве не помните?

Да, о чем-то таком вчера разговор заходил...Какая разница к кому?

Лишь бы быстрее получить работу и зарплату.

Узкая улица выше третьего этажа завешана бельем на веревках. Улица мощеная и на удивление чистая.

Женщины в длинных платьях с корзинками и в непременным белых чепчиках спешат по делам. Пахнет едой, то пригоревшей, то наоборот очень даже ароматной. Морщинистая старуха в окне пристально посмотрела на Николая и перекрестилась быстро.

Стайка пацанов лет семи увязалась за ними. Просто глазели на расстоянии и даже ничего не выпрашивали.

-Чего это они?

-У тебя смуглое лицо и светлые волосы и еще ты очень большой. — Хихикнула Солан.

Дочь Герта была Николаю как раз до подмышки и прохожие никак не могли сравниться ростом с ним. Не гномы, конечно, но все как-то ниже среднего роста. Многие поколения их предков горбатясь, рубили руду в подземельях и это не способствовало появлению рослых людей?

-Глава гильдии живет на этой улочке?

-Отсюда черный вход в его дом. Через белый ход ходят только нобили и сам Харальд.

Улица вскоре окончилась тупиком. У высокой двери, обрамленной резьбой по камню, стоял рослый парень в цветастом берете, начищенном до блеска панцире поверх синего костюма, в высоких кожаных сапогах и с алебардой в руке.

Короткий меч в ножнах на поясе. Гарда меча обильно увита завитушками из металла.

-Привет, Гаспар!

-Привет, Солан.

Алебардист Гаспар оказался ростом почти с Николая. Черная курчавая борода и натертые чем-то усы придавали облику охранника суровости и конечно добавляли лет.

Николай потрогал свою бородку, изрядно отросшую за время путешествия.

"Я сам верно, еще старше с бородой кажусь..."

-Ты завела себе парня из иносов?

-Это-Николай. Он вчера приехал с отцом. Ему нужно увидеть господина Харальда.

-Он сам немой что ли? Из каких земель родом, здоровяк?

-Из долины миреков.

-Не слыхал никогда. Кто там у вас князь?

-Какая тебе разница, Гаспар? — вклинилась девушка. — Зови привратника, да поживей!

-Все равно Харальд сейчас занят-к нему приехали люди из семьи Дивальда за заказом.

-А тебе скучно и охота язык почесать?

-Эй, Солан, твой язык как рашпиль! Помогаешь им папаше в мастерской?!

-Сам ты рашпиль, давай, звони, а то я сама!

-Не достанешь.

Гаспар подмигнул Николаю и, подняв свободную руку, дернул за свисающую из стены веревку.

Внутри дома раздался тихий перезвон колокольчиков.

Не прошло и минуты как дверь отворилась, и вышел седой дядька с седой бородой по грудь, в синем костюме.

-Доброго дня, Марел.

-Привет, коза! — дядька с улыбкой погладил Солан по щеке. — Кто это с тобой?

-Николай, он приехал с обозом отца. Хочет наняться в охрану. Господин Харальд может его принять?

-Вы вовремя, как раз проводили Дивальдов. Проходите в дом, господин Николай.

По узкому и темному коридору Солан и Николай следом за Марелом прошли внутрь дома и оказались в комнате с камином и окном, завешенным шторой. На каминной доске в подсвечнике из начищенной меди горели желтые свечи. На стенах в тяжелых рамах темные картины.

В камине под серой золой еще теплились угли.

Солан присела рядом на корточки и протянула руки.

-Ты замерзла?

-У меня всегда руки мерзнут. — Пожаловалась девушка.

-Купи себе перчатки.

-Еще не зима чтобы носить перчатки.

-Ты будешь мерзнуть и ждать зимы?

Солан робко улыбнулась.

-Звучит ужасно глупо, согласна.

Николай прошелся по комнате, пытаясь разглядеть, что там на рисовано на темных картинах. Широкие, темные от времени деревянные стулья с высокими спинками не давали приблизиться к картинам.

-Доброго дня. Мой юный друг интересуется живописью?

Лысоватый, слегка обрюзгший мужчина средних лет вышел из-за шторы, возле окна.

"Он там что-прятался?"

На мужчине поверх синего костюма наброшена длинная безрукавка, отороченная светлым мехом и расшитая серебряными узорами. На груди , на цепи бон величиной с десертную тарелку.

-Доброго дня, господин Харальд. Это-Николай — наш гость. Отец просил вас, его принять и помочь устроиться на должность охранника. — Оттараторила Солан.

-Сегодня прибыли в Норведен?

-Вчера вечером, господин Харальд.

Харальд протянул руку, и Николай ее пожал. Рука была сухая, теплая и сильная.

-Понравился вам наш город, юноша?

-Очень, но только я пока что мало видел.

-Ничего, еще успеете рассмотреть все. Завтракали?

-Да, спасибо.

-Очень хорошо. Солан, девочка моя, ты можешь идти. Удачи мастеру Герту.

Девушка поклонилась, улыбнулась Николаю и вышла из комнаты.

-Господин Харальд, мой меч остался у Герта...

-Я знаю. За ним пошлют, не волнуйся. Присядем?

Присев на стул рядом с Николаем, Харальд дружелюбно и открыто посмотрел в глаза.

-Увы, я не могу сам тебя нанять, у меня уже есть Гаспар. Но я знаю людей, которым ты понравишься. На вечернюю службу в собор ты пойдешь со мной, и я думаю там мы все решим.

"Что-то мне все это не нравится....Опять знакомство с влиятельным лицом, только теперь без банки силиконовой мази..."

67.

-Лорас!

Командир телохранителей выскочил из-за палатки, застегивая на бегу пряжки панциря. Оруженосец бежал рядом со шлемом в руках.

-Что случилось, донна?!

-Люди Морены собираются нас атаковать сейчас! Поднимай всех! Скорее!

-Что случилось?!

С факелом в руке во главе толпы горцев возник Гор дель Сорве, одетый и в доспехах, словно и спать не ложился. Спал стоя как конь тыкдымский?.

В лагере, разбуженном криками эльфийской девы, нарастал шум. Загорались костры и факелы.

"Ну и что дальше?"

Маша обернулась. В палатке пусто-клятый Хандану опять улизнул.

"А если он соврал?"

Сотни взглядов скрестились на эльфийской деве.

-Мой лазутчик сообщил о том, что Морена, пойдет в ночную атаку. — Сказала негромко Маша. — Моего коня и мой меч.

Лорас (вот что значит военный!) не долго тупил, залез в седло коня, спешно подведенного слугой, выхватил из ножен меч. Заревел во всю глотку:

-Поднимайте людей, господа! Все к обозу! Встретим врагов сталью! С нами Дева!

Потрясая мечами и топорами завыли горцы:

-С нами Дева!

Через несколько минут Маша уже сидела в седле и окруженная конными рыцарями рысила к границе лагеря, там, где днем предусмотрительный маршал Требо приказал огородиться обозными повозками, связав их между собой веревками. Бегущие горцы устремившиеся к границе лагеря, размахивая оружием и факелами, перекрыли дорогу.

"Пацаны хотят подраться-это круто! А если Хандану соврал?!"

Маша покрылась мурашками. Разоралась, всех перебудила...Что если напрасно?

"Ну и где же наш противник?"

Внезапно заныли зубы, вся верхняя челюсть. Маша схватилась руками за обе щеки, но тут же боль исчезла. Вспыхнуло синем светом кольцо на пальце, а потом впереди, на телегах и повозках зазвенела сталь и раздались вопли боли.

"Напали все же..."

Услышав звуки боя, она на миг испытала облегчение.

-Что там, Лорас?!

-Лорас там впереди, донна! — ответил ей кто-то.

Она попыталась привстать в стременах. Из-за рослых рыцарей, ее окружавших, почти ничего нельзя разглядеть. Колыхался под легким ветерком ее личный штандарт, освященный в соборе Орланди— золотой олень на синем фоне.

Метались впереди факелы, звенела сталь, но орали при этом совсем не страшно. В полуфинале футбольном на стадионе пострашнее орут!

-Что там? Где же маршал? Да пустите меня туда!

Рыцари Машу не пускали. Окруженная охраной она ругалась и дергала поводья, но с места не могла съехать.

Она не знала, что люди Морены, повязав на шеи куски белых тряпок, приблизившись к лагерю в темноте, толпой лезли на телеги и под ними, оттесняя горцев. Как только это получилось, веревки, что связывали телеги вместе были порублены и враги начали растаскивать это ограждение, освобождая проход для своей конницы. Кто-то поджег несколько телег с поклажей, и пламя чадно взметнулось вверх.

На опушке леса разгоралось зарево. Кавалеристы Морены зажигали факелы, чтобы видеть, кого будут рубить. Серебристо запела труба, призывая к атаке.

-Горцы бегут! Спасайте Деву! — крикнул кто-то.

Маша судорожно оглянулась. Сзади никого. Где же маршал? Где Конрад со своими рыцарями?

Огибая ее конвой, густо и молча побежали горцы в лохматых плащах, а за ними следом бежали черные фигуры с белыми тряпками на шее, размахивая сверкающими мечами.

Град, стальной град загрохотал по доспехам и щитам.

Со стонами валились из седел рыцари охраны. Завизжала лошадь, валясь на землю и брыкаясь в агонии всеми четырьмя ногами. Арбалетчики Морены, добежав до лагеря через головы своих начали расстреливать группу рыцарей, оказавшуюся на направлении главного удара. Теперь Маше все стало хорошо видно.

"Блин, что такое случилось?!"

Кольцо на пальце сияло, так что глазам больно, но нет защиты как там, в ущелье...Почему? Долго размышлять не пришлось.

Подбежавшие вражеские мечники сдернули Машу с седла и, прижав к земле, начали крутить руки. Первые мгновения, грянувшись об землю спиной, она замерла от боли, но потом стала отчаянно отбиваться, пожалев, что не надела стальные рукавицы. Крики, ругань, стоны, удары по железу и чавкающие удары по человеческой плоти...

Потные, вонючие козлы навалились со смехом. Сопротивление их разозлило, и кто-то врезал Маше в челюсть кулаком, так что зубы зашатались...

Нахлынула паника мутной волной...Маша завизжала....

Валяясь на земле среди трупов она визжала на невероятно высоких частотах. Своего визга она не слышала...Она оглохла и ослепла....Она истекала криком....

Она не видела, как вражеских воинов от нее смело как взмахом невидимой огромной руки....

Она не видела, как бесятся кони, сбрасывая всадников и как, храпя, они несутся обратно в лес, топча всех кто попадется на пути....

Она не видела, как бежали от нее сжимая головы обеими руками безоружные воины обеих армий...

Когда воздух кончился и дико задрало горло, девушка мучительно закашлялась. Продолжая кашлять, поднялась на ноги. Пылающие рыжим огнем повозки...вокруг черные недвижимые тела....

Подняв со второй попытки с земли длинную палку с грязной тряпкой на конце, опираясь на нее, она побрела в сторону реки. Каждый вдох отдавался болью в боку и в груди, земля шаталась под ногами....Под сапогами чавкала грязь.

"Откуда грязь? Зачем? Дождя же не было..."

Эльфийская дева брела по кровавой грязи, опираясь на свой собственный штандарт.

68.

.... Господин Харальд передал Николая своему мажордому Марелу, а тот спустил гостя в прачечную. Там Николаю две тетки с ручищами накачанными стиркой, предложили раздеться и принять ванну в деревянной большой кадушке.

-Не стесняйся, парень, мы видали всяких мальчиков!

Тетки заржали как кони, но наблюдать за стриптизом не стали. Вернулись к стирке.