🌿 Второе дыхание. Часть 3. Серафимов подарок

О помешательстве Манганы на Наследстве Ирсоль, завещанном Принцессе и Многоликому, и о том, какую инсценировку он собирался устроить, чтобы завладеть Инструментом.

О браслете Эрики, который, на самом деле, не украшение, а наручник, приковывающий её к отцу и к Замку.

О Валькирии с её чарами, про которую пока совсем ничего непонятно, но с которой всё-таки нужно быть настороже.

И в заключение — о случайно найденной Манганой и таинственно исчезнувшей 'антикороне'.

Аксель вроде бы пришёл в себя — слушал, кивал, задавал осмысленные вопросы — но потрясённое выражение держалось на его лице, как приклеенное.

— Не знаю, как реагировать, — признался он, когда его собеседники умолкли. — Голова кругом. Если бы я мог представить себе что-то подобное, когда отец отправлял меня свататься к вам, дорогая Эрика...

— Вы бы на пушечный выстрел не приблизились к Ингрии, — девушка опустила глаза. — А поплыли бы на Туллукские острова к принцессе Онедьель.

— Верно. Она была следующей в очереди. Но откуда вы знаете... — начал было принц и осёкся. — Вы что, подсмотрели в будущем и нашу с ней свадьбу?

— Угу, — мрачно отозвался оборотень. — Подсмотрели.

— И это непременно случится? — бледнея, уточнил Аксель.

Принцесса и Многоликий переглянулись.

— Неизвестно, — сказала она. — Судьба — это не приговор, а вероятность. Мы с Феликсом уже пошли по другой дороге. По крайней мере, я хочу в это верить. Но если вы теперь, зная, какое безумие у нас тут творится, пожелаете разорвать помолвку...

Принц подскочил на месте:

— Разорвать помолвку?! Ни за что! Другой возможности остаться с Анитой у меня не будет! Я не боюсь. У того, кто попытается меня убить, всё равно ничего не получится, мой амулет не даёт осечек.

— Где-то я сегодня это уже слышал, — проворчал Феликс, исподволь восхищаясь его храбростью.

Осмысливая сказанное, все затихли. Потом Многоликий поинтересовался:

— Как так вышло, Аксель, что вы влюбились в Аниту, хотя и знали что ваш отец...

— Что он не позволит мне на ней жениться? Я не знал, — с виноватой улыбкой сказал принц. — Глупо, да? Но я не вру. Я всего лишь четвёртый сын, сесть на трон мне, в любом случае, не светит. Мой брат женился, как подобает наследному принцу, два месяца назад у него родился первенец. Обе моих сестры замужем... и это были очень выгодные сделки. В глубине души я надеялся, что моему отцу будет их достаточно и меня оставят в покое. Кроме того, Анита же не горничная и не прачка. Она дочь богатого и влиятельного человека, члена Императорского Промышленного совета. Мне казалось, это даёт нам шанс. Но её мать — балерина... а на меня, как выяснилось, у отца были свои планы. Когда мы осознали, что ошиблись, было уже слишком поздно.

— А что случится, если вы попытаетесь настоять на своём? Или уедете куда подальше со своей подругой?

— Далеко мы с ней не уедем, Феликс, — безнадёжно ответил Аксель. — От Императора ещё никто не убегал... гкхм... без его высочайшего соизволения. Что будет со мной, я не знаю. Лишат состояния и титулов, отберут магическую защиту, отправят на какую-нибудь войну... не знаю, как далеко зайдёт отец в желании меня наказать. А вот на Аните и её семье он отыграется по полной, в этом я даже не сомневаюсь.

— Примерно так я и думал, — тяжело вздохнул Многоликий. И спросил, обращаясь к обоим: — Что же вы всё-таки собирались делать? До бесконечности растягивать помолвку, как тогда?

— Сначала да, мы собирались тянуть, — ответила Эрика. — Но папа так торопит нас со свадьбой...

— И мой отец подлил масла в огонь, написав ему, что тоже не намерен ждать, — добавил Аксель.

— Словом, мы собирались сделать, как они хотят. О том, что наш брак будет фиктивным, им знать совсем не обязательно, — смущённо закончила Принцесса. — Мы так решили ещё до того, как ты... вернулся. Но со всеми нынешними событиями, я уже не уверена, что наше решение было правильным.

— Пресветлые Серафимы, принцесса, если бы вы только знали, как я рад, что у вас есть возлюбленный! — с жаром воскликнул её жених. — Меня ужасно мучило, что своим притворным сватовством я лишил вас возможности выйти замуж по-настоящему. Зато теперь...

— Зато теперь я могла бы сбежать с Феликсом. Нас бы не поймали, мы знаем, как вести себя, чтобы этого не произошло. Меня бы объявили похищенной, а вы бы получили время на то, чтобы уговорить отца не разлучать вас с Анитой. В точности такой план у нас однажды уже был, но тогда...

Имперец нахмурился:

— Не знаю, хороший ли это план, но если вы, действительно, хотите совершить побег, то я, конечно...

— Мы-то хотим, — перебил Многоликий. — Вот только ключа от браслета у нас нет, и взять его, к сожалению, негде. И раз у вас, принц, хватает мужества оставить всё как есть, значит, сегодня Эрика поедет с вами в Икониум...

— А дальше будет видно, — оптимистично заключил Аксель, потихоньку привыкая к изменившейся картине мира. — Только всё же давайте как-нибудь предупредим вашего начальника охраны, что с графом Сольбергом Придворный Маг его обманул. Пускай держит ухо востро и ищет настоящего виновника.

— Это мы обязательно сделаем, — пообещал Феликс. — Старым дедовским способом соорудим анонимку — вырежем слова из газеты, склеим из них письмо и подбросим ему.

— А камень? — подала голос Эрика. — О камне мы его предупредим? Ты ведь сам хотел...

— О камне — пока не стоит. Я передумал. Мы ведь не знаем наверняка, что он у Ингрид. А вдруг нет? Вдруг мы найдём его первыми? Чем меньше людей знают о его существовании, тем для нас с тобой лучше.

— Но если он всё-таки у неё?

— Сейчас это неважно. Главное, чтобы она не успела воспользоваться им до отъезда. Ты говорила, он срабатывает, когда его вставляют в Корону?

— Насколько я помню, да.

— В ту её часть, которая хранится в Замке?

— Разумеется. Та часть, что в Замке — главная.

— Значит, мне придётся взглянуть на Корону и убедиться, что противовеса в ней нет. Само собой, только после того, как вы уедете — то есть когда Ингрид в Замке уже не будет.

Принцесса вздрогнула и подняла на Феликса испуганные глаза.

— Неужели ты останешься здесь?..

— Нет, родная. Позже я к вам присоединюсь, — поспешил он её успокоить.

Часы на башне пробили половину седьмого. Свежеиспечённым заговорщикам оставалось полчаса на то, чтобы придумать, каким образом сделать из Многоликого полноправного участника королевской миссии.

Глава двадцать пятая,

в которой Многоликий обживает корзинку из виноградной лозы,

Принцесса выясняет нечто новое о своей стране

и получает сногсшибательное известие,

а принц Аксель открывает в себе задатки экспериментатора.

Вечер был по-настоящему прекрасным — тихим, безоблачным и не слишком морозным. Луна сияла так ярко, что маленькие и робкие северные звёзды терялись на её фоне и небо казалось не чёрным, а почти голубым. Замок Эск в тёмное время суток обычно выглядел довольно мрачным — эту мрачность не могла рассеять даже праздничная иллюминация. Но сегодня он как будто стал светлее и легче — не в землю врастал вековечной тяжестью каменных стен, а устремлялся вверх всеми своими шпилями и островерхими крышами, присыпанными снегом.

Стоя посреди площади перед крыльцом центрального здания, Эрика любовалась посеребрёнными башенками и рассматривала людей, которых вокруг неё становилось всё больше. С утра её голова была занята вещами, не связанными напрямую с путешествием, но сейчас ею наконец-то завладело предотъездное волнение. Переступая на месте, чтобы не окоченели ноги, Принцесса наблюдала за лакеями, по-муравьиному деловито выносившими багаж; за экипажами и автомобилями, выезжавшими к воротам и замиравшими в ожидании пассажиров; за членами королевской свиты, выходившими один за другим на площадь — похоже, им так же, как ей, не терпелось отправиться в путь. Придворные то и дело здоровались с нею, кланялись и заводили разговор о чудесном вечере, благоприятствующем поездке. Она отвечала хоть и любезно, но настолько рассеянно, что желающие пообщаться возле неё не задерживались.

Не в силах усидеть дома, Эрика вышла на воздух сразу же после того, как Вальда закончила колдовать над её причёской. Новая сине-белая шубка, та самая, что с первого взгляда очаровала свою будущую хозяйку, оправдала надежды — получилась не только хорошенькой, но и практически невесомой. У девушки даже сердце ныло, так сильно ей хотелось взлететь! Ночное небо кружило ей голову, пробуждая воспоминания о том безумном неслучившемся полёте, когда она упивалась нежданной свободой и едва родившейся любовью. Сейчас свободы у Принцессы не было вовсе, да и о полётах на ближайшие пару недель предстояло забыть. Зато любовь пустила корни в её сердце, выросла и так буйно расцвела, что её почти невозможно стало скрывать. Хорошо ещё, мечтательное выражение, то и дело вопреки желанию Эрики возникавшее у неё её лице, вполне соответствовало статусу счастливой невесты — иначе отец и Мангана давным-давно заподозрили бы неладное.

Что совершенно не соответствовало означенному статусу, так это бесплодная и крайне утомительная тревога о Феликсе, которая в минувшие два дня отпускала Принцессу лишь тогда, когда он был рядом. Чтобы хоть немного отвлечься, она пыталась сосредоточиться только на том, что видит, но получалось у неё плохо.

Явилась Вальда, принялась зычным голосом раздавать указания лакеям, и глаза всех присутствующих мужчин тут же обратились к ней. С женской точки зрения, ничего особенного в ней не было. Она и похорошевшей-то больше не казалась — слишком сурово были сведены её светлые брови, слишком резки движения и интонации. Эрика знала, откуда взялась такая резкость: если бы не внезапный отъезд, её горничная не укладкой багажа сейчас бы командовала, а спешила в город, на свидание с Многоликим. Однако для лакеев и стражников Валькирия осталась неотразимой, они сбивались с ног, стараясь ей угодить. Даже придворные, которым положение не позволяло якшаться с прислугой, нет-нет, да и бросали на неё заинтересованные взгляды.

Во всём этом было даже что-то жуткое.

Пелена Любви, припомнила Эрика слова Феликса, не на всех мужчин действует одинаково. Каждый из них засматривается на женщину, которая носит любовные чары, но большинство даже не пытаются её завоевать, считая, что недостойны такой красотки. Теряют голову, бросаясь в бой, только те, кто абсолютно уверен в себе — и те, кого эта женщина сама пожелает увлечь. Очень разумно, рассудила тогда Принцесса, иначе жизнь владелицы Пелены превратилась бы в истинный кошмар. Интересно, гадала она теперь, кого выберет Вальда, когда поймёт, что Многоликий не вернётся? И как поведёт себя, когда поймёт? Действительно ли без промедления выдаст его Охранной службе? Что придумает, чтобы не выдать при этом саму себя?

Сама над собой посмеиваясь, Эрика покачала головой: 'О чём бы я ни думала, всё равно буду думать о Феликсе! И ничегошеньки с этим не поделаешь!'

В эти минуты он где-то прячется, ожидая, когда королевская миссия покинет Замок. Потом проберётся в Коронный зал — небольшое круглое помещение, расположенное под самой крышей главной башни, непосредственно позади часов. На мраморном постаменте в центре зала на чёрной бархатной подушке лежит Внешний обруч Короны — изысканно-красивая платиновая конструкция тончайшей работы, щедро украшенная драгоценными камнями. От Внешнего обруча разбегаются голубые и белые протуберанцы магического излучения, они истончаются, ветвятся и постепенно становятся неразличимыми, пронизывая весь Замок защитной сетью.

Внутреннего обруча, очень похожего на Внешний, но меньшего по ширине и диаметру, в Коронном зале сейчас нет — он закреплён чуть выше локтя на руке Короля. Гибкое плетение позволяет носить Корону на голове, как положено, или на шее, наподобие ожерелья, но Эрика знала, что атрибут королевской власти отец водружает к себе на макушку лишь во время торжественных церемоний. Забирая Внутренний обруч в поездки в качестве охранного амулета для себя и своей семьи, Король всегда пристраивал его на руку. Должно быть, человеку, суеверно боящемуся магии, конечность казалась менее уязвимым местом, чем голова.

Итак, Феликс проберётся в помещение позади часов, дабы удостовериться, что в Короне нет противовеса. Если не случится ничего неожиданного, проверка займёт считанные минуты. Двое стражников, дежурящих у входа в Коронный зал, больше напоминают почётный караул, чем настоящую охрану. Артефакты такого типа имеются почти у всех монарших домов Континента. По общему убеждению, Короны обладают функцией самозащиты, и опыт последних пяти сотен лет этому ни в малейшей мере не противоречит. Главное, чтобы обошлось без сюрпризов, сказала себе Эрика — и чтобы в гнезде на Внешнем обруче не было 'Уязвимости монарха'! Скорее всего, у камня есть секрет, не зная который, вынуть его не удастся. И что тогда? Сочинять ещё одну анонимку Олафу? Продолжать поездку как ни в чём ни бывало, зная, что Короля в любую минуту могут убить?..

'Силы Небесные, пусть ничего не случится! Пожалуйста, пусть ничего не случится!' — закрыв глаза, мысленно взмолилась Принцесса.

А когда открыла, с крыльца в облаке роскошных белоснежных мехов с театральной осторожностью спускалась мачеха. Справа от неё шёл Король — нежнейшим образом придерживал её за талию и за руку в белой перчатке. 'Лицемер. Какой же он лицемер!' — с привычной, но не слабеющей горечью подумала его дочь. Слева — доктор Коркец, не смевший прикасаться к Ингрид, но ничуть не менее предупредительный. О беременности супруги Скагера Первого официально ещё не объявляли, однако все свидетели демонстративно-трепетной заботы, естественно, догадались, что она означает.

Доктор Коркец, вспомнила Принцесса, единственный, кого должен будет избегать Феликс, когда в зверином обличье догонит миссию. Единственный, кто, увидев зверя, наверняка сообразит, что он волшебный. Других Одарённых, помимо Коркеца и самой Принцессы, среди обитателей замка Эск не было — за этим здесь следили очень строго. Если верить Акселю, не обладали магическими способностями и оба его спутника.

Вслед за отцом и мачехой из дверей выскочил братец в сдвинутой на затылок щёгольской чёрно-зелёной шапке. Он жизнерадостно и немного нервно улыбался и кого-то искал глазами. За Марком вышел Аксель, как обычно, сопровождаемый Вайменом и Керугером. Личный шофёр Короля занял место за рулём самого большого из автомобилей, отмеченного гербом и флагом Ингрии. И Эрика поняла, что путешествие начинается.

Раньше, когда она покидала Замок, отец требовал, чтобы она находилась непосредственно рядом с ним, объясняя это заботой о её безопасности. Теперь-то Принцесса знала, что безопасность Скагера волновала исключительно его собственная — он бы цепями приковал к себе наследницу, если бы это могло гарантировать ему защиту от её встречи с Тангрис и от исполнения Манганиного 'пророчества'. Но нынче было неизвестно, что окажется сильней — застарелые страхи Короля или его стремление заставить дочь проводить с женихом как можно больше времени.