Пустой азарт. Часть 1

— Так-так, что тут у нас? — Из мрака леса на свет от костра вышел Ноль-один.

Как он смог пройти незаметно? Грэй держал под присмотром довольно большую область.

Рядом с ней он отвлекался...

Грэй резко встал.

— Брат, Отец Лука в недоумении, почему ты не выполнил задание? — поинтересовался Ноль-один.

— Потому что не захотел! Марго, беги как можно дальше отсюда, я нагоню тебя потом!

— Но Грэй... — Марго крепко ухватилась за его руку.

— Грэй? Значит, ты теперь Грэй?

— Да! Это мое настоящее имя! Ты должен помнить!

— Не помню, — пожал плечами Ноль-один. — Как будто это имеет значение...

— Они стерли наши личности! Заставили стать теми, кем им угодно! Это не жизнь... Пошли с нами, брат!

-Ты пытаешься убедить меня предать Отцов, Короля, Братьев — смысл нашего существования? И ради чего? Ради твоих иллюзий?

— Они лишили нас всего! Неужели ты не понимаешь?

— А было ли что-то изначально? Я ничего не помню до Ямы, но ты же сам знаешь, откуда мы берем новобранцев.

— У меня было... Семья, земли, титул... Марго.

— Марго? — Оценивающий взгляд Ноль-один упал на девушку. — Ты серьезно? Все это произошло из-за нее?

Грэй больше не мог подобрать слов. Он очень хорошо осознавал, что сейчас происходило в голове брата. Все мышление братьев отталкивалось от необходимости служения Королю. А если не будет Короля, то от чего отталкиваться?

Грей, в отличие от Ноль-один, встретил свое прошлое — Марго. Без этого он бы никогда не решился предать всех.

— Тогда просто отпусти нас! Скажи им, что ты нас не нашел! — воскликнула Марго.

Ноль-один скривился в ответ.

— Он не может. Они залезут ему в голову и все узнают, — печально пояснил Грэй.

— Значит, она дорога тебе? — Глаза Ноль-один судорожно метались, то на Грэя, то на Марго.

Грэй почувствовал, что его взгляд изменился с пустого и бесчувственного на дикий и хищный.

— Не тронь ее! Марго, беги!

— Разве ты не видишь, брат? Это прекрасная возможность повеселиться!

Эти его заскоки. Грэя они всегда раздражали.

В Братстве воспитанников ставили в условия, близкие к смерти. Беспрерывные испытания, сражения, охота друг на друга. Чувство близости смерти никогда не должно покидать Братьев. На каждого это влияло по-разному. Кто-то умирал, кто-то становился садистом, а Ноль-один стал адреналиновым наркоманом. Что бы ни случалось, всегда стремился к этим ощущениям. Вызывался на самые опасные задания. Выбирал самых сильных противников. Заставлял всех его ненавидеть, лишь бы они пытались его убить!

Почему мозгоправы не избавились от этой мании? Может, потому же, почему и не очистили его воспоминания о Марго? Потому что не смогли?

— Знаешь, Ноль-четыре, в последнее время я начал понимать одну неприятную вещь... — Ноль-один начал обходить костер.

— Какую? — Грэй отходил назад, уводя Марго.

— Мне нравится сражаться с тобой, но твое непонятное нежелание убивать меня все портит...

— И ты это говоришь мне после всего, что было? Я убивал тебя множество раз!

— Верно, но ты никогда не делал того, чего не смогли бы исправить целители. Если ты хочешь убить Брата, то мало сломать шею или отрезать голову, нужно размозжить ему мозг! Нужно измолоть его кости в порошок! Сжечь без остатка!

— Нам запрещено так поступать!

— Не-е-ет! Ты же знаешь, что это не перманентный запрет. Так отсеивались слабаки. Я был бы рад свалить все на это или на удачное для меня стечение обстоятельств... но было что-то еще... что-то, что портит все веселье... Может, поэтому я никогда не побеждал тебя? Потому что подсознательно не чувствовал угрозы смерти, оттого и не выкладывался на полную?

— Марго, прошу, убегай!

— Король требует ее расчленения... Я не могу ослушаться... Захочешь ли ты убить меня теперь, когда она в опасности?

Грэй извлек кинжалы, висевшие на поясе. Ноль-один обнажил меч.

Ночную тишину пронзил лязг стали.

Грэй бросился ему под ноги, но встретил взмах меча сверху. Выставленный кинжал отклонил удар. Противник резко выбросил вперед укрепленное магией колено.

Грэй с большим усилием отклонился назад и снова дернулся вперед. Его опять встретили взмахом сверху, но в этот раз он ушел в бок, под удар, направляя кинжал в почку.

Ноль-один успел изменить направление меча и отбить кинжал.

Ноль-один был отличным мечником. Все они были отличными мечниками, но, пожалуй, Ноль-один был лучше Грэя.

Нужно лишить его преимущества.

Они долго обменивались ударами, пока Грэй не завел их в место, где деревья росли гуще. Здесь было труднее махать длинным мечом, так как приходилось рассекать толстые стволы деревьев, в связи с чем Ноль-один замедлился.

И вот, при очередном замахе Грэй, отбросив кинжал, одной рукой схватил руку брата, державшую меч, другой направил оставшийся кинжал прямо в солнечное сплетение.

Кинжал не смог пробить тело противника, так как тот максимально укрепил место удара. Но тем самым ослабил другие части тела. Грэй сломал руку, державшую меч, отчего тот выпал.

Его брат в долгу не остался. Свободной рукой вынув висевший на поясе кинжал, Ноль-Один вонзил его Грэю в бок.

Из-за укрепленной плоти рана получилась неглубокой.

Грэй лбом ударил в переносицу Ноль-Один, а потом коленом в пах. Его брат сделал шаг назад, отчего появилось место для удара ногой с разворота.

Ноль-один отлетел на несколько метров и ударился об дерево. Но он быстро оправился от урона и уже в следующую секунду бежал на врага.

Грэй вытащил кинжал и, усилив, бросил наперерез своему брату. Тот уклонился, но потерял разбег и в следующий момент напоролся на другой быстро брошенный кинжал.

Тело Ноль-один развернуло вокруг своей оси и снова бросило в деревья. Он попытался встать, но Грэй успел его настигнуть и посильнее надавил на кинжал в плече. Другой рукой он крепко схватил брата за шею.

Все уже было почти кончено. Осталось только добить...

Перед глазами всплыл образ маленького мальчика, того самого Нюни...

— Нет! Я не могу! — тихо произнес Грэй. — Ты же мой брат! Из всех этих психопатов ты единственный, кто мне дорог! Это выше моих сил...

Поддавшись внезапному озарению, Грэй ослабил хватку, чем Ноль-один и воспользовался. Разорвав хват на шее, он ногой оттолкнул от себя тело брата.

Далее Ноль-один встал и бросился вперед, делая широкий замах правой рукой. Грэй двинулся навстречу, ныряя под замах, планируя схватить его ноги.

Если он не может убить брата, тогда попытается нанести ему обездвиживающие травмы, которые можно самостоятельно излечить.

Хлопок.

Внезапно Грэй потерял чувство равновесия. Ему разорвало барабанные перепонки.

Замах не был ударом. Ноль-один с силой хлопнул ладонями прямо над головой Грэя.

Грэю не составило труда прийти в себя. Но, опомнившись, он обнаружил, что Ноль-один со всех ног бежал к Марго, которая притаилась в нескольких десятках метров от них.

Она так и не убежала...

Этот факт резанул по сознанию Грэя.

Далее он использовал все силы, всю ману, что у него были, чтобы нагнать брата.

Но он не успел.

Ноль-один схватил Марго одной рукой за шею. Он повернул так, чтобы Грэй увидел ее лицо.

Хруст.

— Не-е-е-ет!

— Ну, теперь-то ты хочешь меня убить?

* * *

— Сладкая была девчушка. Но я даже и представить не мог, что ее смерть та-а-ак сильно разозлит тебя. Возможно, если напомнить, что я сделал с ее телом после, это так же разозлит тебя сейчас?

Разум Умариил сотрясся от шквала негативных эмоций. Слова северянина разблокировали спрятанные глубоко внутри воспоминания.

Чужая воля, которой ангел подчинялся прежде, попыталась подавить эти воспоминания, сосредоточить его внимание на других вещах, но была бессильна.

Он больше не мог идентифицировать себя как ангела Умариила. Он был Грэем.  

Глава 2.11 Иначе быть не может

Стиг направлялся к самой сильной душе, которую мог засечь в пределах своего чувства маны, не считая Марека Дракул и его дракона. К той душе, которая смогла бы использовать меч Джиисуса. Это был некий субъект, который каким-то образом умудрялся выживать под чередой атак ангела.

Рядом с наемником бежал Одноглазый Вильям. Капитан Бешеных Быков озирался на соратника с опаской, так как тот бормотал себе под нос какую-то бессмыслицу, как помешанный.

Но Стиг знал, что он говорит и кому предназначены эти слова. Он был уверен, что эти слова будут услышаны.

И они были услышаны.

Прямо перед ним возникла та самая светящаяся фигура с лицом его брата.

Мгновенное перемещение. Он использовал пространственную магию — телепортацию.

Какое невероятное стечение обстоятельств — из всех Братьев, вынужденных присягнуть новому порядку, здесь оказался именно он...

Неведомая сила сковала тело Стига и приподняла над землей.

— Привет, братик! — с иронией в голосе произнес Стиг.

После этих слов сила сдавила каждый миллиметр его тела. Плоть и мелкие косточки трескались, дыхание затруднилось.

— Ноль-один! Ты, наверное, сейчас писаешься от счастья. Еще чуть-чуть, и ты умрешь... — раздался хриплый, но громкий голос Ноль-четыре.

— Я теперь Стиг... — с трудом прохрипел сам наемник.

С каждой секундой его сдавливало все сильнее. Многочисленные формулы усиления ничуть не помогали. Сила его брата была непреодолимой.

— Стиг? Какую жизнь ты ведешь? Без Короля, без Братьев?

— Я сражаюсь...

— О да... Иначе же быть не может... Твой взгляд об этом говорит...

Кости Стига начали трескаться, а мышцы рваться. Потекла кровь из глаз, ушей, ран.

— Зачем ты разбудил меня? Ты ничего не можешь мне противопоставить. Это даже не бой — я просто медленно убиваю тебя.

— Как будто б... другой... ыход... не... умал, что... так быстро... ся... ты сильно... меня... видишь?

— Промывка мозгов Братства, в отличие от моих новых хозяев, просто детский лепет. Они чистят все, контролируют каждую мысль! Думаешь, как сильно я тебя ненавижу, раз освободился от их влияния?

— Хе-хе-кха-кха...

Пока они говорили, Вильям зашел за спину Ноль-четыре, занес над его спиной меч и попытался ударить. Но оружие зависло над спиной Ноль-четыре, как и Вильям в неподвижной стойке.

— Ноль-чет...

— Не зови меня так, я Грэй!

Из гущи битвы внезапно выскочило трое берсерков в звериной форме.

В звере с белой шерстью Стиг узнал Ролло. Его размеры были несколько больше, чем при их прошлой встрече. Далее бежал тоже белошерстый волк, но с синими полосами на шкуре — Убба. За ними — черношерстый волк меньших размеров, Ульва. Волки были полностью в крови, особенно это было заметно на белой шерсти Ролло и Уббы. Двигались они с внушительной скоростью. Но Грэй даже не обратил на них внимания. Они замерли, как только оказались в достаточной близости от него, как и Вильям.

Грэй пристально наблюдал, как его брат превращался в лепешку.

Стиг испытывал невероятную боль, но не кричал, не бился в агонии, даже не дышал.

Они смотрели друг другу в глаза. Одни полные ненависти, другие — светящиеся от безумной радости.

Зона контроля маны Грэя поражала восприятие. Он формировал формулы прямо в воздухе, уплотняя его. Его душа сильно отличалась от человеческой. Стиг чувствовал потоки энергии, вплетающиеся в самый корень души, из какого-то внешнего источника. У всех культистов чувствовалось нечто подобное, но не в таком масштабе, как у Грэя.

Огромная мощь и внушительный источник энергии. Помимо этого, Стиг был уверен, у Грэя остались навыки улучшенного восприятия и тончайший контроль маны, который прививали всем в Братстве.

Сила, точность и реакция. Стиг был тут беспомощен. В одиночку, по крайней мере...

В любом случае, наемник считал, что нынешняя ситуация — лучшее развитие событий. Грэй до пробуждения был холодным, расчетливым механизмом, не рискующим понапрасну и при этом не перестающим методично убивать каждого врага на поле битвы. Он никогда бы не сунулся туда, где атаки противников достали бы его.

Пробужденному Грэю плевать на свою сохранность. Он ведом лишь своей ненавистью, а значит, мог совершать ошибки.

— Эй ты, светящийся ублюдок!

Тот, кого Стиг ждал, наконец-то явился на сцену. Здоровый мускулистый седовласый бородатый норманн, покрытый кровью с головы до ног. Он был гол по торс. В руке держал топор.

Судя по внешнему сходству, это был отец Ролло и Уббы, конунг норманнов — Харальд Рагнарсон.

Грэй не отреагировал на его клич. Его внимание было сосредоточенно, в основном, на Стиге.

Хлопок.

Харальд врезался в Грэя с невероятной скоростью. От столкновения распространилась ударная волна, откинувшая Стига, Вильяма и берсерков в стороны. Топор конунга остановился в миллиметре от светящейся плоти ангела.

Это было одним из сильнейших проявлений магии, улучшающей физические способности человека, что Стиг видел. Скорость, прочность, сила — все это работало не попеременно, в тонко рассчитанных пропорциях, чтобы рационально расходовать ману, а одновременно. Это была неудержимая физическая мощь, сконцентрированная в человеческом теле, с огромным запасом энергии.

Но воздух вокруг Харальда начал уплотняться, сдавливать его тело, словно в тиски. Мышцы конунга набухли от напряжения. Огромная человеческая мощь вот так просто была подавлена превосходящей силой природы.

Грэй повернулся к нему лицом, поднял ладонь и положил ее на грудь конунгу, туда, где находилось его сердце.

В следующее мгновение из-за спины Харальда вырвался луч света. Мышцы старого норманна обмякли, и Грэй откинул его подальше.

Тело Харальда глухо стукнулось об землю и внезапно поднялось на ноги. Стиг увидел, как дыра на его груди быстро обрастает плотью.

— Ха-ха-ха, — громко рассмеялся конунг. — Я несу волю каждого харда! Я не могу так легко умереть.

Его душа. Теперь, когда он оказался ближе, Стиг понял, почему она чудилась такой огромной. Это была не одна душа, а целая сотня. Может, даже больше. Эти души вращались вокруг одной, настоящей, и вплетались в ее потоки, увеличивая генерацию и запас маны.

Некромантия? Норманны полны сюрпризов. Хотя, судя по их культуре, которая сопряжена со смертью, это неудивительно.

Нужно как-то передать ему меч.

Стиг оценил свое состояние. Его плоть и кости были раздроблены. Исцеление потребует слишком много времени. И у него было не так много маны.

Кричать он не мог. Его горло и легкие повреждены.

— Ты мне неинтересен. Вы все, убирайтесь, и я вас не трону. Мне нужен только он! — Грэй указал на Стига.

— Думаешь я вот так просто оставлю тебя, после того как ты убил множество прославленных воинов? Думаешь, я просто уйду и не попытаюсь отомстить? Нет, я умру, но убью тебя! — голос Харальда был невероятно громким. Его усиливал хор вращающихся рядом душ.

Грэй взглянул на Стига. Тот вновь почувствовал на себе хватку сжатого воздуха.

Харальд издал оглушающий рев, после которого последовали мощнейшие звуковые колебания в воздухе, направленные на Грэя.