| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
В Испании дела тоже складывались не лучшим образом. Монах Буйль, Пьедро Маргарит и их окружение обвиняли Колумба в покровительстве родственникам и любимчикам, взяточничестве и подкупах. Они договорились до того, что заявили, будто на Эспаньоле нет никакого золота. Подобные обвинения получили действенную поддержку, когда вернувшиеся из "Индии" поселенцы собрались у королевской резиденции. Они всячески поносили Адмирала и громко требовали выплаты задержанного жалованья. Каждый в Испании мог видеть новые "чудеса Индии": свечи в церквах, поставленные жертвам лихорадки и ядовитых индейских стрел, и нищих в лохмотьях, которые оплатили надежду на скорое обогащение последним, что имели. Лас Касас, видно, заглянул в самые их души: "Испанцы, которые теперь возвращались домой, а они, как правило, отправлялись в "Индии" с целью наживы, чтобы раздобыть побольше золота, имели кожу такую же желтую, как золото, только без его сверкающего блеска".
При дворе тоже хватало сильных противников: во время конфликтов на Эспаньоле много грязи было вылито на голову Адмирала теми, чьи родственники подались в "Индию". Фамильным связям на иберийской земле всегда придавалось большое значение, и они воспринимались очень серьезно. Более того, Колумб для них был, есть и всегда будет выскочкой, неугодным иностранцем. Что же касается очевидного охлаждения к нему королевской четы, то здесь сам Адмирал не без греха. Он, например, без согласия монархов назначил брата Бартоломе "аделантадо" "Индии" — этим титулом с XII века испанские монархи жаловали губернаторов пограничных провинций страны. Он развернул оживленную торговлю людьми, хотя Изабелла дала ему указание не обращать в рабство своих новых подданных и снисходительно обходиться с ними. Королевские указы той поры демонстрируют характерную картину растущей немилости их католических высочеств к Колумбу. 12 апреля 1495 года они поручили Хуану Родригесу де Фонсеке, председателю "Совета по Индии", продажу рабов, привезенных на четырех каравеллах Антонио де Торресом. Через четыре дня они распорядились приостановить торговлю, чтобы сначала "посоветоваться с богословами и законоведами". Позже были аннулированы уже состоявшиеся сделки. При всем уважении к щепетильности королевы 8 вопросах морали не следует забывать, что несколько лет назад, после взятия Малаги, она не испытала ни малейших угрызений совести, когда послала папе римскому "сто наряженных за казенный счет мавров". А сяческие сомнения Изабеллы того времени по поводу религиозных и романтических понятий ни в коей мере не причинили вреда буйно расцветшей в будущем работорговле. Скорее всего в данном случае монархи заботились лишь о том, чтобы преподнести урок их вице-королю, который чрезмерно самостоятельно хозяйничал на Эспаньоле, и напомнить ему о высшей королевской власти.
Неудовольствие вызывали, конечно, и постоянно растущие финансовые затраты, связанные с содержанием колонии. За каждую тонну вывезенной в Изабеллу пшеницы корона выплачивала долю за фрахт в размере 2 тысяч мараведи. Затраты на поселенцев превышали расходы на аналогичные нужды в Испании в три раза и составляли в год на пятьсот колонистов 14 миллионов мараведи. В такой ситуации клеветники, говорящие о злодеяниях Колумба, легко находили слушателей. Они не вымерли и по сей день. Чтобы изобразить в выгодном свете тот факт, что монархи нарушили свое "королевское" слово, свои обязательства по отношению к Колумбу, многие авторы и сейчас говорят о том, что Адмирал не справился с губернаторством. Просто удивительны попытки судить административную компетентность на примере уникальных условий Эспаньолы, которые несравнимы более ни с какой ситуацией в истории человечества.
"Подобный героический сброд удавалось держать в повиновении среди возмущения и негодования, среди бедствий и нужды только одному любимцу бога войны. Имя ему — Эрнан Кортес", — добавляет Оскар Пешель. Символом конкисты был меч, а не плут. Так кто же дорос в те времена до того, чтобы держать в повиновении первых "поселенцев", которые, словно стихийное бедствие, "прокатились" по Эспаньоле?
"Несмотря на то что у них под ногами была плодороднейшая почва, они еще не додумались ее обрабатывать, потому что никто не хотел оставаться и жить в этих странах" (Мигель Кунео).
В результате Фердинанд и Изабелла поручили королевскому постельничему Хуану Агуадо проинспектировать дела в колонии. Они наделили его неограниченными полномочиями и приказали Адмиралу сократить число поселенцев до пятисот человек, "так как затраты на их содержание слишком велики". Одновременно они отменили действовавшие ранее положения о переселенцах. Монархи разрешили любому из своих подданных добывать золото на Эспаньоле, если он удовлетворится годовым запасом продовольствия, не будет требовать жалованья, а также передаст короне две трети добычи. Кроме того, теперь разрешалось каждому, кто пожелает, осуществлять за свой счет исследовательские плавания в "Индию", при условии что корабли будут сопровождать два чиновника короны и десятая часть прибыли (понимай: награбленных богатств) перейдет в казну. Таким образом, гарантированное однажды Колумбу монопольное право на открытия было нарушено.
Хуан Агуадо прибыл в Изабеллу в октябре 1495 года. Весть о его приезде застала Колумба в глубине острова. Адмирал очень обеспкоился еще и потому, что получил сведения о переговорах Агуадо с томящимся в застенке касиком Каонабо. Колумб сразу вернулся в Изабеллу. Выяснилось, что он и королевский чиновник говорят на разных языках и что возникшие разногласия могут быть разрешены лишь при его личной встрече с Фердинандом и Изабеллой. К несчастью, случилось так, что на рейде Изабеллы во время начавшегося сезона ураганов были разбиты четыре каравеллы, с которыми сюда прибыл Агуадо. Адмиралу пришлось ждать, пока сойдет со стапеля сделанное из их обломков первое судно Нового Света, которое назвали "Индия". С ней и "Ниньей" 10 марта 1496 года он покидает остров. Его провождают двести двадцать бывших колонистов и тридцать похищенных индейцев.
На этом заканчивается также история поселка Изабеллы. Полтысячи оставшихся испанцев расселились в шести укрепленных поселках в более пригодных для здоровья местностях. Под руководством Бартоломе на юге острова строится новая столица — Нуэва-Изабелла, или, как она именуется и сегодня, Санто-Доминго. Изабелла быстро пришла в упадок. Во времена, когда Лас Касас писал свою "Историю Индии", местность эта уже была совершенно заброшена и пустынна, тем более считалось, что здесь бродят безутешные души казненных, умерших от голода и лихорадки людей: "Два испанца шли мимо оставленных домов Изабеллы и вдруг встретили на улице нескольких мужчин. Они очень удивились, увидев здесь так много вновь прибывших людей в такой старинной одежде. Испанцы их вежливо приветствовали и спросили, кто они и откуда прибыли. Незнакомцы не произнесли ни слова, просто положили руки на шляпы и, снимая их в знак приветствия, сняли одновременно свои головы с плеч и в тот же миг исчезли".
Данная история — примечательное указание на то, какой дурной славой пользовалось место, где была предпринята первая попытка колонизации американской земли.
После коротких остановок на островах Мария-Галанте и Гваделупа, где не обошлось без грабежа и вооруженных столкновений с воинственными карибами, вышли в открытое море.
Адмирал слишком взял на юг и вынужден был постоянно крейсировать против северо-восточного пассата, поэтому обратное плавание чрезмерно затянулось. В первых числах июня царящий голод заставил экипажи судов выдвинуть отвратительное требование: убить или выкинуть за борт индейцев, чтобы избавиться от лишних ртов. Колумб защитил жизнь несчастных, ибо уже знал, что земля где-то близко, так как применил знания о явлении магнитного склонения для приблизительного определения географической долготы.
Второе плавание закончилось 11 июня 1496 года.
"Лишь противодействия и упреки..."
Христофор Колумб ступил на землю своих доверителей в одеянии монаха францисканского ордена. Видимо, он считал этот строгий наряд наиболее подходящим к случаю. Четыре недели, пока 12 июня не приходит распоряжение прибыть на аудиенцию к королевской чете, он проводит в доме капеллана Андреса Бернальдеса, рассказывает ему о своих впечатлениях, предоставляет дневники второго плавания. Потом Колумб через Иериду, Саламанку и Гваделупу, где, как сообщил монастырский священник, крестили многих индейцев, проследовал ко двору в Альмасан у Дуэро, но в Вальядолиде узнал, что монархи сейчас находятся в Бургосе.
По свидетельству Бернальдеса, Адмирал опять пытается привлечь внимание испанцев блестящим шествием. Бросались в глаза клетки с крикливыми пестрыми попугаями и толпа индейцев, на которых надеты тяжелые украшения из всех местностей. "Многие индейцы носили разные вещи, например короны, маски, пояса, ожерелья и изделия из хлопка, на которых всюду был изображен дьявол в виде обезьяны, или головы совы, или в еще более страшных образах, то вырезанных из дерева, то тряпичных, а то и выложенных из драгоценных камней. Он [Колумб] привез с собой короны с крылышками, среди них была одна, которая, говорят, принадлежала касику Каонабо". Возмущение прелата этими "дьявольскими образами" имели возможность разделить не многие — почти все свидетельства культуры индейцев исчезли в испанских золотоплавильнях.
Когда Колумб предстает перед Фердинандом и Изабеллой, все недоразумения, кажется, уже устранены. Его благосклонно принимают, одобряют планы дальнейших плаваний, а о Хуане Агуадо никто больше не вспоминает. Более того, Адмирал получает право майората и ленное владение для своей семьи, Бартоломе утверждают "аделантадо Индии", а позже Адмирал добивается запрета частных исследовательских плаваний. Его монопольное право на открытия восстановлено.
Один эпизод, который сегодня может показаться незначительным, видимо, способствовал успеху Колумба. В августе 1496 года монархи были очень озабочены судьбой их будущей невестки Маргариты Габсбургской, поскольку нет никаких сведений о флоте, с которым она должна была прибыть в Испанию. Колумб, узнав об этом, наводит справки о погодных условиях в Атлантике и пишет Изабелле: "Маргарита прибудет в ближайший понедельник в Лоредо, или я ничего не смыслю в мореплавании". В указанный понедельник первое судно каравана достигло испанского побережья. А спустя несколько дней Колумб держит в руках письмо своей королевы: "Ваше сообщение и совет оказали нам пользу. К тому же они доказывают вашу добрую волю и благорасположение. Мы всегда знали, что оба эти чувства воодушевляют все ваши начинания на поприще служения нам. Так верьте же, что и последнее ваше послание, как все, что от вас поступает, мы посчитали службой самого верного мне слуги. Написано в Лоредо, 18 августа, года 1496. Я, королева". Но искоре благосклонность Изабеллы увянет.
Их католические высочества прежде всего не могут или не хотят уделять время Адмиралу и его новым планам. Они заняты другим. Фердинанд, Максимилиан I и Венецианская республика образовали лигу против Франции и принудили ее отдать Неаполь. Династические браки должны упрочить союз с Габсбургами и португальским королевским домом. Душевнобольную донью Хуану выдают замуж за сына Максимилиана, Филиппа Красивого. Наследник престола Хуан женится на Маргарите Австрийской. Донья Изабелла, первенец испанской королевской четы (у них было пятеро детей), должна обеспечить спокойствие на западном фланге семейного фронта. Ее просватали за инфанта дона Альфонса. Во втором браке она была женой Мануэля Португальского. Свадьбы стоят больших денег и даже отвлекают морские силы. Так, например, отправляющуюся во Фландрию донью Хуану, где ее ждал жених Филипп, сопровождал флот из более чем ста кораблей и двадцатипятитысячное войско.
Коротко заметим, что большинству брачных союзов не суждено было стать счастливыми. Дон Хуан умер в октябре 1497 года, через год умерла донья Изабелла. Теперь ее сестра Мария должна была закрыть брешь и выйти замуж за овдовевшего короля Мануэля — не верьте сказкам о безоблачной жизни принцесс. Судьба Катерины, самой младшей, тоже не сложилась. Первым ее мужем был Артур, принц Уэльский, вторым — Генрих VIII, юроль Англии, а умерла она в 1536 году разведенной. И лишь принцесса Хуана, позже королева Кастилии — Хуана Безумная, оправдала ожидания своих родителей. Она подарила жизнь шестерым детям, и один из них был будущий Карл V — первый повелитель мировой Испанской империи.
Между тем Колумб получает право распоряжаться 6 миллионами мараведи из казны для оснащения восьми кораблей. Но он не успевает ими воспользоваться. Прибывший с Эспаньолы в октябре 1496 года с тремя каравеллами Пералонсо Ниньо донес монархам, что привез много золота. Адмиралу тотчас же закрывают кредит и пускают обещанные ему деньги на военные нужды. Хвастовство Ниньо скоро становится очевидным, но Колумб остается почти год без средств, нужных для снаряжения нового плавания. Он попал в ситуацию, в некотором отношении напоминающую ситуацию перед первым плаванием. Непосредственно после смерти дона Хуана он не может рассчитывать на безраздельный интерес Изабеллы. Предоставленное ему позже право использовать 2 миллиона мараведи по сути фикция, так как осуществлять закупки он должен по предложенным королевской казной ценам, которые были значительно ниже рыночных. И если когда-то он вынужден был переносить всего лишь насмешки, то сейчас он должен бороться с завистниками и разочарованными. Колумб признался в письме к Бартоломе, что жизнь ему надоела и у него нет больше сил выдержать окружающее его недоброжелательство. В заметках из третьего плаваний есть такие строки: "Вернувшись из Индии, я надеялся в Испании почерпнуть новые силы, но нашел лишь противодействие и упреки".
И тем не менее он полон энергии. 23 января 1498 года "Индия" и "Нинья" вышли из Сан-Лукара-де-Баррамеды в Эспаньолу. Колумб был совладельцем судов, что, видимо, ускорило их снаряжение. Они должны доставить в колонию самое необходимое. Первооткрыватель же все еще не имеет возможности сам проверить состояние дел на "своем" острове. Наконец, видимо обеспокоенные активностью близких и более далеких соседей — Васко да Гама, отец и сын Каботы отправляются, каждый по заданию своего монарха, в Индию — их католические высочества начинают оказывать Колумбу более ощутимую поддержку. Однако весть о подстерегающих в "Индиях" на каждом шагу опасностях уже докатилась до самых захолустных матросских кабаков, и мало находится смельчаков туда отправиться. Поэтому Фердинанд и Изабелла разрешают участвовать в плавании преступникам, если только они не виновны в ереси, оскорблении высочайшей власти, фальшивомонетчестве, шпионаже и содомском грехе. Теперь, хотя набор поселенцев и экипажей несколько ускорился, остро ощущается нехватка редств, и приходится сократить намеченное число поселенцев с 500 до 330. Среди них было 60 матросов, 40 наемников, 100 поденщиков и солдат, 50 земледельцев, 10 огородников и 30 женщин, первых, которым разрешили выезд в Новый Свет.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
