— Ага! И дядя как раз вчера немного подкинул, будет, на что покутить. А ты что же? В пятницу — и дома сидеть собрался?..
— Райан занят, — не стал вдаваться в подробности Нейл. — Что-то там по учебе... Да и погода который день такая, что даже с постели вставать неохота.
— Это да, — согласно поежился теплолюбивый сосед. — Я пока от школы до казарм дошел, думал, в ледышку превращусь!
Он задумчиво сморщил нос, повертел в руках камзол и, очевидно, решив, что для нынешнего вечера он недостаточно хорош, достал следующий. Нейл тихо фыркнул. Его самого раздражали обязательные для всех адептов балахоны, но по сравнению со своим соседом он и во время каникул одевался как бледная моль: Азат питал слабость к дорогим тканям и ярким цветам и трясся над своими выходными одежками, наверное, больше иных девиц. Правда, нарядов у него было немного, зато все как один таких павлиньих расцветок, что Нейл просто диву давался, как у соседа хватает смелости щеголять в подобном на людях. Алмарцы, конечно, те ещё модники, и черное с серым их по доброй воле носить не заставишь, но всё же...
— Бери синий, — посоветовал адепт эль Хаарт, с пару минут понаблюдав за метаниями товарища. — Бархат теплее. Вы куда собрались-то? Уж не в 'Хризантему' ли, что ты так наряжаешься?
Азат только рукой махнул.
— Для 'Хризантемы' я кошельком не вышел, — без особенных сожалений отозвался он, набрасывая камзол и берясь за пуговицы. — Да и сегодня мы чисто мужской компанией... Может, присоединишься? Конечно, вы с Рексфордом обычно по другим местам ходите, но у нас тоже бывает весело. Разве что без вина, сам понимаешь. Будет несколько второкурсников и наших пара ребят... Шааширов возьмем парочку, сладостей наедимся от пуза, посмотрим танцы. Поехали, Нейл, в самом деле! Что тебе здесь одному киснуть?
Адепт эль Хаарт задумался. Вино ему лично совершенно не требовалось, да и бездарно тратить пятничный вечер, плюя в потолок от скуки, тоже не улыбалось. А Райан, похоже, так на так сегодня уже не появится.
— Шааширы — это хорошо, — пробормотал Нейл, вспомнив курильню Лусетиуса на Парковой аллее. — А что за танцы?
Смуглое лицо Азата озарилось мечтательной улыбкой.
— Лучшие в мире! — уверенно заявил он, набрасывая поверх камзола свой балахон. — Наши, алмарские, ты, верно, их и не видал никогда? Танец под вуалью — знаешь?
Нейл покачал головой.
— Ну, — развел руками сосед, — тогда и объяснять бесполезно. Вставай, хватит валяться! Поехали!
Заинтригованный Нейл, поколебавшись для виду, махнул рукой и спустил ноги с кровати. 'В самом деле, — думал он, одергивая мятый балахон и выходя из комнаты вслед за оживленно щебечущим Азатом, — что я буду тут один в четырех стенах сидеть? Не до меня Райану — так и демон с ним!' Он запер дверь, сунул ключ в карман и, вспомнив, что вечер без Фаиза ан Фарайя уже как минимум обещает быть недурным, мысленно улыбнулся.
Глава Х
Обычно в снегопад зимой всегда теплее, чем в ясную погоду. Однако эта зима, сменившая собой жаркое засушливое лето и холодную, изобиловавшую ураганами осень, определенно готовилась стать исключением из правил. Непогода, пришедшая с юга и в несколько дней взявшая в плен столицу Геона, на этом не успокоилась — и Разнотравье, и Предгорье очень скоро постигла та же участь, а следом за ними пришел черед Даккарайской пустоши. Сплошной ковер дикой вилоры, устилавший её сверху донизу, давно успел перецвести из золотого в багряно-алый, но порадовать яркостью красок теперь никого не мог — всё вокруг за стенами Даккарая стало белым-бело, и горы, и земля, и небо, все словно покрылось ледяной коркой. Одна только древняя цитадель, черной глыбой застывшая в центре пустоши, еще держалась, только её и можно было разглядеть в сплошном снежном тумане, только в ней ещё теплилась жизнь...
— Ты погляди, всё сыплет и сыплет! — сердито чихнула Орнелла эль Тэйтана. И натянула капюшон короткого плаща до самого носа. Кассандра, замешкавшаяся в коридоре черного хода, следом за подругой вышла на крыльцо и, задрав голову к козырьку, согласно качнула головой:
— Да уж. Ещё неделя такого праздника — и руки мы сотрем по локоть. В жизни не видела столько снега сразу. И как же холодно!
Орнелла сделала шаг вперед, с последней ступени крыльца, и выругалась: сапог утонул в снегу почти до самой середины голенища. А ведь ещё пару часов назад здесь была расчищенная дорожка! 'Представляю, что в открытых загонах делается, — хмуро подумала она. — И не представляю, как мы всё это будем убирать'.
Хорошенькое лицо кадета эль Тэйтаны помрачнело. Многое в Даккарае было Орнелле не по нраву, многое явилось для неё неприятным сюрпризом — та же уборка казармы, те же дежурства в столовой, где её светлость за эти несколько месяцев перемыла, наверное, вдвое больше тарелок, чем ее собственная посудомойка за всю свою жизнь, — однако весть о том, что работники хозяйственных служб Даккарая просто не справляются с расчисткой снега, и кадетам придется помогать им по мере сил, была последней каплей. Ладно еще тарелки! Но гнуть спину с лопатой в руках, как мужичка? Да что они там, в совете, последней совести от жадности лишились? Неужели нельзя было согнать народ из окрестных деревень — уж надо думать, дотла не разорились бы!
Позади захрустел снег. В лицо Орнелле хлестнуло колючей ледяной пылью. Да чтоб ему провалиться, этому Даккараю!..
— Нет, Кэсс, — сказала она подошедшей подруге, — ты как хочешь, а я сейчас пойду и спрыгну с крыши. Уж со сломанными-то ногами эти нелюди меня плац мести не заставят!
— Не заставят, — скрипуче отозвалась Кассандра, ежась от ветра. — Потому что приземлишься ты прямиком в сугроб и даже без синяков... У, демон! Ещё и метель! Только ее не хватало!
Она сжала кулаки и снова жалобно выругалась — нынешнее дежурство в столовой на память о себе оставило кадету Д'Элтар порезанную в двух местах ладонь, и даже мысль о том, что этой ладони придется завтра сжимать черенок, казалась Кассандре невыносимой. Кроме того, спина и руки у неё ныли еще с обеда, когда вместо положенного занятия на плацу первокурсникам выдали лопаты и отправили оный плац расчищать — для кадетов второго и третьего курсов. Это было несправедливо, но возмущаться не рискнула даже Орнелла — плац в Даккарае имелся всего один, а вот загонов, улиц и переулков было много, недовольным кураторы быстро бы нашли применение... Впрочем, занятия по летному делу сегодня отменили всем, так что, наверное, остались бы только улицы. 'По крайней мере, нынче меня никто со спины не сбросит. Хоть какая-то польза от этой проклятой погоды', — подумала Кассандра, щурясь. Задний двор, на который выходила черная лестница вспомогательного корпуса, где размещались столовая, кухни и продовольственные погреба, казался сейчас бескрайней белой пустыней. Под ногами был снег, с неба летел он же, да так часто и густо, что в нескольких шагах все растворялось в молочной пелене.
— Кэсс! — голос Орнеллы, уже порядком ушедшей вперед, с трудом пробился сквозь снегопад. — Ты где застряла? Давай, шевелись, не то так и останешься сугробом посреди двора, никто не откопает!
Кадет Д'Элтар привычно поморщилась (отдавать приказы её светлость привыкла с детства, мало задумываясь, какое впечатление это производит на окружающих) и ускорила шаг, вертя головой по сторонам. Нет, это проклятие какое-то! Ну ведь ничего вокруг не видно! И по следам не найдешь, их сразу же заметает...
— Кэсс! Да где ты, наконец?!
Зов долетел откуда-то слева. Кассандра приподняла капюшон и, не увидев никого и ничего, двинулась на голос. 'Снег, — думала она, пытаясь разглядеть подругу сквозь беспорядочное мельтешение белых хлопьев, — метель, а дальше что? Нас всех лавиной накроет? Хотя нет, до гор отсюда всё же слишком далеко...' Очередной порыв ветра едва не свалил её с ног. Помянув всуе всех демонов нижнего мира, кадет Д'Элтар остановилась перевести дух.
— Кэсс?!
Орнелла! Прямо по курсу и, кажется, совсем близко! Кассандра, быстро отерши рукавом мокрое от снега лицо, как молодой бычок нагнула голову, рванулась вперед — и с размаху налетела на закутанную в плащ фигуру.
— Вот ты где! — с облегчением воскликнула она. — Ну куда ты умчалась, не могла пять минут подождать? Сама же видишь, какое кругом... Ой.
Тот, кого Кассандра в снежной круговерти приняла за Орнеллу, медленно обернулся и сдвинул с глаз низко опущенный капюшон.
— А-а, — с тягучим южным выговором обронил он, насмешливо глядя на остолбеневшую девушку сверху вниз, — опять вы? Хорошо, хоть в этот раз дракону не досталось... Любопытно, это привычка — лететь вперед, не разбирая дороги, или просто я такой везучий?
— Извините, — отчего-то краснея, выдавила из себя Кассандра. — Я... обозналась...
Улыбка на смуглом красивом лице второкурсника стала шире. Он вновь отрыл было рот, собираясь что-то сказать, но тут белая завеса снега у него за спиной потревоженно колыхнулась, и сердитый голос герцогини эль Тэйтана произнес:
— Замечательно! Я там себе чуть ноги по самую задницу не отморозила, а она здесь стоит верстовым столбом!
Второкурсник обернулся. Орнелла, мельком взглянув на него, протянула подруге руку:
— Пойдем! Пока весь Даккарай к демонам не засыпало... А вы что ухмыляетесь, кадет? По-вашему, это забавно?
Взгляд темных глаз молодого человека лениво скользнул по её воинственно нахохлившейся фигурке.
— Еще как, — без тени смущения подтвердил второкурсник. Неметь устами при виде очаровательной герцогини, как большинство представителей одного с ним пола, он почему-то не спешил. Орнелла надменно вздернула подбородок:
— Рада за вас. Кэсс, пойдем!
Второкурсник преувеличенно вежливо отступил на шаг.
— Вас проводить?.. — всё с той же возмутительной ухмылкой обронил он. По мнению уже ухватившейся за руку подруги Кассандры это было бы сейчас очень кстати, но её светлость, уловив в предложении наглеца-кадета неприкрытую насмешку, отрезала:
— Обойдемся!
Молодой человек пожал плечами, сделал ещё один недлинный шаг в строну и тенью растворился в снегопаде. Герцогиня эль Тэйтана раздраженно фыркнула:
— Южане! В жизни не видела таких нахалов. Ты его знаешь, Кэсс?
Кассандра помотала головой. И передернувшись от очередного порыва ветра, вновь натянула капюшон до самого носа.
— Ну и холодина, — прошипела она. — Пойдем скорее! Я тоже уже ног не чувствую.
— Еще бы, — буркнула Орнелла, бросив мимолетный взгляд на то место, где минуту назад стоял смуглый насмешник. — Ну, держись крепче — и побежали!
Однако с бегом не задалось. Метель, набиравшая силу с каждой минутой, разыгралась не на шутку, ветер выл, сметая с крыш белую пыль, которая так и норовила запорошить глаза, ноги проваливались в снег, плащи держались на честном слове, да ещё и стемнело вдруг так быстро, что они и опомниться не успели... До кадетского городка подруги добрались, наверное, только часа через полтора, а пожалеть о своем опрометчивом отказе возможному проводнику кадет эль Тэйтана успела раз тридцать. Но больше, как на грех, им навстречу не попалось ни одной живой души — до самых ворот, которые они уже и не чаяли сегодня увидеть.
Промерзших до костей кадетов стражи впустили без всяких вопросов, близость желанной цели придала сил обеим, и вскоре Орнелла с Кассандрой, больше похожие на два сугроба, ввалились в маленькую переднюю женской казармы. Дневальная у дверей, одна из старшекурсниц, что никогда не упускали возможности отпустить шпильку в сторону младших соучениц, в этот раз лишь сочувственно покачала головой, глядя на их растерзанный вид.
— Здорово вам досталось, — сказала она. — Хорошо вообще, что добрались до отбоя! Вас наши привели?
Тяжело дышащие подруги с недоумением переглянулись.
— Ваши? — переспросила Кассандра, негнущимися пальцами потянув вниз застежку плаща. — В смысле? Нет, мы сами...
Дневальная уважительно шевельнула бровью. И протянула руки:
— Давайте сюда плащи, вы еле стоите. Так, значит, сами?.. Странно. Половину ребят второго курса отправили в дозор, таких вот заплутавших вылавливать. Неужели вы никого из них не встретили? Вот не повезло! Так бы проводили.
Покрасневшие от ветра глаза кадета эль Тэйтаны медленно сощурились. 'Значит, вот что этот нахал там делал! — поняла она. — Дозор! Проводники! И вместо того, чтобы... Вот же скотина! А если б мы обе замерзли к демонам где-нибудь в переулке?!'
Она свирепо раздула ноздри, протянула плащ дневальной и вслед за Кассандрой стряхнула с сапог налипший снег. Ну, ничего. Этому мерзавцу загорелому оно еще зачтется, решила Орнелла. И отвлекшись на звуки музыки со стороны лестницы, недоверчиво фыркнула:
— Слышишь? Да она опять за старое!..
Кассандра, уже успевшая прийти в себя настолько, чтобы улыбнуться, кивнула. Из-за неплотно прикрытой двери в их комнату доносилась пение лютни, и чистый, мягкий голос знакомо вторил ей:
Эта идея сказки стара как мир:
Кто победит в финале — придёт живым,
Кто-то погибнет в битве, таков закон,
Сказок без крови не было испокон.
Ну а герою слава, людской почёт,
Куча сокровищ (мало кто их сочтёт).
Руку принцессы вложат в его ладонь...
...в сердце принцессы камень, в глазах — огонь.
В кроткой улыбке сталь, но нежны слова,
Перед героем склонена голова,
Да, говорит, теперь вы мой господин,
С вами отныне будет мой путь един.
И никаких подвохов, она идёт
И к алтарю, и на ложе, где мужа ждёт,
Ждёт, выжидает, сказочно хороша...
В сердце принцессы камень, в руках — кинжал.
Утром в покоях тихо и ни души,
Лишь на постели мёртвый герой лежит,
С раной в груди, почти что уже остыл.
Ну а принцесса? Девы и след простыл.
Сказок без крови не было испокон.
Видели ночью вроде бы из окон,
Как пронеслась на волке, вздымая пыль,
В ясных глазах — решимость, в руках — бутыль.
Путь предстоит ей дальний и не простой,
Мчится принцесса в лес за живой водой,
Ей своего любимого окропит.
Только не мужа. Того, кто им был убит.
В сказках всё просто: пришёл, победил, ура!
Ждёт тебя слава, гуляние до утра,
Горы из злата, и пиво рекой бежит...
Орнелла с Кассандрой переглянулись.
— Только принцесс не трогай, коль хочешь жить! — хором закончили они и рассмеялись. Кадет эль Тэйтана картинно возвела глаза к потолку.
— Не понимаю, — сказала она, — что за прелесть наша орхидея находит в таких жутких песнях?
— Почему — жутких? — вступилась за подругу Кассандра. — Стихи красивые. Ну, разве что немножко... Как бы...
— Ага, — весело тряхнула головой Орнелла, — как бы не для слабонервных. Кровь ручьями, страдания и всё такое прочее — хотя да, в этой всего два трупа, уже, считай, достижение!.. Вот с чего бы? Ромашка ромашкой, домашний ребенок, и такие пристрастия?
— Ты уж определись, — Кассандра прислушалась к наступившей тишине. Сельвия, очевидно, настраивалась на новую песню. — Ромашка или орхидея.
— А! — Орнелла утомленно махнула рукой. — Много там разницы? Всё одно цветочек, жизни не нюхавший!
