Говорящий Бог, Палачи

«Примерно», — согласился Чи.

«Вы не просто стояли без дела. Ты разговаривал. О чем говорил Хайхок? "

Чи пожал плечами. О чем они говорили?

«Было холодно, как адский ветер с севера. Мы говорили об этом. Он подумал, что люди в масках йеи, должно быть, ужасно обморожены, если только на них ничего нет, кроме леггинсов и килтов. И он задавал много вопросов. их тела защищают их от холода? Какая маска олицетворяла что? Вопросы о церемониале. И он знал об этом достаточно, чтобы задавать умные вопросы ». Чи остановился. Законченный.

"О чем-нибудь еще?"

Чи пожал плечами.

Лиафорн уставился на него. «Этого не получится, — сказал он. — Мне нужно знать».

Чи был не в настроении для этого. Он почувствовал, как его лицо покраснело. «Хайхок записывал кое-что из этого», — сказал Чи. «У него был этот маленький магнитофон. Потом он вытащил его в рукав, если бы кто-нибудь его заметил. Вы не должны этого делать, если не согласитесь с хатаали. Я отпустил это. Ничего не сказал. И однажды я услышал, как он поет слова одного из песнопений. Что-то еще? Он и этот Гомес однажды пошли в кухонный сарай и съели немного тушеного мяса. И когда мы с Даши арестовали его, подошел Гомес и захотел узнать, что происходит ».

«Если он знал столько, сколько ему казалось, то он знал, что не должен записывать без разрешения певца», — сказал Лиафорн. "И тебе показалось, что он скрывает это?"

«Это было коварно», — сказал Чи. «Прячет диктофон в ладони. В рукаве».

«Не очень вежливо», — сказал Лиафорн. «Не так вежливо, как звучало его письмо». Он сказал это в основном себе, размышляя вслух.

"Письмо?" — сказал Чи громче, чем предполагал. Резкости в его голосе было достаточно, чтобы за соседним столиком двое мужчин в униформе службы доставки Federal Express оторвались от своих вафель и уставились на него.

«Он написал письмо Агнес Цози», — сказал Лиафорн. «Очень вежливо. Расскажите мне об этом Гомесе. Опишите его».

Чи знал, что его лицо покраснело. Он отчетливо это чувствовал.

«Я в отпуске», — сказал Чи. «Я не на работе. Я хочу, чтобы ты рассказал мне об этом письме. Когда это случилось? Как ты узнал об этом? Как ты узнал о Хайхоке? Какого черта "происходит?"

«Ну, а теперь», — начал Лиафорн, его лицо краснело. Но потом он закрыл рот. Он прочистил горло. «Ну, теперь, — сказал он снова, — я думаю, ты прав». И он рассказал Чи о человеке в остроконечных туфлях.

Лиафорн необычайно хорошо умел рассказывать. Он все организовал аккуратно и в хронологическом порядке. Он описал тело, найденное рядом со следами к востоку от Гэллапа, загадочную записку в кармане рубашки, посещение дома Агнес Цози, письмо из Хайхока с фотографией Хайхока, то, что показало вскрытие, и все это.

«Этот человечек из соседней квартиры, он подходил под описание человека в купе поезда с Сантильянесом» . Несомненно, его интересовала группа Сантильяно. Есть ли шанс, что он и Гомес одно и то же лицо? "

«Не так, как вы его описываете», — сказал Чи. «У Гомеса черные волосы. Он моложе, чем может показаться ваш мужчина, но выше и стройнее — никаких мускулов как у штангиста. И я думаю, что он потерял несколько пальцев ».

Выражение лица Лиафорна изменилось от настороженного до очень настороженного. Несколько? Что вы имеете в виду?"

«На нем были кожаные перчатки, но на обеих руках некоторые пальцы были жесткими — как будто перчатки были набиты ватой или, может быть, в них был палец, который не сгибался. Я смотрел при каждой возможности, потому что это казалось забавным. Странно я имею в виду. Потеря пальцев на обеих руках ".

— подумал Лиафорн. «Какие-нибудь другие шрамы? Деформации?»

«Ничего не видно», — сказал Чи. И ждал. Он смотрел, как Лиафорн мысленно перебирает искалеченные пальцы. Чи напомнил себе, что он в отпуске, и Лифхорн тоже. Ей-богу, он просто не собирался позволить лейтенанту уйти.

"Почему?"

Лифхорн, его мысли прервали, выглядел пораженным.

«Я могу сказать, что ты думаешь, что эти отсутствующие пальцы очень важны. Почему они важны? Как это сочетается с тем, что вы знаете? "

«Вероятно, они не важны», — сказал Лиафорн.

«Не достаточно хорошо», — сказал Чи. «Помни, я в отпуске».

Выражение лица Лиафорна сменилось чем-то вроде усмешки.

У меня есть вредные привычки. Многие из них связаны с экономией времени. Думаю, странная привычка для навахо. Но ты прав. Ты в отпуске. Я тоже, если на то пошло, — он поставил чашку с кофе.

«С чего начать? У Сантильянеса не было зубов. Все потянули. Но патологоанатом, проводивший вскрытие, сказал, что нет никаких признаков причины для их удаления. Никаких проблем с челюстью, никаких следов заболеваний десен, из-за которых вы теряете зубы. Интересно, как Сантильянес потерял зубы. Вы задаетесь вопросом, как Гомес потерял пальцы. "Липхорн сделал последний глоток кофе и подал знак официанту." Вы видите связь? "

Чи заколебался. "Вы имеете в виду, как будто их обоих пытали?"

«Мне это приходит в голову. Думаю, они чилийские левые. Правое крыло у власти. Было много сообщений о том, что тайная полиция или, может быть, армия сбивает людей с толку. Люди исчезают. Политические заключенные. Убийства. Пытки. Некоторые действительно отвратительные вещи вызывают расследование Amnesty International ».

Чи кивнул.

«Я думаю, нам следует поговорить с Хайхоком», — сказал Лиафорн. "Хорошо?"

«Если мы сможем его найти», — сказал Чи. «Я позвонил сегодня утром. Позвонил в его дом. Позвонил в его офис. Нет ответа. Поэтому я позвонил доктору Хартману. Она — куратор, на которого он работает в музее. Она его тоже не видела. Она искала его ".

«Пойдем, все равно попробуем его найти», — сказал Лиапхорн и взял чек.

«Я не рассказывал тебе о прошлой ночи», — сказал Чи. Он рассказал, как Хайхок принял телефонный звонок, затем ушел, сказав, что он «скоро вернется», и больше не вернулся.

«Я думаю, мы должны пойти туда. Посмотрим, сможем ли мы найти этого человека. Попробуйте его дом, а если его там нет, мы попробуем посетить Смитсоновский институт».

Чи надел шляпу и пошел за ним.

"Почему бы и нет?" — сказал он, но даже когда он сказал это, у него было чувство, что они не смогут найти Генри Хайхока.

Они взяли такси до Восточного рынка.

«Подождите минуту, пока мы не увидим, дома ли наша группа», — сказал Лиафорн.

Таксист оказался пухлым молодым человеком с кучерявыми каштановыми волосами и пухлыми красными губами. Он снял с приборной панели книгу «Переход к Кивере» в мягкой обложке и открыл ее. «Это ваши деньги, — сказал он, — тратьте их как хотите».

Лиафорн позвонил в дверь. Они слушали его гудение внутри. Он снова ударил. Чи снова спустился по ступенькам крыльца и вытащил утреннюю газету с того места, где она была брошена рядом с крыльцом. Он показал его Лиафорну. Он кивнул. Снова позвонил в дверь. Чи подошел к окну, прикрыл стекло руками. Жалюзи были подняты, шторы открыты. В это мрачное пасмурное утро комната была пуста и темна.

"Что вы думаете?" — сказал Чи.

Лиафорн покачал головой и снова позвонил. Он попробовал ручку двери. Заблокировано.

«Шторы открыты, жалюзи закрыты», — сказал Чи. «Если он пришел домой вчера вечером, возможно, он не включил свет».

"Может быть нет." Лиафорн снова попытался открыть дверь. Еще заблокированы. «Я знаю здесь полицейского, — сказал он. «Я думаю, мы позвоним ему и посмотрим, что он думает».

"ФБР?" — спросил Чи.

«Настоящий полицейский», — сказал Лиафорн. «Капитан полиции Вашингтона».

На такси они направились к телефонным будкам на станции метро «Восточный рынок». Лиафорн позвонил. Чи ждал, наблюдая, как таксист читает, и пытаясь решить, что, черт возьми, делает Хайхок. Куда он пропал? Почему он ушел? Каким образом Плохие Руки были замешаны в этом? Он думал о «Плохих руках» в роли революционера. Он подумал о том, каково это, когда мучитель калечит тебе пальцы, пытаясь заставить тебя говорить. Лиафорн снова забрался в кабину.

«Он сказал, что встретит нас в маленьком кафе в старом здании почты».

Таксист ждал указаний. "Вы знаете, как его найти?" — спросил Лиафорн.

"Конечно?" — сказал извозчик.

Они нашли капитана Родни, ожидающего их прямо у дверей кофейни, высокого и массивного чернокожего человека в бифокальных очках, серой фетровой шляпе и соответствующем плаще. Вид Лиафорна вызвал широкую радостную белозубую ухмылку.

«Это Джим Чи», — сказал Лиапхорн. «Один из наших офицеров».

Они пожали друг другу руки. Острое лицо Родни кофейного цвета обычно регистрировало выражение только тогда, когда Родни позволял ему это сделать. Теперь, всего на мгновение, оно вызывало удивление. Он снял шляпу, обнажив курчавые седые волосы, подстриженные близко к черепу.

«Джим Чи, — сказал он, запомнив лицо Чи. — Ну, а теперь».

«Родни и я возвращаемся назад», — сказал Липхорн. «Мы вместе пережили Академию ФБР».

«Два неудачника», — сказал Родни. «В те дни, когда у всех агентов ФБР были голубые глаза, а не у большинства из них». Родни усмехнулся, но его глаза не покидали

Чи. «Именно тогда я впервые узнал, что наш друг здесь, — он указал пальцем на Лиафорна, — имеет обыкновение просто говорить вам то, что, по его мнению, вы должны знать».

Теперь они сидели за столиком, и Лиафорн заказывал кофе. Теперь он выглядел удивленным. "Как что?" он сказал. "Что ты имеешь в виду?"

Родни все еще смотрел на Чи. «Ты работаешь на этого парня, верно? Или, по крайней мере, с ним».

«Более или менее», — сказал Чи, гадая, к чему это привело. «Сейчас я в отпуске».

Родни рассмеялся. «Отпуск. Это факт. Вы просто оказались в трех тысячах миль к востоку от дома в то же время, что и ваш босс. Я думаю, что, возможно, я обвинял Джо в чем-то, что является универсальной чертой навахо».

"О чем мы здесь говорим?" — спросил Лиафорн.

«Насчет того, что полиция племени навахо отправила двух человек», — он указал пальцем на Лиапхорна, а затем на Чи, — «двое, сосчитайте их, в Вашингтон, Ди, Си, который находится в нескольких тысячах миль от их юрисдикции, чтобы найти парня, которого местные копы даже не подозревали, что есть причина искать.

«Никто нас сюда не посылал», — сказал Лиафорн.

Родни проигнорировал это замечание. Он смотрел на Чи.

"В какое время вы покинули Смитсоновский институт вчера вечером?"

Чи сказал ему. Он был сбит с толку. Как этот вашингтонский полицейский узнал, что прошлой ночью был в музее? Зачем ему это нужно? Что-то должно быть случилось с Хайхоком.

"Какой выход?"

«Двенадцатая улица».

"Никто не проверял вас?"

«Там никого не было».

На лице Родни снова отразилось удивление.

«Ах, — сказал он. «Нет охранника? Как ты выбрался?»

«Я только что вышел».

«Дверь не заперта».

Чи покачал головой. «Закрыто, но не заперто».

"Вы что-нибудь видите? Кого-нибудь?"

«Я был удивлен, что там никого не было. Я огляделся. Пусто».

«Вы не видели молодую женщину в униформе музейного охранника? Чернокожую женщину? Охранника, который должен был следить за входом с Двенадцатой улицы?»

Чи снова покачал головой. «Вокруг никого не было, — сказал он. «Никого. В чем дело?» Но даже когда он задавал вопрос, он знал, в чем дело. Хайхок был мертв. Чи был чуть ли не последним человеком, который видел его живым.

«Дело в том, — Родни сейчас смотрел на Лиафорна, — что мне звонит мой старый друг Джо, чтобы узнать, есть ли какие-либо сообщения о человеке по имени Генри Хайхок, и я узнаю, что этот Хайхок находится на связи». список людей, с которыми Отдел убийств хотел бы поговорить. Родни снова перевел взгляд на Чи. «Итак, я прихожу сюда, чтобы поговорить со своим старым другом Джо, и он представляет меня вам и, как вы знаете, вы случайно оказались быть еще одним парнем из списка. Вот в чем суть дела.

«Ваши детективы хотят поговорить с Хайхоком», — сказал Чи. "Это означает, что он жив?"

"У вас есть основания думать иначе?" — спросил Родни.

«Когда вы сказали, что у вас было убийство, я подумал, что это он», — сказал Чи. Он объяснил Родни, что произошло прошлой ночью в Смитсоновском институте. «Вернусь через минуту, — сказал он. Но он так и не вернулся. Я вышел и бродил по коридорам в поисках его. Потом, наконец, я пошел домой. Я позвонил ему домой сегодня утром. Ответа не было. Я позвонил в его офис. Женщина, на которую он работает, тоже его искала. Она беспокоилась за него ".

Родни был внимателен к каждому слову.

"Пошел домой когда?"

«Я же сказал тебе», — сказал Чи. «Я, должно быть, покинул вход на Двенадцатую улицу незадолго до десяти тридцать. Очень близко к этому. Я пошел обратно в свой отель».

«И когда Хайхок получил этот телефонный звонок? Звонок перед его отъездом?»

Чи сказал ему.

"Кто звонил?"

«Понятия не имею. Это был короткий звонок».

"О чем? Ты это слышал?"

"Я слышал конец Хайхока. Очевидно, он пытался сказать Хайхоку, как что-то надо исправить. Хайхок попытался, и это не сработало. Я помню, он сказал, что он «не включился», и Хайхок сказал, что, поскольку он спускался, в любом случае звонивший мог это исправить. А потом они установили время девять тридцать, и Хайхок сказал ему запомнить, что это вход с Двенадцатой улицы ».

"Ему?" — сказал Родни. "Был ли звонивший мужчина?"

«Я должен был сказать его или ее. Я не слышал другого голоса».

«Я собираюсь позвонить самому», — сказал Родни. Он поднялся, грациозно для человека его телосложения. «Передайте все это детективу, занимающемуся этим. Я скоро вернусь." Он усмехнулся Чи. «Во всяком случае, быстрее, чем Хайхок».

«Кто жертва?» — спросил Лиафорн.

Родни замолчал, глядя на них сверху вниз. «Это был охранник ночной смены у входа на Двенадцатую улицу».

Лиафорн спросил "Зарезан?"

"Почему вы говорите, что зарезали?"

Теперь в голосе Лиафорна прозвучало нетерпение. «Я рассказал тебе о том, что привело меня сюда, — сказал он. — Помнишь? Сантильянес получил ножевое ранение. Очень профессионально, в шею сзади ».

«О да, — сказал Родни. «Нет. На этот раз не получил ножевого ранения. Это был перелом черепа». Он сделал еще один шаг в сторону телефона.

"Где они нашли тело?" — спросил Чи. "И когда?"