Радиоволна или соло втроем.

— А если это будут успокоительные сборы трав?

— Вам кажется, что я нервничаю? Так Вы ошибаетесь. Я абсолютно спокойна. Можете пульс посчитать, — она протянула ему руку.

Он осторожно сжал ее запястье, сосредоточенно считая пульс, потом улыбнулся:

— Да, пульс в пределах нормы, это радует.

— Я счастлива, что сумела порадовать Вас, а теперь прошу, оставьте меня в покое. Вам удалось вернуть меня в то месте, где мой муж желает, чтобы я находилась, вот и удовлетворитесь этим, большего Вам вряд ли удастся от меня добиться, не навредив при этом будущему ребенку. Думаю, мужу вряд ли придется подобное по душе, поэтому постарайтесь больше мне не досаждать.

— Но, миссис Маргарита, Вы же видели заключение, без моего ходатайства диагноз Вам не снимут.

— Плевать я хотела на Ваше ходатайство, Марк. Мой диагноз будет зависит от моего мужа и более ни от кого, так что запихните Ваши амбиции куда подальше и делайте то, за что Вам платят деньги.

— Мне их платят, чтобы я помог Вам вылечиться.

— Не лгите хоть самому себе. Вам их платят, чтобы держать меня в этом месте. Так вот держите, но так чтобы не нарушать моего комфорта, иначе получите мой труп, и деньги платить Вам перестанут. Не лишайте себя курицы, несущей Вам золотые яйца.

— У Вас есть мысли о самоубийстве? — попытался перехватить инициативу в разговоре он.

— Нет, у меня их нет, и вряд ли они появятся, если Вы не станете ни сейчас, ни в дальнейшем донимать меня надоедливыми разговорами.

— Вы хотите сказать, что надоедливые разговоры вызывают у Вас такие мысли?

— Нет, это говорите Вы. Я говорю, что подобные разговоры досаждают мне, и слышать их я не имею ни малейшего желания.

— Но ведь Вы только что сами сказали о том, что я могу получить Ваш труп. Откуда у Вас такие мысли?

— От Вас. Вы настойчиво приводите меня к ним. Зачем Вам это надо? Мой муж намерен стать вдовцом?

— С чего Вы это решили?

— Исходя из Ваших слов. Вы упорно досаждаете мне и настойчиво внушаете мысль о самоубийстве. В нем заинтересованы Вы или мой муж?

— Ваши выводы абсурдны, — несмотря на напор, звучащий в ее голосе, врач старался разговаривать с ней в мягко-благожелательном тоне, каким разговаривают с людьми неуравновешенными. — Я не заинтересован в Вашей смерти ни в малейшей степени, а Ваш муж тем более.

— Тогда почему Вы не хотите перестать досаждать мне?

— Я не досаждаю, я пытаюсь помочь. Вы должны понять, что только Ваше желание излечиться, — начал было он, но Маргарита е дослушав, резко его перебила.

— Плохо пытаетесь, пока у Вас получается все с точностью до наоборот. Разговор с Вами, Марк, не пробудил во мне никакого желания излечиться, а напротив, расстроил и взволновал, у меня даже пульс и давление подскочили, хотя только что были нормальные, — она вновь сунула ему руку. — Посчитайте, вот посчитайте пульс. Вы не врач, а прям инквизитор какой-то. Кстати, я при первой же возможности скажу мужу, что Вы нарочно вынуждаете меня нервничать, и поинтересуюсь, для чего Вам это могло бы понадобиться... Может для того, чтобы я больного ребенка родила, и Вы могли бы получать деньги еще и за его лечение?

— Зачем Вы так, миссис Маргарита? — обхватывая ее запястье, он укоризненно покачал головой. — У вас действительно не только пульс участился, но и явная тахикардия началась... Успокойтесь. Я не стану Вам больше ничего говорить, раз это Вас так нервирует. Только зря Вы, я лишь помочь хотел... Кстати, как только приедем, Вам надо будет успокоительные сердечные капли выпить, чтобы приступ снять.

Впервые за все время их общения врач явно занервничал, и Маргарита поняла, что он испугался, что она действительно может пожаловаться Аркадию. Похоже, несмотря ни на что, тот просил не причинять ей явного вреда. Что ж, ей это несомненно на руку.

— И так все пройдет, особенно если Вы от меня отстанете, наконец. Да, и еще, отодвиньтесь, мне некомфортно, что Вы так близко ко мне сидите, Вы нарушаете мое личное пространство, к тому же от Вас неприятно пахнет, — она выдернула руку из его рук и демонстративно отвернулась.

— Хорошо, как пожелаете, — врач поспешно отодвинулся к самой дверке, и Маргарита поняла, что этот раунд она выиграла, сумев его смутить.

Приехав на виллу, Маргарита решила не останавливаться на достигнутом, и около месяца терроризировала его и весь остальной персонал абсолютно необоснованными претензиями, капризами, язвительными издевками и требованиями немедленно вызвать ее мужа. Однако не добилась ничего. Все молча терпели, соглашались и старались исправить то, к чему она придиралась, а на требования вызвать мужа следовал постоянный ответ, что связи с ним нет, так как он очень занят, но как только он позвонит, ему обязательно все передадут, и он, несомненно, при первой же возможности к ней приедет.

К концу месяца она уже сама устала от безуспешных попыток, изображая стерву, вынудить Аркадия встретиться с ней лично и попытаться образумить. На контакт он упорно не шел. То ли боялся разговора с ней, то ли понимал, что именно он образумить ее вряд ли сможет, и поэтому занял выжидательную позицию. Сложившаяся ситуация злила ее до крайности, но понимая, что своим поведением она делает на данный момент хуже лишь себе и будущему ребенку, Маргарита решила пересмотреть свое отношение и смириться с тем, что очередной раз мужчина силой получает от нее то, что пожелал.

Марк Листьер, который все это время практически неотлучно находился при ней, и на долю которого выпадала большая часть ее агрессивных нападок, явно был приятно удивлен изменением ее поведения.

В один из дней, сидя за обедом напротив нее и неспешно поедая очень вкусный борщ, который приготовил, в надежде порадовать ее, их повар Руан, он поднял голову и улыбнулся:

— Вы стали намного спокойнее и уравновешеннее, миссис Маргарита. Это хорошо. Похоже, благоразумие и выдержка возвращаются к Вам. Меня сейчас очень порадовала Выша похвала и благодарность Руану. Мистер Аркадий говорил, что Вы культурная, обаятельная и по характеру очень выдержанная женщина, и у меня была надежда, которая, как я вижу, начинает оправдываться, что как только Ваше состояние после приступа улучшится, все вернется на круги своя.

Взглянув на него, Маргарита иронично скривила губы. Ее так и подмывало саркастично подколоть психиатра и по поводу его собственной культуры, и по поводу неопрятно застрявших в его усах кусочков свеклы и капусты, но она сдержалась и, отведя взгляд, молча продолжила есть. Пусть развлекается дальше, пытаясь убедить ее, что при всей очевидности подлога ее диагноза, именно он в нем не сомневается.

— Мне вот интересно: Вам действительно понравился борщ или Вы просто решили оценить его желание угодить вам, узнав рецепт Вашей национальной кухни?

Маргарита не удостоила его ответом, даже голову в его сторону не повернула.

— Вы не хотите разговаривать со мной? — не оставил он своих попыток, услышать ее реакцию на свои слова.

— Марк, исходя из Вашей первой реплики, я поняла, что Вам нравятся культурные люди, так вот, постарайтесь сами примкнуть к их числу и не разговаривайте за едой, мешая трапезе других, — подняв на него строгий взгляд, холодным и менторским тоном проронила она, с удовольствием наблюдая, как он сначала смущенно закашлялся, а потом, нервно сглотнув, хрипло проговорил:

— Вот если честно, Вы первая из моих пациентов, кому более чем за двадцать лет моей практики удается постоянно заставлять меня чувствовать себя не в своей тарелке. Вам это доставляет удовольствие?

— Вы рассчитываете на откровенность с моей стороны или на показное осознание непозволительности таких развлечений и снисходительное обещание больше не напрягать подобным образом Вашу столь ранимую психику?

— Конечно же, мне хотелось бы откровенности, — тут же кивнул он.

— Для того, чтобы рассчитывать на откровенность с моей стороны, Вам следует проявить ее самому. В противном случае Ваше поведение можно трактовать лишь как манипуляцию, а манипуляторов я не уважаю и отвечаю им той же монетой.

— В чем Вы видите манипуляцию, миссис Маргарита? Я лишь издали, практически не вмешиваясь, что объясняется Вашей беременностью и нежеланием в связи с этим принимать никакую медикаментозную помощь, контролирую Ваше поведение и состояние, чтобы в случае повторения приступа, минимизировать его возможные последствия.

— Марк, больше всего по жизни я ненавижу ложь. И когда мне лгут, глядя прямо в глаза, мне хочется приложить все силы, чтобы заставить лжеца раскаяться в подобном поведении. Поэтому про мои приступы амнезии не надо. Вы не были свидетелем ни одного, и то, что я не помнила моего с мужем посещения Вас, объясняется лишь одним: его не было. Возможно, у Вас вместе с моим мужем была другая женщина, играющая мою роль, и Вы свято уверены в том, что это была я, а возможно Вы сами выдумали это, идя на поводу требований моего мужа. В любом случае именно меня там не было. И то, что Вы продолжаете упорствовать в своих выводах относительно моей памяти, в моих глазах чести Вам не добавляет. Я, конечно же, вынуждена буду терпеть Ваше пребывание подле меня, раз мужчина, пожелавший сделать меня своей женой, абсолютно не посчитавшись с моим мнением, решил меня им нагрузить, но уважительного отношения к себе не ждите.

— Это против всех правил, конечно... но раз Вы так уверены... Вы помните, что Вы делали, сейчас скажу какого числа, — психиатр полез в карман, достал записную книжку и, полистав, назвал число.

— Конечно, помню. Я была в России и паковала вещи, готовясь к переезду сюда. Я прилетела сюда в день нашей встречи. Или Вы в Россию ездили для встречи со мной и мужем?

— Да уж, — он задумчиво потер затылок. — Мне начали закрадываться кое-какие сомнения последнее время... Уж больно поведение у Вас разнилось тогда и сейчас, да и мистер Аркадий что-то не торопится с приездом сюда...

— Так Вы свято верите, что опекаете сумасшедшую склеротичку?

— Ну не надо таких уничижительных определений. Ваш диагноз не столь суров. Хотя и оптимизма он тоже, честно говоря, не внушает.

— Кто у Вас был на приеме?

— Я приезжал сюда. Женщина была в красивом темно-вишневом костюме, по фигуре и по тембру голоса очень похожа на Вас, и волосы такие же... ну или возможно парик. Она почти все время плакала, уткнув лицо в ладони, так что лица я почти не разглядел, и мистер Аркадий ее быстро увел в комнаты, потом мы разговаривали лишь с ним. Он показал заключение врачей, сказал, что оно очень Вас расстроило, но он надеется, что они все же ошиблись и больше подобные приступы у Вас не повторятся, и Вы сможете вести полноценный образ жизни. Мы договорились о консультациях. А через некоторое время он позвонил и сказал, что похоже, беременность спровоцировала новый приступ, и Вы никого не узнаете и сбежали из дома, а он в командировке и пока никак не может вернуться. Я согласился Вас опекать и поехал забирать Вас из полицейского участка.

— Интересный расклад... — Маргарита иронично хмыкнула.

— Я не понимаю, если это были не Вы, зачем ему это могло понадобиться.

— Я отказалась выходить за него замуж. Он решил проблему по-своему, и в результате я все равно оказалась его женой. Кстати, Вы сможете на суде подтвердить, что в этот день видели здесь женщину, которую мой муж представил как меня?

— Вы хотите, чтобы я свидетельствовал против него? Ну и что Вам это даст? Это все равно не снимет с Вас тот диагноз, что поставлен тремя крупнейшими специалистами в этой области. Мое слово, что Вы полностью адекватны и провалов в памяти я у Вас не наблюдал, против их, что они имели место быть и могут повториться, не имеет никакого смысла. К тому же на основании той бумаги, что он мне представил, он Вас в любой момент может отправить в закрытую психиатрическую лечебницу. Вам это надо? Зачем Вам война с ним, не проще ли договориться? На мой взгляд, он создал для Вас максимально комфортные условия и ни в чем не ограничивает за исключением запрета покидать виллу. Но в Вашем положении это достаточно разумное требование. Вы беременная как-никак и ждете ребенка.

— Никак Вы заинтересованы в том, чтобы я не стала пытаться выявлять подлог?

— Если быть честным, то конечно. Во-первых, я теряю клиента и очень дорогого клиента, во-вторых, это скандал который по-любому негативно отразится на моей репутации, а у меня и так сейчас не лучшие времена, я не сумел предотвратить самоубийство клиентки. Ну и в-третьих, я не совсем уверен, что Вам подобное разбирательство пойдет на пользу, вернее наоборот уверен, что наверняка не пойдет. Вы искалечите жизнь не только себе, но и будущему ребенку. Мистер Аркадий явно не желает Вам зла, но может его причинить в процессе разбирательства. Подумайте над этим, прежде чем решиться на какой-нибудь опрометчивый поступок.

— Вы на редкость честны.

— Ну Вы же предупредили, что не любите ложь.

— А у Вас в офисе действительно есть подлинник заключения?

— Нет, у меня лишь та нотариально заверенная копия, которую Вы видели. Я сказал про подлинник, чтобы у Вас не было соблазна ее порвать. Я часто использовал подобный прием в своей практике.

— Понятно, — Маргарита тяжело вздохнула и, повернувшись к психиатру, продолжила: — Что ж, мистер Листьер, в свете полученной мною информации, позвольте принести свои извинения. Считая, что Вы участвуете в инсценировке моего сумасшествия, я была не особо любезна и учтива с Вами. Постараюсь впредь быть более корректной, — она обаятельно улыбнулась.

— Вы очаровательны, когда улыбаетесь так, миссис Маргарита. Вы знаете, мне кажется, я начинаю понимать Вашего супруга. Не постараться любыми путями удержать подле себя такую женщину, по меньшей мере, было бы глупо. К тому же у Вас будет ребенок, и попытка мистера Аркадия, оградить Вас от всевозможных случайностей даже вопреки Вашей воле объяснима.

— Еще немного, мистер Листьер, и я тоже начну его понимать и даже ему сочувствовать. Вы только не переусердствуйте, а то ведь говорят, что от любви до ненависти лишь шаг, — рассмеялась Маргарита.

— Постараюсь, — усмехнулся в ответ он. — Кстати, могу я Вас попросить не менять ко мне обращения и называть, как и прежде, по имени? Вы, конечно же, вольны обращаться ко мне любым образом, но прежнее Ваше обращение мне нравилось больше.

— Хорошо, Марк. Без проблем.

С этого момента с психиатром у нее установились достаточно дружеские и непринужденные отношения, а постепенно и с остальными обитателями, которые в свою очередь всячески старались ей угодить. И пребывание на вилле перестало раздражать и нервировать Маргариту, превратившись в приятное времяпрепровождение.

К моменту рождения ребенка она уже привыкла настолько, что ей начало казаться, что живет она здесь давным-давно, да и всегда жила именно здесь.

Роды под наблюдением заботливого врача и акушерки прошли у нее без осложнений. Родившуюся девочку моментально окружили акушерка, кормилица, нянечка и медсестра и под восторженные причитания о том, какая она замечательная милая и красивая малышка унесли в детские комнаты.