— Вы знаете, — тихо сказал Кар, — иногда я забываю, насколько... искаженными должны быть размышления о чем-то вроде "Рабсилы". — Он покачал головой. — Мне никогда не пришло бы в голову анализировать экономические факторы с этой точки зрения.
— Ну, у меня было немного больше практики в этом, чем у большинства людей. — Тон Дю Гавела был достаточно сух, чтобы мгновенно создать Сахару... даже на Факеле. — Правда в том, что рабство почти всегда было ужасно неэффективным в производстве в расчете на один человеко-час. Были исключения, конечно, но, как правило, использование рабов в качестве квалифицированных техников — что было бы единственным способом сделать его отчасти конкурентоспособным с вольным трудом на производительной базе — приводило к убыткам и кусало рабовладельца за задницу.
Он снова холодно улыбнулся, но потом улыбка исчезла.
— Проблема в том, что рабство не обязательно должно быть эффективным, чтобы показать хоть какую-то прибыль. Низкая отдача от действительно огромной операции по-прежнему составляет довольно внушительное абсолютное количество денег, а их капитальные затраты на единицу продукции низки. Я уверен, это было главным элементом их мышления, особенно если учесть, как много "Рабсиле" придется списать капитальных вложений в объекты производства рабов, если бы даже и был соблазн "стать законной". Не то чтобы я думал, что им когда-нибудь придет в голову предпринять попытку, вы же понимаете.
— Нет, думаю, нет. — Кар поморщился, затем встряхнулся. — С другой стороны, каковы бы ни были мезанские мотивы оставить данный туннель неиспользованным, у меня возникает определенное теплое и неясное чувство, когда я размышляю над тем, что, когда он начнет приносить доход вашим людям, этот денежный поток пойдет на расширение вашего флота.
— Да, — согласилась Танди Палэйн, и ее улыбка была еще холоднее, чем у Дю Гавела. — Это возможность, над которой я сама размышляла довольно долго. Мы уже провели пару операций, которые, я уверена, обозлили "Рабсилу", но если мы сможем получить в свои руки еще несколько наших собственных гиперкораблей, они будут очень, очень недовольны результатами.
— В таком случае, — со своей собственной улыбкой ответил Кар, — во что бы то ни стало, как герцогиня Харрингтон бы выразилась, "давайте займемся этим".
Глава 14
— Итак, что сегодня на повестке дня? — весело спросил Джадсон Ван Хейл, войдя в кабинет.
— Ты, — подавленно ответил Харпер С. Ферри, — слишком веселый и счастливый для того, кто встает так рано.
— Ерунда! — Джадсон одарил его широкой зубастой улыбкой. — Вы, изнеженные городские мальчики, просто не можете принять бодрящий, общеукрепляющий, прохладный воздух рассвета! — Он запрокинул голову, грудь раздулась, когда он глубоко вздохнул. — Вдохни немного кислорода в кровь, человек! — посоветовал он. — Это тебя взбодрит!
— С намного меньшим напряжением было бы просто убить тебя... и намного веселее сейчас, когда я думаю об этом — заметил Харпер, и Джадсон усмехнулся. Хотя, учитывая послужной список Харпера С. Ферри во время его активной карьеры в Одюбон Баллрум, он был не совсем уверен, что тот шутит. Вполне уверен, но не совсем. С другой стороны, он полагал, можно положиться на то, что Чингиз предупредит его, прежде чем экс-оперативник Баллрум решит на самом деле нажать на спусковой крючок.
В отличие от Харпера, Джадсон никогда лично не был рабом. Вместо этого, он родился на Сфинксе после освобождения его отца из плена рабовладельческого корабля "Рабсилы Инкорпорейтед". Патрик Генри Ван Хейл женился на племяннице мантикорского капитана, чей корабль перехватил работорговца, на борту которого он находился, и, несмотря на то, что Патрик был достаточно молод, чтобы получить пролонг первого поколения после своего освобождения, он оставался, по меркам "Рабсилы", нормальным короткоживущим рабом. Он и его новая невеста совсем не тратили впустую время на создание семьи, которую оба хотели, и Джадсон (первый из шести детей... на настоящий момент) родился едва спустя стандартный год после свадьбы.
Оба, Патрик и Лидия ван Хейл, были рейнджерами лесной службы Сфинкса (ЛСС), и, хотя как житель города Явата Кроссинг Джадсон едва ли был деревенщиной, которую он с удовольствием пародировал, он провел довольно много своего времени в чащобе, когда был ребенком. Работа его родителей объясняла это, и Джадсон намеревался пойти по их стопам. На самом деле, он окончил собственный курс обучения лесному хозяйству и стажировку в ЛСС, когда освобождение Факела изменило все.
Тот факт, что он никогда лично не был рабом, никоим образом не уменьшал его ненависть к "Рабсиле", и он и его семья всегда активно поддерживали Антирабовладельческую лигу. Однако родители Джадсона никогда не одобряли подход Баллрум. Они считали, что зверства Баллрум (и даже сейчас Джадсон полагал, что не было никакого лучшего слова для описания довольно многих операций Баллрум) сыграли на руку сторонникам рабства. Это был не тот пункт, по которому Харпер согласился бы с ними, и по правде сказать, сам Джадсон всегда относился к этому немного более неоднозначно, нежели его родители.
Иногда он задавался вопросом, не потому ли это, что ему казалось, будто он лично получил "бесплатную поездку", когда дело касалось рабства. Если бы он был более склонен считать насилие правильным ответом, потому что чувствовал себя лицемером, осуждая тех, кто прибегал к насилию против мерзости, которую рабы испытали на собственном опыте... а он нет. В конце концов, он избежал этого даже раньше своего зачатия, а Звездное королевство Мантикора было одной из немногих звездных наций, где никто не был озабочен, так или иначе, тем, что кто-то был бывшим рабом или сыном экс-рабов. Ты был тем, кем ты есть, и тот факт, что ты был разработан как чужое имущество, не был ни клеймом позора, ни знаком жертвы.
В этом аспекте, Джадсон знал, он никогда не сможет полностью разделить отношение его родителей. Оба они были отчаянно благодарны королевскому флоту Мантикоры за свободу его отца и не менее преданы Звездному королевству Мантикора за безопасную гавань и возможности, которые оно дало ему, но Патрик Генри Ван Хейл также помнил, что он был рабом... и что он был создан как "раб для удовольствий". Несмотря на то, что ему было всего лишь около девятнадцати стандартных лет, когда он был освобожден, он уже прошел через весь спектр того, что "Рабсила" эвфемистически называла "обучением". Лидия ван Хейл не проходила его... но она была единственной, кто потратил годы, помогая ему справиться — и пережить — бесчеловечную травму этого опыта.
Они никак не могли избежать этого, таким образом, рабство Патрика по-прежнему определяло то, кем оба они были, и это был опыт, которым Джадсон никогда не делился. Они никогда не зацикливались на этом, никогда не увлекались методами воспитания детей вроде "если бы только у меня все было так хорошо, как у тебя", но с возрастом он стал только еще больше осознавать эту разницу между ними. И, по мере того, как он также все больше осознавал жизненные шрамы, которые они оба вынесли с собой из опыта отца, его ненависть к "Рабсиле" и всему мезанскому только росла.
Что, как он знал, было еще одной причиной, по которой ему становилось все труднее проливать крокодиловы слезы по "жертвам" Баллрум.
Тем не менее, он был сыном своих родителей, и что бы он ни чувствовал, он никогда не смог бы оправдать непосредственную службу в Баллрум. Вот почему освобождение Факела изменило все.
Одиннадцать стандартных месяцев подготовки в королевском центре правоохранительных органов в Лэндинге в ходе его обучения в лесной службе принесли ему основательные навыки в правоприменительной деятельности и методах расследования, а его детство на Сфинксе и время, что он провел в чащах, привели к принятию его Чингизом. Насколько Джадсону было известно, только один бывший раб когда-либо был принят древесным котом, но было, вероятно, принято полдюжины детей бывших рабов, и он был одним из них. Когда возникло королевство Факел, Джадсон сразу понял, что люди с его набором навыков понадобятся там так же сильно, как и люди с навыками Харпера. На самом деле Факел, вероятно, будет больше нуждаться в таких людях, как Джадсон, хотя бы потому, что их было так мало.
Когда Джереми Экс отказался от тактики "террористов" Баллрум во имя Факела, испарилось последнее сомнение Джадсона. Он находился на следующем спонсируемом АРЛ транспорте, направляющемся на Факел, с благословением своих родителей, а Джереми и Танди Палэйн были рады видеть его... и Чингиза.
Он столкнулся с несколькими экс-представителями Баллрум (а некоторые, он был в этом почти уверен, были вовсе не в экс-отношениях с Баллрум), которые, казалось, считали его каким-то белоручкой. Почти дилетантом, который сидел на своей хорошо защищенной заднице в его тепленькой мантикорской жизни, пока другие люди делали тяжелую работу, которая в конечном итоге привела к существованию Факела. Все же таких было немного, и, как бы иногда Джадсон ни злился на них, он не винил их за это. Или, по крайней мере, мог видеть перспективу, чтобы справиться с этим, во всяком случае.
Он полагал, что во многом обязан этим влиянию Чингиза. Кот был с ним более пятнадцати стандартных лет, и он был лучшим собеседником Джадсона в течение всего этого времени. Это превратилось в невероятно богатую и удовлетворительную двустороннюю связь, когда они оба освоили язык жестов, разработанный доктором Ариф с помощью древесных котов Нимица и Саманты, и Чингиз пережил более чем одну вспышку настроения Джадсона за тот стандартный год, что они провели здесь, на Факеле. Для человека было не трудно потерять самообладание, зато древесный кот-компаньон мог отшлепать его за то, что позволил ситуации выйти из-под контроля.
И именно способность Чингиза полноценно общаться с Джадсоном сделала его телепатические возможности весьма ценными для Факела. На данный момент они были официально назначены в иммиграционную службу, хотя Танди Палэйн абсолютно ясно дала понять Джадсону, что это назначение носит характер вежливой фикции. Их настоящая работа состояла в том, чтобы следить за людьми, которые оказывались достаточно близко к королеве Берри, представляя собой потенциальную угрозу для монарха-подростка.
"Было бы лучше, если бы Берри позволила бы нам организовать для нее надлежащую охрану, — думал он сейчас со знакомым чувством недовольства. — В один прекрасный день ей придется понять, что она чертовски усложняет себе жизнь, будучи такой упрямой в этом. И если бы она была не таким милым ребенком, клянусь, я бы взял ее за шиворот и вбил в нее немного здравого смысла!"
Эта мысль принесла ему определенную степень удовлетворения... которое было лишь слегка подпорчено чирикающим смешком Чингиза на его плече, когда кот легко проследил знакомые мысли по своим заезженным психическим каналам.
— Мы снова размышляем об упрямстве ее величества, правда? — добродушно поинтересовался Харпер, и Джадсон нахмурился.
— Это печальный поворот событий, когда собственный кот человека сдает его столь недостойному начальнику, как вы, — отметил он.
— Чингиз никогда не говорил ни слова, — отметил Харпер с мягкостью, и Джадсон фыркнул.
— Ему не нужно этого делать, — прорычал он. — Вы двое так развратили друг друга, что я думаю, вы развиваете свой собственный "мыслеголос"!
— Я бы хотел! — фырканье Харпера было только наполовину юмористическим. — Это бы сделало нашу работу намного проще, не так ли?
— Возможно. — Джадсон подошел к своему столу и плюхнулся в кресло. — Однако не так легко, как было бы, если бы только Берри проявляла хоть каплю разума в этом деле.
— Я не думаю, что кто-либо — за исключением ее величества, конечно — будет спорить с тобой по этому поводу, — заметил Харпер. — С другой стороны, по крайней мере, нам с тобой проще, чем Ларе или Сабуро.
— Да, но по сравнению с Ларой мы оба цивилизованные, — указал Джадсон. — Если Берри слишком заупрямится с ней, Лара просто перекинет ее через плечо, в отличие от любого из нас, и потащит ее, несмотря на брыканье и вопли!
— Сейчас, — сказал Харпер с внезапным смешком, — я заплатил бы хорошие деньги, чтобы увидеть это. И ты прав — Лара сделала бы это в мгновение ока, не так ли?
Настала очередь Джадсона усмехнуться, хотя он задавался вопросом, находил ли Харпер столь ироничным, как и он сам, что человек, которого королева Факела приняла на роль ближе всего подходящего к личному телохранителю, был кощеем.
"Ну, экс-кощеем, если быть справедливым в этом, — напомнил он себе. — И учитывая, что Лара — одна из "амазонок" Танди, думаю, что в ее случае было бы неплохо проявить больше справедливости ".
Тем не менее, это были во многих смыслах странные отношения. Кощеи были прямыми потомками генетически модифицированных "суперсолдат" Последней войны Старой Земли, и очень многие из них оказались на службе "Рабсилы" или работали наемниками для той или иной преступной корпорации Мезы. Учитывая то, как большинство кощеев цеплялись за свое чувство превосходства над окружающими их "нормальными" — и взаимное (и, в большинстве случаев, не менее бездумное) предубеждение, которое проявляло большинство этих нормальных, когда дело касалось кощеев — перед большинством родственников Лары не находилось большого количества выгодных возможностей для карьерного роста. Таким образом, на протяжении веков многие из них втягивались в различные преступные предприятия — что, конечно, только укрепило и углубило анти-кощеевские стереотипы и предрассудки. Оттуда был всего лишь короткий шаг до роли мезанских силовиков и нарушителей закона, тем более, что Меза была одним из немногих мест в галактике, где "джини" рассматривались как факт повседневной жизни. Все это означало, что кощеи и Баллрум пролили друг другу очень много крови.
И все же, несмотря на все это, здесь были Лара и ее коллеги-амазонки, и не просто принятые на Факел, а полноправные граждане, которым доверили защиту королевы Факела.
"И, слава Богу, для них", — подумал он уже более трезво.
— Ну, — сказал Харпер через несколько секунд, все еще улыбаясь отголоскам своего воображаемого видения визжащей, брыкающейся Берри, переброшенной через плечо Лары и утащенной куда-то в безопасное место, — боюсь, что вместо того, чтобы отдать наши жизни защите нашей любимой — если и упрямой — королеве, этот день будет одним из менее ярких моментов нашего жизненного опыта.
— Я всегда волнуюсь, когда ты начинаешь употреблять излишний словарный запас, — заметил Джадсон.
— Это потому, что ты от природы подозрительная и недоверчивая душа, без малейшего проблеска на философскую проницательность или чувствительность, которые могли бы провести тебя через перцептивные и онтологические глубины твоей повседневной жизни.
— Нет, это потому, что когда ты так раздуваешься, это обычно означает, что мы будем делать нечто невероятно скучное, например, считать носы на новом транспорте или что-то в этом роде.
— Интересно, что ты вспоминаешь эту конкретную возможность. — Харпер улыбнулся, и Джадсон посмотрел на него с подозрением, которое быстро перешло в смирение.
