Исходный рубеж

— Вызывай "скорую"! — крикнул Тихий, достав из аптечки перевязочный пакет.

— Стой, — Бабаев с трудом говорил — мешала льющаяся изо рта кровь. — Где... Кири?

— Здесь.

Дрожащие пальцы коснулись холодеющей ладони. Снайпер разорвал рубашку, и девушка увидела багровую отметину посреди груди — точно такую же, какую получила сама, но на полпальца ниже. Говорят, жизнь всегда идет по кругу — что же, этот замкнулся.

— Спаси Машу, — пробормотал сержант, точно пьяный. — Любой ценой. И передай Римме, что я... я...

Батыр вздохнул и снял шлем.

Глава 14. Заблудник

— Вы не слишком с ними строги? — холодно спросила ректор, стоя у окна в "тронном" кабинете. — Может, хотя бы воды дать? Все-таки они военнопленные.

— Они — разбойники и душегубы, — процедила Эльвира, окунув сухарь в чай с такой злобой, словно топила кровного врага. — И за сутки точно не помрут от жажды. А если местный лекарь опоздает и Вардо погибнет, голод — это меньшее, что их ждет.

— Ваши действия развяжут войну. А мы не в том положении, чтобы отбиваться от целого мира. Запасы на исходе. Прислуга уже замочила ремни, чтобы варились лучше. Надо налаживать связи, а не жечь мосты. Иначе умрет не только Вардо.

— Надо валить отсюда как можно скорее, — королева откусила на один зубок, прожевала и швырнула сухарь на поднос. — И как это только едят?

— Чтобы... кхм... валить нужен еще один древний свиток. Слуги второй день прочесывают библиотеку, но шанс на успех крайне мал. Заклинание попало к нам либо из-за ошибки, либо со злым умыслом. В обоих случаях надеяться на дубликат бессмысленно — молния дважды в одно место не бьет.

— И что, мы тут навсегда застряли?

— Уверена, пропажу уже обнаружили. Все-таки не иголка исчезла. И лучшие умы Эльфирона думают, как нас вернуть. Но заклинания подобной мощности и точности — дело не на пять минут. И наша первоочередная задача — сделать так, чтобы старания чародеев не прошли даром. И чтобы домой вернулась Академия, а не склеп. Если местные узнают, что мы заморили в застенках их соплеменников, нам конец. Барьер и скелеты — защита надежная, но добывать еду не умеют.

— Ладно... — проворчала Эли, с отвращением глядя на сухарь, который пугал ее куда больше любой войны.

Подземелье утопало в душном мраке. Ни сквозняка, ни скрипа, ни шороха — если бы не болтовня сослуживцев и не стук сердца в висках, показалось бы, что вслед за зрением пропал и слух. А вот если бы бойцов рассадили по одиночкам, психологическое давление возросло бы многократно. Не умеют эти барышни допрашивать и военному ремеслу вряд ли обучены, зато замки и решетки научились делать вне всяких похвал.

— Сидим тут как три фуфела, — проворчал Француз.

— Сидим, блин. Сидим! — огрызнулся Дуло. — Ты можешь просто помолчать?

— Оба заткнитесь, — Родин в который раз подошел к двери, качнул прутья и нащупал замочную скважину.

Без инструментов можно и не браться — зря потратишь силы. Черт знает, кого держали в этих камерах, но такое ощущение, что слонов или носорогов — иначе для чего толстенные штанги, намертво вмурованные в камень?

По коридору эхом пронесся скрежет, а следом вдоль стен скользнули рыжие блики. Старлей не видел, кто приближается, но слышал шаги трех женщин, одна из которых несла что-то тяжелое, судя по плеску — ведро воды. Слух не подвел — к решетке подошли два магистра и короткостриженая пацанка с хищными глазами. Незнакомка грохнула на пол деревянную емкость с плавающим ковшиком.

— Ну что, уроды, — Аджа оскалилась и хрустнула пальцами, — прохлаждаетесь? Я бы вами занялась, да ушастая неженка не велит.

— А что тебе нужно? — Демьян встал вплотную к прутьям, и от волчицы его отделяли считанные сантиметры. Колдуньи тут же направили на пленника посохи с таким видом, словно на них прыгнула бешеная собака.

— В первую очередь — избавиться от вас, — девушка обнажила клыки.

— Дверь открой — и мы уйдем, — хмыкнул Француз.

— С удовольствием. Если вы и всех горожан с собой прихватите.

— Всех? — Родин ткнулся лбом в холодный металл. — И даже лекарей?

Аджа зарычала — совсем как дикий зверь.

— Если Вардо умрет — каждому выгрызу сердце. Хоть и терпеть не могу эту мрачную зазнайку, но не вам, ублюдкам, забирать ее жизнь. Не вам! — она со всей силы ударила ладонями по решетке.

— Я не лекарь, но кое-что в пулевых ранениях смыслю, — продолжил лейтенант, не реагируя на всплески ярости. — Лучше так, чем никак. Если не оказать помощь сразу, никакие врачи уже не помогут.

— За дуру меня держишь? — прошипела в лицо. — Думаешь, поверю и выпущу?

— Я своих людей не брошу. И уж тем более не подставлю под удар. Поэтому не сбегу и ничем вам не наврежу — слово офицера.

— Это все равно решать не мне.

— Тогда передай главной.

Аджа хмыкнула и, сверкнув глазами, скрылась в полумраке.

* * *

Кири стояла на крыльце участка и второпях вспоминала все, что знала о противнике. Заблудник — одно из самых слабых охранных заклинаний, не убивает, не калечит, не пугает, а лишь временно нейтрализует всех, кто осмелился пробраться за стены Академии. Крайне редко в ловушку попадали воришки, очень часто — воздыхатели, спешащие на ночные свидания. Сигнал о добыче немедленно поступал охране, после чего воров передавали городской страже, а ловеласов выпроваживали с позором и обещанием сообщить о проделке родителям.

Но теперь все иначе. Переход нарушил структуру чар и предсказать их поведение практически невозможно. Например, прежде ничто не мешало включить заблудника в любое время суток, но в девяноста девяти случаях из ста его активировали только ночью. Возможно, в этом кроется причина аномальной светобоязни. Возможно, причина иная — как говорят преподаватели про новые заклинания: "не прочитаешь — не узнаешь". Лисица не боялась столкнуться с взбесившейся аномалией, она боялась по глупости навредить всем, кто в нее угодил. Особенно маленькой целительнице, спасшей ее, казалось, вечность назад.

А тут еще и собственная сила барахлила, отказываясь подчиняться в самые неподходящие моменты. Проблема на проблеме, но отступать — не вариант.

— Сходить с тобой? — спросил Тихий, встав рядом с фонарем в руке.

Девушка качнула головой и ступила через порог. В приемной было светло, но в коридоре царил густой мрак. Заблудник забился в него, как пес под конуру, и внимательно следил за гостьей тысячью глаз. Кири не видела их, но чувствовала кожей колючие взгляды. Однажды ей довелось угодить в западню — иллюзия воспринималась как параллельное измерение, карманная реальность, устроенная таким образом, что пленник будет бродить кругами, старательно избегая препятствий. Или просто топтаться на месте, и очарованный разум нарисует целый мир — небольшой, пустынный, но неотличимый от настоящего.

Это может быть пляж, луг, окруженная густым лесом полянка — одним словом, нечто спокойное, умиротворяющее, доброе. Никто не хотел, чтобы молодой дворянчик умер от разрыва сердца, оказавшись в замке с привидениями или полном чудовищ подземелье. Но так было раньше, когда все работало, как положено. Глубоко вдохнув, будто перед нырком, Кири зажмурилась, шагнула в вязкую темень и оказалась... там же, где остановилась — в коридоре полицейского отдела. Не сработало? Заклинание засело глубже? Или уже начало действовать? От мыслей отвлек знакомый голос за спиной.

— Мама? Это ты?

Волшебница резко обернулась и увидела стоящую посреди холла Машу. Приглядевшись, лисица с ужасом поняла, почему ребенок приняла ее за Римму — глаза малышки залило смолой, ни радужки, ни склеры — сплошная чернота, точно зрачки растеклись от века до века.

— Нет, — с испугом произнесла в ответ — малышка с черными глазами и бледной кожей выглядела донельзя жутко. — Это я, Кири.

— Девушка-лисичка! — радостно крикнула Маша и кинулась навстречу с протянутыми руками, но на полпути споткнулась и растянулась на полу. — Ой...

Чужачка не спешила поднимать ее — даже близко подходить не хотела. Это все взаправду или же часть начавшегося спектакля? И если это иллюзия — насколько она опасна и что, ради всех богов, у нее с глазами?

— Вот так всегда, — Маша кое-как встала и оттряхнула пыльный джинсовый комбинезончик — пожалуй, даже слишком пыльный для чистого с виду помещения. — Никак не привыкну.

— К чему? — издали зашла Кири.

— К слепоте, — девочка шмыгнула и потерла носик. И, тем не менее, в голосе не слышалось ни жалости, ни страха — лишь констатация факта, диагноз. — Злая туча забрала мои глаза.

— Злая туча? — а вот чародейка такой твердостью похвастать не могла, и с каждым услышанным словом лезвия страха вонзались все глубже в сердце.

— Да. Раньше она висела в пустыне, а где теперь — не знаю. Наверное, там же висит, куда ей еще деваться? Когда я бродила по руинам, злая туча спросила — чего ты больше всего хочешь? Я сказала — найти маму. Туча еще спросила — а чего ты больше всего боишься? Я сказала — никогда не увидеться с мамой. Тогда туча ответила — я забираю твой страх. И с тех пор я ничего не вижу. Разве может добрая туча так поступить?

Голова пошла кругом. Туча, руины, пустыня? Во что, черт возьми, превратился заблудник?

— Хорошо, — Кири попыталась успокоиться — получилось так себе. — Давай посмотрим на твою злую тучу.

— Она не только моя. Она — общая, — девочка улыбнулась и протянула ладонь. — Поможешь? А то опять шлепнусь.

Волшебница собрала всю оставшуюся энергию и сжала в левом кулаке, приготовившись в любой миг нанести удар. После касания Маша не оскалила клыки, не зашипела, не прыгнула на шею — ничего особенного не произошло, однако это не повод ослаблять бдительность. Толкнув плечом дверь, девушка оказалась на краю широченной песчаной косы, протянувшейся до самого горизонта. То, что спутница назвала руинами, оказались разбросанными среди блестящих дюн объектами, которые никак не могли оказаться одновременно в одном месте.

Сошедший с рельсов поезд. Разбившийся самолет. Сгоревший до бетонной коробки дом. Полузасыпанное кладбище. Густая паутина, оплетшая посеревшую от жары рощицу. Расколотая надвое церковь. И еще несколько десятков вещей, половину которых гостья из иного мира видела впервые и не могла подобрать подходящего названия. И около каждой как в бреду бродили горожане, проглоченные взбесившейся волшбой. Из затылка каждого, словно шланг водолазного скафандра, змеились дымчатые щупальца, сливаясь в огромную черную сферу с блестящими искорками. Злая туча недвижимо висела над пустыней, внимательно наблюдая за своими жертвами.

И стоило Кири ступить на песок, еще один жгут молниеносно выстрелил из шара и ударил в лицо. Девушка отшатнулась и прижалась спиной к стене, но боли не почувствовала — скорее, наоборот, полное отсутствие каких-либо ощущений. В полусонном тумане раздался голос — не мужской, не женский, без акцентов, интонаций и каких-либо эмоций.

— Чего ты хочешь? — спросила туча, и лисица поняла, что не может врать и выбирать ответы. Щупальце проникло в самые потаенные уголки сознания и вытащило самое сокровенное желание.

— Я хочу вернуться домой, — вопреки воле ответила чародейка.

— Чего ты боишься?

— Боюсь остаться здесь навсегда.

Туча исчезла. Исчезла пустыня со странными руинами — вернее, их вовсе никогда и не было — все это лишь сон, ночной кошмар. Девушка открыла глаза и откинула одеяло — на кухне гремели посудой, пахло свежими котлетами, весной и домашним уютом.

— Кири, ты третий будильник прозевала! — из кухни выглянула Римма в цветастом фартуке и с кастрюлькой пюре в руках. — В школу опоздаешь!

— Симулянтка, симулянтка! — мимо смерчем пронеслась Маша, с разбегу прыгнула на свою кровать и задрыгала ножками. — Не ходит на уроки, ходит на свидания.

— Это еще что за новости? — Римма нахмурилась.

— Да врет она все! — огрызнулась Кири.

— Вернешься — поговорим. А теперь марш завтракать!

Девушка умылась и причесалась. Расческа легко и спокойно ходила по густой рыжей копне на макушке, хотя раньше вроде что-то мешало. Или спросонья показалось? Позавтракав, Кири переоделась в школьную форму — синюю юбку, блузку, пиджак — и выскочила во двор с сумкой на плече. В палисаднике цвела сирень, под сенью которой стояла Эльвира и копалась в смартфоне.

— Тебя только за смертью посылать, — проворчала одноклассница. — Полчаса тут торчу.

Они бы все равно не опоздали — школа стояла прямо за домом. Выйди из арки и окажешься в обнесенном кованым забором дворике с фонтаном у высокого мраморного крыльца, за которым курила трубку Аджа. Бросив на девушек злобный взгляд, забияка показала кулак и продолжила воровато потягивать табак.

Несмотря на вычурный внешний вид и немалые размеры, в здании находился всего один класс с большущими двухместными партами. Вардо уже разложила тетрадки, учебники, чернильницу с пером и повторяла домашнее задание. Вот же зубрила.

— Сегодня математика, — вздохнула Эли, подпиливая ногти. — Ненавижу математику.

Кири уже и забыла, когда в последний раз упражнялась в чем-то, сложнее умножения или вычитания. Разве они не должны изучать что-то другое? Вроде бы должны, вот только что? Девушку одолело невыносимое чувство, когда забыл что-то знакомое — например, фамилию лучшей подруги — и никак не можешь вспомнить, хоть убейся. Крутится на уме, скользит в памяти, как селедка в мутной воде, и не ухватишь, не выловишь, только чувствуешь на ладонях то хвост, то плавники. И когда Кири уже хотела спросить про остальное расписание, в класс вошла Лала с журналом под мышкой, волоча свободной рукой Аджу за ухо. Задира, на голову выше учительницы, топала следом как послушный щенок, не смея ни возразить, ни огрызнуться.

— Сюда садись, — женщина указала на первую парту. — Еще раз увижу с трубкой — вылетишь как миленькая. Поняла?

— Поняла, — проворчала Аджа, потирая ухо, больше покрасневшее от стыда, нежели от цепких пальцев.

— Отлично, — Лала взяла мел и настучала квадратное уравнение. — Кири — к доске.

— Я? — ученица удивленно завертела головой, и близко не понимая, что за колдовскую формулу ей нарисовали.

Колдовскую формулу? Почему эта фраза кажется до боли знакомой?

— А тут еще есть Кири? — проворчала учительница. — Поднимите руки.

Никто не поднял — Лала шутку бы не оценила и запросто отправила бы к доске. Под ехидными взглядами девушка встала перед классом и взяла мел.

— Ну, чего стоишь? Решай.

— Я...

— Что — ты? Забыла?

— Я... не знаю, что это...

На полминуты помещение утонуло в тишине. Ответ ошарашил даже видавшую виды учительницу, не говоря уже об одноклассницах. Лала ожидала услышать самые разные оправдания, но такое?

— То есть, не знаешь? А на уроках чем занимаешься? Ворон считаешь?

— О мальчиках мечтает, — Эли без жалости вонзила кинжал в спину. Подруга еще называется. Да и подруга ли? Они учились вместе, но тесно никогда не общались. Почему? Кажется, Эльвира — не совсем обычная. То ли из богатой семьи, то ли... то ли что? Чертовы воспоминания, ну же — вынырните, наконец, из омута!