Дар

Лифт. Квартира.

Переступив порог делаю вынужденную остановку. На полу вновь валяется письмо.

Ставлю ведро на пол, а конверт беру в руки. По большому счету могу больше не читать весь этот бред, но мне хочется это сделать. Думаю, ОНИ в курсе, что я собираюсь сделать и мне безумно интересно узнать ИХ реакцию по этому поводу.

Беру в руки белоснежную бумагу. В этот раз не чувствую ни тревоги, ни волнения. Руки больше не дрожат, сердце не пытается покинуть грудную клетку. Все худшее, что могло со мной произойти — произошло, не зависимо от этих писем.

Не спеша шагаю в комнату. Приземляюсь не на ковер, а усаживаюсь в кресло. Распечатываю конверт, в этот раз точно зная, кто отправитель, а каллиграфический почерк и замысловатые вензеля в словах, только подтверждают мои догадки.

Глава 30

'И снова здравствуй, Сара.

Все в этой жизни проходит и приходит. За летом непременно придет осень, за осенью зима, а за смертью новая жизнь. В этом нет большой трагедии. Все люди смертны, каждый дождется своего череда. Такова наша природа и тебе точно не под силу это изменить. Ты просто должна принять то, что у каждого человека свой путь, свое количество отпущенного ему на земле времени. Кому-то дают сто лет, кто-то уходит в пять, а кому-то отпущено тридцать. Если ты постигнешь эту не хитрую премудрость, ты сможешь все принять, простить, отпустить, жить.

Дети знают, что их родители уйдут раньше, но они живут с этим знанием, не пытаясь что-то изменить. Родители знают, что они должны уйти первыми, и не делают из этого трагедию, а многие, даже детей успокаивают, поясняют, что так должно быть, чтоб те не скорбели по ним сильно. Да, иногда все случается иначе, но суть в том, что от перемены слагаемых результат неизменен — все умирают, как ни крути. Сара, ты должна это принять.

Сара, ты не послушала меня и поступила как упрямый ребенок, сделав по-своему. Я говорил, предупреждал, дитя по-своему поступало. Скажи, кто виноват в свалившейся на тебя популярности? Ответь — твой поступок что-то изменил? Как по мне, ты сама себе все усложнила.

Сара, твои крылья от тебя никуда не денутся и ты не сошла с ума, они все еще при тебе. Ты ведь не можешь найти объяснение подобной метаморфозе, так почему ты решила, что тебе под силу избавиться от них?

Хочу предупредить тебя на счет очередного глупейшего поступка на который ты решилась. Брось эту затею. Ты от себя никуда не денешься. Прислушайся ко мне хоть в этот раз — не уродуй себя и не делай еще хуже. Я видел людей выживших в пожарах, жуткое зрелище. Постарайся все понять, принять, обо всем поразмыслить. Ты не сможешь скрыться от себя в загробном мире, это тоже не в твоей власти.

Внученька, услышь меня — ЖИВИ. Не истязай себя тяжелыми размышлениями. Когда ты поймешь суть своего пребывания в этом мире, ты сможешь уберечь многих от глупых и необдуманных поступков, подобных твоему. Тебе не просто так дарованы крылья. Ты должна носить их с высоко поднятой головой, в которую время от времени вкладывают нужную информацию кажущуюся тебе кошмаром. Но это не так. Внученька, всему свое время, позволь ему прийти.

Сейчас же хочу поведать тебе одну историю, которая избавит тебя от многих вопросов, их просто не станет, и подтолкнет к более светлым размышлениям. Глубоко надеюсь, хоть немного успокоить тебя.

Твои биологические родители обычные смертные люди. Не засоряй голову разными небылицами — ты не дочь богов, как предполагают некоторые журналисты. Сложившееся за годы твое личное мнение о них чистая правда — они оба простые бессердечные люди. Моя внучка (твоя мать) не даст тебе ответов ни на один из твоих вопросов, она просто их не знает. Отец давно покойник.

Правду открою тебе я, мне, наконец, разрешили это сделать.

Жила-была ничем не примечательная семейная пара. Где-то работали, о чем-то мечтали, на что-то надеялись. Случайно выяснилось, что он бесплоден. Так же случайно узнали о ЕЕ беременности. ОНА не сумела доказать свою верность. ОН категорически отказывался верить в чудеса. ОНА решила избавиться от ребенка ставшим плодом раздора, ОН — уйти от НЕЕ.

Ребенок оказался слишком живучим. ОНА рожает и отказывается становиться ему мамой, покинув на пороге приюта, но это не спасает ИХ, бесплодный в конечном итоге, брак.

Это конец одной истории и начало другой.

Девочка росла смышленой, крепкой, доброй. Человечность и способность сострадать, любить и прощать, быть сильной и побеждать — вот что текло в ее жилах, не смотря на детдомовское детство не слишком веселую юность и деспотичных приемных родителей. Таких, скажешь, много — да. Но выбор пал на тебя, по каким причинам не известно даже мне. Единственное, что я знаю — это связано с твоим далеким прошлым, точнее твоими прошлыми жизнями.

Ты и представить себе не можешь, как долго шла подготовка к твоему первому... ну, назовем его 'сновидению'. А когда тебе было решено даровать крылья, не придумали никакого гуманного способа это сделать. Люди так устроены, что им проще один раз увидеть, чем сто раз услышать. Они просто начали у тебя расти, как и сила, которую ты получила вместе с ними и это не только способность видеть ближайшее чужое будущее. С каждым днем твои силы растут и ты чувствуешь это так же отчетливо, как и рост крыльев. Кстати говоря, могу тебя успокоить, они больше не будут беспокоить тебя, так как больше не растут.

Дальше ты знаешь все, о том, что с тобой произошло. Не знаешь — с какой целью. Внесу немного ясности.

Чтобы в дальнейшем помогать людям справляться с их болью, ты должна понимать то, что они чувствуют. Иногда мало сказать 'я знаю, как тебе сейчас'. Люди не верят ПУСТЫМ словам, они должны видеть свою боль в твоих глазах. А ты никогда не сможешь понять человека, который не знает, как ему жить дальше, после потери любимого, родителей, друга, пока сама через это не пройдешь. Именно по этой причине ты, нет, тебе предоставили возможность прочувствовать ВСЁ. Но не более.

К событиям последних дней никто кроме тебя самой не причастен. Никто не собирался превращать твою жизнь в Ад, как ты считаешь. Но и никто не гарантирует тебе Рай на Земле.

К происходящему нужно относиться только как к происходящему. К случившемуся, как к прошлому, которое не изменишь. А будущее каждого из нас зависит от каждого из нас. Человеку даны пути, а он уж выбирает, по какому из них шагать. Выбор всегда остается за самими людьми, если это не касается смерти. Хотя с каждым годом все большее количество людей берет на себя и это.

В общем, не стану запутывать тебя еще больше. Того, что я изложил, уже в избытке хватит на не один взрыв в твоей голове. Если конкретно — Сара, не пытайся свести счеты с жизнью, тело изуродуешь, станешь калекой, в полной мере прочувствуешь огонь на коже и не только, но не умрешь. Это я тебе точно говорю. Думаю, ты уже должна понять — мне нет смысла обманывать тебя. Я желаю тебе только лучшего.

ПРИМИ, ПОЙМИ, РАЗВИВАЙ — эти слова должны стать девизом для тебя на ближайшее время. То, что у меня не получилось передать словами, многого я и сам не знаю, ты совсем скоро увидишь во сне, после которого во всем разберешься.

С любовью, твой прадедушка Гавриил'.

Мысли, слова и образы, в который раз перепутались в моей голове. Одно я уяснила точно — поджигать себя не стоит. Влачить свое существование в еще более уродливом обличье нежели сейчас будет чересчур.

— Неужели мне даже умереть не дадут? И почему, скажите, все вокруг твердят, что я кому-то что-то должна? — кричу в потолок, который ни в чем не виноват. — Почему это я ДОЛЖНА спасать чужие души, когда и свою-то, которую неделю подряд, не могу вытащить из беспросветной черной дыры? Почему я?..

Сижу в полумраке собственной комнаты час, два, а может десять, не знаю. Вот только сил подняться с дивана и сделать хоть что-то, просто нет. Как оказалось — у меня отобрали не только право на собственную жизнь, а даже на смерть.

Нахожу в кармане куртки мобильный.

Галерея.

Масик.

— Как же я тебе сейчас завидую...

Целую любимую улыбку. Большим пальцем касаюсь до боли знакомых черт лица. Опять целую. Прижимаю телефон к груди и сворачиваюсь на диване привычным клубочком. Огромные крылья тут же накрывают меня, нежно и ласково, как должно быть любящие мамы укутывают перед сном своих малышей, но мне это не знакомо. Иногда так делал Макс, но и этого уже никогда не будет. Крылья мое проклятие, но, похоже, это то немногое, что у меня осталось.

Выбора нет. Выхода нет. Принять, понять, развивать.

Что ж, попробуем, терять мне нечего, а если жить предстоит не столько, сколько хочется, а сколько кем-то там отведено, нужно занять это время чем-то, пусть даже и принятием себя такой, какая есть. Вот только не сегодня. Сил нет. Для одного дня слишком много впечатлений и потрясений. Глаза закрываются сами по себе.

Глава 31

— Что за бред ты несешь?

— Это не бред. Просто все случилось не так, как ты ожидала, поэтому тебе сейчас тяжело понять, что на этом жизнь не заканчивается...

— Что ты такое говоришь? Чего я ожидала? Ты считаешь, что я растила ребенка, представляя себе ее смерть, так, что ли?

— Нет, конечно, просто все привыкли, что родители уходят первыми, а не дети. Но...

— Послушай меня, милочка. Я не знаю, какой червяк съел твой мозг и точит твое гнилое сердце, но ты не вправе раскрывать свою пасть. Я растила свою Дэйю шесть лет! Я вскормила ее вот этой самой грудью, когда мне самой доставалось не больше одного черствого куска хлеба на день. Я заплетала ей косы вот этими руками. Я читала ей сказки тем же ртом, из которого сейчас на тебя обрушиваются самые скверные слова. Да простит меня за это господь. Я любила ее тем самым сердцем, которого у меня больше нет. И ты берешься объяснить мне, что на этом моя жизнь не заканчивается?

Высокая темнокожая женщина лет тридцати с небольшим красноречиво сопровождает каждое свое слово жестом, я же скромно стою напротив, терпеливо выслушивая оскорбления.

Я мулатка. Моя кожа — шоколад. Мои глаза — уголь. Мои волосы — ночь. Мои губы — мясистый сочный помидор. Тело подтянутое, но вместе с тем упитанное, лоснящееся, как у водяной выдры. Одета я так же скромно, как и моя собеседница — в серый льняной сарафан без бретелей, перетянутый на талии грубой веревкой выполняющей функции пояса, и старенькие вьетнамки. Я — не я, но в то же время понимаю, что это Я.

Местность мне знакома, я уже бывала здесь ранее, только не наяву. В прошлый раз, когда имела возможность наблюдать за красотой практически девственной природы, на этом самом берегу бабочка унесла на своих прекрасных крыльях жизнь маленькой девочки с глазами самого черного кофе и звонким заразительным смехом. Сейчас же, судя по всему, я общалась с ее матерью.

В этот раз я не вижу ни золотого песка, ни бескрайнего неба, ни кусочка морской глади. Я в одном из тех самых домиков, которые в прошлый раз только имела возможность заприметить в сказочно красивой зелени.

Интерьер в доме достаточно прост, но в то же время все гармонично и со вкусом подобрано. Вся мебель из натурального дерева: многочисленные пуфики, журнальный столик, кресла, диван, шкафчики и полочки. Крышу покрывает какая-то сушеная трава, стены из тонких бревен, но их не много, остальное либо стекло, либо открытое пространство. Скорее всего, это домик отдыхающих, сбежавших от суеты мегаполисов в минимально цивилизованные края. Я нахожусь на каком-то курортном острове далеко не для среднестатистических жителей, и моя собеседница совершенно точно просто работница в этом экзотическом раю, не более.

— Ния, как же ты не понимаешь — твоей Дэйе было предначертано прожить столько... — странно слышать из собственных, пусть и не совсем моих губ, имя женщины, которую я видела впервые в жизни. Наверное, девушка, речью которой я пользуюсь знает эту даму. Думаю, МЫ, то есть эти две чернокожие женщины хорошие знакомые, может быть даже подруги и точно сотрудницы.

— Хочешь о судьбе поговорить? Давай поговорим. — Единственная часть тела чернокожей дамы, которая не излучала гнев, были глаза. Они не могут что-то излучать так-как были мертвы уже который день. — Ей значит 'предначертано'? А что предначертано мне? Жить с вырванным сердцем или умереть перерезав себе глотку? Что скажешь?

— Я не знаю. — Шепчу я. — Я не могу этого знать.

— Так откуда же тебе известно о том, что было предначертано моей малышке, моей Дэйе?

— Я не могу этого знать. Но если это произошло, значит, так должно было произойти. А самоубийство это твой осознанный выбор, а не судьба. Вот в чем разница.

— А откуда тебе это знать? Может это и есть мой путь? Может мне так предначертано и от судьбы не уйти? — вызывающе проговаривает Ния.

Но я готова отбивать атаку.

— Нам могут быть предначертаны и уготованы многие вещи, но смерть от собственных рук мы всегда выбираем сами.

— Посмотрите, какая умная! А ответь мне Тикито еще на несколько вопросов — глаза женщины зловеще сузились, — у тебя есть дети? Ты когда-нибудь чувствовала биение другого сердца рядом со своим так близко, как будто у тебя просто на просто выросло второе? Ты когда-нибудь слышала самые важные слова в нашей жизни 'я люблю тебя' не из уст озабоченного мужлана, который таким образом решил подстраховаться, чтоб ты наверняка дала, а искренние и абсолютно безвозмездные?

Сначала я оторопела от собственного забавного имени — Тикито. Непривычно, но я не берусь поправлять Нию. По каким-то причинам я нахожусь сейчас здесь в подобном обличье, значит так нужно.

— Ответ на все твои вопросы у меня один — НЕТ.

Ухмылка на большом темном лице, все равно что блеск молнии в бездне.

— Я не удивлена, веришь. Я знала это с первой минуты, как только ты начала нести весь этот бред. Ты не можешь понять моего горя, и я не виню тебя за это. В этом случае я соглашусь с тобой — всему свое время, а мое почти пришло. Помяну свою девочку в сорок дней по-человечески и отправлюсь к ней.

— Это вряд ли, — иронично проговариваю я.

— Что именно?

— Что ты отправишься к ней.

— Это почему это? Думаешь, у меня духа не хватит?

Я физически ощущаю иронию на собственном лице, которая не может остаться не замеченной.

— Нет, в этом сомневаться не приходится. Просто... Ты ведь в курсе, что самоубийцы и те, кого призвали по исходу их времени, находятся на разных этажах потустороннего мира? Или ты считаешь, что дочь радостно дожидается тебя в Аду? Ведь в Рай ты однозначно не попадешь, если поступишь так, как надумала.

Женщина вмиг изменилась в лице, похоже, подобную ситуацию она не рассматривала.

— Нет но...

— Нет никаких 'НО' и быть не может. Если ты в самом деле любишь свою девочку так сильно, ты не шагнешь туда, где прожив хоть миллионы лет, не сможешь повстречать свою Дэйю. Да, у меня нет детей. Но я бывала на твоем месте и так же как ты готова была шагнуть в пропасть. Но нашелся человек, который остановил меня так же, как это пытаюсь сейчас сделать я. И знаешь, я благодарна ему за это. Я не знаю, что и как устроено в Аду, но сомневаюсь, что там тебе будет позволено хоть что-либо. Посмотреть фотографии своей девочки или обнять ее любимую игрушку и втянуть носом остатки ее аромата, видеть ее во снах или прийти к ней на могилу ты можешь только здесь, а там, вряд ли. На то это место и зовут Адом, а он у каждого свой. И что-то мне подсказывает, что мифические танцы на раскаленных сковородках по сравнению с тем, что ждет тебя там на самом деле — детские забавы.