Диорхинийская сага. Начало пути

— Ты в нем уверен, мой друг? — спросил Роберт.

— Абсолютно! Его отец неплохо себя показал при дворе моего отца, Мэйтланда. Говорили, что так хорошо знать лошадей, как знал их отец Мейджина, было невозможно.

— Тогда я полностью доверяю твоему выбору. А я немного переживаю сейчас за то, как наши люди уживутся в северном легионе с кабнарцами, — произнес Роберт. — Лорд Барбариан выделил семь человек во главе с тем бородачом.

Роберт кивнул Леиту на нижний ярус, на то место, где сидел коренастый здоровяк лет двадцати семи — младший брат лорда Атиуса Барбариана, Гор. Он был в пластинчатых доспехах и в шлеме с наносником. Шлем имел два полуовала для глаз и в сочетании с наносником придавал бородатому лицу Гора устрашающий вид.

Кабнарец был среднего роста и таким же крепким, как и его брат, только немного выше. Казалось, что они оба были такими же вепрями, как и на флаге их рода.

— Дикарь, одним словом, — заметил Леит, изучив внимательно Гора. — А зачем ты посвятил кабнарцев в дела унии?

— Они поданные моей страны, и я не могу лишить их права участвовать в столь важных государственных делах.

— В какой-то степени ты прав, мой друг, — согласился Леит, после нескольких секунд размышлений.

— Ты выставил против моего Гора своего зверя! — ухмыльнулся Роберт, взглянув на Грейга, который сидел рядом с дикарем Гором.

Телохранитель Леита был самым грозным воином из всех на этом турнире, и вряд ли кто мог с этим поспорить. Шрам на его лице, оставленный пытками кабнарцев, не просто обезображивал его, а еще придавал оттенок злобы и разрушающей силы, что копилась многими годами в этом сильном и ловком бойце. Сегодня Грейг был, как обычно собран и не давал окружающим повода заподозрить себя в смятении духа. Однако было понятно, что он к чему готовился, как будто собирался настигнуть добычу, которую давно выжидал.

— Помнишь, как я тебя резал?! —спросил Гор, обращаясь к Грейгу. На лице кабнарца сияла отвратительная улыбка, а тон голоса был издевательским.

— Я тебя помню, — ответил Грейг, глядя на дикаря через прядь вьющихся волос, спадавших на лицо. В его глазах был холод, ведь он контролировал свой гнев.

— Хочешь, чтобы я сделал это еще раз?! — спросил Гор, продолжая «сыпать соль на старую рану» Грейга.

— Сбросим копья и сойдем с коней, несмотря на гнев зрителей, а затем будем биться на смерть привычным оружием. И тогда посмотрим, получится ли у тебя повторить, — ответил ему верзила Грейг.

— Согласен! — сказал Гор и взглянул после этого на свои топоры, пытаясь найти в их устрашающем виде решение всех проблем со старым врагом.

На скамье в среднем ярусе, между Атиусом Барбарианом и Казимилом Невусом, сидел высокий мужчина лет шестидесяти с острыми чертами лица, волевым взглядом, эмоции которого были предельно собраны. Фигура господина была подтянута, несмотря на преклонный возраст, кожа была бела и чиста, жилы предплечий выделялись своей упругостью. На нем было надето все черное: стальная кираса, украшенная по бокам полосками золота, наплечники, также изобиловавшие вставками золота, пластинчатый подол доспехов, выполненный из дорогой кожи, на поясе был ремень, богато украшенный бриллиантами. Поверх всего на нем был черный плащ, отчего весь его образ был пропитан энергией темных сил. Господина звали Терлак Карлайн, и он был лордом Золотого Рога.

— Лорд Казимил, много слышал о вашей доблести, но возможности познакомиться с вами до сегодняшнего дня у меня не было! — произнес он в полголоса, обращаясь к сидевшему рядом лорду Невусу.

— Наши общие друзья передали мне ваше желание наладить со мной связи, — сказал лорд Невус, стараясь говорить тихо и не быть услышанным посторонними. — Для меня большая честь познакомиться с вами! Вы великий человек!

— Каков ваш интерес в унии? — перешел к делу лорд Карлайн.

— Его в нем нет. Мой интерес не распространяется дальше моих владений и Румелии.

— Значит, вам нужна лишь Румелия, которую, как я слышал, вы считаете незаконно отобранной у вас?

— Так и есть, лорд Карлайн. Я желаю вернуть это маленькое княжество в состав Форрестера, а судьба Верхнего царства, которым правит витающий в облаках Леит, меня не интересует.

— Вам нужно будет выполнить кое-что, о чем я вас порошу.

— Я готов на все, только верните мне Румелию!

— Хорошо! Вы её получите, но наберитесь терпения! — произнес лорд Карлайн.

На нижнем ярусе трибуны, правее Гора и Грейга, сидели двое юношей, которые готовились сразиться друг с другом. Один из них был сыном лорда Аланея Бартона Арвисом, юношей с голубыми глазами и вьющимися русыми волосами в доспехах из айронвильской стали. Взгляд его был надменным и самовлюбленным. Рядом с ним сидел сын лорда Терториуса — Гил. Он был в латных доспехах, не уступавших в богатстве и качестве исполнения доспехам Арвиса. Гил был также молод, как и его соперник: наверняка обоим было не больше двадцати пяти лет. Острые благородные черты его лица, темные волосы каре, эмоции, выражавшее страстное желание проявить себя, характеризовали его, как честолюбивого юношу.

— Твой отец еще не устал манипулировать нашим королем? Я знаю, и все знают, что это его влияние на Леита привело наше царство к подписанию унии с врагами. Король лишь марионетка в руках Гейлора Терториуса, — произнес Арвис, глядя на Гила, который поправлял свои доспехи и проверял прочность застежек по бокам нагрудника.

— Ты заговариваешься, Арвис! Это твой отец никогда не был за короля: ваша семейка лишь ждете удобного момента, чтобы подставить его, — огрызнулся в ответ Гил.

— Это все чушь, ведь мой отец всегда верен короне. Отправить людей на север — вот это полный вздор, и только такой коварный человек, как твой отец, мог додуматься поддержать увлечения короля Леита Северным преданием! Лучше бы мы пошли на юг, на Друаль, ведь там можно было бы разжиться и деньгами, и землями. Но никто не понимает этого, поэтому я предположу, что сами южане придут к нам рано или поздно и захватят нас!

— Ты несешь чепуху, Арвис, — сказал недоумевающим тоном Гил. ‐ Оба короля находятся позади нас, на помосте, и вполне дружны. Зачем Роберту завоевывать нас?

— А кто сказал, что это будет Роберт?! — произнес двусмысленно Арвис и ехидно улыбнулся.

— Не понимаю, о чем ты? Хотя я забыл, что ты идиот и не стоит вообще никогда воспринимать твои бредни всерьез, — сказал Гил с усмешкой.

— Думай именно так, — прошептал Арвис, отвернувшись от Гила. — Сейчас это кстати!

Последними на нижнем ярусе справа сидели два воина — Анри и Азекиль, которые были личными телохранителями лорда Карлайна и лорда Фрайтфула. Анри был сухощавым мужчиной с продолговатыми чертами лица и длинным носом, имел короткую бородку и длинные тонкие усы. Его лицо казалось пергаментным: было изрезано сухими морщинами и имело желтоватый оттенок, прокуренное табачным дымом трубки, которую он редко выпускал изо рта. Облачен он был в тяжелые доспехи, точно подобранные ему по размеру, сидевшие на нем элегантно и не громоздко. Его длинные редкие волосы черного цвета были спрятаны за шлемом, который имел два забрала — верхнее и нижнее, а также был украшен двумя стальными змеями, которые агрессивно смотрели вперед, раскрыв свои рты. Змея была символом Золотого Рога, его священным животным, изображенным на всех стягах и гербах.

Азекиль, телохранитель лорда Амарея Фрайтфула, облаченный в доспехи, которые специально были сделаны для него более выпуклыми и контурными для придания грозного образа, имел короткую бороду и нос картошкой, прекрасно смотревшийся на его прямоугольной голове с выраженным подбородком и мощными скулами. Шлем Азекиля был выполнен в форме бычьей головы с эффектными рогами. Он был уже не молод, ему было под тридцать семь, но он имел великолепную выправку, был коренастым и жилистым.

— Знаешь, что змея делает с быком? — спросил его Анри.

— Иди к черту! — огрызнулся Азекиль.

— Она его жалит и приводит в бешенство, и бык умирает! — сказал Анри. В его голосе была неприятная хрипотца, а его левый глаз был искусственным и неестественно блестел на солнце.

— Я тебя затопчу, будь уверен! — прошипел Азекиль, глядя Анри в глаза.

Лорд Амарей Фрайтфул, сидевший во втором ярусе, между Гейлором Терториусом и Бенеитом Лангетоном, был вне себя от злости: его жутко раздражало присутствие лорда Карлайна на одной скамье с ним. Он часто поглядывал на своего недоброжелателя и обсуждал его с сидящими рядом друзьями:

— Этот сын дьявола рядом после того, что он сделал с моей дочерью Гефалией!

— Успокойтесь, лорд Амарей, это ненадолго — скоро торжество закончиться, — успокаивал его лорд Бенеит Лангетон.

— Смотрите, он готовит нам сюрпризы: что-то обсуждает с такими же гнидами, как и он! — произнес лорд Амарей, кивая головой в сторону лорда Карлайна, который что-то рассказывал Аланею Бартону и Казимилу Невусу.

— Тише, тише, я вас прошу, достопочтенный! — сказал Гейлор Терториус, пытаясь усмирить пыл лорда Амарея. — Все это может закончиться грандиозным скандалом!

— А он к вам неравнодушен! — усмехнулся лорд Бартон, кивая Терлаку Карлайну в сторону лорда Амарея, заметив беспокойное поведение повелителя Этарда. — Видимо, вы нанесли ему ту еще пощечину, обесчестив его дочь!

— На счет лорда Фрайтфула можно не беспокоиться. Я убью его первым, когда мы возьмем все в свои руки! — ответил лорд Карлайн.

— Надеюсь, что и я смогу вонзить меч в лорда Терториуса, как только мы придем к власти! — произнес Аланей Бартон

— Сегодня, после этого праздника безумия, я жду вас в банях купца Зеграка, где мы обсудим все более детально.

— Согласен! — произнес лорд Бартон.

— Я загляну! — сказал лорд Казимил.

— Народ уже начал «бродить», Леит, и я думаю, что пора начинать, — произнес Роберт, который заметил суету, происходившую на трибунах.

— Пожалуй, да, — согласился с ним Леит, а затем подал сигнал рукой Амвинусу Гетталю, который уже ждал его перед трибунами, держа в руках королевский эдикт.

— Именем обоих королей двух великих империй, Верхнего и Нижнего царств, я приветствую всех собравшихся в Варзе по случаю подписании великого союза — Царственной унии, которая обещает защиту наших владений от северной нечисти. Вы, добропорядочные вассалы своих великих королей, прибыли сюда, бросив свои дела и свои земли, и оба короля вам благодарны! Так пусть же вашей наградой за это станет королевский пир и рыцарский турнир, который вам подарят лучшие воины империи! — прочитал с папируса Амвинус Гетталь, строгий голос которого выражал торжественность и кульминацию исторического момента. — А сейчас вы увидите первый поединок дня — Мейджин Альтаир против Лариза Невуса. Поприветствуем юношей, которые сегодня станут рыцарями!

С трибун посыпались аплодисменты, а Мейджин и Лариз отвесили поклоны публике и направились к своим лошадям, которых их слуги, игравшие роль оруженосцев, уже подготовили для них.

Мейджин подошел к своему белому коню и словно заклинатель лошадей прошептал ему на ухо: «Малыш Пегастик, не подведи меня сегодня и будь умницей!» Конь в ответ ему бодро заржал, выражая свою преданность. Слуга помог Мейджину взобраться на коня и подал ему копье — массивное древко с притупленным концом. Мейджин надел шлем и закрыл забрало, после чего лишь его длинные волосы остались выступать из-под шлема. Лариз тем временем тоже смог неуклюже взобраться на коня, но лишь с активной поддержки своего слуги, поскольку был посредственным всадником. Он надел на себя шлем в виде лисьей морды и в своих черных доспехах стал похож на несуразную черную лису. Народ на трибунах заметил это, а некоторые даже позволили себе отпустить по этому поводу шутку.

Соперники отбежали на расстояние ста метров друг от друга и заняли позиции. Герольд, коим был седовласый мужчина лет пятидесяти, в мягкой зеленой шапочке, с двумя флажками синего и красного цветов перенял инициативу от Амвинуса Гетталя, которому полагалось лишь вести торжественную церемонию, и подошел на середину расстояния между рыцарями, чтобы начать турнир. Он взмахнул флажками, держа их по одному в каждой руке, и рыцари, увидев сигнал, пришпорили лошадей. Пегастик Мейджина был особо ретив и быстро набрал необходимую скорость, а белая с темными пятнами лошадь Лариза была куда более медлительной и тяжеловесной. Через три-четыре секунды оба соперника уже неслись с максимальной скоростью друг на друга, выставив копья вперед.

Лариз нервничал: сквозь щель в шлеме ему было видно, как Мейджин решительно приближался к нему. Правая ладонь лорда Невуса младшего, удерживавшая копье, вспотела, руки тряслись, ему было страшно не на шутку. Когда оставались чуть более десяти метров до Мейджина, Лариз понял: всему конец, будет позор. Он закрыл глаза, решив, что так будет лучше, и он легче переживет падение и смех зрителей. Секунда, вторая… Удара по нему не произошло, а он продолжил свое движение вперед. Лариз услышал позади себя звук, будто что-то с грохотом упало на землю. После этого он проскакал еще метров десять, но затем решил, что нужно скорее встрепенуться, иначе все поймут, что он не контролирует ситуацию. Лариз резким маневром притормозил свою лошадь и развернулся в обратную сторону, потом открыл забрало и увидел то, что меньше всего ожидал: Мейджин слетел с коня, обломав при этом копье. Пегастик уже успел вернуться к хозяину и, тыча мордой, пытался привести в чувства Мейджина, но тот не вставал, пребывая в ступоре.

«Черт подери!» ‐ подумал Лариз, недоумевая.

На трибунах началась суета: короли требовали объяснение причин недоразумения, а остальные возмущались тем, что им сорвали представление. Герольд, пыхтя и тяжело перекатываясь грузным телом, побежал к Мейджину. Лариз решил остаться на месте и понаблюдать за происходящим.

— Боже! Он наверно разбился! — переживала Орлиетта.

Ивина её обняла.

— Не переживай, девочка моя, с ним все наладится.

— Как же так получилось? — вопрошала Орлиетта

— Наверно, нерадивые слуги плохо закрепили стремена, — предположила Ивина.

— Он никогда не дает никому готовить своего коня: доверяет лишь себе, — сказала Орлиетта.

— Надо же! Ты так осведомлена о нем! — произнесла Ивина, не упуская момента найти в этой истории любовную интрижку.

— Позор! — негодовала княгиня Орсулла.— Я доверила этому олуху представлять гордое воинство Румелии, а он меня подвел. Никогда не видать ему руки Орлиетты!