СунОк молчит, смотря на меня. Мама тоже, молчит. Что-то меня опять в политику потянуло. Зачем я опять рот раскрыл? Стопудово ведь ничего хорошего не выйдет!
— Откуда ты это знаешь? — помолчав, и видимо за это время, обдумав мои слова, спрашивает меня онни.
Хм... Думаю, рассказ о моём институте в другом мире и Юрии Михайловиче Остренькове прозвучит весьма неожиданно. Юрий Михайлович вёл у нас факультативно предмет — "Экономическая лингвистика". Клёвый мужик, в теме шарит и похоже имел практический опыт. Элементарно, "на пальцах", объяснил, как следует оценивать происходящие в стране политические процессы. Просто ищи тех, кто на начавшейся "движухе" заработает. Это фундамент. А всё остальное — просто "фигвамы" из реек и тряпочек, построенные на нём ради отвода "глаз прогрессивной общественностью".
Предмет у Михалыча был совершенно непрофильным для института, это знание скорее дипломатам нужно и оттого нам его дали в варианте — "для ознакомления". Мне реально было интересно слушать, как на самом деле всё в мире устроено, жаль, что "читали" всего один семестр.
— Что именно, я знаю? — переспрашиваю я у онни, не торопясь пускаться в объяснения.
— Про обогатительный завод и химию. — поясняет она, о чём хочет услышать.
— Я не ходила на курсы домоводства потому, что там нельзя узнать ничего нового, — говорю я. — Физика и химия более интересные предметы в плане познания мира. Поэтому, у меня есть общее понимание того, что такое ядерное оружие. И оно, это понимание, должно быть у всякого в Корее, кто закончил высшую школу.
Смотрю на СунОк вопросительным взглядом — "разве не так?". Та в ответ молчит, похоже, копается в голове, в своих знаниях, вынесенных из школы.
— И опять у тебя американцы виноваты. — видимо, к чему-то придя после "раскопок" у себя в голове, говорит она.
— Если бы они хотели уничтожить КНДР, то давно бы это сделали. — говорю я. — А так, они каждый год приплывали, демонстрировали свои авианосцы, а потом, за проявленный героизм, повышали себе расходы на армию. Это и нас вполне устраивало, наши военные тоже себе бюджет "дули". Но, в конце концов, ежегодные парады отморозков у своих границ северян достали, и они склепали себе ядерную бомбу. Закономерный итог.
— Отморозков? — прищуривается на меня онни. — Это ты про нашу армию и союзников, что ли?
— Онни, вот представь, что у тебя есть дом, в котором живёт твоя семья. Родители, муж, дети. — предлагаю ей я. — И вот, раз в год, каждый год, возле забора твоего дома собирается толпа, которая размахивает дубинами и факелами, обещая сжечь твой дом, убить тебя и твою семью. Вот как бы ты их назвала, если тебя попросить дать им оценку, а? Отморозки, по-моему, самое подходящее здесь слово.
— В КНДР мучают людей. — помолчав, говорит СунОк. — Там тюрьма и нет свободы.
— Мне плевать, что там делают в КНДР. — честно признаюсь я. — Если там народ не выходит на улицу, не хватается за оружие, значит, его всё устраивает. Ну и смысл туда лезть, если нас не просят? Вот, нужно теперь брать в расчёт внезапную ядерную бомбардировку. Мало нам проблем своих было, теперь ещё и это.
Я непонимающе пожимаю плечами, показывая своё отношение к происходящему.
— Ты чего такая злая? — внимательно смотря на меня, спрашивает онни.
— Надоело. — подумав, отвечаю я. — Все вокруг только и шустрят, желая заработать на мне профит. То "Кирин", то агентство, то министерство образования своим мои награды раздаёт. Теперь ещё и американцы подсуетились! Они, значит, будут деньги зарабатывать, а мне предлагается для этого быть мишенью. Нет, даже не так! Даже не предлагается! Моего мнения вообще никто не спросил! Меня просто назначили мишенью! Как говно какое-то, которое не стоит и секунды их времени! Они за секунду целых пять центов заработают! Чё разговоры говорить? Деньги делать надо!
Пфф... — выдыхает онни.
— ЮнМи-ян... — говорит она. — Я уверена, что всё, что ты сейчас сказала, на самом деле совсем не так. Просто ты используешь в своих умозаключениях странную логику, на которую сложно сразу дать правильный ответ в твоей же логике. Я обещаю, что подумаю и объясню, где ты не права. Я не понимаю, почему ты так не любишь американцев, но тебе нельзя плохо говорить о наших союзниках. Ты — военнослужащая. Если скажешь кому-то постороннему, что-то подобное об Америке, вроде того, что ты говоришь мне, то у тебя будут очень большие проблемы. Тебя даже могут выгнать из армии!
Татам!!
С грохотом упавшего с шестнадцатого этажа гружёного пустыми бочками КамАЗа в мой мозг врывается идея.
А ведь это же офигительная мысль — "выгнать из армии"! Вот сейчас прямо припоминаю... "Лишить воинских званий и уволить из рядов вооружённых сил..." Кажется, именно так звучало окончание приговора, не помню, правда, чьего. Это же шикарнейший выход, после чего можно будет распрощаться с "армейкой" раз и навсегда! Почему он мне раньше в голову не пришёл?!
Ошарашенно смотрю на суровую онни.
Какие у меня могут быть препятствия при реализации этого плана? Ну, сразу приходит в голову, что просто так из армии не выгоняют. Мне кажется, что в большинстве случаев, после того как "выгнали", "выгнанного" сажают в тюрьму. Пфф... Не, тюрьма, это не интересно. Тюрьма, это однозначно хуже, чем армия. В ней нет бесплатного проезда на городском транспорте и усиленного пайка. Тюрьма, это — регресс. А мне нужно — развитие. Развитие и свобода. Поэтому, чтобы сдуру не "загреметь в тюрягу", нужно хорошенько всё сначала разузнать. Раздобыть материал и спокойно его обдумать. Время есть, служба пока не жмёт и ещё ни на одном автобусе я бесплатно не прокатился. Но понимание, что у меня всё же есть "аварийный выход", люком которого можно "хлопнуть" за собой, оно бодрит и ... и мотивирует!
— Ты чего затихла? — интересуется у меня СунОк и, похоже, чувствуя на эмпатическом уровне, что мне пришла в голову идея, которая ей не понравится.
— Да так... — небрежно отвечаю я. — Мысль в голову одна пришла. Онни, ты знаешь, что ты очень умная?
— Я? — озадачивается в ответ та, неожиданно получив комплимент. — Это с чего?
— Ну как? — удивляюсь я. — Вообще. Говоришь умные мысли.
— Какие?
Онни уже с подозрением смотрит на меня.
— На миллион долларов. — многозначительно отвечаю я.
СунОк задумывается.
— Раз я помогла ей прийти в твою голову, значит, я партнёр и могу рассчитывать на процент от этого миллиона? — пару секунд спустя спрашивает она, заинтересованно смотря на меня.
Фига се, сеструха на ходу подмётки рвёт! — изумляюсь я, услышав вопрос.
Рядом печально и глубоко вздыхает мама.
(вечером. ЮнМи пошла спать. СунОк помогает маме мыть посуду.)
— Я волнуюсь за неё. — говорит мама о ЮнМи старшей дочери. — Она такая нервная стала.
СунОк молча приподнимает брови.
— Ей нужно больше отдыхать. — говорит мама.
— Когда ей отдыхать? — удивляется СунОк. — Её расписание полностью заполнено на каждый день. Все популярные айдолы так живут.
— Она ещё слишком молода для такой жизни. — недовольно говорит мама и подаёт дочери очередную вымытую тарелку.
— И что ты предлагаешь? — интересуется СунОк, принимая тарелку и начиная вытирать её полотенцем.
— Не знаю. — помолчав, отвечает мама.
— В том-то и дело, — говорит СунОк. — Мы уже влезли в это с головой. Контракты подписаны и многие люди теперь зависят от ЮнМи. Как ты можешь это остановить?
— Не знаю. — снова недовольно повторяет мама. — И я вижу, что с моей дочерью обходятся несправедливо.
— Вот почему её не наградили за сунын? — перестав мыть посуду, с вопросом поворачивается она к дочери.
СунОк пожимает плечами.
— Я тоже считаю, что это несправедливо. — соглашается она. — Действительно, наградили всех, кто не имел к этому никакого отношения, а о моей сестре — забыли.
— То-то и оно. — веско произносит мама и возвращается к прерванному занятию.
Некоторое время в кухне стоит тишина, изредка нарушаемая звяканьем посуды и стуком, когда её ставят на полку.
— ЮнМи говорит странные слова. — говорит СунОк. — "Точка ноль". Кажется, я их где-то слышала, но не могу вспомнить — где...
СунОк с задумчивым видом смотрит в потолок.
— Не стой, — ворчливо произносит мама, толкая её в руку мокрым блюдцем.
— Твоя сестра много читает, пытаясь наверстать утерянное. — говорит она. — Возможно, что она эти слова где-то прочитала, а когда появился случай — повторила. Что в этих словах тебе странного?
— Просто они звучат как-то... профессионально, что ли? — пытается объяснить СунОк возникшее у неё ощущение дискомфорта. — У моей тонсен нет специальности. Поэтому, когда она использует рабочий сленг, это выглядит странно.
— У твоей сестры специальность — помочь выжить своей семье, — сердито говорит мама. — Поэтому, не приставай к ней. Ей и так приходится много работать. Если ещё и в семье ей будут досаждать, ей совсем придётся не сладко.
— Я помню, что ты мне говорила. — кивает СунОк. — Разве ты не заметила, как я была сегодня терпелива? Раньше я бы её уже давно поколотила за такие глупости, а сегодня выслушала всё до конца и предупредила, что её путь ведёт к опасности. Разве я не молодчина, ма?
— Молодчина, молодчина, — кивая с вопросом смотрящей на неё дочери, уже с улыбкой соглашается мама.
— О! — восклицает СунОк. — А я вспомнила! "Точка ноль" это место, куда помещают ядерный заряд перед взрывом!
Сказав, она озадаченно смотрит на маму. Мама, озадаченно смотрит на неё.
— Только откуда она это знает? — недоумевает СунОк.
— А ты откуда это знаешь? — спрашивает у неё мама.
— Не знаю. — признаётся СунОк. — Может, в школе рассказывали...
— Вот и она оттуда знает! — сердится мама. — СунОк, прекрати забивать мне голову ерундой! Если ты это знаешь, значит, в этом нет ничего такого! Понятно?
— Да, мама! — тряхнув головой, с озадаченным выражением на лице отвечает та.
(СМС-ки. Уже почти ночью)
"ЁнЭ, посмотри законы о военнослужащих и сделай мне подборку причин, по которым могут лишить звания и выгнать из армии. У меня нет времени самой это сделать, а я не хочу попасть в неприятную ситуацию."
"Да, конечно сделаю. ЮнМи, твоя песня в исполнении твоей группы выглядит потрясающе! Агентство выложило на своём сайте ваше выступление на праздничном концерте в доме правительства."
"Спасибо, кень-квалица. Спокойной ночи."
"Спокойной ночи, ЮнМи."
("кень-квалица" — личный менеджер, кор. прим. автора)
(чат, который никогда не спит)
[*.*] — Охренеть, как "Корона" круто выступила. Я даже не подозревала, что у СонЁн такой голос.
[*.*] — Ничего особо выдающегося у неё нет. Просто они пели все хором и от этого возникло такое впечатление.
[*.*] — Ну, не скажи. Мне понравилось. Только если бы они исполнили на родном языке, было бы лучше. Вообще-то непонятно. Раз песня о наших солдатах, почему она на английском?
[*.*] — Это всё Агдан. Это её песня.
[*.*] — И что означает — "это всё Агдан"? Она что, не могла написать песню на корейском?
[*.*] — На сайте её агентства в комментариях к видео написано, что английский язык выбран потому, что автор песни поставила задачу рассказать о героизме наших солдат всему миру.
[*.*] — Понятно. Агдан и на этом собирается сделать себе рекламу. Небось, хочет, чтобы её песню заметили в Америке. Фу, как непатриотично!
[*.*] — По-хорошему, за такое нужно объявлять бойкот.
[*.*] — Вы что, с головой не дружите? Думаете, песни для выступления в концертном зале дома правительства не проходят предварительного прослушивания? Если "Корону" выпустили на сцену с этой песней, значит, её посчитали достойной. Кому вы после этого бойкот собрались объявлять?
[*.*] — Да плевать, кто там, что решил! Кому хотим, тому и объявим!
[*.*] — А, это опять ты, тупое животное?
[*.*] — Кстати, "FAN Entertainment" выложило видео с субтитрами. Хорошие слова в песне. Мне понравились.
[*.*] — Соглашусь, слова удивительно в тему. Жаль только, что они на английском.
[*.*] — Агдан пишет музыку и слова к событию на заказ? Это признак профессионализма.
[*.*] — Девочка прогрессирует.
[*.*] — Да. У неё, кстати, такие глаза яркие были. У меня аж мурашки появились, когда её лицо давали крупным планом! Они у неё такие и есть, или это как-то подкрасили потом в записи? Кто знает?
[*.*] — Это у неё линзы.
[*.*] — Какие ещё линзы? Все знают, что у Агдан — синие глаза.
[*.*] — На самом деле у неё блёкленькие глаза жиденького голубого оттенка. Она носит линзы, чтобы придать своему голубому синий цвет.
[*.*] — "Совоны", вы чего там употребляете? Вы чё, вообще рехнулись, что ли? Агдан получила синие глаза от ГуаньИнь, за сунын!
[*.*] — Ага, жаль только наше правительство об этом не знает. Если бы знали, то Агдан хотя бы спасибо сказали!
[*.*] — Да, наше правительство поступило более чем странно...
[*.*] — Потому, что оно знает, что это всего лишь случайное совпадение обстоятельств. Поэтому, Агдан тут не причём.
[*.*] — Хм, а что будет делать президент на следующий сунын? По телевизору прозвучало так, что проблема решена и за это дали награды. Проблема, что, действительно — решена? Я не слышала. Кто-то слышал?
[*.*] — Да, хороший вопрос. Что-то как-то странно ведёт себя КынХе. Словно завтра не наступит.
[*.*] — Это настораживает.
[*.*] — Ладно вам про эту Агдан! У правительства есть более важные вопросы, которые нужно решать! Как вы думаете, Америка теперь объявит войну КНДР или нет?
Место действия: "FAN Entertainment"
Время действия: шестнадцатое августа, задолго до начала рабочего дня
— Я знал, что северяне — полное дерьмо! — возмущённо сообщает ЮСон КиХо который слушает с маской уважения на лице. — Но у меня до сих пор оставались кроо-оошеечные сомнения. Вот такие!
ЮСон демонстрирует КиХо миллиметровый зазор между своим указательным и большим пальцем.
— Но теперь и их нет! — восклицает ЮСон, с хлопком соединив пальцы. — Устроили ядерные испытания в день выступления группы моего агентства! Причём ведь, ещё какого выступления?! В концертном зале главного правительственного здания страны! Все просто языки проглотили от изумления, когда услышали, какого уровня музыка звучит в их ушах!
— И что теперь?! — агрессивно спрашивает ЮСон у КиХо.
— А теперь, все только и будут говорить об этом дурацком ядерном взрыве, а не об успехе "Короны"! — не став ждать ответа на заданный вопрос сам же всё объясняет ЮСон. — Не могли хотя бы неделю подождать с демонстрацией своего идиотизма!
ЮСон замолкает, учащённо дыша.
— Твари! — помолчав, даёт он окончательную оценку тем, кто воткнул палку в колесо его телеги.
— Где эти, агдановские? — переходя к другой теме, интересуется он у КиХо.
— Кто, господин директор? — не поняв, переспрашивает тот.
— Ну, эти, которые... — ЮСон делает вращательный жест кистью руки в воздухе, пытаясь вспомнить внезапно вылетевшее из памяти слово. — "Корона"! Когда они приедут?
