Дем Михайлов Низший-4

— Нет — ответил я — Или да. Здесь столько всякой хрени течет ядовитой...

— С нами может такое случиться? — вопрос был явно риторический — Йорка поспешно напяливала маску, хотя в трубе не особо воняло. Вода почти чистая.

Ничего не ответив, я лишь вздохнул и продолжил осмотр.

Трусы. Необъятные трусы. Как такие называются? Реликт безумного средневековья? Сшиты из лоскутов и полос. Оценив примерно температуру в трубе, решил, что тут градусов шестнадцать-восемнадцать. Бродить тут только в трусах — холодновато будет. На ступнях нет обуви, но на голенях видны вдавленные полосы. Обувь была. Наверняка и одежда имелась. Но ее сняли после гибели гиганта.

Другие повреждения тела — таковые имелись. Глубокие раны на левом предплечье, несколько борозд на торсе. В одной из ран нашел сломанное шило. И удар пришелся точно в печень. Еще пяток глубоких тычковых ран в бедрах. Сзади не смотрел — не было желания толкаться среди мясистых черепах и пытаться перевернуться эту громадину. И так ясно, что даже без выстрела в башку скорей всего этот хмырь загнулся бы от кровопотери и тяжести ран. Не знаю можно ли назвать пауков Трахаря придурками, но драться они вроде умеют и размеров противника не боятся.

Так...

Полное боевое звено хорошо снаряженных пауков... И сколько таких вот противников надо, чтобы с ними справиться?

Оказалось, что так глубоко задумался, что не заметил, как произнес вопрос вслух.

— Сколько надо таких здоровяков против паучьего звена? — глянул на меня Рэк — Погоди... с чего ты решил, что с пауками справились? Может они завалили этого хмыря и спокойно пошли дальше медуз искать.

— С чего? Во-первых, они так и не вернулись, хотя все сроки вышли — легко ответил я — Таким боевым рангом не рискуют. К тому же это потеря игдальстрела. Трахарь на это бы не пошел. И остальные бы не пошли. Снова становиться несчастным паукообразным гоблином-работягой? Не вариант. Даже ради улетного кайфа вождя Мимира. Нет. Раз пауки не вернулись — с ними случилось что-то очень нехорошее.

— А во-вторых?

— Череп вцепившийся в трос — указал я на продолжающую стучать погремушку — Сдохни ты и повисни твоя оторванная голова на тросе — я бы так не оставил. Все же соратник боевой.

— Спасибо! — поблагодарил орк — Если что — твою голову тоже погремухой о стену биться не оставлю. Где-нибудь утоплю в укромном уголке.

— Вот и договорились — усмехнулся я.

— Пауки на этом месте проиграли... — продолжил Рэк.

— Вряд ли — покачал я головой — Но тут скорей всего все закончилось. Я думаю, пауки убегали, Рэк. Они проиграли схватку и убегали. Причем бежали уже неполным составом — кто-то полег раньше, кто-то позже, а сюда, к финалу, быть может добежал только Трахарь.

— По дыре во лбу судишь?

— Ага. Бахнули из винтовки, прострелили кочан насквозь. Это игдальстрел. А из него мог стрелять только Трахарь.

— Выстрелил, убил, побежал дальше — продолжил за меня Рэк — Почти добежал до спуска и тут его поймали. Но он вцепился в трос всем чем мог — даже зубами. И ему попросту отрубили голову. Так что ли?

— То есть это его пустая голова стучит о стену скорбно? — хмыкнул Баск — Как назидание...

— Может его. Может кто-то из бойцов звена — кивнул я — Когда их завалили, тела уволокли. Все делали в спешке. Содрали одежду, бросили голову, потащили тела и снаряжение пауков вверх. Почему спешили? Хрен его знает. Но тут бродят плуксы и если преследователей было не слишком много — это веская причина ускориться. К тому же они могли быть ранены и торопились получить медицинскую помощь. Или голова тупого паука им просто не нужна.

— А тело нужно?

— А тело нужно. Мясо.

— Жрут?

— Не вижу другой причины переть на горбу килограмм под сто паучьего мяса.

— А паучьи мозги не мясо что ли? Деликатес!

— А хрен знает их вкусовые пристрастия. Может выковыривать не любят. Или тупо забыли про голову.

— И тушу братана бросили. Но тут килограмм двести — не утащить.

— Гадать мы можем до бесконечности. Тут может все не так было. Продолжаем двигаться. Но теперь впереди шагаю я. Вы шагах в пяти позади. И без споров.

Дождавшись кивков, бросил последний взгляд на медленно исчезающий труп и зашагал дальше по трубе, двигаясь у стены. Ровный темп сломался. Теперь мы передвигались ломанными рывками, то и дело останавливаясь, вглядываясь, вслушиваясь. Долбаные местные обобрали труп сородича, оставив только грязные трусы. В результате я не смог определить уровень их технической развитости. Судя по трусам — предельно низкий. Но может мужик при жизни любил домашний простор для родного хрохотули? Кожу изрядно обожрали, не увидеть следы носимой экипировки. Хотя голени многое мне рассказали — он носил какую-то странную обувь удерживаемую на ноге лентами.

Что мне это дает?

Шанс на то, что те, кто столкнулся с боевыми пауками, не настолько технически развиты, чтобы опасаться выстрела в грудь с расстояния в несколько сотен метров.

Опять же свет... великан ты или нет — тебе нужен свет. Хотя бы тусклый, но нужен для комфортного существования. Мы физиологически не приспособлены для жизни в полной тьме. О этот нужный, такой желанный и такой предательский свет... Чем пользуются здешние? Фонариками? Факелами? Устройствами ночного видения? Навострились пользоваться и общаться жопной эхолокацией?

Мне нужно больше информации. И как можно скорее.

Вскоре обнаружилась следующая зацепка — и тоже на стене.

Оторванная паучья лапа. Стальная. Короткая. С карабином и когтем на одном конце, с оборванной цепью на другой. Судя по высоте зацепки — паук поднялся повыше, уцепившись когтем за едва заметный выступ. Там повис, оттуда его и содрали, попутно оторвав бедолажке лапку. Зачем паук туда лез — неизвестно. Труба не настолько высока, чтобы позиция стоила того. Либо ополоумел от страха, либо старался заняться стрелковую позицию, чтобы достать кого-то определенного и идущего не в первых рядах.

Снова всего лишь догадки. Но идем правильно, и судя по отметкам, мы движемся к следующему каскаду.

— Интересно — задумчиво сказал я, опускаясь на колено у крутого изгиба трубы и наводя игстрел на каскад, что начинался метрах в пяти и выглядел пульсирующим багровым светом игровым аттракционом для самоубийц.

Труба на участке в семь-восемь метров становилась дырчатой. С той стороны полыхали резкие багровые вспышки, оставляющие засветки в глазах. Оттуда же — из дыр — лилась и лилась подсвеченная красным вода, отчего казалась, что мы находимся внутри вены. В этом месте труба круто шла вверх, чтобы подняться, придется карабкаться на карачках, цепляясь руками за светящиеся дыры.

Но мое "интересно" относилось не к трубе. Нет. Я был удивлен другим — на роскошно подсвеченном решетчатом ложе лежал нагой уродливый гигант и, получая массаж от багровых струй воды, скривив лицо в гримасе подступающего оргазма, вовсю мастурбировал, от избытка получаемых ощущений скребя пятками и ерзая тазом.

Решение я принял быстро. Пара коротких жестов и я рванулся вперед быстро, но не бегом, стараясь не плескать. Рокочущий массажный желоб "мечта дрочуна" помог слепящими вспышками и шумом, так что добрался я быстро и не замеченным. Вскарабкавшись, рывком бросил себя в сторону и приземлился точно в цель — подошвами ботинок на трясущий пах великана, отчего его ритмичное недавнее "о-о-о", перешло в сдавленное "О-О-О-О", пятки вздернулись, и мы весело скатились к подножию. Короткое движение подскочившего Рэка и в горло великана уперлось лезвие топора, скребанув по коже и вспоров ее.

— Ты кончил? — спросил я, вжимая ствол "свинки" в левый зажмуренный глаз гиганта.

Правый, перепуганный, ничего не понимающий, часто моргающий, таращился мне в лицо.

— Да-а... — выдавил трясущийся от пережитого шока парень.

Что ж. Можно понять. Лежишь тут в ванне, никому не мешаешь, занимаешься сбросом стресса после долгого тяжелого дня и тут вдруг бах! И тебе на яйца приземляется небритый мужик с игстрелом. А ты ведь совсем не его представлял в своих влажных мечтах, а ту сисястую сучку...

— Я уже порвал твои эротические фантазии? — обрадованно усилил я нажим игстрела — Теперь на мой образ начнешь насосом подкачивать?

— А? А?

— Может ты отпустишь друга? — сменил я тон на участливый, переступая на грудь парня — А то почти задушил бедолагу.

— Я не... я не... Ой! Чужие! Сучье вымя!

— Мы чужие — кивнул я, изучая пленника и с каждой секундой радуясь все сильнее.

На нем самодельная одежда. Жилет, спущенные до колен штаны, уже знакомые на вид трусы. Ноги босы, но вон Йорка уже стаскивает с желоба небольшой рюкзак и болтающиеся на лямке какие-то бутсы с лентами. Там же висит длинная дубина — метра полтора в длину. Несколько арматурных прутьев связанных вместе проволокой. Увесистое страшное оружие. Орудовать таким сможет далеко не каждый, но в лапе великана дубина покажется обычной палкой.

Как бы то ни было — никаких игстрелов и технических интересностей я не вижу.

— Ты кто? — ласков спросил я — М? Кто ты такой веселый дрочунишка из подземной джакузи? Должен же я передать твоей подружке чем ее парень в ванной занимается, да?

— Я... я Мук.

— Мук?

— Мук — осторожно кивнул великан, ударившись подбородком о прижатый к шее топор — Ой... не надо...

— А ты кто вообще? Гоблин?

— Дэв.

— Кто?

— Мы дэвы — проблеял великан — Великие и ужасные дэвы...

— Дэвы — повторил я, недоуменно глянув на Баска, что только развел руками — Как интересно. И чем знамениты дэвы? Ну кроме продвинутых техник самоублажения.

— Мы просто живем...

— Вы убили паучье звено, Мук? — буднично спросил я, снимая с пояса нож.

— Штаны... одеть штаны... — попросил великан, но я не собирался даровать ему моральное успокоение. Пусть и дальше его отросток горестно показывает себя. Дополнительное психологическое давление редко бывает лишним.

— Вы убили паучье звено, Мук? — присев на корточки на его груди, спросил я, заводя руку с ножом за спину и неглубоко втыкая его в... да куда пришлось туда и воткнул. Тут большие просторы телес.

— А-А-А-А-А!

Кожа толстая. Отточенное лезвие ножа прорезало легко, но сопротивление я ощутил.

— Вы убили паучье звено — я уже не спрашивал, а утверждал, одновременно давя ладонью на воткнутый нож.

— А-А-А-А!

— Настоящая сладкая феерия садо-мазо, да? — тепло улыбнулся я в огромное лицо — Сладкий комочек уже подкатил к сердцу? Ты чувствуешь себя униженным, но счастливым?

— А-А-А-А!

— Мук, может поглубже? Ты не стесняйся.

— Мы убили! Мы! Вытащи! Больно! Больно!

— Ну что ты сразу — вытащи — поцокал я языком — Тут главное привыкнуть. И тебе начнет нравиться. Давай так — придумаем наше и только наше с тобой личное кодовое слово. Ты мне его как шепнешь на ухо — и сразу прекращаю, что бы там удивительного я не делал с твоим роскошным телом. Хорошо?

— Что?!

— Ухо — скомандовал я и Рэк взмахнул топором. Треть уха уплыла по багровой воде.

— А-А-А-А-А-А-А!

— Какое твое кодовое слово?

— Зачем так?! Зачем?! Я расскажу! Не надо! А-А-А-А!

Ворочая ножом во все расширяющейся ране, я провел пару не самых плохих секунд своей жизни. Потом позволил парню и нашим барабанным перепонкам немного отдохнуть.

— Твое кодовое слово избавляющей от боли и увечий — быстрые и четкие ответы на мои вопросы. Усек, дэв Мук?

— Да! Да! Усек!

— Вы убили пауков.

— Точно. Десятерых. Да. Да.

— Тела их где? И снаряжение?

— Все утащили к себе!

— Зачем тела? Жрете?

— Редко... честно редко. Только в день Резни! И только если найдем. В этот раз вот нашли... сука...

— Что за день такой?

— Праздник. Наш святой праздник.

— День Резни? Святой праздник?

— Все так. Все так. Слушай... мы нормальные! Мы хорошие! Мы не жрем себе подобных! Мы не людоеды!

— Но пауков же счавкали?

— А что поделать?! Они попались нам в день Резни! Выбора нет! Страха нет! Разговора нет! Только бой! Только раж! Только кровь! Потому что это гребаный священный сучий праздник! — мне в лицо полетели брызги слюны — Да мы вообще никогда не спускались так низко! Что тут делать?! Нас привел сюда Раж! Просто не повезло всем нам — сраный день Резни! Резни! Резни! Мы мирные дэвы. Мы... мы не хотели их убивать. И не хотели умирать сами. И жрать не хотели... но пришлось! Вернее — в тот день хотели! И жрали! Но потом... су-у-у-ука....

Дернувшись всем телом, великан закрыл лицо широкопалыми ладонями и заплакал. При этом не побоялся откинуть ствол "свинки", что продолжал упираться ему в глаз. Хмыкнув, я чуть помедли и сошел с содрогающейся от плача груди, встав рядом с удивленным орком и Баском.

Презрительно оттопырив нижнюю губу, Рэк сделал вывод:

— Баба.

— Он, по сути, еще ребенок — тихо произнес зомби, странно изогнув шею и глядя на рыдающего великана подобно тому, как птица падальщик смотрит на почему-то ожившую дохлятину — Ему стыдно за содеянное.

— Стыдно?! — буркнула Йорка, на миг прекращая наблюдения за верхней частью багровой "джакузи" — А надрачивать посреди улицы ему не стыдно?! Охренеть! Лопнуть и сдохнуть! Гоблины! Вы совсем обалдели?!

— Дэвы — со смешком поправил ее я — Эй, Мук. Трусы натяни. А то девушка смущается. Ну или восхищается...

— Эй — дернулся Баск.

— Чем восхищаться-то? — фыркнула девушка — Натягивай трусы, плакса! Оди! Вот какого хрена, а?! Почему с тобой всегда так?!

— Я-то тут причем? — искренне поразился я.

— Притом! Мы шли искать в жуткой тьме Кислотки страшных тварей порешивших боевое паучье звено. А что нашли? Онанирующего подростка?!

— О — по-прежнему закрывая лицо, стонал Мук — О дерьмо... мне конец... мне сука конец...

— Ну он постарше — заметил я и, решив, что ситуация достаточно сильно разрядилась, велел — Дэв Мук. Поднимись. Сядь вон к той стене.

— О... — мотал головой дэв.

Шагнув, с силой пнул его по бедру.

— Встань!

Гигант неуклюже подскочил. И разом превратился из лежащего плакса в трехметровую гору мяса нависшую надо мной утесом. Трусы он натянуть не успел, и мы с Рэком невольно отшатнулись. Чем-то напоминая покорное травоядное, великан дотопал до указанного места, наконец-то подтянул трусы и штаны, после чего уселся, скрестил ноги, уронил на бедра кисти рук и замер, вопросительно глядя на нас.

— Давай-ка побольше подробностей — ласково улыбнулся я, протягивая ему бутылку с компотом — Хлебни сладенького, продышись. И начинай говорить.

— Спасибо... спасибо... — бутылка утонула в его ладони почти целиком и жалобно затрещала, пока он выдавливал ее себе в рот.

В буквальном смысле выдавливал. При этом не касаясь губами горлышка. А когда выдавил все до капли, вернул сплющенную бутылку мне, а сам торопливо прополоскал руку в воде и вытер о грудь. Рэк дернулся было, но я остановил его коротким жестом. Нас никто не хочет оскорбить. Тут что-то другое. Связанное не с нами. Его движения машинальны, он делал так уже очень много раз. Глянув на бутылку, спросил по наитию: