Артефактика: от теории к практике

— А ты?..

— А я у начальника отпросилась! — я еще глубже закуклилась в одеяло... от души надеясь, что оно спрячет мою улыбку.

Улыбку-то спрятало, а вот отдельное мягкое место нет! Этот... этот... слов на него нет, как куснул, заставив взвизгнуть, а потом тут же словно и забыл про меня. Собрался, весело насвистывая и ухмыляясь, и ушел — только бодрые шаги на лестнице отстучали вприпрыжку.

Я полежала, вглядываясь в нависший над кроватью покатый потолок, почесала нос, потом поняла, что совесть моя меня однажды однозначно погубит — ну такой же был шанс опоздать и не схлопотать за это (если не считать "схлопотанием" уже свершившуюся кару) — и на тебе. Не позволяет, поганка!

А потому пришлось резво подскочить и промчаться ураганом по квартире, хватаясь то за одно, то за пятое, то за десятое.

Макса я все-таки догнала. Через два квартала, прыгая на одной ноге, в не очень успешных попытках на ходу завязать шнурок. Мужчина обернулся назад, на шум, да так и остановился, засунув руки в карманы и с нескрываемым смехом в глазах наблюдая за моим приближением. Скользнул взглядом по надетой лишь на один рукав куртке, свитеру, сползшему с другого плеча, кое-как болтающемуся на шее шарфу, нечесаной гриве радостно торчащих во все мыслимые и немыслимые стороны кудряшек. Задержал его на наполовину засунутом в рот кривом бутерброде. Окончательно расплылся в улыбке.

— А где мой завтрак?

Ха! Не зря, ох, не зря я проработала с ним бок о бок столько времени.

Стараясь чуть убавить выражение искреннего и всеобъемлющего торжества на физиономии, я сунула руку в карман и извлекла оттуда еще более кривой (зато он больше!) бутерброд, завернутый в бумагу от конспектов, и вручила прима-мастеру, как ценный приз.

И было в этом что-то упоительно-прекрасное — шагать рано утром по вымытому начисто городу, вгрызаясь на ходу в бутерброд, перепрыгивать лужи, выслушивать насмешливые замечания, безотчетно купаться в теплом внимании...

Но за несколько кварталов до мастерской в моей головушке зашевелились мысли о том, как бы поделикатнее отстать от Макса, чтобы и не выставлять на всеобщее обозрение внезапно случившиеся отношения, но и не оскорбить мужское самолюбие — он-то меня замуж позвал! Открыто и честно, а я... Достаточно обтекаемая формулировка все не находилась. Понаблюдав немного за моими мучениями, Макс хмыкнул, и предложил купить пончиков в попавшейся по пути булочной, сообщив, чтобы я шла дальше, а он — догонит. Бегал мастер куда хуже меня, а потому догнал, только когда я уже стащила верхнюю одежду и устроилась за своим столом.

И за эту тактичность я была ему невероятно благодарна.

Беспокоили меня в первую очередь не слухи о недостойном поведении незамужней девицы. В конце концов, о моей девичьей чести надо было думать еще год назад во времена первой, яркой и, как оказалось, стремительно-мимолетной влюбленности. А вот рисковать своей репутацией как специалиста мне хотелось меньше всего. Злые языки везде найдутся, чтобы раструбить, мол, Нинон Аттария пошла самым коротким, но не самым достойным путем к вершинам карьерной лестницы. И доказывай потом, что ты не верблюд, и вообще он сам меня соблазнил! Подло и коварно!

Да и... То что происходит между нами, касается только нас. Делиться этим с кем-то еще я не испытывала ни малейшего желания.

Подлый и коварный соблазнитель сейчас корпел над очередным заказом, почти уткнувшись в лупу носом. А что? Выцарапать на однокаратном рубине цепочку из трех рун — это не так сложно, как кажется на первый взгляд. Это — еще сложнее.

При взгляде на сосредоточенно сдвинутые брови, встопорщенный русый ежик, напряженные плечи на лицо вылезла непрошеная улыбка, а в животе сладко екнуло от воспоминаний о вчерашнем вечере и сегодняшнем утре.

Я поспешно вернулась к работе, понимая, что отвлекаться, да отвлекать мастера своими взглядами — не дело, но улыбку эту задавить так и не смогла.

После выписки из больницы Макс все бурчал, что стражники, вскрывавшие в следственных целях сейф прима-мастера, переворошили там все. Мол, и лежит-то оно все теперь неправильно, и найти-то он ничего не может, и дверца сейфового шкафа запирается из-за них плохо. Я, по девичьей своей наивности, как-то поинтересовалась — что такого стражники могли сделать с сейфом, чтобы винить в последней неприятности их, и получила изумивший меня ответ — они материалы свалили кучей, и те дверце мешают! Бедному больному прима-мастеру бедром ее при закрытии подпирать приходится...

Мысль навести в шкафу порядок его светлую (хоть и темно-русую) голову не посещала. Вот уборкой в шкафу я и решила заняться сегодня, не дожидаясь указаний свыше. Все равно если Максу будет нужна моя помощь — он позовет, если рыться в шкафу нельзя — запретит, а у меня сердце останавливалось, и волосы дыбом вставали, когда я представляла, как бронированная дверца шкафа сдавливает хранящиеся внутри ценные ингредиенты и материалы.

По здравом размышлении я решила, что выполнить столь масштабную задачу одним махом мне не по силам, а значит — следует разбить ее на этапы. Предусмотрительно одолжив в общей мастерской большой ящик, я сгребла все, что хранилось на верхней полке, и свалила сию груду в него. Ну, а что? Все равно, то, что могло перевернуться — уже перевернулось, что могло разлиться — разлилось. Хуже, чем было, я все равно не сделаю. Я, если честно, не в силах представить, как тут можно сделать еще хуже!

Больше всего меня манила, конечно, отдельная ячейка, по сути — сейф в сейфе, и хранилось там самое интересное. И нос я бы туда сунула в первую очередьЈ но — увы! — она была заперта, как и положено, на отдельный ключ, а отвлекать Макса я постеснялась. У него там сейчас работа тонкая, вот отвлечется отдохнуть — тогда и попрошу отпереть.

А пока пришлось начать с открытых полок.

На данный момент, верхняя из них была тщательно вымыта, насухо вытерта мягкой ветошью, а я раскладывала свою добычу обратно, попутно сортируя.

Так-с, что тут у нас? Это ценное, но в текущей работе моего мастера не требуется. Сдать Кайстен — пусть сама хранит, нам чужого не надо. И без того шкаф не закрывается. Это для одного заказа, это для другого, это для третьего. И как мне это все раскладывать? По видам материалов, или по заказам? Надо у Макса уточнить, как ему удобнее будет. Освободится — спрошу, пусть пока так лежит, разложенное горками на столе. А вот это — и вовсе не является материалом повышенной ценности, ну, кто хранит в сейфе обрезки кожи, пусть она и нарвала? В стеллаж!

Я совсем уже было высунула нос из-за своих развалов — уточнить детали, когда в мастерскую вошел хозяин. Задавать вопросы Максу я, ясное дело, тут же передумала, почтительно поздоровалась, и снова нырнула в сортировку сейфовых залежей. Зато с удовольствием прислушалась.

Отношения между Боллиндерри О'Туллом и Максом Шантеем мало походили на традиционную связку "начальник-подчиненный". На прима-мастере держалась половина репутации и славы мастерской, и, не смотря на то, что формальных прав у Шантея не было, лепрекон относился к нему, как к младшему партнеру, а не наемному работнику. Хоть периодически и пыхал трубкой. Макс же прекрасно знал себе цену, имел немалое влияние на мастеров и солидный вес в Гильдии, и всем этим без зазрения совести пользовался в интересах общего дела. Так что, отношения у них были полупартнерские. Но как уживались при таких условиях два столь непростых характера, я, убей боги, не понимала.

О'Тулл окинул одобрительным взором мастерскую, меня, зарывшуюся в разнородный развал мало не по уши, разложенный на мастерском столе почти законченный заказ. Обменялся приветственными рукопожатиями с Максом. Вздохнул.

— Вот что, Макс. Я сегодня в наше отделение стражи наведался. Поинтересовался, как продвигается дело и скоро ли они разберутся во всей этой... гм... — лепрекон осекся, кинув короткий взгляд на меня, — бесовщине.

Ой, подумаешь, будто я ругательств не слышала. Мог бы и не утруждаться — я три года в общежитии прожила, а первую стажировку мы вообще в порту проходили!

— Так вот, — продолжил владелец мастерской, — меня заверили, что следствие ведется, что они непременно во всем разберутся, словом — толком ничего не сказали, а попросту вежливо вытурили. Я, конечно, надавлю, где надо, и стражничкам нашим доблестным резвости-то прибавят, но! — Лепрекон вздохнул. — Сомневаюсь, что это чем-то поможет. Есть у меня мысль, что все это может быть связано с заказом на усиленные охранные артефакты для присутственных мест на время визита короля. Верю я в подобное слабо, но все же и такое может быть. Так что, перед обедом соберу всех внизу, и сообщу, что стражники, дармоеды, мышей не ловят, а потому мастерская переходит на работу в авральном режиме с повышенными мерами безопасностями. И теперь мы все дружненько заканчиваем свои текущие заказы, и беремся за городской, и будем клевать его, покуда не избавимся, чтобы сдать и забыть, как страшный сон. Но пока не сдали, придется быть осторожнее. А теперь, что касаемо конкретно тебя, золотой мой.

Он посмотрел на моего мастера в упор.

— Макс, мне смертельно не нравится возня вокруг мастерской. Заметь, Прима, именно вокруг твоей мастерской! Так что, собирай вещички, и вали-ка ты на Аргейдовы прииски. На две недели.

Я за своей сейфовой дверцей целиком превратилась в чистый слух. Это что, Макса в командировку отсылают? Меня распирало любопытство, в комплекте с десятком вопросов разом. Что там такое, на этих приисках? Там алмазы добывают, но артефактор-то им зачем? А если Макс уедет, то чем буду две недели заниматься я? В общую мастерскую переведут, наверное. Хорошо бы, конечно, за эти две недели приналечь на свою защитную задумку, потому что, когда Макс вернется, чувствую, мои вечера будут плотно заняты.

Я рискнула высунуть из-за укрытия любопытный нос.

Мой мастер смотрел на владельца мастерской молча, но, вроде бы, спокойно. С интересом даже. Значит, не возражает.

— Они давно просили Гильдию прислать кого-нибудь солидного ранга для переоценки их месторождения. Хотят повысить статусность. А ты у нас ранговый — выше некуда. Срочные штучные заказы ты закончил почти все, текучку я на Гильдию спихну, и лети, голубь! Чтобы я тебя в Лидии не видел. А я тут пока разберусь, что к чему. Защиту новую настрою...

Я сочувственно вздохнула за своим укрытием. О'Тулл свое детище — мастерскую — любил, и все нынешние неприятности дались ему нелегко. Он даже осунулся несколько, и рыжие бакенбарды не стояли воинственно дыбом. Я ему искренне сочувствовала, жаль только — помочь было не в моих силах.

А в целом, я не могла разобраться, рада ли, что Макс, возможно, уезжает, или расстроена. С одной стороны, не придется терзаться всякими вопросами — как с ним держаться, и как теперь себя вести на людях и наедине, как уходить из мастерской, вместе или порознь, а с другой... Я уже настроилась на отношения! Хоть сейчас мы и вели себя целиком прилично, я все равно всей спиной чувствовала его присутствие рядом. Мне нравилось это ощущение. И я, пожалуй, не хотела, чтобы все заканчивалось, толком и не начавшись.

— Хорошо, — отозвался Макс. — Сегодня и завтра до обеда мы подчистим хвосты по заказам, завтра после обеда выходной — как раз вещички собрать, и послезавтра можно выправить в Гильдии документы на экспертизу месторождения и оформлять нам командировку.

— Вам? — О'Тулл мгновенно сделал охотничью стойку. — С чего бы это — вам?

— А куда я стажера дену? — показательно удивился мастер Шантей.

— Я ее Дейдрэ передам! И даже попрошу, чтобы не слишком плохо с ней обращалась!

— Боллиндерри О'Тулл. — Голосом Макса можно было монеты чеканить, не то, что слова. — Мой стажер едет со мной.

— Отлично! — Хозяин одной из лучших в городе (а значит, и в королевстве) артефактных мастерских воинственно встопорщил бакенбарды. — Только командировочные оплачивай ей сам!

— С чего вдруг? — лениво обронил Макс. — Мне по штату подмастерье положен? Положен. Вот он, подмастерье, в наличии. И его прямая обязанность — меня, мастера, сопровождать. А раз так — будь любезен, оплатить его труд, согласно установленным договором правилам!

Я за своей надежной бронированной дверью затаилась, как мышь, и азартно блестела глазами. Уши же мои, кажется, сами собой вытянулись и развернулись в сторону эпического противостояния Прославленного Скряги О'Тулла и Знаменитого Упрямца Шантея.

— Тебе положен подмастерье, а эта — только стажер! Какие командировки? Какие командировочные? Опомнись, Макс!

Теперь я начинала понимать, как именно уживаются эти два непростых характера — с регулярными скандалами!

...к обоюдному удовольствию.

Торг, яростный, но короткий, закончился, и по его итогам было решено, что я еду. И командировочные мне положены. И даже в полном размере! Максом я в этот момент гордилась просто нечеловечески.

О чем и не замедлила сказать ему, выбравшись из-за своей баррикады, как только за начальством закрылась дверь. Макс ухмыльнулся с совершенно мальчишеским видом. Я хихикнула в ответ, пристроившись на край стола, правда, перед тем аккуратно убедилась, что не сяду на Максовы заготовки. Мастер же, вместо того, чтобы сделать замечание подмастерью за излишнюю вольность, вдруг улыбнулся, примерился, да и сдернул меня со стола. На стул. На котором сидел сам. На колени себе, проще говоря. Я хотела сделать возмущенное лицо, но не удержалась, и прыснула.

— Значит, Аргейд? — полюбопытствовала я, удобно устроившись на любезно предоставленных коленях.

— Угу, — отозвался Макс, поудобнее перехватывая руки на моей талии, и целуя в нос. Нос морщился, ему было щекотно, Макс вредничал и настаивал, я не вырывалась, но свой беззащитный носик старалась убрать подальше от домогательств беспринципного прима-мастера. Было смешно и удивительно приятно. — Он самый.

— И что мы там будем делать? — спросила я, задирая нос кверху. Очень зря, между прочим. Моя стратегическая ошибка открыла доступ к шее, и коварный Макс тут же этим воспользовался, прихватив нежную кожу губами. Потом подул на оставшийся от поцелуя влажный след. Я тут же постаралась прикрыть его подбородком — и получила поцелуй в кончик носа.

— В основном — ходить. Много и долго. Оценка месторождения — та еще тягомотина, а с алмазами полно дополнительных сложностей из-за некоторых специфических свойств. Тех самых, за которые их столь ценят. Но дело, в сущности, не сложное. Объемное просто. Контрольные замеры уровня магических жил по всей территории месторождения, контрольные замеры магической насыщенности камней из каждой партии. В случае, если результаты окажутся спорными, одну-две партии добычи придется проверить всплошную. — Макс вздохнул, и погладил меня по спине. — В общем, замеры, замеры, замеры. И алмазы, алмазы, алмазы, пока в глазах не зарябит.

Я утешающе взъерошила ему волосы. Макс потерся о ладонь затылком, и с жаром добавил:

— А когда зарябит — тоже алмазы!

Я намек поняла верно, прошлась по темным волосам снизу вверх повторно, потом — сверху вниз, приглаживая взъерошенное. Не-а, никакой разницы не видно. Зато ощущения сказочные, непередаваемые, когда щетка коротких волос скользит под кистью. И моральная поддержка страдальцу оказана. На всякий случай, я еще и затылок помассировала — чтобы уж точно утешился. Вымогатель. Макс Шантей, взрослый мужчина, успешный профессионал, млел под моими пальцами, как кошка. Кот. Серый, полосатый и наглый. Тощий, сколько не корми. У нас у соседки жил такой. Маменька все его жалела, подкармливала, бедолагу голодающего. Пока случайно не выяснила, что его еще, по меньшей мере, три хозяйки кормят. А две из них считают серого прохвоста своим. Я улыбнулась — страдания они с Максом изображали оба виртуозно.