Самая невзрачная жена

Третий раз вой пронзил темноту. Близко, слишком близко! Протяжный, заунывный, он прокатился по воздуху, заставляя всё живое замирать от ужаса. Предначальные боги, ведь у Налы нет амулета, она не купила новый!

Она не помнила, как распахнула двери, влетая в коридор, как закрыла их, дрожащими руками опустив засов и распугав сонных слуг. Судорожно дыша, рванула горловину плаща, прислонилась к стене, стараясь отдышаться. Ноги не держали, и девушка сползла на пол, сдавив раскалывавшиеся виски. Вой, вой, вой! Она слышала его, чувствовала и не могла понять: был ли он на самом деле или то коварная шутка памяти, смешанная с отвратительным животным страхом.

Кое-как поднявшись, она добралась до своей комнаты, по пути отказавшись от помощи герцога Капринского. Только закрыв двери спальни, Нала задумалась, откуда он взялся в крыле, где жили только она и Атина?

* * *

Пока Нала избегала Ролдена, он работал от рассвета до заката. Всё время находились документы, требовавшие его внимания, а в гарнизоне поймали предателя, собиравшегося сбежать к одарённым, и его дело требовало большого внимания... Но всё это он успел разобрать до отъезда с королевой. Он чувствовал, что должен там быть, что не должен отпускать жену одну! Его беспокоила внезапная болезнь, на которую так часто ссылалась в последнее время Атина, а также неуловимость во дворце: стоило Ролдену узнать, где Нала могла быть, и прийти туда, как находил он пустоту.

И вот она опять куда-то делась, уже в этом трёхэтажном особняке, гордо носившем звание летнего дворца. Ролден не понимал, почему, как только всё стало налаживаться, Нала отвернулась от него, не желая что-либо объяснять. Атина также молчала в ответ на прямые вопросы, только зло сверкала глазами над веером.

За вечер до бала королева устроила пикник для всех желавших с приглашёнными музыкантами, фокусниками и смазливыми артистками. Виконт Арлир кружил под музыку с близнецами, не забывая очаровательно улыбаться каждой из дам, вместе с ними танцевала какая-то пожилая пара, чьи лица скрывали красные полумаски: правилами это не было запрещено.

Ролден намётанным глазом находил в темноте за границей факелов чёрные тени солдат, исправно стоявших на страже их покоя. Сидевшая рядом Нала поправила кружево на вырезе винного бархатного платья, подтянула кружевные перчатки до локтя, сложила и разложила веер.

Не прошло и десяти минут, как она кружилась в паре с виконтом Арлиром, расточавшим обворожительные комплименты. Она скользила по траве, звонко смеясь, пока яркие краски заката сменялись бархатной чернотой. Задумавшись, Ролден даже не заметил, как девушку перехватил герцог Энрат под быструю музыку. Не заметил он и светской улыбки Налы, вызубренной ей до боли в скулах. Он думал. И чем дальше уходили мысли, тем хмурее становился взгляд.

Герцог вернул девушку к Ролдену, и принц протянул ей схваченный с подноса бокал воды: она запыхалась, щёки покраснели. Нала же отсалютовала бокалом герцогу Капринскому, который решился пригласить королеву (а та даже согласилась на танец!).

— Нала, что случилось?

— Тебе не кажется, что сейчас не самое лучшее время для разговоров? — она деревянно улыбнулась, порываясь убежать, но Ролден удержал ее за локоть.

— Как ты узнала, что случилось с... бароном? — Ролден в последний момент выкинул пару нелестных эпитетов, за которые Нала могла обидеться на него еще сильнее.

— Письмо от Унтара. Он написал мне обо всём, что корона сделала, — Нала цедила слова, старательно отворачиваясь, чтобы спрятать невольные слезы. — Ты не мог не знать об этом. Но промолчал.

— И что бы ты сделала, если бы я сказал?

Нала зло сверкнула глазами и, вырвавшись, сбежала к Атине, закудахтавшей над девушкой. Ролден опять удостоился гневного взгляда поверх веера.

Веселье росло, и всё быстрее и быстрее переливалась музыка, всё ритмичнее становились мелодии, всё краснее — гости, и только Ролден хмурился, наблюдая, как отплясывала его жена. Однако она не веселилась, а как будто заставляла себя о чем-то забыть. Он не понимал ни ее, ни ее чувств. Куда ему! Только почему-то становилось тоскливо, когда Нала вот так отворачивалась.

Принц не знал, как и почему, но он первым заметил два серебряно-голубых пятна за границей факелов. Сдавленный вой огласил площадку и слился с женским визгом. В неверном красном свете показались чёрные волчьи фигуры, просачивавшиеся между шестами с факелами под оборвавшуюся музыку.

Нала отступила в тень деревьев, мелко трясясь. Она обняла Атину, вжавшись в ствол. Послышались крики солдат и волчий рык. Рык, стук мощных лап о землю для прыжка. Визги гостей и слуг, которых брали в кольцо волки. Они обходили площадку, и чёрные спины золотило пламя. Раздались первые выстрелы, и волки ощерились, дружно завыв: они клялись вожаку стоять до последнего!

Вожак первым вышел на площадку, сильный, страшный, огромный! Ролден перебежал к жене, встав между ней и вожаком.

— Беги! — крикнул он, и Нала сорвалась с места.

Вожаку не дала побежать за девушкой стража, окружившая его. Завыв, он бросился на них, пытаясь вырваться, ведь его добыча, его жертва опять убегала, а второго провала он не мог себе позволить!

Ролдена сбил с ног выпрыгнувший из тьмы молодой волк. Едва успев развернуться, он схватил опрокинутую подставку от факелов: горячий прут жёг руки, но его же грыз волк, вдавивший принца в землю. А ведь это могла быть шея Ролдена... Животное давило, и оно было сильнее и свирепее. Ролден едва отталкивал прут от себя, не давая зверю вгрызться в его. Извернувшись, он сумел скинуть тварь с себя, и тот, пригнувшись к земле, стал обходить принца, ища момент для нападения.

Волки сновали в темноте. Визжали гости. Бесновались тени. Ролден не видел ничего из этого: для него была только схватка с волком. Не выдержав, зверь прыгнул, выбив прут из рук принца, прикусил запястье.

Ролден выругался, отступая назад: на один момент волка удалось оттолкнуть. И теперь он стоял перед зверем совсем без оружия, в стороне от основного боя, с нерабочей рукой, по которой текла кровь. А позади маячила чёрная громада дворца, где скрылась жена. Волк присел, и через миг уже летел к Ролдену, целясь в шею. Одной рукой ему не удалось оттолкнуть зверя — только вместе упали. Зубы клацнули у самого горла, клыки коснулись кожи, но не распороли. И он уже целился для последнего удара, оскалив пасть...

Волк, как будто что-то услышав, замер и навострил уши. Тонко провыл вожак, и они исчезли, оставив после себя погром и мрак. Только что были здесь, и вот уже совершенно пустое место, где только погром и вой женщин являлись доказательством страшного. Ролден вскочил, побежал во дворец. Вход, ступени, ещё. Пошатнувшись, он прислонился к перилам: в свете луны блестели чёрные, жидкие пятна на каменной поверхности. Маленькая лужица тут, несколько крапинок там — кровь! Взбежав на второй этаж, он влетел в распахнутые двери спальни Налы. У разбитого зеркала лежал кинжал, шелестела страницами скинутая со стола книга. Девушки в комнате не было.

— Ортен! Ортен!

Но тень так и не явилась на призыв.

* * *

Граф Окшет пребывал в глубокой печали, как выразились бы поэты империи, увидев мужчину сидящим в глубоком кресле и подпирающим подбородок рукой. Он так и не смог добыть приглашения от королевы на бал на озёрах...

— Граф, вы слышите меня? — требовательный голосок вырвал его из раздумий.

— Разумеется, Ваше Высочество, — он тут же призвал улыбку, выпрямляясь в кресле. Напротив через столик в кресле утопала хрупкая фигурка Дейлаты.

— Я бы хотела, чтобы во время нашего разговора вы не думали о чём-то ещё, — смешно хмурясь, потребовала она, поведя обнажённым плечиком.

— Простите смертного, что загляделся вашей красотой, принцесса! — он поднял бокал, вынуждая женщину проделать то же самое.

Сначала это казалось гениальной идеей: подобраться к столь привычной к мужскому вниманию принцессе, тем более она сама бросала на него длинные взгляды... А там и до королевы с приглашением недалеко. Только зря: принцессу после одного бала перестали брать на озёра, когда она, бросив спутников, умчалась на жеребце вдаль, обманув даже отправившуюся следом охрану! Так что королева уехала на бал с гостями, а граф остался во дворце, пожиная плоды своего интереса. И уж тем более он не ожидал, что женщина осмелится ночью, без приглашения, прийти к нему в спальню! Свечи на столе ровно мерцали, графин с вином наполовину опустел... Исправно подливая вина принцессе, сам граф растягивал только второй бокал. А она, как будто заговорённая, тоже никак не пьянела.

— Граф, ну сколько можно беседовать?! — отставив бокал, обиженно воскликнула Дейлата, поднимаясь из кресла.

Устоять на ногах у неё получилось не сразу. Полупрозрачная ночная рубашка облегала тело, расширяясь только от бёдер, мягко обтекая стройные ноги. Она рывком подобралась к креслу мужчины, обиженно скрестив руки под грудью. Граф невольно застыл взглядом в районе декольте... Всё-таки принцесса была редкой красавицей, пускай и немного худой на его вкус. Она склонилась, закрыв рыжими волосами его от мира. Яркие глаза завораживали, чувственно шептали что-то губы. Тонкие ручки скользнули графу на плечи, принявшись поглаживать...

И оба мучились от одной мысли: 'Что ж тебя снотворное не берет?!', поскольку и граф, и принцесса подстраховались, добавив друг другу в вино зелья без вкуса. Они смотрели в глаза один другому, играя пошлую страсть, не желая делать того, что принесло бы проблемы обоим.

Пришлось. Не успел Окшетт опомниться, как принцесса сидела у него на коленях, а её руки забрались ему под рубашку. Впрочем, сам он тоже не бездействовал, задрав сорочку и распустив небольшую шнуровку на груди. Подняв женщину, граф перенёс на кровать. Руки дрогнули, и он чуть не упал на неё. Поймав сонный, но возмущенный взгляд принцессы, усмехнулся: оба они хороши!

Граф сел на кровати, выдохнув, и вернул сорочку на место, закрыв грудь женщины, торопливо и невесомо зашнуровал вырез, опустил подол, придав спящей приличный (насколько это позволяла её одежда) вид. И даже так она оставалась рыжим искушением: яркие, припухшие губы чуть приоткрыты, рваное, глубокое дыхание, чистая кожа, чувствительная к прикосновениям.

Окшетт поднялся с кровати, пошатнувшись: и ему не стоило столько пить... Кое-как добравшись до ванной, он открыл кран над ванной и засунул голову под ледяную воду. И стоял так, пока затылок не замёрз. Завинтив воду, он упёрся в каменный бортик, сжав его. Холодная вода капала на плечи и грудь (когда это он остался без рубашки?), вызывая мурашки.

Оставался традиционно единственный вопрос: что теперь делать?

Выйдя из ванной, надел рубашку и прихватил камзол. В пустом дворце подобно трофейным доспехам стояла стража, неустанно бдя и охраняя особ голубой крови. Тишина, темнота, только луна светит во все окна, позволяя различать очертания дверей и предметов. Неужели он второй раз провалил собственный же план? Чувствуя, что его клонит в сон, Окшетт вернулся в свои покои и улегся на диванчике гостиной, укрывшись камзолом с головой.

* * *

Виконт Арлир, приняв трагическую позу в кресле гостиной, страдал. По крайней мере, он надеялся, что поза получилась достаточно трагической. Ну, и кроме шуток от многочасовой истерики сестры, которую не могла успокоить ни одна гувернантка, у него разболелась голова. Кто же та крыса, что сболтнула девчонке о пропаже жены принца? Знал бы виконт, лично заставил бы человека слушать и успокаивать его сестру.

Но Ринкара всё-таки успокоилась сама, устав плакать, и уснула в своей комнате. Девчачья гостиная не позволяла мужчине страдать сурово и по-мужски, но он справлялся. Однако прикрытые ладонью глаза глядели ненормально сосредоточенно, как будто он решал загадку мирового уровня. Да и было о чём подумать: нападение волков! История такого даже не знала...

Дуновение холодного ветра виконт ощутил вместе со скрутившимися в узел кишками. Отвратительное ощущение. Вздохнув, он убрал руку от лица, чтобы увидеть привычную проекцию человеческой фигуры, укутанной в плащ. Незнакомец. Опять явился. Только вот впервые — днём и вне спальни Арлира...

— Тебе письмо, — в руки виконта упал вполне материальный конверт с затейливым вензелем из змей, оплетавших корону с крестами. — Не вздумай выбрасывать. Как только я исчезну, ты покинешь эту комнату и отправишься к себе. С конвертом в руках.

— Сколько ты ещё будешь командовать?! — в который раз вспылил мужчина, подрываясь с кресла.

Проекция в плаще отступила на шаг, качая капюшоном:

— Тихо-тихо! Ведь никому не нужно знать, что ты — ублюдок? — Арлир бессильно заскрипел зубами, застывая на месте. — Доказательства ты видел. Эстельен слишком давно облизывается на Несс, чтобы упустить такой шанс!

— Вот кого из родни я не боюсь, так это дяди! — фыркнул виконт, осознавая, что за других родственников он не мог поручиться...

— Я не собирался болтать с тобой. Сейчас же ты покинешь эти комнаты. И со смешком незнакомец растворился, оставив чёрное облако и очередное дуновение холодка. Арлир с ненавистью смотрел на дорогой, тонкий конверт с печатью императрицы Кейсарской империи. Но зачем?

Выйдя в коридор, виконт даже не сразу заметил, с каким интересом остановился посреди коридора случайный свидетель.

— Какая интересная почта вам приходит, виконт, — напротив во всём блеске галантности замер граф Окшетт, нацелившийся на письмо, как охотник на оленя.

— Нет ничего скучнее переписки старых друзей, — и он спешно развернул письмо так, чтобы послу не было заметно ярко-алого сургуча, в котором проступал именной вензель с перстня императрицы.

— Позволите ли полюбопытствовать об имени старого друга? — холодные глаза вцепились в лицо виконта.

— Это дама, и мне не хочется её компрометировать, — Арлир отвёл взгляд за окно, водя уголком конверта по подбородку.

— В таком случае я прекращаю расспросы, — заверил граф, кланяясь.

— Благодарю вас, — виконт поклонился в ответ, пропуская графа.

Но Окшетт ар Рейнал никогда не верил в совпадения и не упускал заинтересовавших его людей.

* * *

Он небрежно сидел в кресле, наслаждаясь совершенной иллюзией напротив. Чёрный плащ как будто поглощал свет, а под его складками просто не существовало проекции человека, чтобы исключить любой шанс на узнавание. Но он всё равно впивался взглядом в каждую складочку, стараясь создать идеального всадника тьмы, вестника неприятностей для одних и возмездия для других! Он отдавал ему по капле силу, вкладывал душу, создавая совершенное оружие в деле интриг.

Но демоны, в последнее время слишком многое идет не по его плану! Казалось, власть вот-вот должна была упасть ему в руки после смерти короля, всё шло к этому в течение многих месяцев, но вот обидный случай, и каменная постройка осыпается карточным домиком от легонького толчка!

Слишком много помех! Начать стоило хотя бы с посла-кейсарца, который, как паук, притягивал к себе нити слухов. И нельзя отказать графу в уме — он сопоставлял их точно. И если ему достанется ещё две-три подсказки, план может провалиться! По всему выходило, что графа надо убрать.