Вид на сельскую местность из окна небоскреба

— Конечно! — сказала Марина, — мы сводку по электронной почте передаем.

— И люлей получаем, — подтвердил Чебуреков.

— Тогда мне нужен час времени и пара стандартных листов бумаги. В принтере есть?

— Есть, — ответила девушка, — тебе помочь?

— Сам справится — он же хакер! — сказал Василий Петрович, — а у нас с тобой, дорогуша, еще куча нерешенных проблем. Артем, я через час за тобой пришлю Михаила. Встреча начнется ровно в десять.

— Сейчас половина девятого, — буркнул Орлов, в прыжке занимая место за клавиатурой.

Чебуреков с Мариной уехали, а он установил удаленное соединение и погрузился в пучины "Альтависты", "Яндекса", "Рамблера" и "Апорта". За час он нашел все, что ему было нужно, и даже кое-что из того, в чем первоначально не нуждался, но что все равно могло пригодиться. К приезду Михаила Артем успел состряпать и распечатать несколько документов, представляющих важность лишь для двух человек: Словоблудовой Ренаты Максимовны и Чебурекова Василия Петровича.

Народу набрался полный зал, то есть — человек двести. Как обычно, большинство составляла наиболее сознательная часть населения: пенсионеры, школьники и лица разной степени ответственности. Было пару делегатов от маргаринового завода и несколько человек из участковой больницы. Отдельной группой заседала стая кумушек, одетых в траурные темно-коричневые тона с подвязанными платками вторыми подбородками. В центре их пренебрежительно ухмылялась госпожа Словоблудова — мегера того неопределенного возраста, что современники именуют бальзаковским. Климакс, очевидно, донимал ее не на шутку, хотя она мужественно с ним боролась: красила мешки под глазами в светлые оттенки, а брови — в угольно-черные.

"Вдова Домна Вахрамеева, бабка-кимрянка", — отчего-то вспомнилось Артему, — "порченая женка, что видит сны в ума исступлении". А уж верят в эти сны, али нет — проблемы электората. Порой коса так может наскочить на камень, что смахнет косцу детородные органы. Самое хреновое во всей этой аллегории, что эти самые органы и есть электорат. Типа, когда бояре дерутся, чубы трещат у холопов.

— Можете начинать, Василий Петрович, — сказал он, садясь рядом за стол и наливая себе стакан холодной минералки, — если Цирцея задумает взмахнуть своей волшебной палочкой, то я ей засуну ее... вообщем, начинайте!

Мы не станем приводить полностью текст выступления кандидата в депутаты и его предвыборную платформу. Чего и сколько обещают кандидаты — об этом не знает разве что глухой. И, к тому же, слепой. Но с удовольствием приведем финальную часть стенограммы встречи, которую заботливо вела Марина скорописью по глянцевой бумаге своего органайзера.

Орлов. Какие будут вопросы к депутату?

Какой-то проснувшийся дед. А когда выборы?

Его соседка. По телевизору объявят!

(смех в зале)

Орлов. Мальчик, ты что-то хотел спросить.

Розовощекий школьник лет тринадцати. Скажите пожалуйста, когда закончится строительство школьного спортзала? А то скоро зима...

Чебуреков. Да! Со школой нужно что-то делать. И, хотя этот вопрос не в моей компетенции, я поинтересуюсь в районо. Ну, а пока катайтесь на лыжах. Мы в свое время вторую и третью четверть на лыжах бегали.

Дед в свежесшитом каракуле. Скажите, может ли справиться власть, наконец, с лужей, напротив моего дома? Тридцать лет пишу, ругаюсь, а все — без толку.

Чебуреков. Степаныч, я тебе лично завтра две машины гравия привезу!

Дед. Ага! Тогда вся вода у меня в огороде будет! Спасибочки! Я спрашиваю, когда канавы прокопают или канализацию сделают, или...

Чебуреков. Понял, Степаныч. Ты хочешь спросить, куда подевался давно обещанный коммунизм? Будем решать в рабочем порядке.

Дед (махнув рукой). Ничего не меняется.

Артем (глухо). Ну все, сексуальные меньшинства идут в атаку! Береги фаркопы!

Словоблудова. Скажите пожалуйста, Василий Петрович, когда вы вернете совхозу украденные у него деньги?

Чебуреков. Да ну? И сколько же я украл?

Словоблудова. Вам лучше знать. Сами на шикарной машине ездите, зятья ваши тоже. Дворец трехэтажный себе отгрохали — скажете, все это за зарплату?

(Зал оживился. Стало слышны робкие поддакивающие вопли. Народ любит смотреть, когда бьют, но не его)

Чебуреков. Ну, даже если я и украл кое-что, уважаемая Рената Максимовна, то я украл материальные средства — то, от чего призывал отказаться Иисус. Человечьи души я, в отличие от некоторых, не ворую.

(Артем поморщился. Базарная полемика — но народ принимает довольно благосклонно. Кто-то даже брякнул: "отожралась на нашей перловке, гадина!")

Словоблудова. Речь идет не обо мне. Речь идет о нравственном облике человека, которого наше село собирается поддерживать в его стремлении занять кресло депутата. Мягкое кресло, между прочим.

Чебуреков. Ну, вы конкретно докажите, где я и сколько украл. Имеете точные цифры, факты?

Словоблудова. Точно — вами займутся соответствующие органы, которые еще не куплены вами.

Орлов. Разрешите, разогнать тучи, Василий Петрович?

Чебуреков. Давай!

Орлов. (Вставая и монотонно бубня, держа перед собою лист бумаги). Особым управлением Интерпола Колумбуса, штат Огайо, разыскивается госпожа Рукоходова, по происхождению русская, приблизительно сорока пяти — сорока восьми лет от роду, имеющая двойное гражданство (фото отсутствует). Госпожа Рукоходова разыскивается за мошенничество: 15 октября 2001 года вышеуказанная госпожа, проживающая в Цинциннати, обманула доверие главы местного отделения церкви "Благодать" (секта пятидесятников) преподобного Джозефа (фото прилагается) и скрылась с церковной кассой в неизвестном направлении. Всех, знающих о ее местонахождении в настоящее время, просим позвонить по телефону в Колумбусе (номер прилагается).

Словоблудова. Что за чушь!

Орлов. Погодите, гражданка.

Словоблудова. (слабым голосом) Как, гражданка?

Орлов. (Взяв другую бумагу) Полицейским управлением города Познань (это уже в Польше — ближе) разыскивается пани Рената Гукоруцева одна тысяча шестьдесят первого года рождения (непроверенные данные). Пани Гукоруцева разыскивается за организацию под видом религиозной общины подпольного вербовочного пункта гражданок Познанского воеводства на курвячью (оригинальное выражение) работу в Турцию. Приметы: волосы крашенные, стрижка, рост — средний, говорит по-польски без акцента. Особых примет нет.

Словоблудова. Я по-польски ни бельмеса!

Дед Степаныч. (сурово) Молчи, курва!

Словоблудова. Как вы смеете меня оскорблять!

Чебуреков. А говорите, по-польски ни бельмеса... нехорошо.

(Несколько дамочек преклонного возраста подошли к Орлову и попросили ознакомить их с документами. Орлов предложил ознакомиться на месте).

Одна из дамочек. А шо ето за ниггер такой печальный?

Орлов. Читайте внимательно! Это — преподобный Джозеф, доверие которого обманула госпожа Рукоходова.

Другая. Жалко. Хоть и негр. А что это за полицейские рядом?

Третья. Дура — это он на электрическом стуле сидит.

Другая. Даже полицейские плачут — знают, что несправедливо осудили.

Первая. Мил человек, запиши мне номерок тот. Небось, награда за поимку обещана?

Орлов. Да ради бога!

Словоблудова. Что за глупости! Не была я ни в Огайо, ни в Познани! Это какой-то розыгрыш!

Одна из дамочек. Молчи, злыдня! Из-за тебя негра убили!

Другая. Точно. Даже песню об этом надысь по радио слыхала.

(Общий смех в зале).

Словоблудова. (Стонет) О, грехи мои тяжкие!

Остаток встречи скомкан и при попытке внесения в протокол хронологической последовательности реплик граждан и гражданок Марина от злости сломала ручку. Выражаясь популярным языком: "Вечер удался". Несмотря на то, что все вышеизложенное происходило днем.

А вечер действительно, удался на славу. Чебуреков пригласил свою малочисленную, но дружную команду к себе на ужин и активно провозглашал здравицы в честь своего помощника. Из всего семейства за столом присутствовала лишь жена Василия Петровича, но она по большей части молчала, лишь подавала перемены. Ольга Михайловна была далека от большой политики.

— Ну, молодец! — бухал Чебуреков, молотя своим немаленьким кулаком по отнюдь не огромной спине Артема, — отлохматил бабушку! Честь по чести! Слушай, я тебя у Птицына заберу — нихрена Вовка кадры ценить не умеет! Такого молодца чуть ли не на заштатной должности держит.

— А электриком кому работать? — слабо возражал Артем, несмотря на то, что думал то же самое, — народ не горит желанием идти на мое место.

— Зато народ прекрасно считает твои деньги! — Василий Петрович поднял лафитник с лимонным ликером, — мои, кстати тоже. Те, что я якобы украл, и те, что я якобы украду. Видал, как сегодня слюна по подбородкам у людишек потекла при слове "украл"? Слово "заработал" такой слюны отнюдь не вызывает.

— Тайны павловских рефлексов! — пожал плечами парень, — халява!

— Дармовщина! Ты, кстати, поделись — откуда информацию на нашу оппонентку нашел? Никогда не подумал бы, что она известна в Америке и Европе...

— Состряпал, — небрежно сказал Орлов, — нужно ведь было как-то заткнуть ей пасть.

— Что? — Василий Петрович едва не подавился ликером, — ты хочешь сказать, что всю эту байду с розыском ты придумал? Что на самом деле никто никого не ищет?

Артем засмеялся.

— Да нет, шеф! Эти дамочки действительно разыскиваются полицией и Интерполом, но не факт, что наша подопечная имеет к этому отношение. Она ляпнула: "когда вернете, что украли". А я ляпнул: "а вы не в курсе, что..." У каждого человека свои грехи.

Потрясенный Чебуреков посмотрел на Марину.

— А что там за негр на электрическом стуле?

— Артем кадр из "Зеленой мили" на принтере распечатал, — ответила та.

— Ну, и положи такому палец в рот! Оттяпает, не пощадит!

— А вы хотели бы, чтобы последнее слово осталось за Словоблудовой, извините за каламбур? — насмешливо спросила девушка, — а так ей хоть хлебальник заткнули.

Чебуреков поморщился.

— Марина, когда изо рта столь прелестной девушки вылетают такие... с позволения сказать, эпитеты, то я совершенно теряюсь. Ты бы хоть начальника постеснялась!

Марина игриво глянула на него.

— А начальник сильно стесняется "прелестной девушки" когда в своем кабинете распекает пьяных скотников и механизаторов? — спросила она.

— У него работа такая! — вступилась за супруга Ольга Михайловна, — подчиненные должны если не уважать начальника, то хотя бы боятся.

— Подчиненные, во-первых, должны соблюдать правила внутреннего трудового распорядка, — хмыкнул Василий Петрович, — а если он в восемь утра уже "готовый", то о каком распорядке может вообще идти речь?

— Скажите, а в отношении работников совхоз выполняет все обязательства, которые записаны в трудовом кодексе? — невинно поинтересовался Артем.

Чебуреков покачал головой.

— Слушай, Орлов, я понимаю, что ты умный парень, — сипло произнес он, — но не нужно меня всякий раз в дерьмо носом тыкать. Да, законы наши далеки от совершенства, а контроль над их выполнением вообще, гнилая тема! Но в чем виноват директор, который идет по тонкому лезвию? С одной стороны его клюет район, а с другой — Орлов. Район мне доводит следующее — обеспечить освещение мехдвора в ночное время. Я ставлю соответствующую резолюцию. А электрик у нас один — Орлов. Он мастер по автомобилям и не имеет допуска для работ в электроустановках. Что же мне делать?

— Вызвать из районных энергосетей человека — он все сделает за соответствующую оплату. Дорого?

— Время дорого! — буркнул Чебуреков.

— Хорошо, я соглашусь. А если со мной во время выполнения этой работы произойдет несчастный случай?

— Свят-свят! — неумело перекрестился Василий Петрович, — приедут серьезные дяди и съедят всех. Я конечно буду от всего открещиваться, но кто же поверит, что электрику самому (!) вздумалось залезть на столб и сменить там лампочку. Особенно, если это не входит в круг его обязанностей.

— А кто о самом электрике подумает? — спросил Артем, — или о том же слесаре, или кочегаре?

— Шеф! — капризно протянула Марина, — я опять чувствую себя секретаршей! Давайте о чем-нибудь другом.

— Поцелуй ей что-нибудь, Артем, — попросил Чебуреков, — чтобы почувствовала себя королевой. Хотя, королева за столом только одна... принцессой. Куда ты хочешь, чтобы Тема тебя поцеловал?

Марина посмотрела на сконфуженного парня.

— Оставьте, Василий Петрович, ваши пошлости. Женщина чувствует себя королевой не тогда, когда ее целуют, а когда на нее глядят. Горящим взглядом.

— Молодец, Мариночка! — зааплодировала Ольга Михайловна, — а тебе, Петрович, намек. А то у тебя по больше по утрам глаза горят. Когда на работу собираешься.

Когда закончился ликер, Марина предложила Артему проводить ее до дома. Предложила так, будто он сам напросился. Парню, естественно, и в голову не пришлось отказываться. Тем более, что по деревенским меркам девушка жила недалеко — всего с километр от дома директора. По дороге пытались болтать, постоянно теряя нить беседы от невысказанного, но висящего в воздухе вопроса "Что делать?". Артем подозревал, что этот вопрос существовал до Ленина и Чернышевского, но они его извратили. Возможно оттого, что никогда не гуляли вот так запросто с девушкой. Все же, как ни медленно тащилась наша парочка по сумеречным Перегудам, но всему на свете приходит конец.

— Зайдешь? — тоскливым голосом спросила Марина, — Верку мою мама на пару недель взяла. Она в соседней деревне живет.

Артем собрал всю свою волю в кулак (она поместилась бы и в детский кулачок) и мягко покачал головой.

— Марина, если есть на свете Бог, то он видит, как я хочу зайти. Но это будет непорядочно...

— Послушай! — она приблизила к нему свое лицо и произнесла свистящим шепотом, — я не прошу от тебя ничего, кроме одной ночи. Ни денег, ни обручального кольца, ни даже капельки спермы на память. Ты знаешь, что такое одиночество?

— Знаю, — грустно ответил парень, — а также знаю, что после таких встреч это чувство резко обостряется. Мне очень жаль, Марина, я слишком тебя уважаю...

— И когда только успел зауважать! Ты что, сериалов бразильских насмотрелся? — сердито сказала она, — мне сегодня твое уважение нахрен не нужно! Мне сегодня нужен ты!

— Извини! — еще раз покачал головой Артем, — пусть я буду скотиной.

Он повернулся и быстро зашагал обратно по улице. Марина улыбнулась сквозь слезы и, шмыгая носом, вошла в свою калитку. Черт с ним, с таким правильным! Некоторое время улица была пустынна, а затем послышался топот ног. Это Артем бежал обратно. Перепрыгнув через низкую калитку, он вбежал во двор и забарабанил по стеклу окна, в котором только недавно зажегся свет. Окно растворилось, из него выглянула недоуменная Марина и спросила: