— Я помню кое-что, что король — я имею в виду короля Хааралда — сказал мне однажды, милорд, — сказал он ветерану с седой бородой, стоящему рядом с ним. — Он сказал, что на самом деле есть только два типа офицеров — или дворян. Один чувствует, что остальной мир должен ему что-то из-за того, кем он был; другой чувствует, что он должен остальному миру все из-за того, кем он был. Я знаю, каким человеком был его величество. Думаю, вы из того же сорта.
— Это комплимент, которым я буду дорожить, ваша светлость, — сказал Хэнт, снова глядя на подростка с серьезным лицом рядом с ним. — И, если ты простишь меня за то, что я так говорю, думаю, что я тоже знаю, каким ты окажешься.
— Во всяком случае, собираюсь попытаться, — ответил Эплин-Армак. — И у меня был хороший пример. Лучший пример.
— Да. Да, был, — согласился Хэнт, и на мгновение он решил, что весь надлежащий протокол, который он и молодой Эплин-Армак все еще изучали, может пойти к черту. Он протянул руку, обняв эти прямые, стройные плечи, и они вдвоем встали бок о бок, глядя на ликующие, кричащие лица безымянных подданных, которым он был так многим обязан.
.VII.
Королевский дворец, город Теллесберг, королевство Чарис
— Итак, Мерлин, что интересного ты видел в последнее время?
Король Кайлеб криво улыбнулся, когда он и его личный телохранитель стояли на балконе дворца, пока опускалась ночь. Кэйлеб часто ел в своих покоях, и его камердинер, Галвин Дейкин, только что закончил следить за тем, как убирали стол после ужина. Он скоро вернется, чтобы проследить за приготовлениями Кэйлеба ко сну. Ни Кэйлеб, ни его отец никогда не видели причин содержать армию личных слуг, требовавшихся некоторым другим правителям, особенно на материке, для обслуживания каждой их нужды, но Дейкин был с Кэйлебом с тех пор, как он был мальчиком. Отучить его от привычки проверять, почистил ли "молодой хозяин" зубы перед сном, было гораздо более сложной задачей, чем просто иметь дело с храмовой четверкой!
Теперь Кэйлеб с нежным раздражением покачал головой, затем глубоко вздохнул, когда они с Мерлином смотрели на его столицу. Что бы ни происходило в Храме, и что бы ни происходило в залах дипломатии по всему Сейфхолду, набережная Теллесберга была оживленным ульем. Уничтожение флотов их врагов освободило торговые суда, которые стояли у причалов или на якоре в бездействующем порту, пока они пережидали войну. Теперь все владельцы этих судов отчаянно пытались вывести их обратно в море с грузами, которые скопились на складах Теллесберга. И возможность того, что порты Хейвена и Ховарда могут быть закрыты для них, несомненно, сыграла свою роль в их мышлении, — подумал Мерлин. — Они хотели, чтобы их грузы были доставлены, проданы и оплачены до того, как будет объявлено какое-либо эмбарго.
Будет интересно посмотреть, оправдаются ли прогнозы Хаусмина о моделях торговли, — размышлял он.
— На самом деле, я видел довольно много "интересных вещей", — сказал он вслух мягким тоном. — Я планирую написать о большинстве из них для Бинжэймина. Полагаю, вы хотите краткую версию?
— Правильно предполагаешь.
Кэйлеб повернулся, прислонился спиной к балюстраде балкона высотой по пояс и оперся на нее локтями, чтобы посмотреть на Мерлина. Он никогда не слышал о самонаводящихся автономных разведывательно-коммуникационных платформах и никогда не слышал о почти микроскопически маленьких сенсорах-паразитах, которые может установить такой снарк. Но, как и его отец до него, он привык полагаться на точность "видений" Мерлина. И, в отличие от большинства других людей, которые знали об этих видениях, у Кэйлеба было очень проницательное представление о том, что в них не было ничего особенно "чудесного", хотя была небольшая упомянутая Мерлином проблема, что они нарушали Запреты Джво-дженг. Что, чудесно это или нет, сделало бы их — и Мерлина — анафемой в глазах инквизиции.
Продолжать принимать помощь Мерлина после обнаружения этого незначительного факта было не самым легким поступком, который Кэйлеб Армак когда-либо делал в своей жизни, но он был не более склонен, чем его отец, оглядываться назад и пересматривать свои решения.
— С чего бы вы хотели, чтобы я начал? — вежливо спросил Мерлин.
— Ну, полагаю, ты мог бы начать с королевы Шарлиэн. Если, конечно, ты не хочешь рассказать мне о чем-то более интересном.
Выражение лица Кэйлеба было почти таким же резким, как и его тон, и Мерлин усмехнулся. Предполагалось ли это государственным браком или нет, Кэйлеб заметно нервничал из-за реакции чисхолмской королевы на его предложение. Тот факт, что он никогда даже не видел ее портрета, похоже, не уменьшал его внутренних бабочек и не улучшал его поведение.
Он действительно очень молод для правящего короля, не так ли? — задумался Мерлин. Затем его смешок затих. — И он слишком молод, чтобы заключать хладнокровный политический брак. Конечно, думаю, он будет приятно удивлен, когда наконец-то увидит ее.
— На самом деле, — сказал он, — считаю, что она очень тщательно обдумывает эту идею. И, как я подозреваю, благосклонно, хотя в данный момент она не распространяется об этом. Она открыто не раскрывала себя тем или иным образом, даже с Грин-Маунтином, а из всего ее окружения он ближе всех напоминает отца. Но она проводила довольно много времени в своей комнате, перечитывая ваши письма. И, — сапфировые глаза Мерлина заблестели, — она также потратила немало времени, разглядывая ваш портрет, который мы послали.
— О, Боже! — Кэйлеб закатил глаза. — Я знал, что никогда не должен был позволять тебе и Рейджису уговаривать меня послать ей эту штуку! Если она думает, что это абсолютно бессмысленное выражение лица является точным отражением моих мыслительных процессов, она побежит в другую сторону так быстро, как только сможет — вероятно, крича на ходу!
— Чепуха! — бодро сказал Мерлин. — Я сам думаю, что там очень хорошее сходство. Конечно, я не молодая и красивая принцесса.
По крайней мере, больше нет, — мысленно добавил он. — Но поверьте мне, Кэйлеб. Вы, очевидно, не лучший судья в том, как любая женщина отреагирует на этот портрет. И пусть даже не особенно красивый.
— Ты хочешь сказать, что это так? — Несмотря на легкий тон Кэйлеба, Мерлин знал, что вопрос был более серьезным, чем юный король хотел признать, и он решил сжалиться над молодым человеком.
— Если быть до конца честным, я бы не сказал, что она "красавица", Кэйлеб. Однако она необычайно привлекательная молодая женщина, и очень сомневаюсь, что какой-либо мужчина мог бы придраться к ее фигуре или к тому, как она себя ведет. И если она не писаная красавица, то у нее есть нечто гораздо более важное: характер и интеллект. Вы говорите не о хорошенькой куколке, поверьте мне. Я сильно подозреваю, что большинство людей забывают, что она не красива, когда проводят много времени в ее обществе... и когда она войдет в года, это будет так же верно, как и сейчас.
— Действительно? — Что-то в голосе Мерлина подсказало Кэйлебу, что он был совершенно искренен, и король соответственно ослабил свою собственную бдительность. — Это правда, Мерлин? Ты не просто пытаешься заставить меня чувствовать себя лучше из-за этого?
— Это правда, Кэйлеб. На самом деле, судя по тому, что я видел о Шарлиэн, она почти наверняка лучшая из возможных пар, которую вы могли бы найти. О, думаю, Рейджис, вероятно, прав, когда говорит, что вам не нужно жениться на ней, чтобы втянуть Чисхолм в союз с Чарисом. Правда в том, что никому из вас больше некуда идти, и я уверен, что логика этого будет столь же убедительна для Шарлиэн и ее советников, как и для вас с Рейджисом.
— Где, я думаю, он ошибается, так это в своем аргументе о том, что вам не следует спешить связывать себя обязательствами, потому что ваша... скажем так, семейная доступность — это такая ценная дипломатическая карта. Это может быть правдой при нормальном ходе политики, но в данном случае, полностью игнорируя тот факт, что вам нужно как можно быстрее произвести на свет собственного наследника, на ком бы вы женились? На дочери Гектора Айрис? Из нее получилась бы грозная королева Чариса, и она, вероятно, так же умна, как Шарлиэн, но в конце концов вы ни за что не смогли бы избежать яда в своем бокале с вином. Или, что насчет старшей дочери Нармана, княжны Марии? Она тоже умна, хотя и не настолько, как Шарлиэн или Айрис, но она также очень привязана к своему отцу. Если в итоге он станет на голову или около того короче, она вам этого не простит. И, честно говоря, не думаю, что вам понадобится династический брак, чтобы удержать Эмерэлд в узде после завоевания.
— После завоевания, — повторил Кэйлеб. — Мне нравится, как это звучит, даже если я подозреваю, что все демонстрируют слишком большую беспечную уверенность в нашей способности побить Нармана в любое время, когда нам захочется. Но возвращаясь к Шарлиэн...?
— Я просто говорю, что вам нужно понять, что эта молодая женщина может многое предложить вам, если вы достаточно умны, чтобы сделать ее своим партнером, а не просто женой. Из того немногого, что ваш отец когда-либо говорил мне о вашей матери, думаю, что у них, вероятно, был такой брак, который вам нужно заключить, если она скажет "да". Никогда не совершайте ошибку, думая об этом как о простой сделке по оформлению альянса, Кэйлеб. Прислушивайтесь к этой женщине. Несмотря на ее рождение, никто не вручал ей трон, и, насколько я могу судить, никто не ожидал, что она сохранит его. Но она все еще на нем, а мужчины, которые думали, что могут контролировать ее или узурпировать ее трон, — нет. Она сама по себе грозная сила, даже если храмовая четверка совершила ошибку, слишком легкомысленно отнесшись к ней и всему ее королевству, и думаю, что ваши враги обнаружат, что вы двое вместе будете гораздо более опасной комбинацией, чем были бы по отдельности.
— Это именно то, на что я надеюсь, — тихо сказал Кэйлеб.
— Ну, я, конечно, не могу сказать наверняка, но если бы я был игроком, делающим ставки, то сказал бы, что шансы на то, что она согласится, велики. Это имеет так много смысла во многих отношениях, и это действительно отвечает на вопрос о том, будут ли Чарис и Чисхолм оба серьезно привержены союзу между ними.
— И за то, чтобы раздавить песчаную личинку, которая лежит между нами, — голос Кэйлеба был значительно жестче, чем раньше. — Я тоже этого хочу, Мерлин. Я хочу этого так сильно, что чувствую его вкус.
— Больше, чем вы хотите Эмерэлд? — Мерлин бросил вызов нейтральным тоном, и Кэйлеб рассмеялся.
— Хорошо, я хочу Эмерэлд. По многим причинам. Я не забыл, кто помог Калвину нанять убийц, которые пытались убить меня. И, если рассуждать логически, Эмерэлд гораздо более ценен для нас... и гораздо более опасная отправная точка для будущих нападений на нас. Не говоря уже о том, что Эмерэлд, в отличие от Корисанды, очень естественно и аккуратно вписывается в нашу сферу торговли и развития. Но, судя по всему, что ты сказал, по всему, что сообщили нам шпионы Бинжэймина, Гектор всегда был главной движущей силой против нас.
— Я бы не стал заходить так далеко, — сказал Мерлин. — Признаю, что он гораздо более хладнокровный и амбициозный человек, чем Нарман. На самом деле, он странный парень во многих отношениях. Дома его можно назвать добрым тираном; он не потерпит никаких посягательств на свою власть, и он совсем не прочь заявить об этом... твердо, но он дает своему народу действительно хорошее правление. Не совершайте ошибку, Кэйлеб, думая, что он не пользуется особой популярностью у своего народа. Но когда дело доходит до внешней политики, это совершенно другой человек, которым движут амбиции, и он не видит абсолютно никаких причин беспокоиться о таких мелочах, как мораль.
— Честно говоря, думаю, что враждебность Нармана к Чарису во многом всегда была вызвана тем фактом, что он изучает историю. Он знает, что Чарис неуклонно расширяется в его направлении на протяжении веков, и он не хочет быть еще одной поглощенной территорией. Но никогда не стоит недооценивать этого человека. Я не думаю, что он такой же хладнокровный от природы, как Гектор, и его "амбиции" всегда были более скромными и прагматичными — и, вероятно, во многих отношениях более оборонительными, — чем у Гектора. Но он способен быть настолько безжалостно хладнокровным, насколько это возможно, независимо от того, естественно это для него или нет, и он также гораздо, гораздо более умный человек, чем когда-либо считало его большинство людей, включая, думаю, вашего отца. На самом деле, вероятно, что во многих отношениях он играл и манипулировал Гектором с самого начала. Я рассказывал вам о его разговоре с Пайн-Холлоу о его послевоенных территориальных амбициях. Это был самый четкий и точный анализ реальных целей "храмовой четверки", который я когда-либо слышал. Этот человек точно знал, что он делает, и тот факт, что он не хотел этого делать — или, по крайней мере, не хотел, когда Гектор был у руля, — не мешал ему использовать все возможности, которые он мог найти.
— О, я не собираюсь относиться к Нарману легкомысленно, уверяю тебя. Подозреваю, что он использовал этот образ "толстого, ленивого гедониста", чтобы одурачить многих людей. На самом деле, думаю, ты прав; ему действительно удалось одурачить даже отца, по крайней мере, в какой-то степени. Что, поверь мне, было нелегко сделать. Но, как ты только что сам отметил, он реагирует более оборонительно, по крайней мере, так, как он это видит. И давай будем честны — он прямо у нас на заднем дворе. От мыса Ист до залива Эрейстор меньше семисот пятидесяти миль для полета виверны, а от мыса Ист до Мэнчира более пяти тысяч миль, что означает, что у Нармана есть законный интерес — неизбежный законный интерес — в том же районе, который интересует нас. У Гектора — нет. Как ты и сказал, он ввязался в это дело исключительно из честолюбия и жадности. Он хочет, чтобы наша торговля и перевозки увеличили его собственную военную мощь, и то, что он имеет в виду, — это Корисандская империя, простирающаяся от Таро до Чисхолма.
— Ну, мы, конечно, не хотим иметь Корисандскую империю, "простирающуюся от Таро до Чисхолма", не так ли? — пробормотал Мерлин, и Кэйлеб снова рассмеялся, на этот раз чуть менее резко.
— По крайней мере, мои амбиции проистекают из самозащиты, Мерлин! И когда мы всерьез рассматриваем возможность сдерживания Церкви — или храмовой четверки, если есть какая-то разница, — нам понадобится все люди и ресурсы, которые мы сможем получить в свои руки. Мы, конечно, не можем позволить себе оставить Церкви каких-либо могущественных потенциальных союзников внутри нашего оборонительного периметра.
— Нет, вы не можете этого сделать, — согласился Мерлин.
— Что возвращает нас к тому, что именно задумал Гектор. Произошли ли какие-нибудь существенные изменения?
— Нет. — Мерлин покачал головой. — Единственное реальное изменение заключается в том, что епископ-исполнитель Томис вышел из тени и согласился подписать первую волну аккредитивов за счет своих собственных ресурсов. Ну, полагаю, из ресурсов архиепископа Бориса, если мы собираемся быть приверженцами точности. Но Томис прав. Не может быть, чтобы архиепископ не поддержал его в этом вопросе, и Рейминд прав насчет храмовой четверки. Церковь, возможно, не будет открыто финансировать Гектора, хотя я начинаю думать, что они с большей вероятностью, чем мы считали, официально выйдут из тени. Но, что бы ни делала Церковь, "рыцари земель Храма" будут полностью готовы подписать столько аккредитивов, сколько захочет Гектор. Либо Гектор победит, и с их точки зрения в этом случае каждая марка будет потрачена не зря. Или Гектор проиграет, и в этом случае мы завоюем Корисанду, и большинство этих аккредитивов превратятся в макулатуру и в конечном итоге не будет стоить им и сотой части.
