Ещё одно белое пятно Алек нашёл на правой лодыжке Себранна.
— Быть может это тоже знак нам.
Адзриель никак не хотела успокоиться со своими танцами, вновь появившись возле их двери спустя несколько часов.
— Ох, братишки! Пропустить первый Алеков... А это что такое? — она замерла на пороге, глядя на их вещевые мешки на кровати. — Боже. Себранн снова что-то натворил?
Серегил взял её за руку и втянул внутрь.
— Ничего серьёзного. И всё же, пока не случилось ничего более печального, нам лучше убраться.
Адзриель опустилась в кресло. От её веселого настроения не осталось и следа.
— Я ещё в Гедре предупреждал, что может произойти нечто подобное, — заметил Серегил.
— Да, предупреждал. И всё ж я надеялась, что этого не случится.
— Ну, по крайней мере, нам удалось поговорить с Тайрусом, — ответил он грустной улыбкой.
— Мне так жаль, Кирнари, — Алек назвал титул Адзриель со всем уважением какое, действительно, испытывал к ней.
Серегил протянул сестре руку.
— Этой ночью мы останемся тут. А с утра двинемся в путь. У нас всё готово.
Адзриель воззрилась на них в молчании, и Алек мог бы дать голову на отсечение, что в её чистых серых глазах отразилась борьба двух ипостасей — старшей сестры и кирнари.
— Я просто подумала, что... Мне казалось, вы тут так счастливы.
— Я говорил, что тебе придётся распрощаться с нами.
— Ну хорошо. Однако вам следует всё же как положено проститься со всеми, а не исчезать как тати в ночи.
Она с грустью поглядела на Себранна.
— Он был таким хорошим. Всё это время.
Серегил отвесил сестре низкий поклон.
— Даю Вам слово, Кирнари, мы больше не доставим Вам хлопот.
— Если не возражаете, я бы хотел побыть с ними, — сказал Микам.
— Конечно.
Она снова посмотрела на их котомки.
— Однако обещайте, что до завтра никуда не уедете.
— Конечно, сестрица.
Серегил поцеловал её в щёку.
— И нам очень жаль, что пришлось пропустить танцы.
— Ох, хаба, ты всегда был мастер влипать в неприятности.
Она поднялась, чтобы уйти.
— Спокойной ночи вам всем. И пусть она будет мирной.
Микам проводил её до выхода.
— Пойду раздобуду нам что-нибудь на ужин. В конце концов, мы должны это отметить. Я быстро.
Когда они остались одни, Серегил покопался в своём мешке и вытащил потрёпанную колоду карт.
— Не думаю, что нам удастся отоспаться этой ночью, что скажешь?
Вернулся Микам и принёс с собой блюдо с холодным мясом и целый кувшин тураба. Они уселись на полу и закусили, пустив кувшин по кругу.
Микам раскурил свою трубку и выпустил целый столб дыма, пока Алек перемешивал колоду и раздавал карты для партии в подкидного дурака.
— Полагаю, нам следует дать знать Теро, что мы возвращаемся, — Серегил снова взял свой мешок и достал из него разрисованную палочку сообщений, которую дал им маг, и переломил её надвое. Перед ним расплылся тоненький шарик послания.
— Теро, — негромко сказал Серегил, — мы покидаем Боктерсу и направляемся в Скалу. Не знаю, сколько времени займёт путь туда, но как только мы высадимся на берег, я пошлю тебе новую весточку. Когда приедешь, пожалуйста, привези наших лошадей и скаланскую одежду. Всё это ты найдёшь в доме на улице Колеса.
Затем он коснулся сферы кончиком пальца и шар-посланник растаял, а минуту спустя появился другой. Серегил снова коснулся его и они услыхали голос Теро.
— Я всё понял. Боюсь, мы с Магианой ничего полезного так и не нашли. Пожалуйста, постарайтесь уберечься от всяких неприятностей, хорошо?
Мягкий свет, замерцав, исчез, и Серегил печально поглядел на своих друзей.
— Я даже рад, что его не было тут сегодня.
Мидри пришла разбудить их рано утром.
— Всё готово. Адзриель настаивает на том, чтобы вы оба приняли ванну и затем разделили с ней завтрак. Как только будете готовы, приходите в утреннюю комнату.
Серегилу очень не хотелось затягивать процесс расставания, но он мог дать голову на отсечение, что Мидри очень не хочется, чтобы они уезжали.
Завтрак проходил в очень тесном кругу — присутствовали только Адзриель, Акайен, Мидри и Саабан. Секрегил был счастлив этим: ему вовсе не улыбалось устраивать пышные проводы. Адзриель любезно усадила Алека по левую руку от себя, но Серегил отлично видел, что она не сводит глаз с Себранна, пристроившегося между Алеком и Микамом.
— У меня есть для вас кое-что, — сказал Акайен в конце трапезы, и, подойдя к буфету, вытянул из него свёрток и развернул холстину. То оказались два клинка, заправленные в изящные кожаные ножны.
— Не думал, что это окажется моим прощальным подарком.
Серегил мгновенно узнал один из них: это была точная копия того меча, что он потерял. Клиновидные дужки гарды были изогнуты ровно настолько, сколько нужно, чтобы уловить вражеский клинок, а в круглую головку эфеса был вставлен диск из зеленого камня Сарикали.
Второй был похож на тот, что он купил Алеку сразу после того, как они с ним повстречались. Загнутые бронзовые дужки заканчивались украшениями в виде свёрнутых в тугие спирали головок папоротника. Тщательность проработки была просто изумительной: можно было рассмотреть каждый отдельный лепесток, что образовывали эти спирали. Правда, сам клинок теперь был длиннее: Акайен учёл то, что Алек вырос.
Алек с благоговением уставился на свой новый меч.
— Но... чёрт возьми, как это возможно? Откуда вы могли знать?
Акайен улыбнулся: было видно, что реакцией он доволен.
— Однажды, когда Теро ещё был тут, мы завели разговор об оружии, и он упомянул про твой меч. Он так расхваливал дизайн, что я сделал набросок по его описанию. А Микам помог с деталями, когда всё было готово. Надеюсь, я угодил тебе?
— Ещё бы! Я очень благодарен! Но мне даже нечего дать Вам взамен, дядюшка.
Акайен улыбнулся и пожал плечами.
— В этом нет нужды, ведь мы же свои люди, мой милый новый племянник.
— Во имя Света, Дядя, благодарю тебя! — воскликнул Серегил, выходя из-за стола, чтобы опробовать своймеч. Клинок был так славно отполирован, что в него можно было смотреться, как в зеркало. И так же, как и тот, прошлый, он имел рифлёный жёлоб кровостока, идущий по центру вдоль, и делающий меч лёгким и одновременно прочным. У меча Алека был точно такой же. У Серегила перехватило дыхание, когда он ощутил, как безупречно он отбалансирован. А ведь и его самый первый меч тоже когда-то сделал для него Акайен!
Отправившись к лошадям, они обнаружили там Киту и его матушку, а также ещё троих новых друзей Алека, которые поджидали их.
— Рассчитывал, что удастся смыться не попрощавшись? — проворчал Корит. — Вот, держи, чтобы не забывал обо мне.
Он сунул Алеку в руку агатовый шатта.
— Мы будем по тебе скучать. Хотя теперь у некоторых хотя бы появится шанс на победу, — сказал Стеллин, вручая ему ещё один шатта, вырезанный из белого камня с дыркой посередине.
— И мы надеемся отыграть их обратно, когда вы вернетесь, — добавил Этгил, протянув свой подарок — костяной шатта, в виде искусно вырезанной головы дракона.
Голос Алека предательски дрогнул, когда он благодарил их.
Кита пожал ему руку.
— Начинаю подозревать, что единственный способ увидеться с вами, это отправиться с вами вместе.
— В другой раз, быть может, — ответил Серегил, стиснув его в объятьях.
Тетушка Алира, стоя рядом, заливалась слезами.
Слёзы катились и по щекам Адзриель, а голос её, когда она говорила слова прощанья, задрожал.
Серегил шагнул к ней и заключил в объятья.
— Не плачь, сестра.
Адзриель отёрла щеку подолом туники.
— Ты всё время куда-то уезжаешь.
— Я знаю.
— Когда мы увидимся снова?
— Ничего не могу обещать, — прошептал он, уткнувшись лицом в её волосы и борясь с собственными слезами, готовыми прорваться наружу.
Отступив назад, он обернулся к Алеку и Микаму, которые тоже заканчивали прощаться.
— Пора.
Алек взобрался на свою косматую лошадку. Микам подал ему Себранна, затем тоже залез в седло и прикрепил к его луке поводья трёх вьючных лошадей.
Когда они выезжали со двора, Серегил позволил себе оглянуться. Адзриель плакала в объятьях мужа, а Мидри уже направилась в дом. Акайен махал ему рукой. Взор Серегила помутился, и он поскорее вытёр слёзы, пока те не превратились в сосульки.
Глава 15. Уже близко
ЧЕМ ДАЛЬШЕ они двигались к югу, тем всё менее узнаваемой становилась местность, и Ризер вдруг осознал, что всё чаще приходится полагаться на Турмая с его лунной богиней. Однако если можно было доверять видениям у'лу, их добыча сама шла к ним в руки, как зачарованный кролик в пасть удава. Как будто тайан'джил шёл на манок колдуна.
В Нанте, благодаря золоту Ризера, они сумели нанять корабль, погрузив на него своих лошадей и пожитки, и отправиться в то место на карте, которое Ризер указал капитану.
— Вы собрались в Цирну? — тупо переспросил тирфейе, и, тыча в карту пальцем, медленно и чуть не по буквам произнёс: — Цирна?
Так, словно Ризер был какое-то слабоумное дитя.
— Ну, если это место называется так, — Ризер сузил глаза и сердито нахмурил брови, — то да, нам нужно туда.
Пересекать море было задачей потруднее, чем спускаться вниз по реке.
Огромные волны ударялись о борт корабля, окатывая палубу ливнями брызг.
Юные Морай и Рейн в первый день жестоко страдали от качки, но капитан лишь посмеивался и называл это " легким морским недугом". Как бы ни было, волноваться было не о чем. И на второй день все чувствовали себя уже гораздо лучше, разве что были немного бледней, чем обычно. И опять Турмай не мог играть для них, а Ризер возносил молитвы Ауре и духу Хазадриель, чтобы их жертвы не потерялись из вида.
Пережив два ужасных дня, они наконец, достигли цели своего путешествия, и Ризер с удивлением обнаружил — если конечно, они прибыли именно туда, куда собирались — что эта скаланская земля вовсе не остров. Узкий перешеек, наподобие моста соединял его с основной частью суши. Цирна располагалась у подножия гигантского утёса, протянувшегося в обе стороны, насколько хватало глаз. Залив уходил в широкий тёмный проток, называемый Каналом, ограниченный двумя высоченными колоннами, вырезанными прямо в скале, с полыхающими на их вершинах сторожевыми огнями. Капитан с благоговением сообщил, что канал этот — творение какого-то мага по имени Орска, если Ризер правильно расслышал слово. Сама же история заставила его усомниться: ну какому человеку подобное было под силу?
Город карабкался улочками вверх по склону скалы.
Они высадились в огромной бухте. Здесь было множество военных судов, а на берегу полным-полно солдат, многие из которых были, кажется, здорово пьяны.
Капитан указал им на крутую дорогу сомнительного вида, которая вела в основную часть города. Но когда они туда добрались, даже Ризер не сдержал восхищённо свиста. Город, оседлавший Канал, и разбегавшийся во всех направлениях, был гораздо больше и Вольда, и Нанта. Длинный мост, ширины которого хватило бы свободно разъехаться нескольким повозкам, соединял обе части, разделенные каналом. Рейн и Тирен тотчас отправились по нему прогуляться, пока их не заметила Новен, крикнувшая им немедленно возвращаться. Оба молодца, несмотря на бледность физиономий, широко улыбались. Ризер направился сам посмотреть, что там такое, но сколько ни вглядывался в бездонную темноту, до него доносился лишь, похожий на эхо скрип уключин проплывавших внизу судов.
И всё же, несмотря на всё великолепие, Цирна оставалась всего лишь одним из грязных тирфейских городишек. Его кишащие народом улочки были забиты мусором, чумазыми ребятишками, бродячими собаками и дикими свиньями, носившимися среди всего этого беспорядка. И повсюду сновали уличные торговцы, таская на высоких шестах вязанки бубликов, шляп, разноцветных шаров и лент и расхваливая свой товар на все голоса.
Ризер сроду не бывал среди такого скопища тирфейе, и это заставило его занервничать, тем более, что половина из его кавалькады глазела по сторонам, как сущие дети. И только Хазадриен, как всегда, спокойный и молчаливый держался поблизости. Чары действовали безотказно, и никто не удостоил тайан'джила ни единым лишним взглядом.
И пока они пробирались сквозь эту толпу, держа путь к югу, Ризер успел заметить среди прочих несколько ауренфейе. Они ничем не отличались от его собственных спутников — носили те же длиннополые одежды и сен'гаи, однако, головные уборы их были совершенно других расцветок и узоров. Они даже завязывали их иначе, какими-то замысловатыми витками. а не тем простым способом, что было принято в его клане. Судя по узорам, им встретилось не менее четырех разных кланов.
Его так и подмывало остановиться и поговорить с кем-нибудь из них, но когда он прислушивался к их разговорам, то понимал, что едва может разобрать их говор, и это его останавливало. Он не мог обнаружить себя, свой клан, даже перед ними. На то был строжайший запрет.
И они двигались дальше — миновали богатые кварталы, и снова очутились на нищей окраине. где улицы были полны оборванцев, стоявших на каждом углу и оккупировавших общественные фонтаны. Вороватые попрошайки кричали что-то нечленораздельное им вслед, а некоторые протягивали свои пустые миски, словно ожидали, что Ризер наполнит их едой. Всё это было так гадко! `Фейе, пашему столь низко, следовало покончить с собой.
Очутившись на безопасном расстоянии от города, они остановились на ночлег, Турмай снова играл на у'лу, а потом покачал головой:
— Нет, сюда они не приедут.
— Мне казалось, ты говорил, что они идут прямо нам в руки, — сказала Новен.
Колдун затрясся.
— Земля велика. Гораздо больше, чем я ожидал, когда смотрел отметки на вашей карте. Но я вижу, вижу их. Они плывут сюда на корабле.
— А нельзя ли как-то сузить круг поиска? — поинтересовался Ризер.
Турмай снова заиграл, наполнив на несколько минут воздух криками совы, мяуканьем горных кошек и плачем волынки.
Закончив играть, он опустил у'лу и махнул рукой, указав направление:
— Они придут оттуда.
"Оттуда", должно быть, означало — с юга. И колдун был прав: пространство это было слишком неопределенно и велико. простиралось от их ног и до самого горизонта, и по большей части в виде высоких гор. Ну и как, скажите на милость, тут можно сыскать одного я'шела и некое существо, размером не больше ребёнка?
Как понял сам Ризер, до сих пор вся поездка оставалась всего лишь следованием в определенном направлении. Учитывая, что колдун ведет их достаточно верно, Турмай был не самым плохим проводником, ну а что касается карты — чем дальше к югу, тем всё меньше было можно на неё полагаться. Возможно потому, что Хазадриель и её последователям на их длинном пути к северу не пришлось проходить именно тут.
Они разбили лагерь на семи ветрах, на широкой равнине над морем. И глядя на своих спутников, кутавшихся в плащи, Ризер испытывал невольную гордость: ни один , даже самый младший, не заскулил и не показал своих сомнений, хоть они и забрались в такую невероятную даль. Рейн и его братец Тирен о чём-то перешучивались с Соренгилом, а Кальен и Аллия сидели, голова к голове. И там попахивало любовью, заметил он с неодобрением. Вот всякие сложности были бы им ни к чему. Новен, Сона и Морай, которые, как и Тегил, которые были с ним дольше и достаточно взрослыми по годам, отлично знали об этом. Самого Ризера подобное волновало не больше, чем Хазадриена, и уж тем паче — не во время охоты.
