Инъекция Платины. Часть 2

Бормоча себе под нос нечто весьма нелестное по поводу местных порядков и обычаев, Ия зашла в павильон, задвинула засов на двери и полезла за сумкой с вещами из своего мира.

Платина понимала, что днём ей отсюда не выбраться, поскольку она постоянно занята и находится на глазах то у хозяйки дома, то у служанки супруги начальника уезда.

Остаётся вечер и ночь. Невероятной удачей является то, что Угара так крепко спит. Тем не менее это ещё надо проверить. Но, если женщина и в самом деле не проснётся, когда она выйдет из павильона, то экскурсия в город станет реальностью.

Вывалив вещи на постель, девушка выбрала расчёску поновее, отсоединила брелок в виде дельфинчика, освободила кошелёк от монет, купюр и бумажек. На миг задумалась: куда бы всё это деть? И просто высыпала в сумку. Потом взяла в руки паспорт с вложенным в него ученическим билетом.

Может, пришло время от них избавиться? Ясно, что домой ей уже не вернуться, а цветные фотографии уж очень сильно отличаются от местных портретов. Да и приёмный папаша советовал...

Здравый смысл подсказывал, что хранить их слишком опасно. Но какое-то иррациональное чувство мешало порвать последнюю видимую связь с родиной.

Морщась, словно от зубной боли, она выдрала из паспорта страницу с фотографией, подняла и скомкала пропуск. Взявшись через тряпку за толстую крышку жаровни, откинула её на сторону и бросила смятые бумажки на тлеющие угли. Вспыхнуло синее пламя.

Сама не зная почему, бывшая учащаяся циркового колледжа вдруг заплакала, размазывая слёзы тыльной стороной ладони.

Когда от документов почти ничего не осталось, Ия закрыла жаровню и стала торопливо убирать вещи обратно в сумку, но, взявшись за кинжал, прятать его не стала. Оставила и зажигалку. Уж если решила лазать в темноте, так пусть будет хоть какой-нибудь источник света.

Засунула сумку за циновку у стены, завёрнутый в тряпку клинок положила на верхнюю балку стропила, остальное рассовала по постели.

Ясно, что, когда у неё получится выбраться в город, никаких базаров уже не будет, зато заведения ветра и луны просто обязаны работать.

Вот только появляться на той улице как-то стрёмно. Ещё примут за работницу сферы сексуального обслуживания скучающего населения. Но это если идти в платье. А у неё в корзине лежит мужской костюм и круглая шляпа. Их Угара даже вынимать не стала. И вряд ли она что-то заподозрит, если ими воспользоваться, а потом тихонько вернуть на место.

Нужно только научиться самой наматывать грудную повязку потуже, и в сумерках никто её за женщину не примет. Даже туфли она выбрала мало чем отличающиеся от мужских.

Вдохновлённая тем, что случайная идея перестаёт казаться невыполнимой, Платина отомкнула засов на двери и вернувшись на табурет, протянула ладони к жаровне и продолжила размышлять.

В ворота даже соваться не стоит. Слишком близко к дому и к сараю, где спят слуги Андо. Лучше всего перелезть через ту стену, возле которой стоит скамейка.

Мысленно восстанавливая в памяти свой путь от дома начальника уезда, она вспомнила, что, в отличие от квартала, где проживает её названный отец, здесь усадьбы не тянутся по улице сплошной стеной, а вроде бы разделены узкими проулками. Но это ещё надо проверить.

Снаружи донёсся шум, и в дверь постучали.

— Кто там? — встрепенулась девушка.

— Угара, госпожа, — откликнулась служанка.

— Заходи, — проворчала Ия. Её так и подмывало спросить, чего же она наплела о ней своей хозяйке? Платина понимала, что правду та всё равно не скажет, зато во время следующего визита старшей госпожи доложит о неуместном любопытстве приёмной дочери её мужа.

Пришлось скромно промолчать. Девушка села за столик, припасла бумагу, положив рядом на кровать исписанные листы с уже исправленными ошибками, рассчитывая в случае каких-либо сомнений глянуть на образец. Приготовив всё необходимое, прилежная ученица макнула кисть в тушечницу и приказала Угаре диктовать.

Во время первого же перерыва, который устроила себе Ия, она обошла вокруг прудика и направилась к ограде, стоявшей из плоских, скреплённых белым раствором камней.

Подойдя ближе, девушка с радостью убедилась, что высота стены лишь чуть выше человеческого роста, поэтому, если встать на гладко оструганные, покрытые потрескавшимся лаком доски, можно без труда заглянуть за забор, а при желании легко вскарабкаться на покрытый черепицей верх ограды и сбежать из усадьбы.

Воровато оглядевшись, она заметила возившуюся у вкопанного в землю стола служанку госпожи Андо, поэтому не решилась забираться на скамейку, рассудив, что это можно будет сделать и в другое время.

"Всё даже проще, чем я думала", — усмехнулась про себя Платина и, придя в хорошее настроение, пошла обратно к павильону.

За ужином, который на сей раз оказался скромнее обычного, хозяйка дома сухо сообщила, что госпожа Азумо Сабуро в общем и целом довольна успехами своей молодой родственницы, но просила наставницу обратить особое внимание на подготовку своей ученицы к будущему замужеству. Поэтому с завтрашнего дня вместо стихов они будут читать "Уроки благородной жены" достославного Гано Матамото.

"Они что, мне уже и жениха нашли?! — мысленно охнула девушка, кланяясь и торопливо пряча глаза от пристального взора собеседницы. — Вот же ж, как быстро подсуетились! Ну, это мы ещё посмотрим. Монашка говорила, что свадьбу здесь чуть не за год назначают. Если так, то у меня ещё есть время попросить жениха передумать".

Тем не менее перспектива неожиданного замужества напрягала. Желая прояснить ситуацию, она спросила, переодеваясь в одежду для сна:

— Угара, ты не знаешь, госпожа Амадо Сабуро ещё в городе?

— Да, госпожа, — ответила служанка, вешая её юбку на вделанный в доску у двери колышек.

— Я так по ней соскучилась, — вздохнула Ия, завязывая пояс на курточке. — Как ты думаешь, старшая госпожа позволит ей прийти сюда?

— Не знаю, госпожа, — после секундного размышления покачала головой собеседница.

— Тогда, может быть, ты сходишь завтра в дом господина и спросишь об этом старшую госпожу? — попросила Платина, забираясь под одеяло.

— Слушаюсь, госпожа, — поклонилась служанка. — Только, если позволите, сначала кое-что постираю, потом пойду.

Она спала точно в такой же "пижаме", только из гораздо более грубой и сильно застиранной ткани.

— Я тебя не тороплю, — пожала плечами девушка.

Спутница задула светильник и, кряхтя, улеглась на мешки с соломой, где долго возилась, устраиваясь поудобнее.

Когда в темноте наконец-то послышалось её размеренное дыхание, Ия терпеливо досчитала до пятисот, давая возможность служанке покрепче заснуть, и негромко позвала:

— Угара!

— Что?! — тут же встрепенулась женщина. — Вы звали меня, госпожа?

— Да, — подтвердила та. — Совсем забыла. Попроси у старшей госпожи кисточку для письма. Эта совсем растрепалась, а брать у госпожи Андо мне неудобно.

— Хорошо, госпожа, — зевая, ответила служанка.

"Не обманула, действительно, своё имя слышит, — усмехнулась про себя Платина, которой давно хотелось провести подобный эксперимент, да всё как-то забывала, или случая подходящего не представлялось. Не будить же спутницу среди ночи. — Теперь надо попробовать выйти из павильона вроде как в уборную. Но уже не сегодня. Не всё сразу".

Если "Наставления" древней императрицы, несмотря на тупое содержание, было хотя бы более-менее внятно написано, то написанные мужиком "Уроки благородной жены" читались очень тяжело:

"Женщина не должна обладать выдающимися талантами, женские беседы не обязательно должны быть поучительными или оживлёнными. К женской сущности не обязательно относятся красивое лицо или хорошая фигура, но женская работа должна быть эффективной и искуснее других работ". ( Из книги "Уроки для женщин" писателя Цай Юна (132 — 192 гг.))

При этом наставница не забывала поправлять ученицу, указывая на ошибки в произношении тех или иных, зачастую совершенно новых для ученицы слов.

Когда старушка отчитывала её в очередной раз, в дверь постучали.

Прерванная на полуслове хозяйка дома недовольно нахмурилась.

— Кто там?

— Енджи, госпожа. К вам пришла госпожа Амадо Сабуро.

— Кто? — переспросила наставница и, не дожидаясь ответа, приказала: — Зови скорее!

— Госпожа Сабуро, — обратилась она к Ие. — У меня гостья, приходите попозже.

— Да, госпожа Андо, — обрадованная тем, что монашка столь оперативно откликнулась на её просьбу, девушка напутала с поклоном, тут же получив за это нагоняй.

В дверь опять постучали.

— Заходите, госпожа Сабуро! — воскликнула хозяйка дома, поднимаясь с кресла, и прошептала, обращаясь к ученице: — Можете идти.

Шагнув в комнату, сестра начальника уезда сбросила с тщательно выбритой головы на плечи тонкую накидку и поклонилась, сложив ладони перед грудью.

— Да пребудет с вами милость Вечного неба, госпожа Андо!

Потом отвесила поклон Платиной.

— Здравствуйте, госпожа Сабуро.

— Здравствуйте, госпожа Сабуро, — эхом отозвалась та, добавив. — До свидания, госпожа Сабуро.

Сначала девушка хотела подождать монашку в саду. Но, обойдя вокруг прудика, пошла к стоявшей у стены скамейке. Её должны видеть здесь как можно чаще. Пусть думают, что ей просто нравится здесь сидеть.

Минут через пятнадцать из павильона вышла Угара и, отыскав взглядом подопечную, торопливо направилась к ней.

— Вы видели госпожу Амадо Сабуро, госпожа? — подойдя ближе и поклонившись, спросила женщина.

— Да, — кивнула Платина. — Она беседует с госпожой Андо.

— Прошу вас, пройдёмте со мной, — попросила служанка. — Старшая госпожа приказала снять с вас мерки.

— Какие мерки? — насторожилась Ия.

— Платье шить, госпожа, — с улыбкой пояснила собеседница.

— Тогда пойдём! — бодро вскочила девушка.

Но когда они вошли в павильон, Угара первым делом гордо продемонстрировала пяток разнокалиберных кисточек, висевших на узкой подставке из лакированного дерева.

— Это подарок старшей госпожи, — гордо сообщила Угара с таким видом, словно речь шла, по меньшей мере, о квартире в Москве.

— Чудесный подарок, — нисколько не кривя душой, сказала Платина. — Я обязательно попрошу госпожу Амадо Сабуро передать старшей госпоже мою благодарность.

— Это будет правильно, госпожа, — согласилась женщина, взяв с со своей постели кожаный ремешок с навязанными по всей длине узелками. — А сейчас позвольте снять с вас мерки. Старшая госпожа желает, чтобы ваше платье соответствовало статусу благородной семьи Сабуро.

— Хочешь сказать, что оно будет шёлковым? — на всякий случай уточнила не поверившая своим ушам Ия, когда служанка прислонила к её спине шнурок.

— Конечно, госпожа! — в голосе собеседницы явственно просквозили нотки возмущения. — Вы должны одеваться так, как подобает благородной девушке.

Измерив талию подопечной, женщина записала все данные на листочке.

— А какого оно будет цвета? — полюбопытствовала Платина.

— Не знаю, госпожа, — пожала плечами Угара.

— А на что похоже? — продолжила расспрашивать Ия и, поймав недоуменный взгляд женщины, пояснила. — Ну, как у старшей госпожи или как у наложниц господина, а, может, как у госпожи Андо?

Вопрос явно поставил собеседницу в тупик. Какое-то время она молчала, машинально сворачивая мерный ремешок, потом беспомощно развела руками.

— Не знаю, госпожа,

"По крайней мере, оно будет шёлковым, — утешила себя путешественница из иного мира. — А с фасонами здесь всё равно бедновато".

— Я должна сегодня же отдать это старшей госпоже, — прервала её размышления служанка, продемонстрировав сложенный листочек с результатами измерений.

— Иди, — кивнула девушка, протягивая руки к почти остывшей жаровне. — Тогда ты и передашь старшей госпоже Азумо Сабуро мою благодарность. Скажи, что хотя я и недостойна подобной заботы, но никогда не забуду её доброты.

— Слушаюсь, госпожа, — поклонилась Угара и, заметив движение подопечной, пообещала: — Я скоро вернусь и принесу свежих углей.

— Не торопись, — отмахнулась та. — Сегодня тепло.

— Да, госпожа, — согласилась собеседница и неожиданно улыбнулась. — Снег почти растаял. Подольше бы такая погода постояла.

Очень скоро ожидание в одиночестве показалось Платине нестерпимо тягостным, и, прихватив плащ на меху, она вышла из павильона.

Она успела пару раз обойти вокруг прудика, прежде чем на заднем дворе появилась фигура в знакомой накидке.

Ия торопливо зашагала ей навстречу, с трудом удерживаясь от того, чтобы не пуститься бегом.

— Здравствуйте, Ио-ли, — улыбаясь, поклонилась монашка.

— Здравствуйте, Амадо-ли, — отвесила ответный поклон девушка.

— Мне жаль, что вам пришлось так долго ждать, — виновато вздохнула женщина. — Но госпожа Андо очень любопытна и говорлива. А прерывать разговор с моей стороны было бы очень невежливо.

— В её годы это простительно, — усмехнулась Платина и предложила: — Пройдёмте в павильон. Угара как раз ушла в дом вашего брата, и мы сможем поговорить спокойно.

— Может, не стоит прятаться под крышей? — спросила собеседница, щурясь на яркое солнце. — Сегодня такой прекрасный день.

Внезапно она встрепенулась.

— Или вы замёрзли, Ио-ли?

— Нет, Амадо-ли, — покачала головой девушка и указала на стоявшую у стены скамейку. — Тогда давайте присядем здесь.

— С удовольствием, — не задумываясь, согласилась монашка и, шагая рядом со спутницей, вполголоса поинтересовалась: — Не знаете, зачем Угаре так срочно понадобилось идти домой?

— Сказала, что старшая госпожа приказала срочно принести мои... мерки, — усмехнулась Платина. — Кажется, мне собираются сшить шёлковое платье.

— Я ей давно говорила, — сварливо проворчала монашка. — Не дело, когда дочь благородного Бано Сабуро одевается как простолюдинка.

— То есть своим новым платьем я обязана вам, Амадо-ли? — вскинула брови Ия, не особенно удивлённая подобным известием.

— Не совсем, — отвела взгляд собеседница. — Вам бы, конечно, сшили одежду, соответствующую вашему статусу...

— Но попозже, — закончила за неё девушка.

— Ну, скажем, так. — улыбнулась женщина, которую Платина считала почти подругой, несмотря на разницу в возрасте.

Обменявшись лукавыми, понимающими взглядами, они рассмеялись. Причём пришелица из иного мира в полный голос, а местная служительница культа тихонько, скромно прикрыв рот ладошкой.

Видимо, посчитав подобное проявление чувств неподобающим для своих лет и общественного положения, она быстро посерьёзнела.

— Почему вы вдруг захотели меня увидеть, Ио-ли? Что-то случилось?

— Не совсем, — повторила её слова девушка, знаком приглашая сесть на скамейку. Дождавшись, когда монашка устроится поудобнее Платина продолжила: — Поговорить захотелось. Ну и узнать кое-что. Для улучшения произношения госпожа Андо заставляла меня вслух читать стихи. А после того, как нас вчера посетила госпожа Азумо Сабуро, по её приказу я теперь должна читать "Уроки благородной жены". Меня что, уже замуж собрались выдавать?