Задрот

— Изверг ты Минато! Никакой личной жизни девушке не оставляешь!

Капризно надула губки. Вот эти розовые пухлые губки я и поцеловал, попутно придавив к компьютерному столику и сдавив грудь. Возмущенное мычание и округлившиеся глаза. Все-таки я немного садист и это плохо, хоть и приятно. Заметив вспыхнувшую ауру ледышки, отстранился. Хе-хе, ревнует! Вторую излишне баловать вниманием не стоит, но и морковка перед носом бедной затворницы, какая-никакая, а должна быть. Переходить от простого облапывания к чему-то большему в стенах Идзумо стремно. Так что потихоньку буду подогревать ее интерес ко мне ласками, до тех пор, пока рыжая не закипит и сама не потащит меня в мотель. Попутно попробую понять ее интерес по жизни и, возможно, поощрить. Пока с меня хватит и ревности седьмой.

— Не дуйся, в виде компенсации, ты наш поход на дружеские посиделки будешь видеть из первых рядов. — Смотрю на заблестевшие глазки второй и, улыбаясь, прижимаю к себе свою ревнивицу. — Так что организуй десять комплектов гарнитур связи, ну, и камер для себя закажи, чтобы все видела. Оборудование предлагаю брать с запасом. А мы с Акицу тебя порадуем видом встречи с новыми друзьями.

— Странно все как-то. Что же ты задумал? Ну, ладно. Посмотрим, какой из тебя "ашикаби". — Мацу тяжко вздохнула, мыслями вернувшись к предстоящей ей работе.

— Все, мы ушли.

Взяв Акицу на буксир, отправился смотреть, чем занимаются остальные. Спустившись по лестнице в коридор, остановился, увидев, как Му вместе с Кусано играют поливочным шлангом, заливая землю рядом с дорожкой. Такой резкий переход от планирования операции по привлечению нового ашикаби под свои знамена к детской игре с водой во дворе дома резко сбивают с настроя двигаться дальше. Я не нашел ничего лучше, чем просто сесть на порожек в коридоре и понаблюдать за своими девчонками. Акицу села рядом, по-простому привалившись плечом. Приятно, демоны меня побери! Пусть я не знаю, что со всеми этими девками делать, когда и если мы выберемся из этой истории, но ни о чем не жалею и менять не хочу. Пока я предавался своим глупым мыслям, канон шел своим чередом, и на пороге поместья появилась черная секирей номер четыре, Карасуба, отдавшая свой поцелуй ашикаби Нацио, главе дисциплинарного отряда. Иначе говоря, ударная сила Минаки в этом городе и одна из моих крупных проблем. Ну, что сказать? Глядя, как заигравшаяся 88ая поливает одно из моих главных препятствий в этой игре из шланга водой, создается обманчивое впечатление надуманности моих переживаний по поводу четвертой секирей. Молодая красивая девушка с хищными чертами лица, молча, обтекала с сожалеющей улыбкой на лице, чувствуя, как по ее серой накидке и черному короткому платью стекает вода. Карасуба была одета в форму первого дисциплинарного отряда, куда также когда-то входила Мия, Мацу, Муцу и Казехана. Му меж тем с испуганным выражением лица, видя свое неуважением к почитаемой ей девушке, перевела шланг в противоположную сторону и теперь поливала Ку. Пора вмешаться.

— Простите нас госпожа! — Встаю и подхожу к двери. — Мусуби, хватит всех поливать. Убери шланг и выключи воду. Аки переодень, пожалуйста, Кусано и возвращайся. Госпожа, сейчас мы все исправим!

— Ты, как всегда беспечна, Му-тян! — Четвертая с сожалением смотрит на девушку. Что ж, раз Мусуби развлекает нашу гостью, то мне придется позаботиться о шланге с водой.

— Карасуба-сама! — 88ая с радостью подбегает к нашему вероятному противнику. И как с такими в "разведку идти"? — Что вы здесь делаете?

— Да вот, решила зайти в гости, проведать. — Мягкость черной секирей подкупает, ее приятный голос и плавные движения. Вылечить ее от жажды острых ощущений, какая девушка бы получилась! — Я тебя не отвлекаю?

— Нет, я очень рада!

Му смотрит на гостью влюбленными глазами, и мне кажется, что четвертой такое отношение невероятно льстит. Ведь, по сути, в 88ой есть часть восьмой секирей, с которой и жаждет сразиться ее душа. Мусуби повела Карасубу в свою комнату переодеваться и сушиться. Я решил подняться на второй этаж и встать спиной к двери Мацу, чтобы девушка не могла выйти. Она боится Карасубу до чертиков. Теперь, это мой хакер, и благополучие ее эмоционального и душевного здоровья в моих интересах. За стенкой поскреблись.

— Сиди молча! — Говорю затворнице, продолжая баррикадировать ее дверь своим телом. В это время в коридор вышли Му и четвертая.

— Прости, Му-тян. Мне уже пора. — Карасуба с интересом покосилась на меня. Почему в ее взгляде постоянно проскакивает вопрос: "Как его удобнее зарубить?" Маньячка чертова.

— Госпожа, позвольте вас проводить. — Подхожу к черной секирей и делаю небольшой поклон.

— Хм..., ну проводи. — Мы все вмести спускаемся в коридор.

— Карасуба-сама, а мне так хотелось еще поболтать! — Мусуби, стоя на пороге, переживает о покидающей нас опасности.

— Меня ждут. Еще увидимся.

И не оглядываясь, отправилась к выходу. Поманив за собой Аки, поспешил следом. Зачем я поперся за ней? Ведь, по сути, она мой враг вне зависимости от дальнейшего развития событий. Проходим несколько перекрестков.

— Госпожа, скажите, пожалуйста, а какой была Юмэ?

Вот и все. Четвертая, резко остановившись, повернулась ко мне и посмотрела в упор. Не знаю, какими бывают глаза смерти, наверно разными. И вот смерть одними из этих глаз сейчас смотрела на меня, решая жить мне или умереть. Акицу сделала маленький шажочек в мою сторону, но я сразу поднял руку, останавливая ее. Скажу откровенно, я "обосрался". Почему остановил ледышку? ХЗ, но эта ситуация с черной напомнила мне несколько моментов из моего прошлого, жутких моментов. Что уж во мне увидела четвертая мне неведомо, но решила ответить.

— Ты ашикаби Му-тян. — С ухмылкой осмотрев мою фигуру, девушка повернулась в направлении прерванного движения. — Она была достойна моего внимания. Такой ответ тебя устроит?

Я решил просто поклониться, и, почувствовавшая мое движение Карасуба, не прощаясь, отправилась дальше. Когда этот дьявольски привлекательный монстр исчез из вида, Аки подошла и прижалась, как побитая собака. Одной рукой обнял девушку, другой приподнял ее подбородок и впился долгим жадным поцелуем в губы. Кайф! Хм..., а Карасуба реально хороша.

— Ну, как ты? Ты какая-то потерянная.

— Утром было хуже. Минато, не заигрывай с черной..., прошу тебя! — Снова пытается зарыться в мои объятия, но я отступаю на шаг назад.

— Утренние события часть твоих тренировок и нашего будущего — учись отстаивать себя перед любым противником. Я все-таки надеюсь, что когда-нибудь ты станешь самостоятельной девочкой и хорошей опорой своему ашикаби. — Подмигнув недовольной спутнице, беру под руку. — Пойдем, найдем магазин с выпивкой. После появления водной принцессы мне хочется тупо нажраться!

Пока шли, мое желание трансформировалось походом в бар, сейчас день и там должно быть безлюдно. Но только вышли на улицу богатую торговыми магазинчиками, как на глаза попалась витрина кафетерия. Вспомнив свое первое знакомство со своей снежной королевой, решил сначала уделить внимание своей девушке, а затем желанию принять на грудь. Выбрав столик у стены и оконного проема, сделали заказ. Аки выбрала три мороженого, одно другого причудливее, видимо войдя в роль исследователя. Зал был полупустой. Несколько парочек сидело в центре, своим видом и поведением ни сколько не отличаясь от нас. Когда принесли наш заказ, в кафетерий вошел мужчина средних лет, в строгом черном костюме. Несмотря на жару пуговицы его белой рубашки, были застегнуты полностью, создавая контраст с темным загаром кожи на кистях рук и шее. Моим первым ощущением при его появлении, была его абсолютная чужеродность, не в смысле для страны, а конкретно этому месту. Заняв место через один стол от нас, заказал черный кофе. Я сидел к нему лицом и не мог оторваться от наблюдения за этим странным человеком. Его движения не были скупыми, это слово неспособно их охарактеризовать, они были точными, четкими, словно частью некоторого ритуала, отточенного годами, определяющего единственную волю богов, великую и неотвратимую. Все это шло одним фоном восприятия, тогда как другая часть моего сознания отмечала его почти театральный выбор места, на пяточке пола залитого лучами дневного солнца. Его не торопливые движения были естественны и в тоже время оставляли на себе налет некоторой картинности, словно, намеренно привлекая внимание. Когда я, как сомнамбула, почти доел мороженое, этот человек, вскинув руку, подозвал официантку и край рукава его рубашки на секунду открыл татуировку, которая выглядела, как вяз колец вокруг запястья, уходившая к предплечью. Окружающий мир застыл для меня. Я мог ошибаться в значении этой татуировки. Если верить информации Мацу, этого человека вообще не должно быть в городе. Вот только чувство иррациональной радости, заполнившее меня, вообще ничего не хотело слышать. Может это на меня так появление Карасубы повлияло, что я радуюсь возможности увидеть и пообщаться с человеком, что может прихлопнуть меня как мошку. Я был уверен, что это якудза. Если мне не изменяет память, то смысл слова якудза мне не очень нравится. ("Я" — это восемь, "ку" — девять, "дза" — три, вместе — двадцать, то есть число проигравшего в азартной карточной игре. Иными словами, проигравший, лузер, несостоявшийся.) Сами себя они называют гокудо. ("гокудо" — пути беспредела. Согласно этому названию, жизнь надо проживать по максимуму, без компромиссов.) Может моя радость при виде этого человека возникла потому что, чем больше времени я пребываю в этом мире, тем большее желание вырваться из оков его канона у меня появляется. Привязывая к себе еще большее количество птичек, я принимаю общую безысходность положения трясогузок в целом на свои хлипкие плечи. Иначе, как объясняется моя странная реакция при появлении человека, который может оказаться из такой непримиримой среды, где люди изначально находятся под давлением общества и стараются выжить? Прежде чем успел проанализировать ситуацию, я встал, подошел к мужчине и поклонился.

— Господин! Примите мое приглашение на чашку чая.

Состояние восторга постепенно сошло на нет, и все кончилось тем, что я стою с согнутой в поклоне спиной, перед незнакомым мне человеком. Где-то на краю сознания появляется мысль, что вот так люди и подставляются по жизни. Я знал о подобных вещах раньше, но что дерьмово, это знание не сделало меня мудрее. Что я вообще делаю и кто он на самом деле? Краем глаз отмечаю Акицу, вставшую в двух шагах позади меня, так же склонившуюся в поклоне. Подошла официантка, а я по-прежнему не вижу выхода из своей глупой ситуации. Просто развернуться и уйти не выход. Если этот человек опасен, этим я его только разозлю. В шуршании ткани костюма слышится сминаемая банкнота.

— Малек приглашает в гости. — Я воспринял его голос с облегчением, пытаясь только запомнить. Девочка с косичками поклонилась, забрав посуду и оплату счета, ушла к стойке. — Хорошо.

Не говоря больше ни слова, вышел. Выпрямив спину, я хотел сесть там, где стоял, но, глядя на напряженную снежинку, решил не ронять авторитет ее ашикаби. Вернувшись за свой столик, заметил, что пока я разглядывал незнакомца, девушка расправилась со своим заказом. Значит, настала очередь моего успокоительного. Рассчитавшись в кафетерии, зашли в продуктовый магазин на противоположной стороне. Искать питейные заведения уже не было никакого желания. Кроме нескольких банок пива решил взять овощи и другие ингредиенты, сопутствующие нашим застольям в Идзумо. Уже на кассе, вспомнил, пробежавшим холодком по спине, о "приглашении на чашку чая" и собственно чае. Старался выбрать что-нибудь по приличней, учитывая мое полное не знание данного вопроса.

По дороге домой решил задержаться где-нибудь в тихом месте. Встреча и с Карасубой, и с возможным представителем опасного мира для меня стали перебором. Пусть впереди меня ждет немало кровавых стычек, но даже такое знакомство со смертельно опасными людьми воспринимаются труднее, чем простая акция, участником которой ты являешься. Адреналин не застаивается в бездействии, а постепенно расходуется организмом. Выплеснуть напряжение сейчас в физической активности поздно, поскольку все возбуждение уже рассосалось в расслабленном теле, разве что сесть на лавочке и немного выпить. Что я и сделал, заметив заросший двор и скамейку в густой тени деревьев, заодно и с Аки обговорю наш будущий поход в гости.

— Помнишь, утром я говорил, что мы отправимся к тому ашикаби? — Сажусь на скамейку и Акицу, кивнув моим словам, устраивается у меня на коленях. — Как все это будет происходить? Мацу выясняет маршрут секирей Хиги и время пребывания у себя дома Оошими. Нужно, чтобы они были доступны для нас в один промежуток времени. Когда Орихико гарантировано, будет дома, ты нападаешь на птичку Идзуми, но делаешь это так, словно ты боец ближнего боя, имея в руках по одному холодному оружию, пусть это будут ножи. Близко к провоцируемой не подходи, метнула нож, не попала, убедилась, что тебя начали преследовать, и убегаешь прямиком к Оошими. Где вашего прихода буду ждать я. Твой маршрут бегства будет корректировать вторая, чтобы не сбилась с пути. Метать оружие лучше в поле зрения своего противника, так он сможет уклониться. Ведь ножи ты кидать не умеешь, а понять этого никто не должен. Когда окажешься на месте нашей встречи постарайся, случайно, нанести больше разрушений собственности нашего будущего друга. Держись открытого пространства, для большей маневренности. Все должно происходить без риска для тебя, в крайнем случае, можешь задействовать свою защиту, но старайся этого избегать. Сражаться всерьез начнешь только после моей атаки на секирей Идзуми. Скажу сразу, нам нужно, чтобы она не ушла. Этот бой будет до победы, и она должна быть нашей. Твой противник не будет слишком сильным, но и тебе расслабляться не стоит.

— Ты планируешь уничтожение всех секирей Хиги? — Девушка обхватила руками мою шею и прижалась своим лицом к моему. — Почему не начать с одиночек?

— У меня нет другого выхода. Этот ашикаби видит нас безусловными врагами и попытается использовать, а когда не получиться, уничтожить. Секирей, оказавшиеся под его влиянием, уже потеряны для мирного выхода из игры. Уничтожать одиночек нам не выгодно. Не собираюсь подыгрывать Минаке. Я попробую договориться со всеми с кем смогу, но люди подобные Хиге не склонны к компромиссам. Опять же, есть еще Хаято, который временами бывает, невменяем, а значит, опасен для нас. Нам будет очень сложно выйти сухими из этой истории. Я не хочу без необходимости терять кого-то из своих птичек. Для этого есть те, кто заварили эту кашу. Больше двух десятков секирей станут нашими врагами, и моя задача выйти из этой ситуации и по возможности сохранить вас.

— В нашу первую встречу, ты мне показался другим. Не тем воплощением нежности и заботы, как сейчас. Я так счастлива... — Заглядывает мне в глаза, проводит своими губами рядом с моими, едва касаясь.

— А теперь, значит, размяк? Из-за того, что не смог трахнуть тебя в задницу? — Не выдерживаю, прикусывая ее нижнюю губу, тяну к себе и целую. — Дурочка. Моя мнимая мягкость и твоя излишняя жесткость в отношении своих сестер. Со всем этим еще предстоит разбираться. Сейчас я просто счастлив, что у меня есть ты. А в первый дни я и правда, немного того... — Девушка улыбнулась и погладила мои волосы.