— Насколько большую проблему это создаст, верховный адмирал? — спросил Прюэйт. Рок-Пойнт приподнял бровь, и капитан пожал плечами. — На самом деле я не очень много знаю об этих новых "снарядах", сэр, — признался он. — Я говорил о них со столькими офицерами, которые были с вами и верховным адмиралом Лок-Айлендом в Марковском море, сколько мог, но это не то же самое, что по-настоящему понять их или то, как они отличаются от обычного ядра с точки зрения производства.
— Боюсь, вы вряд ли одиноки в этом, — криво усмехнулся Рок-Пойнт. — До того, как мы были вынуждены ввести новое оружие в действие, все это было очень тщательно скрыто. На самом деле даже капитан Салэйван и артиллерийский совет остались в неведении. Барон Симаунт, экспериментальный совет, мастер Хаусмин и горстка его ремесленников проделали над ними всю настоящую работу.
— И отвечая на ваш вопрос, капитан Прюэйт, я не имею ни малейшего представления о том, насколько большой проблемой было бы изготовление снарядов для трофейных орудий. Коммандер Мандрейн и я скоро уедем, чтобы обсудить этот самый вопрос с мастером Хаусмином. Мы высадим капитана Салэйвана на Большом Тириэне по дороге, но я хотел, чтобы его опыт был доступен для нашего обсуждения здесь, прежде чем мы уедем.
— Боюсь, что это будет в основном фоновая экспертиза, Тим, — сухо сказал Салэйван. — Как говорит верховный адмирал, я на самом деле относительно мало знаю о взрывающихся снарядах даже сейчас. Понимаю, — его тон стал еще суше, — что скоро узнаю больше. Барон Симаунт сказал мне, что мы собираемся наполнить довольно много снарядов, и мельница Хейрата будет поставлять порох для большинства из них.
— О, мы будем заполнять их много, капитан, — заверил его Рок-Пойнт с голодной улыбкой. — Скоро они нам пригодятся. И мы рассчитываем на вашу эффективность, которая поможет устранить некоторые узкие места, чтобы убедиться, что они у нас есть, когда они нам понадобятся.
Салэйван кивнул. Хотя он командовал галерой при короле Хааралде в битве при проливе Даркос, с тех пор он служил только на береговых должностях. Однако он и близко не был тем одаренным технократом, каким оказался его младший двоюродный брат Мандрейн. На самом деле он склонялся в противоположном направлении, к консервативным наклонностям, которые иногда расстраивали его начальство. Но если это иногда расстраивало, то гораздо чаще было своего рода ценным консерватизмом, который обладал раздражающей, сводящей с ума способностью указывать на недостатки в последнем и величайшем блестящем вдохновении его более новаторских коллег. Более того, он был, по крайней мере, столь же одарен как администратор, как и Мандрейн в качестве новатора. Коммандер был бы безнадежно неподходящим для выполнения задачи командования пороховой мельницей Хейрата на острове Большой Тириэн. Его разум работал скачками и прыжками, полагаясь на интуицию и постоянно подвергая сомнению известное и общепринятое в погоне за неизвестным и нетрадиционным. Салэйван, с другой стороны, уже ускорил три узких производственных места в третьем по величине центре производства пороха имперского чарисийского флота, подойдя к ним со своей обычной прагматичной, невозмутимой, консервативной точки зрения.
— Главное, — продолжал Рок-Пойнт, шагая к кормовой палубе "Суорд оф Год", — обеспечить каждый из кораблей наиболее эффективным вооружением, которое мы можем поставить в кратчайшие сроки. В данный момент я думаю о продолжающейся работе, в ходе которой мы немедленно перейдем к эффективному "обычному" вооружению, не беспокоясь о разрывных снарядах. Вот что я имел в виду, говоря о краткосрочном решении, капитан Прюэйт.
— Следующим этапом проводимой работы будет обеспечение всех вас соответствующими карронадами. На данный момент, вероятно, тридцатифунтовые орудия, так как это не потребует от нас перемещения орудийных портов. И мы можем снабдить их теми же фугасными снарядами, что и длинные тридцатифунтовки, что даст вам возможность стрелять этими снарядами на коротких дистанциях. В конце концов, однако, нам придется решить, переплавлять ли захваченные орудия и переделывать их в стандартные тридцатифунтовые, чтобы все ваше вооружение могло использовать стандартные снаряды, или изготавливать формы для отливки снарядов в соответствии с их существующими калибрами.
Он добрался до поручня и облокотился на него, упершись в него руками, пока смотрел на гавань. Он постоял мгновение, глубоко вдыхая соленый воздух, затем повернулся к Прюэйту, Салэйвану, Мандрейну и Эрейксину.
— Предположим, мы сделаем это по-флотски, — сказал он и широко улыбнулся Мандрейну. — Поскольку Стивин знает о технических аспектах этого дела не больше, чем я, мы позволим ему отсидеться в этом деле. Но это делает вас, коммандер Мандрейн, присутствующим младшим офицером, которому есть что предложить. Это означает, что у вас есть возможность сначала высказать свое мнение, прежде чем кто-либо из нас, капризных старших, выйдет и выскажет что-то, что может заставить вас передумать или не предлагать то, что, по вашему мнению, может разозлить одного из нас. Конечно, я наблюдал, как... в таких обстоятельствах ваше воображение становится подавленным, но я верю, что вы сумеете выдержать это напряжение.
Прюэйт усмехнулся. Салэйван, с другой стороны, громко рассмеялся, и Мандрейн улыбнулся в ответ верховному адмиралу.
— Сделаю все, что в моих силах, сэр, — сказал он.
— Знаю, что вы это сделаете, коммандер. — Рок-Пойнт повернулся, чтобы опереться поясницей о поручень, скрестил руки на груди и склонил голову набок. — И на этой ноте, почему бы вам не начать?
.VI.
Дворец архиепископа, город Теллесберг, королевство Старый Чарис
Зима в Теллесберге сильно отличалась от зимы на землях Храма, — размышлял Пейтир Уилсин, с благодарностью входя в затененный портик дворца архиепископа Мейкела. — Замерзнуть до смерти здесь было большой проблемой. Действительно, труднее всего ему было привыкнуть, когда он только приехал, к яростному, неослабевающему солнечному свету, хотя в это время года климат становился, по крайней мере, немного прохладнее, чем летом. Однако местные жители спокойно воспринимали жару, и ему понравились экзотические виды и звуки, тропические фрукты, яркие цветы и почти так же ярко окрашенные виверны и птицы. Если уж на то пошло, он достаточно хорошо приспособился даже к жаре, чтобы его не привлекала мысль о возвращении в дождь и мокрый снег земель Храма.
Особенно в наши дни, — безрадостно подумал он. — Особенно в наши дни.
— Доброе утро, отец, — сказал старший из стражников в бело-оранжевой форме архиепископской службы.
— Доброе утро, сержант, — ответил Пейтир, и другие члены отряда охраны кивнули ему без дальнейших возражений. Не потому, что они не были полностью начеку — попытка убить Мейкела Стейнейра в его собственном соборе окончательно положила конец любому самодовольству, которое они могли когда-то испытывать, — а потому, что они так часто видели его здесь.
И, полагаю, меня тоже не так-то легко спутать с кем-то другим, — криво усмехнулся он, глядя на пурпурный рукав своей сутаны со значком "меч и пламя". Сомневаюсь, что к настоящему времени во всем старом королевстве осталось полдюжины шулеритов, и большинство из них — приверженцы Храма, прячущиеся в самых глубоких норах, которые они могут найти. Кроме того, я бы выделялся, даже если бы был бедаристом или паскуалатом.
— Добро пожаловать, отец Пейтир. Добро пожаловать!
Торжественные, старшие и очень высокопоставленные слуги, которые загромождали дворец архиепископа при его предыдущих владельцах, ушли в прошлое. Дворец был достаточно огромен, чтобы требовать довольно многочисленного персонала, но архиепископ Мейкел предпочитал менее высокомерную обстановку. Эйлис Врейдан была его домоправительницей более тридцати лет, и он взял ее с собой в свою новую резиденцию, где она перестроила персонал сверху донизу в удивительно короткие сроки. Госпожа Врейдан была энергичной, деловой особой, но столь же добросердечной, сколь и проницательной, и она усыновила Пейтира Уилсина как еще одного из неофициальных сыновей и дочерей архиепископа. Теперь она сделала ему реверанс, а затем рассмеялась, когда он наклонился вперед и поцеловал ее в щеку.
— Ну же! — отругала она, хлопнув его по плечу. — Не смей внушать пожилой женщине такие представления, которые она не должна иметь о таком молодом, одиноком парне, как ты!
— Ах, если бы я только мог! — он вздохнул и печально покачал головой. — Я не очень хорошо штопаю собственные носки, — признался он.
— И ты хочешь сказать, что этот праздный бездельник мастер Алуэйл не может сделать это сам? — скептически возразила она.
— Ну, да, я полагаю, что он может, с трудом, — сказал Пейтир, бесстыдно пороча навыки своего камердинера в шитье, опустив голову и выглядя как можно более жалким. — Но он не очень хороший повар, вы же знаете, — добавил он, и его нижняя губа задрожала.
— Потому что ты иностранец, — сказала она ему, сверкая глазами. — Нет, но ты выглядишь так, будто ему удалось сохранить немного мяса на твоих костях. — Пейтир фыркнул, стараясь быть настолько похожим на свои голодные семинарские дни, насколько это было возможно, и она покачала головой. — О, хорошо. Хорошо! Зайди ко мне на кухню, прежде чем уйдешь. У меня будет кое-что для тебя, чтобы отнести в свою кладовую при возвращении.
— Благослови вас господь, госпожа Эйлис, — горячо сказал Пейтир, и она снова рассмеялась. Затем она повернула голову и заметила одного из прислужников.
— Привет, Жэксин! Беги и скажи отцу Брайану, что отец Пейтир здесь, чтобы увидеть его высокопреосвященство!
Было бы почти невозможно представить что-то менее похожее на протокол в типичной резиденции архиепископа, — подумал Пейтир. — Конечно, как и лакея, о котором идет речь. Парню не могло быть намного больше шестнадцати или семнадцати лет, его пушистая бородка (которую нужно было побрить) как раз переходила в тонкую шелковую стадию, и его голова поднялась, как у испуганного козлика, когда домоправительница позвала его по имени.
— Да, госпожа Врейдан! — выпалил он и исчез на полпути.
Нет, — заметил Пейтир, — не бросив на него еще более испуганного взгляда. И не только из-за своей шулеритской сутаны, он был уверен.
Пейтира всегда более чем немного забавлял взгляд типичных жителей материка на провинциализм "дальних островов", как они пренебрежительно называли Чарис, Чисхолм и Корисанду. Предрассудки материка не распространялись на Таро (которое, по мнению Пейтира, было наименее космополитичным из всех), потому что оно находилось близко. Тем не менее, канал Таро был шириной более трехсот миль, и не один остряк с материка отмечал, что хорошая кулинария и культура утонули, пытаясь доплыть.
И что делало это таким забавным для него, так это то, что чарисийцы на самом деле были гораздо более космополитичными, чем подавляющее большинство сэйфхолдцев... включая почти всех жителей материка, которых Пейтир когда-либо встречал. Вездесущий торговый флот Чариса гарантировал, что было очень мало достопримечательностей, которых не видели чарисийцы, и не только их моряки. В конце концов через Теллесберг прошли все национальности и физические типы всего мира, включая харчонгцев, несмотря на изолированность империи Харчонг. Тем не менее, Пейтир Уилсин все еще получал более чем двойное удовольствие от тех, кого он встречал.
Его светлая кожа настолько загорела за годы службы здесь, в Старом Чарисе, чтобы почти сойти за уроженца Чариса, но его серые глаза и ярко-рыжие волосы, тронутые еще более огненным блеском от всего этого солнечного света, навсегда отметили его северное происхождение. Были времена, когда он возмущался этим, а были и другие времена, когда это просто заставляло его чувствовать себя очень далеко от дома, тоскуя по землям Храма и месту своего рождения. Однако в эти дни он совсем не тосковал по дому, что во многом было связано с причиной этого визита.
— Пейтир! — отец Брайан Ашир, личный секретарь архиепископа Мейкела, быстрым шагом вошел в вестибюль, протягивая руку. Они были почти одного возраста, и Пейтир улыбнулся, сцепив предплечья со своим другом.
— Спасибо, что так быстро вписал меня в расписание, Брайан.
— Не за что, это не было таким уж большим подвигом. — Ашир пожал плечами. — Ты выше в его списке, чем многие люди, и не только потому, что ты его интендант. Его день стал ярче, когда я сказал ему, что ты хочешь его видеть.
— Конечно, так оно и было. — Пейтир закатил глаза, а Ашир усмехнулся. Но секретарь тоже покачал головой.
— Я серьезно, Пейтир. Его глаза загорелись, когда я сказал ему, что ты просил о встрече.
Пейтир махнул рукой в отрицательном жесте, но он не мог притворяться, что слова Ашира не тронули его сиянием удовольствия. Во многих отношениях, осознавал это архиепископ Мейкел или нет, Пейтир стал относиться к нему еще больше как ко второму отцу после смерти своего собственного отца.
Что также является одной из причин этого визита, — подумал он.
— Ну, пошли, — пригласил Ашир и поманил Пейтира, чтобы сопроводить его в кабинет архиепископа.
* * *
— Пейтир, рад вас видеть.
Мейкел Стейнейр встал из-за своего стола, широко улыбаясь, и протянул руку. Пейтир наклонился, чтобы поцеловать кольцо архиепископа, затем выпрямился, засунув обе руки в рукава сутаны.
— Благодарю вас, ваше преосвященство. Ценю, что вы согласились встретиться со мной так быстро.
— Чепуха! — Стейнейр помахал рукой, как человек, отмахивающийся от насекомого. — Во-первых, вы мой интендант, а это значит, что у меня всегда должно быть время увидеться с вами. — Он ухмыльнулся и указал на кресло напротив своего стола. — И, во-вторых, вы живой молодой парень, у которого обычно есть что-то, что стоит послушать, в отличие от слишком многих людей, которые регулярно проходят через этот офис.
— Стараюсь не утомлять вас, ваше высокопреосвященство, — признался Пейтир, с улыбкой усаживаясь в указанное кресло.
— Знаю, и мне действительно не следует жаловаться на других. — Стейнейр снова сел за свой стол и пожал плечами. — Большинство из них ничего не могут поделать, и, по крайней мере, у некоторых из них есть законная причина находиться здесь. К счастью, я становлюсь все более искусным в управлении теми, кто не хочет иметь дело с беднягой Брайаном.
Архиепископ откинулся на спинку своего вращающегося кресла, сцепил пальцы на груди и склонил голову набок.
— А как поживают ваша приемная мать и остальные члены вашей семьи? — спросил он значительно более серьезным тоном.
— Хорошо, ваше преосвященство. Или настолько хорошо, насколько возможно в данных обстоятельствах. — Пейтир передернул плечами. — Мы все благодарны Богу и мадам Анжилик и другу сейджина Мерлина за то, что они вытащили стольких из лап Клинтана, но это только делает нас более осведомленными о том, что произошло на землях Храма. И полагаю, что им — всем нам — немного трудно не чувствовать себя виноватыми за то, что им удалось попасть сюда, когда это не удалось многим другим.
