| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Регулярно проверяя отчёты о ходе множества проектов, завод, стройки и много другого, отметил заметное снижение общей производительности труда. Даже работавшие за деньги мастера постепенно теряли наличествовавший поначалу энтузиазм, едва удовлетворив базовые потребности, и скопив какую никакую подушку финансовой безопасности. Зачем напрасно напрягаться, когда все перспективы и так прозрачны? Выше головы трудно прыгнуть, даже привлекая изрядные усилия, лишь Повелевающими силами способны. Про наловленных во время бунтов трудовых послушников и говорить бесполезно.
Пришлось серьёзно задуматься о нематериальной стимуляции трудовых масс к той самой трудовой деятельности. Многие века в этом мире в качестве такой стимуляции применяли исключительно 'кнут'. То есть наказания разной степень изощрённости. Я прекрасно понимал все плюсы и минусы данного подхода, желая дать народу ещё и 'пряники', вспоминая подходы родного мира, где эксплуатация трудовых ресурсов достигала физиологических пределов последних.
И одних увеселительных мероприятий для широкой общественности мне показалось мало. Требовался более обширный системный подход. Первое, с чего я начал — с создания карьерных иллюзий у подконтрольных работников. И карьерных перспектив заодно. Сложно придумать более мотивирующего к труду фактора, чем возможность занять лучшее положение. Возвыситься над другими относительно простым и честным способом. Про различные бесчестные способы тоже стоит помнить, подготовив для хитрецов многочисленные ловушки. 'Кнуты' ведь тоже нужно периодически демонстрировать.
И вместе с карьерными перспективами потребовалось придумывать систему базовых благ для каждой отдельной карьерной ступени. Ладно, для вольнонаёмных работников можно временно ограничиться одними деньгами. Тут этот подход давно применяется, хотя и требует кое-каких иных дополнений. Деньги ведь ещё нужно суметь потратить за рамками обычного выживания. Предметы престижа, туризм. А ведь за мной числится огромное по местным меркам количество трудовых послушников, которым зарплата вообще не положена. Как и особые условия проживания. Максимум официально допустимого — отдельная комната в общей казарме.
Более того — у послушников даже выходных дней нет. Только работа от рассвета и до заката. Иначе, какое это наказание? Ладно, я смягчил свой праведный гнев, введя ограничение трудового дня, разбив его на две смены по двенадцать часов каждая. Часы, понятно, здесь отличаются от земных, сделал подгон под привычные цифры для личного удобства. Введение конвейерных принципов работы и глубокого разделения труда на операции позволило держать темп с допустимым уровнем брака, но уже сейчас заметен предел личностного выгорания, за пределом которого последует забастовка, а то и вовсе — бунт. В любом варианте потеря темпа производства.
Потому введение награждения за различные заслуги отдыхом напрашивается само собой. Вместе с Мариной составили список и критерии оценки заслуг, а также формы награждения. Лучшие работники и бригадиры получают повышенную пайку в столовой с периодически встречающимися деликатесами. Вкушают они тоже за отдельными богато украшенными столами, но в общем зале. Чтобы всем прочим была видна разница. Для ещё более значимых персон, начальников участков, изобретателей-рационализаторов и создателей позитивного психологического микроклимата в бригадах добавлялось персональное обслуживание официантами.
Параллельно вводились особые отличительные знаки, которые прекрасно видны всем остальным. Пионерские галстуки на шею различных цветов в зависимости от типа заслуг и цветные полосы на рукавах рабочей одежды. По сути, мы копировали принятую тут с незапамятных времён систему признаков личных заслуг на балахонах магов для пролетариата. Да-да, со своим подходом я создавал именно промышленный пролетариат. Совершенно новый для этого мира класс, столь нужный мне для дальнейшего социального прогресса. Ну и для эффективности эксплуатации заодно. Капиталист я или кто? Скорее махровый феодал, желающий изменения социальной роли.
Вроде бы все эти дополнения почти ничего не стоящие нам мелочи, но здесь они показали фантастический эффект. Даже за право носить белый галстук образцового работника развернулась настоящая борьба, не говоря уже про красный галстук изобретателя-рационализатора. В результате и производительность труда заметно выросла, да и производственные процессы быстро оптимизировались. Не только на моём заводе, но и на многочисленных стройках, где работали трудовые послушники. Более того, в это соревнование заслуг быстро втягивались и вольнонаёмные работники. Заразное явление оказалось. А ведь в ближайших планах стояло появление 'досок почёта', переходящих 'вымпелов заслуженных бригад' и другие нововведения.
Важнейшим из которых я считал создание баз отдыха и постройку санаториев. Хорошо поработал — хорошо отдохни. Награда отдыхом, естественно. От трёх дней до двух недель в зависимости от заслуг. Или просто за честный труд в течение полугода. Именно так можно постепенно перевоспитать доставшиеся нам многочисленные асоциальные элементы. И случайно найденная природная аномалия прекрасно подходила для этого. Здесь быстро восстанавливается здоровье и силы, уходят плохие мысли. А чтобы такая награда считалась наиболее ценной, требуется показать, что даже самый-самый важный человек регулярно посещает это благословенное место вместе с ближним кругом. Дополнительный эффект причастности тоже важен.
Естественно, мы заглядывали ещё дальше, придумывая ещё больше наград и поощрений. От разового посещения обновлённого борделя до возможности обзавестись собственной постельной служанкой. А в перспективе и собственной семьёй, для чего я методично продавливал местных купцов и Сообщество Менял. Постепенно закинем в массы идею и о возможности смены имеющейся социальной роли, если к тому есть весомые предпосылки. Введем и 'вечернюю школу', где все желающие смогут приобрести минимальную грамотность и базовые навыки работы с силой тепла. А кто окажется способен на большее, пойдёт ещё дальше уже в нашу Академию.
Кстати, вот ещё одна завидная проблема встаёт. Местная письменность. Я всё-таки дошел до её изучения и глубоко проникся... искренним отвращением. Теперь прекрасно понимаю моего предшественника-алхимика, приложившего огромные усилия для введения русского языка. Букв, вернее — прописных знаков в местном алфавите более пятисот сорока. Многие знаки имели множественное значение в зависимости от контекста. Даже одних числительных было пять отдельных наборов для разных форм записи. Маги считали в десятичной системе, а купцы в двенадцатеричной. Дюжины дюжин, помните? Совершенно отдельная система применялась для подсчёта звёзд на небе, нигде более не применявшаяся.
И для освоения местной письменности мало научиться читать — сначала нужно обрести весьма полную картину мира и достаточно развитое мышление. Для обучения детей письму местная система точно не годится. Разве только подростки способны с множеством ограничений. Естественно, всё это 'хозяйство' прекрасно вписывалось в Вековую Традицию, чётко и надёжно отсекая низкорожденные массы от любого образования и культуры. Даже потомственные жители городов далеко не все умели читать и писать. Опять же, здесь отсутствует культура начального школьного образования, лишь только семейного и выборочного цехового. Представляю весь масштаб искреннего охреневания моего предшественника от всего этого.
Следующим важным фактором являлась малое отличие прописных знаков друг от друга. Чтобы записать читаемый текст, требуются развитые навыки каллиграфии. Что естественным образом отсекает от письма множество тех, кто научится читать. Вот в изделиях древних все инструкции и описания сделаны вообще без текста. Прикоснувшись, сразу обретаешь подробную картинку и комплексное понимание. Старательно проверив все имеющиеся у меня артефакты, сделал вывод, что древние использовали какой-то совсем другой алфавит и другой язык, нежели современная цивилизация. Но с тех пор до нас практически ничего не дошло, а современная письменная культура родилась уже во времена безраздельного влияния Вековой Традиции.
Мой отдельный поток сознания сейчас занят моделированием различных стратегий введения образования у нас. Подход моего предшественника с русским языком только кажется самым простым. Понятно — он одновременно решал и вопрос полного отделения примкнувших к нему людей от застарелой культуры. Жестко и бескомпромиссно вырывал их из удушающих объятий Вековой Традиции. И потому мне его подход не годится. Я создаю ограниченно совместимое с местной культурой более прогрессивное сообщество 'новых алхимиков'. А потому придётся придумывать иные подходы, например, запись местного языка русскими буквами. Вот только придётся параллельно преподавать и базовую письменность, хочу я того или нет. И я даже знаю, как это можно осуществить... осталось лишь найти и крепко растрясти одного предателя.
Стоило только подумать в нужном направлении, как со мной связался по радио Магистр Дан. Его побеспокоило непосредственное начальство, Брат Ато захотел со мной о чём-то срочно посекретничать. Как можно скорее мне требовалось выбраться на дорогу древних, чтобы прошел вызов по связному перстню. Хоть и лень прерывать отдых, прокатиться с ветерком тоже полезно. Мысленно окликнув купающуюся Марину, отправился в сторону палаток, где стояли наши мотоциклы.
— Как продвигается строительство Храма, может, нужна какая-то помощь? — сразу же спросил далёкий собеседник, едва только появился контакт.
Судя по тону мысленного голоса, он пребывал в заметном возбуждении и явном нетерпении по отношению к моей скромной персоне. Ему от меня что-то было нужно, причём, что-то весьма значительное.
— Думается мне, о ходе строительства Храма ты осведомлён даже лучше меня самого, — ехидно хмыкнул в ответ. — У тебя здесь множество информаторов и сама жрица, наверное, каждый день лично отчитывается... — с другой стороны послышался вполне отчётливый довольный хмык. — И раз ты внезапно захотел поговорить со мной по контролируемому лично тобой каналу, то у тебя случайно возникла проблема такого уровня, что без моего участия её никак не разрешить. Рассказывай, чем тебя так сильно прижало... — вместе со словами отправил ему чувство самого глубокого внимания.
Далёкий собеседник долго молчал, обдумывая переданную ему вскользь информацию. Размышления явно из серии — 'я знаю, что ты знаешь о том, что я знаю' и тому подобное.
— Срочно нужно очень много денег, двести тысяч сиунов и даже больше того, — наконец-то ответил он, добавив: — если ты действительно хочешь позитивного результата устроенного тобой раскола Сообщества Менял, — огорошил он меня наглым запросом.
— А ты случайно не подумал, что меня запросто устроит абсолютно любой конечный результат? — с отчётливой усмешкой ответил ему. — Скажу откровенно без скрытых недомолвок — если то Сообщество сожрёт само себя во взаимных распрях, я только порадуюсь. Проще будет вырастить на очищенной от сорной травы поляне новые цветы. Полностью лишенные старых порочных связей и застарелых комплексов былого ложного величия и необеспеченных реальными ресурсами великих амбиций. А если кто-то попытается случайно направить чужой гнев в мою сторону — я возьму в руки безжалостную косу и сам скошу сорную траву. Да ещё дерево-страж посреди той поляны затем посажу. Если такой вариант развития ситуации не устраивает уже именно тебя, то ты можешь попытаться убедить меня в твоей правоте.
— 'Сорные травы...' — задумчиво ответил мой собеседник после короткой паузы, — запомню хорошее сравнение. Ты ведь понимаешь, что те 'сорняки' сейчас выложат последние средства из всех тайных заначек для оснащения миллионных армий, которые сейчас сколачивают Слуги Истинного? Оснащения лучшим оружием твоего родного мира, причём. А командовать теми армиями будут настоящие военные из твоего мира. И отсидеться за вратами Чёрного Перевала всем вам вряд ли удастся, боевая авиация у них тоже будет. Да и против твоих ужасных 'Разрушителей' найдётся действенное средство, мы теперь хорошо представляем, с чем имеем дело, — он вернул мне довольную усмешку.
— Глупо пытаться отговаривать того, кто твёрдо решил остановить свой жизненный путь... — постарался передать далёкому Брату Ато всю свою искреннюю грусть. — И глупо сравнивать меня с моим предшественником. Настоящего смертного страха ваш мир ещё не знал. Раз вы перестали бояться истинного безумия безудержной огненной стихии... — передал собеседнику по каналу связи живую картинку, как термоядерный взрыв накрывает огромный город.
Мгновенье и в ослепительной вспышке исчезают величественные небоскрёбы, от редких прохожих остаются лишь тени, неудержимая плотная ударная волна проглатывает далёкие пригороды, оставляя после себя первозданный хаос. В небо медленно поднимается облако 'атомного гриба' на ножке из пыли, гари и дыма. А в завершении картины жалкие и совершенно безжизненные остатки дымящихся бетонных руин. Вид сверху на пространство сплошных разрушений, по которым сложно сказать, что тут было раньше. Наверное, город. Наверное...
— Такое огненное безумие мог устроить вам первый Великий Алхимик, если бы только пожелал, — продолжил я свой насыщенный картинками и эмоциями монолог. — Я не люблю уродства разрушений, но очистить этот мир от накопившегося мусора вполне готов. Моя армия будет только расти за счёт армий врагов. Каждый убитый в битве воин быстро оживёт, повернув оружие и волю против бывших сослуживцев и командиров, — разыгравшаяся фантазия рисовала апокалиптические картины.
Убитый боец с пробитой насквозь грудью и разорванной шеей вдруг встаёт, поднимает оброненный автомат, оглядывается и решительно атакует тех, кто секунду назад шел вместе с ним в решительную атаку. Другие убитые раньше и только что тоже встают, вскидывают оружие и вступают в бой. Показываю картину, как это 'чудо' устроено изнутри. Как истинный Повелитель Смерти берёт в плен и порабощает души павших, как черпает практически безграничную силу из планетарной коры и горячих недр, обращая её убийственной для всего живого волей.
Как подчинённые ему огромное мёртвое войско безудержной чёрной копошащейся волной накатывается на далёкий город, в котором легко узнаётся Столица королевств. И все отчаянные попытки последних защитников города оказать противодействие совершенно напрасны. Чтобы остановить мёртвого воина его нужно полностью уничтожить. Сжечь до пепла и распылить по ветру. Ибо даже полностью лишенный мяса обгорелый скелет с горящими пламенем глазницами продолжает упорно идти вперёд. Туда, где ещё чувствуется биение жизни.
— И знаешь, что для вас самое страшное, Брат Ато? — спрашиваю моего ошеломлённого откровениями собеседника. — Мёртвый Повелитель Смерти гораздо сильнее живого. Для него пропали все ценности мира живых, хотя в отличие от своих жертв, он вполне может позже ожить.
Судя по долетающим по открытому каналу связи ко мне остаточным эмоциям, собеседник выпал в глубокую прострацию, сразу же поверив, что я на такое вполне способен.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
