Киты по штирборту - 1

В общем, из каюты я исчез со скоростью звука и вернулся, лишь когда выглянувший за дверь дядька Мирон позвал меня... чай допивать, ага. Правда, вопреки ожиданиям, когда я вошел, в капитанской каюте царила вполне мирная атмосфера, а о бушевавшем здесь урагане напоминали разве что чуть покрасневшие лица собеседников.

— Но под начало Хельги я Кирилла поставить не могу, — как ни в чем не бывало заговорил Гюрятинич, будто продолжая недавно прерванный разговор. Впрочем, может, так оно и было.

— И правильно. Грызться будут. Да и не доросла еще Хельга до командования. Ветра в голове много, — согласился Завидич.

Видимо, речь шла о той самой традиции, суть которой недавно объяснял мне дядька Мирон.

— Извините, а можно назначить моим куратором второго помощника капитана? — тихо спросил я.

Взрослые переглянулись.

— Ветрова, что ли? — уточнил Гюрятинич.

Я кивнул. Капитан нахмурился, но почти тут же его лицо просветлело.

— Ну да, это же он вел шлюп. И чем же тебе так угодил наш Святослав Георгиевич, а?

— Мастерством.

Глава 10

Частности и мелочи

Гюрятинич ухватился за идею наставничества Ветрова с немало обеспокоившим меня энтузиазмом и даже пообещал в ближайшее время представить нас друг другу как положено.

— Мирон Куприянович, не возражаете, если сегодня вечером мы со вторым помощником нанесем вам визит? — осведомился капитан у Завидича, и причины такого воодушевления капитана "Феникса" стали кристально ясны. Ну да, нашел способ напроситься в гости.

— Почему бы и нет? — пожал плечами дядька Мирон. — Буду рад видеть вас к ужину.

— Хм... Владимир Игоревич... — заговорил я, поймав паузу в беседе. — А когда я могу перевезти свои вещи на борт?

Завидич нахмурился, но вмешиваться не стал. И правильно. Спорить с ним, да еще при капитане, не хотелось, но и оставаться жить под одной крышей с Хельгой я не желал.

— В любой день. "Феникс" пробудет в порту еще две недели, — откликнулся Гюрятинич, явно не заметив перемены настроения дядьки Мирона. Капитан выудил из ящика стола небольшой медальон, демонстративно коснулся его печаткой с изображением феникса и подтолкнул на миг засветившийся металлический кругляш по крышке стола в мою сторону. — Вот, держи. Это пропуск и знак принадлежности к экипажу "Феникса". Надень и не снимай до окончания контракта. В любом порту, при любой проверке, он заменит тебе паспортную книжку. Ясно?

— Ясно. Но... вот контракта-то я до сих пор и не видел. — Я покрутил в руке простенький металлический медальон на цепочке, украшенный своеобразной рамкой из рун и изображением стилизованного феникса. А на обороте медальона по центру выбит двузначный номер. Сорок восемь. В экипаже "Феникса" меньше пятидесяти человек?

— Упущение, — меланхолично заметил Завидич, глядя куда-то поверх головы капитана.

Тот хмыкнул... и на стол легла папка с тоненькой стопочкой исписанных от руки листов внутри.

— Ознакомься... юнец, — протянул мне бумаги Гюрятинич, и под его удивленным взглядом я погрузился в чтение. Уж что-что, а читать канцелярит меня еще в той жизни научили.

По мере прочтения документа я передавал уже прочитанные листы дядьке Мирону для ознакомления. Ну а что, совет опытного человека в подобных делах не повредит. Тем более что со здешней правовой системой я почти не знаком. В Меллинге было как-то без надобности, а в Новгороде навалились другие дела... но зарубку в памяти о необходимости хотя бы поверхностного знакомства с законодательством я себе сделал.

Матросский контракт, как потом объяснил мне дядька Мирон, штука стандартная для всего Вольного флота. Отличаются в основном лишь суммы жалованья да выплаты "боевых". В условиях засилья каперов и просто пиратов такой пункт в контракте не кажется чем-то странным.

Подписав прочитанный документ, я уже с полным правом надел на шею флотский медальон, после чего пообещал капитану в течение трех дней прибыть на борт своего нового "дома". Дядька Мирон в очередной раз недовольно поморщился, но этим дело и ограничилось.

Тем временем Гюрятинич успел вызвать боцмана и, кивнув в мою сторону, начал отдавать приказания:

— Знакомься, Кузьма Николаевич. Это Кирилл Завидич — юнец "Феникса". Проведи его по кораблю, покажи, что у нас где, и определи в кубрик. В твое распоряжение он поступит через три дня. Об обязанностях расскажешь сам, дежурства согласуешь с господином вторым помощником. Ясно?

— Так точно, господин капитан! — рявкнул седоусый боцман, морщинистый, словно шарпей, но при этом живой и подвижный, будто шарик ртути. Компактный, жилистый такой дядька лет под пятьдесят, с откровенно плутовской физиономией.

— Кирилл, это наш боцман. Его приказы для тебя отныне как божий глас. Выполнять будешь все, что он скажет, быстро, четко... и с умом. Кроме него подчиняешься только наставнику. Кстати, об уме... Что будешь делать в случае получения двух разных приказов?

— Доложу о противоречии по команде, — пожал плечами я, вспомнив слова дядьки Мирона, когда он рассказывал о традициях наставничества на флоте.

— По команде... ишь ты, — пробормотал в усы боцман, так и оставшийся стоять в дверях.

— Верно, — кивнул капитан. — Ладно, идите оба. А мы тут с Мироном Куприяновичем еще потолкуем. Да, Кузьма... по окончании экскурсии не забудь вернуть юнца, где взял. Понятно?

— Так точно, господин капитан. — Боцман взглянул на меня и мотнул головой в сторону выхода. — Ну идем, Кирилла... посмотришь, где служить будешь.

Надо же... "Кирилла". Ко мне так разве что дедовы братья в том мире обращались.

Стоило нам покинуть капитанскую каюту и закрыть дверь, как боцман замер на месте и, смерив меня о-очень долгим взглядом, вздохнул:

— Ох и угораздило же тебя, паря...

— Вы о чем, Кузьма Николаевич? — не понял я.

— О наставнике. Чем ты не угодил капитану, что он определил тебя к Святославу Георгиевичу?

— А что, он такой лютый? — напрягся я.

— Да не то чтобы... но высокомерный, это да. Нашего брата-матроса в упор не замечает. Оно бы и ничего, да он и офицеров-то не слишком жалует. Только капитан для него авторитет, — покачав головой, с готовностью объяснил боцман. — Ну да ладно, познакомишься еще, сам поймешь. А пока иди за мной. И рассказывай...

— Что рассказывать? — не понял я. Мысленно я уже корил себя за то, что вылез со своим предложением о личности наставника в разговоре с капитаном. Ну что мне стоило промолчать?

— О себе рассказывай, тетеря. Кто таков, что умеешь, каким местом думал, когда в юнцы решил идти, — ухмыльнулся боцман, шагая по глухо звенящим решеткам фальшпола.

Ну, что могу, расскажу. Почему бы и нет?

Из порта мы с дядькой Мироном выбрались только часа через два. За это время я успел лишь пробежаться по основным коридорам и галереям "Феникса", да вдоволь наболтаться со своим будущим начальником и командиром Кузьмой Николаевичем Осташковым.

Боцман оказался крайне любопытным и говорливым типом, совершенно непохожим на сложившийся у меня образ этакого бывалого морского волка... прошу прощения, воздушного, конечно, воздушного волка. Ни тебе затейливого матерка, ни трубного голоса и широких, словно лопаты, ладоней, ни даже курительной трубки в зубах. Наверное, я просто слишком много читал приключенческих романов. Зато корабль и все его хозяйство Кузьма Николаевич знает от и до.

Показал он мне и кубрик, в котором я буду жить. К моему удивлению, это оказалась отдельная каюта! Да, она больше похожа на половинку вагонного купе, и, кроме койки с рундуком под ней и столика с узким шкафом рядом, в ней ничего нет, да и не поместится. Но это отдельное помещение! Тогда как я рассчитывал максимум на четырехместный кубрик.

— Это же дальний транспортник, Кирилл, — усмехнулся боцман в ответ на мой удивленный возглас. — За полгода в рейсе, не имея личного пространства, матросы и резню устроить могут, от скученности. Да и... почему бы не добавить немного комфорта, если объемы "кита" позволяют?

В общем, экскурсия по кораблю меня искренне порадовала, так что даже мысли о возможно допущенной ошибке в выборе наставника ушли куда-то на второй план. А вот дядька Мирон всю дорогу до дома хмурился. Ему явно пришлось не по душе мое решение съехать на корабль.

— Как же ты намереваешься служить на одном корабле с Хельгой, если даже жить с ней под одной крышей не хочешь? — прервал молчание Завидич, когда до дома оставалось всего несколько кварталов.

Ну, что я говорил?

— Служба есть служба, — пожал плечами я. — Да и сомневаюсь, что мы с ней на корабле так уж часто видеться будем.

— Служака... — с неопределенной интонацией протянул дядька Мирон. — Ладно, твое дело. Ты парень самостоятельный, сам разберешься. Об одном прошу. Не лезь на рожон. Юнцу с офицером спорить не по чину, а Хельга, как ни крути, офицер. Пусть и младший.

— Не дурак, понимаю. Да и контракт читал, — кивнул я.

Завидич только головой покачал. Может быть, он и хотел что-то сказать, но в этот момент ландо остановилось, и дядька Мирон, так и не сказав ни слова, выбрался из салона.

— Ну, Кузьма, что скажешь о нашем пополнении? — поинтересовался Гюрятинич.

— Бойкий парнишка и головастый. Железо знает... хотя и не любит. А вот небо обожает.

— Вот как... — протянул капитан. — Небо, значит, любит. Хм, может, и сработается он с Ветровым, а? На почве общих интересов. Как думаешь, Кузьма?

— А может, другого наставника ему определить? Это ж еще не решено? — чуть помявшись, проговорил Осташков.

Но Гюрятинич только усмехнулся и кивком отпустил подчиненного. Выйдя за дверь, боцман вздохнул:

— И чем же ты, парень, так не угодил капитану, а?

Глава 11

Долг платежом...

Вечером того же дня Гюрятинич, как и обещал, явился в гости, притащив на буксире и своего второго помощника. В отличие от фонтанирующего красноречием и остроумием капитана "Феникса", не перестававшего весь вечер сыпать комплиментами в адрес рдеющей от удовольствия Хельги, Ветров оказался весьма неразговорчивым типом. Не угрюмым, нет, просто очень молчаливым.

Оживился он лишь однажды, после ужина, когда Хельга с Владимиром напрочь были потеряны для общества, а мой опекун вышел из комнаты, чтобы принести трубку и табак. Второй помощник капитана, прохаживаясь от нечего делать вдоль полок с книгами, наткнулся на какую-то заинтересовавшую его инкунабулу. Покосился в сторону Хельги, млеющей под бормотание капитана и, хмыкнув, вернул книгу на место. Меня же спрашивать о чем-либо господин Ветров явно посчитал ниже своего достоинства... или просто не заметил. М-да, кажется, прав был боцман, когда говорил, что Ветров матросов в упор не видит. Вот оно, наглядное подтверждение... ха!

А томик-то, кстати, знакомый, я его уже обыскался, когда увязывал свои книги, готовясь к отъезду. Вот только что он делает на книжной полке в гостиной?

Дождавшись, пока помощник капитана устроится в кресле и угостится табаком, предложенным вернувшимся в комнату Завидичем, я подошел к книжному шкафу и, взяв с полки заинтересовавшую Ветрова книгу, направился к двери. Лучше отнести ее к себе сразу, чтобы потом не забыть.

— Кирилл, ты же не намерен сейчас читать? — вдруг отвлекшись от беседы с Гюрятиничем, спросила Хельга. — У нас все-таки гости...

— Разумеется, не собираюсь, — пожал плечами я.

— Тогда, будь добр, поставь книгу на место.

— Именно это я и собираюсь сделать.

— Кирилл, поставь мою книгу на место, несносный мальчишка, — не повышая голоса, ледяным тоном произнесла Хельга.

Не понял...

— И будь добр, впредь спрашивай разрешения, когда берешь чужие вещи.

— Чужие вещи? — Я взглянул на обложку книги.

Да нет. "Принципы построения многоуровневых рунных структур. Том II". Еще типографской краской пахнет. Это точно моя книга! Хельга совсем с катушек съехала?

— Извините, Хельга Мироновна, но вы ошибаетесь. Это второй том трехтомника, купленного мною не далее как неделю назад в магазине напротив Софийских ворот.

Хельга натянуто улыбнулась, поднялась с кресла и, быстро подойдя, буквально выдрала книгу у меня из рук. Сохраняя на лице улыбку, она поставила томик на полку и вытолкнула меня из гостиной, прямо под ошеломленным взглядом отца. Да я сам в шоке!

— Извините, господа, дикий подросток. Никакого понимания, что такое собственность! — донеслось из-за захлопнувшейся перед моим носом двери. Да она совсем охренела!

Почувствовав, как вокруг поднимается ветер, смерчем заворачиваясь вокруг меня, я еле успел взять Воздух под контроль. Угомонив стихию, тяжело вздохнул.

С-сука... хитрая. Решила-таки избавиться от нового члена экипажа, да? Не мытьем, так катаньем. Ла-адно. Сыграем.

Ты ведь рассчитываешь, что я ворвусь сейчас в гостиную и попытаюсь забрать книгу, показав себя несдержанным мальчишкой, либо забьюсь в выделенную мне комнату и просижу там до ухода гостей, словно обиженный ребенок? Хм...

Нет, но как она шустро сориентировалась, а? И я все удивлялся, что она на меня весь вечер так поглядывает, словно ждет чего-то... А Хельга, оказывается, дожидалась удобного случая... шустра, лиса.

— Кирилл... — Пока я приводил мысли в порядок, стоя посреди холла, из гостиной вышел Завидич, и в руках у него была пресловутая книга.

— Да, дядька Мирон? — поднял я на него взгляд.

— Кхм... ты это... черт! Да не знаю я, что на нее нашло! — Опекун с досадой дернул себя за ус.

— Зато я знаю... Хельге очень не хочется возиться с малолетней помоечной крысой, только и всего. Ее, кажется, бесит сама мысль, что коллеги будут ассоциировать ее — офицера "Феникса", лучшую выпускницу своего курса — с вендским клошаром... по какому-то недоразумению носящим ту же фамилию, что и она. — И тут мне в голову пришла мысль. Нет, не так. МЫСЛЬ! — Хм, дядька Мирон... а сколько Хельга платит за аренду этого дома?

— Что? При чем здесь это? — не понял Завидич.

— Мне просто интересно...

— Мм... если не ошибаюсь, полторы сотни гривен в год.

— А во сколько обходятся услуги кухарки?

— Кирилл, что ты задумал?

— Сколько, дядька Мирон?

— Тридцать гривен в год.

Хм, неплохо. Выходит, пятнадцать гривен в месяц... Сто пятьдесят марок! Да на эти деньги в Меллинге обычная семья может три месяца прожить без проблем. Ладно... Я здесь сколько? Полтора месяца, так? Умножаем, округляем... плюс еда... а, еще же персональный шлюп от Меллинга до Новгорода... и услуги доктора не забыть...

— Дядька Мирон, у меня маленькая просьба. Капитан ведь в курсе твоей службы в департаменте, я не ошибаюсь?

— Кирилл, ты меня пугаешь, — хмуро проговорил опекун.

— И все же...

— Ну ты же слышал наш разговор на "Фениксе". Разумеется, он в курсе.

— А...

— Да, и Ветров тоже. Иначе в Меллинг пришлось бы отправляться самому Гюрятиничу.

— Замечательно. Подыграешь?

— Я об этом пожалею, — пробурчал себе под нос Завидич, но... махнул рукой и согласился. Кажется, выступление дочурки допекло и его. Ну и замечательно.

— Тогда, будь добр, подожди секунду. Мне нужно кое-что взять в комнате.