Книга 4. Оборотни Его Величества. Полнокружье

— Ребёнок от него?

Мелию опередил требовательный стук.

— Это я, любимая, открывай! — печально знакомый голос, пару часов назад хриплый и слабый, чудом обрёл былую силу, но оттого веры ему и не было.

— Любимая? — издевательски фыркнула женщина. — Да он меня никогда так не называл. Иду-иду, козлёночек, только халат наброшу! — соловушкой пропела она и вновь перешла на шёпот. — Что нам делать?

— Телепортировать вас нельзя.

— Она же не раненая, а беременная, — удивлённо возразил Вилль.

— Именно, её тело сплетено с плодом множеством хрупких нитей, и если они порвутся при телепортации, погибнуть могут оба. Если хотите, я попробую, но за последствия не ручаюсь.

— Не будем рисковать, — отрезала знахарка, принимая на себя профессиональную ответственность за малыша. — Но как Флокс мог на такое решиться?

— Я уже должна была родить, неделю перехаживаю. Хотела обратиться к местной повитухе, да у неё на роже написано — шарлатанка, и знахарка не лучше. Надеялась, что Гален приведёт ко мне целителя.

Алесса куснула губу. Ох, не зря судьба занесла её в Нагорицу, не зря.

— Неподалёку есть место, где Мелия может спокойно отсидеться. До него три дня пути, но это в гружёных розвальнях или телеге.

— К вечеру доберёмся, — кивнул крылатый оборотень, понимая, куда клонит подруга. — Отсюда есть запасной выход?

— Только на крышшу, — прочавкал домовой, успевший облазить комнату, заглянуть на чердак и в кладовую. Мелия икнула, уставившись на говорящий табурет. Потом, все объяснения потом.

— То, что нужно. Магистр Инэй, вы можете навести на нас иллюзию невидимости?

— Ключевое слово здесь — магистр, — ухмыльнулся ветродув. — А мне, видимо, досталась почётное задание увести погоню за собой?

— Магистр Инэй, миленький, — Алесса сложила руки на груди.

— Мелия, чего ты копаешься?! — с улицы послышались нотки недовольства.

— Да халат куда-то запропастился! Ага, вот он! Уже открываю, поросёночек!

— Ладно, — растаял маг, — у меня на подобные случаи десяток каскадов припасён, и след так фонить будет, что подмастерье засёк бы. Разрыв-траву, пожалуй, с собой прихвачу. Завтра вечером жду вас в той же роще, куда мы телепортировались сегодня. Успеете?

— Конечно, — заверил аватар.

К люку подставили складную лестницу. Видимые лишь друг другу, Алесса и Вилль помогли вскарабкаться пыхтящей Мелии, закутанной в тёплый плащ поверх шубы. Магистр Инэй махнул рукой чердаку и исчез в зелёном чреве портала. "Всё-таки мы в нём не ошшиблись", — заметила пантера, прежде чем крышка захлопнулась, а входную дверь вынесло с петлями.

Белый зверь ждал женщин на крыше, балансируя широкими нетопыриными крыльями, его загривок оседлал чёрный кот с такой глумливой мордой, что лучше б вообще не появлялся.

— Барышшни, карета подана!

— Симка, я тебя налысо побрею.

— Мать моя шушелиха! — всплеснула руками Мелия. Как бы не родила по дороге.

...Плавными толчками аватар поднимался всё выше. Из окон избы, уменьшающейся на глазах, полыхнуло зелёным, прохожие собирались кучками обсудить такое диво. Алесса улыбнулась навстречу ещё далёкому порогу, оставленному за спиной семь лет назад.

Блудная дочь возвращалась домой.

* * *

Темень такая, хоть глаза выколи. Не пахнет ничем и зверски холодно. Затеплился голубоватый шарик размером с яблоко-дичок, освещая сосредоточенные лица четверых мужчин и женщины. Только на её шее не висел амулет-накопитель, но короткие парные мечи успешно заменяли берберианской наёмнице либр. Пятый по счёту портал выбросил ловцов в пещере то ли высоко в горах, то ли на крайнем севере. Промедление грозило обморожением лёгких, вон, один из магиков дышать не может, кроме как через шарф, да и то еле-еле.

Мужчина, представившийся "Флоксом", сделал несколько шагов, шаря впереди рукой как слепец. Остановился и сел на корточки.

— Отсюда они прыгнули, след воняет, как вчерашние носки. Дилетант ты! — маг презрительно цыкнул, обращаясь к исчезнувшему коллеге. — Сейчас настрою вектор.

В этой пещере берберианку смущало многое, а более всего крохотная, едва заметная искорка, ползущая к сложенным горкой кулькам. Женщина придавила её ногой и вспорола холстину.

— Разрыв-трава.

Слабачок приглушённо пискнул из-под шарфа. Ещё полпальца — секунд пять-шесть — и искра прожгла бы первый мешок, а там...

Лже-Флокс коротким кивком оценил полезность берберианских сапог и чутья на опасность.

Но оно, клятое это чутьё, не покидало, напротив, обострилось, до зубовного скрежета сдавив виски.

— Привет!

Одновременно зажглись ещё три светляка, распластав по полу и стенам змеящиеся тени. Предводитель отряда медленно встал.

— Привет, — дружелюбно повторила девчонка лет шестнадцати, одетая в лёгкое зелёное платье без рукавов. — Меня зовут Наринэ, а вас как?

— Нечисть? — от хрупкой фигурки разило жутью, древней, как сам мир. Берберианка предпочла бы разойтись с ней полюбовно, но начальство считало иначе.

— Нечисть зимой спит. Пошла, пошла прочь, тварь! — с пальцев мага сорвался белый луч, впрочем, не причинивший девчонке вреда.

Яркие губы уничижительно скривились.

— Фу, какой грубиян. Всё меняется, только вы неисправимы, людишки.

Из копны золотистых волос, вьющихся до земли, выглянула треугольная морда чёрной ящерицы.

— Накажшшем?

Розовый язык нечисти облизнул острые как у её питомицы зубы.

Прямо из трещин в голых камнях выстрелили белесые побеги, вместо цветов распускаясь светящимися шляпками, заключая ловцов в тесно сплетённый, идеально очерченный круг колдовских поганок.

* * *

Под крылом плыли вёрсты. Бескрайний холст полей, причудливо расписанный Природой и руками человеческими. Зеленовато-чёрная рябь лесов сверху кажется могучей и несокрушимой, но это не так. Там, где домики кучкуются за кольцевым частоколом либо длинным мазком тянутся по речному берегу, в массив вековых дубов и сосен глубоко вгрызалась проплешина, огнём да корчеванием расчищенная селянами под пашню. Называется она лядо. В самом центре, либо, наоборот, с краю возле дома старосты — в изголовье — сёл и больших деревень пирамидальными бутонами возвышались над избами купола церквей. Хуторяне, обычно живущие на отшибе близ воды, довольствовались часовнями. Полотнища кормовых лугов делили специально высаженные для этого рощи, как правило, плодовые, но попадались и серебристые ясеневые, и пёстрые берёзовые. Мимо деревень и хуторов, лесов, пашен и болотищ юркой змейкой петляла замёрзшая Вилейка.

Аватар понимал, что это ощущения Тай-Линн, не его. Год назад он исполнил её просьбу прокатить пантеру до луны, правда, пришлось заворачивать ещё под облаками. Полёт закончился расцарапанной спиной и отчаянно визжащей, задубевшей на ветру кошкой. Теперь всё иначе, половинки слились в одно целое.

— Мне надо передохнуть, пятый час летим! Спущусь возле той часовни!

— Давай! — прокричала Алесса в волчье ухо: ветер не только морозил, но и оглушал, так что летели молча.

Ссадив пассажиров, аватар описал полукруг и поднялся уже на две ноги. Тай-Линн сразу пошла к божнице, Мелия присела на корягу.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — обеспокоился Вилль.

— Лучше, чем в возке прокатилась, — женщина немного помолчала. — Надо же. Я думала, всяких мужиков по жизни перевидала, а поди-ка ты, — она разглядывала гвардейца слишком уж откровенно.

— Вилль, иди сюда! Тебе понравится! — позвала Алесса, выручая парня из неловкой ситуации.

Старую заброшенную часовню замело по самые окна. Её традиционно выстроили восьмериком, и почерневшие брёвна чудом сохранили форму, зато в прогнившей крыше зияли дыры.

— Закомаринские мальчишки уверяли, будто в часовне водятся привидения, — страшным голосом поведала девушка, прикрывая ладошками середину притолоки.

— И?

— Только летучие мыши! — Алесса смешно наморщила нос. — Сколько с ивлинскими ни ходила, других летунов мы не видали. Зато я увидела это, — она убрала руки.

Удивительно, однако, за прошедшие века образ почти не стёрся, в отличие от прочего орнамента. Посредине притолоки, окружённый резными завитками, был изображён Иллиатар, а по правую руку от него — женщина. Распущенные волосы придерживал венок, раскрытые ладони она обратила к небу.

— Часовня староверов.

Алесса погладила лицо — деревянное, но как будто живое, доброе и сочувствующее.

— У неё столько имён, а в детстве я ни одного не знала и всё гадала, кто эта Божиня?

Люди в основном ходят в храмы с одной целью: просить. Любви, достатка, здоровья — да мало ли пожеланий наберётся у тех, кому Созидателем отпущено меньше века. Всё-то надо им успеть да попробовать. По известным причинам аватар не ходил в человеческие святилища, но сейчас, на пороге старообрядческой божницы ему захотелось обратиться к Альтее-Живице не важно, с какой просьбой. А ну как сбудется, ведь недаром часовни на особенных местах ставят.

— Хозяин, чары-то ушше развеиваются! — подал голос Симеон. Этот баюн выбрал самого маленького слушателя и намурлыкивал кошачьи сказки животу Мелии, а та его гладила, уже не удивляясь.

— От часовни до деревни пешим ходом полдня, мы почти долетели, — успокоила всех Алесса. — Вот-вот смеркаться начнёт, а о такую пору люди в домах чаёвничают и на небо не смотрят. Сядем в бору, оттуда за десять минут до Вилейки дойдём.

"Пускай Мелия родит сегодня, что ли. А то мы с ней леший знает, сколько проваландаемся", — от души пожелал аватар.

Видимо, Тай-Линн его подслушала, потому что присела рядом с беременной и положила руку на выпирающий живот.

— Ты не волнуйся, я знаю, у кого травки достать для отварчика. Сегодня-завтра родишь как миленькая!

"Точно сбудется, не врут люди!"

— Наконец-то! — Мелия закатила глаза. — Я вина хочу и курить, а Гален строго-настрого запретил, мол, ни глотка, ни затяжки. Кстати, почему он сам за мной не пришёл?

— Флокс сейчас очень занят, — ответил Вилль вместо лекарки, покоробленной заявленьицем от будущей мамаши.

— Но с ним всё в порядке?

— В полном, — заверил гвардеец. По велению принцессы узника накормили-напоили, подлатали. Стены в ИСС прочные, охранники толковые, ни одна пакость мимо них не проберётся. Так на что жаловаться?

— Очень хорошо. Не хочу остаться на улице с орущим сосунком в подоле, — заявила счастливица. Симеон сдавленно вякнул, и мурлыканье стихло. Уже две пары глаз напоминали формой монеты.

— А это точно ребёнок Флокса?

— Да пёс его знает! — отмахнулась развесёлая мамочка. — Может, его, может, нет.

— Как так? — опешил и гвардеец.

— Я на работе залетела. Когда поняла, хотела к бабке одной сходить, да Гален это прознал как-то и не пустил. Отвёл меня к целителю, солидному такому, денег отвалил в пять раз больше, чем я за клёвную ночь зарабатывала. Тот мужик сказал, дескать, семьдесят пять процентов вероятность того, что жмёт руку счастливому отцу! Гален заставил меня с работы уйти, с вином-табаком завязать, домик мне снял, обеспечивал всячески, какие-то полезные гадости приносил. А потом началась эта беготня с места на место.

— От кого вы бегали?

— Почём я знаю? Гален о своей работе не рассказывал, никаких имен не называл. Я его фамилию только от вас узнала. Ничего, забавная.

— Вот видишь, как он о ребёнке своём печётся, а ты?! О пьянках думаешь, сосунком обзываешь! — укорила знахарка, от возмущения пошедшая красными пятнами.

— Ещё бы не пёкся, — ухмыльнулась Мелия. — Гален сказал, что при его работе нельзя семью заводить, да он и сам не горел желанием. А вот наследника хотел, и непременно с даром, чтобы род потомственных чародеев не пресёкся. Дипломированные-то магички если рожают без мужа, то себе, а не кому-то. Так что я его последняя надежда!

Алесса смерила "надежду" долгим выразительным взглядом.

— Ты же не маг, а ковжупень.

Ночная бабочка не обиделась на орочье самоназвание её профессии.

— Папашка мой магом был, чтоб ему, потаскуну старому, на том свете икалось. Искра во мне есть, и она перейдёт моему первенцу.

— Разве ты до этого к той бабке не ходила? — дар переходит именно к первому плоду, не важно, какая участь ждёт его. Остальные дети зарождаются обычными.

— Ходила, но за травками, которые семя убивают ещё до того, как оно в почву ляжет. Небось, Гален моё "лекарство" колдовством нарочно испортил, про батьку-то своего я ему сказала.

— А сколько тебе лет? — Вилль никогда не имел дела с падшими женщинами, в зельях разбирался ещё хуже Марты, но понимал, что травки травками, а полтора десятка лет везти не может.

— Двадцать, а что, меньше дашь?

Выглядела она на тридцать минимум. Мелия мечтательно вздохнула:

— Гален обещал мне домик купить и пособие выплачивать. Я подумала и согласилась. Всё лучше, чем ночью под фонарём мёрзнуть. Когда ребёнок подрастёт, он его заберёт и на обучение отдаст, а я получу отступные и наконец заживу госпожой!

Трое сыскарей переглянулись. Не будет никакого домика. Потому что в скором времени тело предателя сбросят в яму, а его имущество поделят Корона и Ковен.

— О работе своей он совсем ничего не говорил? — для проформы уточнил гвардеец.

— Вы же, вроде, его друзья, сами всё знать должны, — насторожилась Мелия.

— Мы не друзья, просто сейчас у нас цель общая.

— А-а... Нет, ничего. Хотя в последний раз ругался страшно, до тех пор я ни одного бранного слова от него не слыхала. Кричал, что наверху с ума сошли, он-де на это не подписывался...

— На что?!

— Не знаю. Будто бы в скором времени такое произойдёт, что до самого Неба докатится, а с Высшими силами шутки плохи. Но кто-то там очевидного видеть не желает, потому как заигрался и вообще он ... и ...! Ругался, а потом перегорел и замолк. Даже забыл мне это из памяти стереть.

Профессиональный ментат? Забыл?!

— Можешь подробности вспомнить?

— Только мат, но повторять не буду. Для ребёнка вредно.

Иллюзия невидимости растаяла, но летели над безлюдными полями, и тракт пустовал. Чем ближе к дому, тем беспокойнее становилась Тай-Линн, аватар уже не просто воспринимал её чувства, а слышал отчаянный спор. "Не буду нервничать, стойкой буду. Улыбнусь, потом... Не буду?! Столько лет прошло! А вдруг не узнают? Вдруг отказались от неблагодарной дочери? Пошлют лесом, и... Ой, мамочка, страшно-то как. Страшнее, чем через Океан плыть, чем по трущобам скадарским от демона убегать. Ууу... Так. Соберись, тряпка! Ты сильная. Ты пантера. Р-р-р! Ты... Ууу... Альтея, Созидатель, Кружевница, пусть они хотя бы меня выслушают. Ну, пожалуйста!" И Вилль ничем не мог помочь своей любимой половинке.

Приземлились на опушке с первыми звёздами, хотя ещё было светло. Волнение перескочило все границы, отчего голос Алессы стал звонким, спина выпрямилась, скулы напряглись и лихорадочно заблестели глаза. "Здесь гончар живёт, здесь амбар раньше был, видать, перенесли", — размахивая рукой, поясняла она по пути к довольно большой избе, огороженной низким плетнём. Из пристройки донеслось ржание голодной лошади, следом — жалобный рёв недоеной коровы. Во двор вышла женщина, невысокая, крепко сбитая, голова и плечи повязаны пуховым платком. Алесса остановилась, перевела дыхание, и дальше шла молча. Вилль взял её за руку.