Оружейник Хаоса

— Окстись, еретик*! — ответила мне Гермиона, и я заработал шутливый удар тяжелым томиком.

/*Прим. автора: в английском тексте изучаемой Гермионой книги этих слов, насколько я знаю, нет. Но, надеюсь, что читатели простят автору эту небольшую вольность*/

Вообще-то главной проблемой маскировочных заклятий является то, что для создания надежной структур требуется ее силовое наполнение. Но заклятье большой силы — заметно само по себе. А маг высокого уровня, имея доступ к заклинанию и некоторый запас времени — его взломает. О чем и свидетельствуют в массе своей пустые захоронения древнеегипетских фараонов, защищенные "надежнейшими охранными заклинаниями". Так что с некоторых пор создатели маскирующих заклинаний перешли к методу "обманки", когда ясно видимое заклинание скрывает под собой что-то... не вполне дозволенное, но и не способное навлечь серьезные неприятности. Чаще всего в такой "маскировке маскировки" прятали какой-то объект "adult only"*. А уже в фоновом свечении этого прикрывающего заклинания прячется что-то важное.

/*Прим. автора: "только для взрослых", аналог маркировки "NC-17". Так что, думаю, Гарри и Гермиона, столкнувшиеся с "Воровством, развратом и Луной Лавгуд" нашли в спальне парней Гриффиндора далеко не все, что там было спрятано*/

Так что Гермиона в настоящий момент держала в руках именно такую книгу-перевертыш. Конечно, вряд ли в ее охранных чарах был слой с книгой "Творчество душевнобольных и его влияние на развитие науки, искусства и техники", но вот конкретно сейчас она держала в руках томик "не показывать парням". По крайней мере, такой вывод я сделал из мельком замеченной картинки.

Хрясь! Каким чудом стеклянная дверь выдержала удар, с которым ее захлопнул Рон Уизли — ведают разве что те волшебники, которые заклинали Хогвартс-экспресс. Впрочем, думаю, что раз поезд до сих пор цел и не разобран на мелкие фрагменты буйным волшебным молодняком — значит, заклинали его на совесть.

Проводив взглядом удаляющихся Уизли с Томасом, Луна весело улыбнулась, посмотрела на меня, и спросила:

— Эй, Гарри, а чем мы будем заниматься этим вечером, после пира?

— Тем же, чем и всегда, Луна, — ответил я, — тем же, чем и всегда...

И "спящий" преподаватель подпрыгнул на месте, услышав завершение фразы. Кажется, он воспринял это на полном серьезе, ведь до того, как эта фраза прозвучит в первый раз, остается еще чуть больше двух лет.

Глава 36. Твари Тьмы

Ехали мы довольно-таки долго, так что девочки успели несколько раз поменяться на моих коленях... и даже время от времени давали мне отдохнуть и размять ноги, что, признаться, было более чем своевременно. Но вот остановка поезда в темноте, не доезжая до платформы Хогсмит, была ожидаемой в целом, однако, признаться, за разговором мы о ней как-то позабыли. Впрочем... "мы" тут, наверное, излишне. Это мой и только мой косяк и нечего его переваливать на девочек.

Так вот... к тому моменту, когда поезд довольно резко замедлился, у меня на коленях сидела Гермиона, а Луна устроилась рядом и болтала с Дафной Гринграсс об особенностях стайного поведения феррумпентов.

— Что случилось? — заволновалась Гермиона.

— Кажется, кто-то сел в поезд, — ответила Дафна.

Разумеется, ни к какому машинисту, уточнять, "что случилось" я никого не отпустил, хотя Панси и прошлась ехидно по "повышенной осторожности" некоторых гриффиндорцев. В ответ я заметил, что "гриффиндор головного мозга" и "неизлечимая тяга к суициду" — это разные диагнозы, при всей их несомненной схожести.

Панси уже собиралась осведомиться, с чего я это я решил, что "сходить спросить у машиниста "что случилось" — есть "неизлечимая тяга к самоубийству", но слова сами собой замерзли у нее во рту. Причем "замерзли" как бы не в буквальном смысле: в купе ожидаемо и резко похолодало.

Люпин продолжал делать вид, что беспробудно спит. Так что мы с Гермионой встали лицом к дверям, спрятав Луну за собой: кистень плохо подходил для схватки с Невоплощенным, Тем-чего-нет.

Темная фигура остановилась напротив прозрачной двери купе. Лязгнул замок. Тварь, укрытая драным плащом, потянулась к Герми...

Багровый свет мгновенно залил всю вселенную. Его отсветы падали на сжатые в моей руке тонкие пальчики, складываясь в символы, забытые уже в те времена, когда Древние отступали по всей галактике под безжалостным натиском живого металла некронтир. Наша связь с Гермионой и Луной рывком вознеслась на новый уровень, и в моей руке готова была проявиться смерть, способная убить смерть, несмотря на все ее бессмертие, оружие Вечной леди, опасное даже для нее самой ("иначе это было бы неинтересно" — хмыкнул в нашем объединенном разуме удивительно знакомый голос). Осталось только изречь Ее Волю.

— Удел мирный... — признаться, я не понимал, что именно говорю. Когда леди Аметист научила нас этим словам, она сказала, что это по-русски, но вот русского языка, увы, никто из нас не знал тогда, да и сейчас наши знания не достаточны для того, чтобы перевести эти четыре слова... Вроде бы там что-то про феодальное владение, радость и избранность в мире... Но все равно непонятно, почему Воля Вечной леди выражается именно так.

В узком вагонном коридоре у дементора было два пути: либо вернуться назад, откуда пришел, либо проскочить наше купе и бежать дальше. Оба пути были достаточно длинны и мы должны были успеть закончить Изречение... Но, увы, Невоплощенный Пожиратель душ, как и положено трусливой твари тьмы, нашел третий путь: он вышел из вагона прямо через стенку, оставив на полу свой плащ.

— Ого, ребята! — Луна проскочила у меня под рукой и подняла трофей, — не знаю, как там насчет "мира", а Магическую Британию вы можете начать захватывать хоть сегодня.

— С чего такие выводы? — поинтересовался Малфой, чей изысканно-зеленоватый цвет лица удивительно гармонировал с факультетским значком и галстуком.

— Дементоры — шарахаются, — взмахнула светлыми волосами Луна. — Темного лорда в жертву принесли... Что еще надо? Разве что министра обвинить в соучастии в кариозном заговоре и отправить в Азкабан...

Гермиона еще не вполне пришла в себя, так что я буквально оттащил ее с собой, усадил себе на колени и стал успокаивающе поглаживать по спине. Луна уселась рядом. И только теперь я ей ответил:

— Знаешь, передумал я насчет "мира", да и Острова мне, в общем-то, ни к чему: и места у меня столько нет, да и облом мне...

Гермиона, уже докопавшаяся в библиотеке леди Аметист до Евангелия от Митьков, прыснула мне в мантию.

— Вот, возьмите! — "проснувшийся" Люпин протягивал нам плитку шоколада. — После столкновения с дементорами лучше всего помогает шоколад.

Я уже собирался было взять сладость и поблагодарить оборотня, когда Гермиона провела рукой над плиткой, прошептав слова наговора.

— Нет, простите, — сказала она, извлекая откуда-то из глубин собственной мантии плитку горького шоколада самого что ни несть маггловского происхождения. — Мы предпочитаем еду без колдовских добавок. Анрио, будешь?

Разумеется, выбора у меня особо не было.

— Конечно, дорогая...

Я попытался поднять левую руку, до сих пор лежавшую у девочки на коленках, но Гермиона игриво шлепнула меня по кисти, разломила шоколадку, и поднесла кусочек к моим губам. Решив, что уточнить у нее причины недоверия к Люпину можно будет и позже, я потянулся вперед и аккуратно взял кусочек горького шоколада из ее руки.

— А мне? А мне? — Луна аж запрыгала, сидя на своем месте, и, разумеется, получила свою долю горько-сладкого счастья.

— Здесь у вас все нормально? — в купе заглянула староста Рейвенкло. — Помощь никому не нужна? Или, там, чистящее заклинание?

Малфой, представив, что обращается за помощью по столь... деликатному поводу, поперхнулся.

Глава 37. Маг злой и черный

Разумеется, такое событие, как возвращение в Хогвартс — не могло обойтись совсем без приключений. Гермиона сразу умчалась в библиотеку, в надежде перехватить там третий том "Замудреннейших заговоров", который присутствовал в библиотеке в единственном экземпляре, и ходил по рукам с такой силой, что выцарапать его в прошлом году у Гермионы так и не получилось. Я же задержался, разговаривая со всеми "поклонниками", многих из которых век бы не видал, и, догоняя убежавшую вперед Луну, увидел, как какой-то старшекурсник наступает на девочку, размахивая руками и что-то ей втолковывая. Белобрысая отступала, заполошно оглядываясь по сторонам. Но вот она увидела меня и улыбнулась, прекратив отступать. Что ж. Леди Аметист учила нас не только дрыгоножествам и рукомашествам. Она сумела втолковать нам первое правило волшебника злого и черного: "Хотите ходить по моей крыше? Предъявите когти!".

Для некоторых простейших действий мне уже не нужна палочка, так что парня просто смело в сторону.

— Ну и какого Порядка? — поинтересовался я у Луны.

Ведь она могла в любой момент позвать меня... или просто переместиться в специальный зажим для кистеня у меня на поясе.

— Гарри... Кормак тут такие интересные вещи говорит... — отозвалась Луна. — Давай его убьем? Вот прям щаз?

— Очень хочешь? — уточнил я.

— Очень, — отозвалась девочка.

— Зачем? — удивился я. До сих пор подобные желания вызывали в Гончей Смерти разве что те, кто позаботился о том, чтобы она не получила должного обучения... то есть, те, кто убил ее мать.

— Данный... — Луна на мгновение запнулась, — ...экземпляр манией величия не страдает, но наслаждается. Мне это... неприятно.

— Веская причина, — согласился я.

— Все равно моя семья вынудит Ксенофилуса подписать брачный договор! — вскинулся Маклагген.

Любопытно. Когда надо было защищать Луну от нападок разных... нарглов и мозгошмыгов — как-то никого поблизости не наблюдалось аж до самого пятого курса, когда я с ней познакомился в прошлой жизни. А вот забрать себе ухоженную и интересную девчонку — так тут же налетели... Стервятники.

— Даже если твоя родня действительно способна на такую глупость (воля Ксенофилиуса Лавгуда — как сталь, согнешь — получишь разгибающейся металлической полосой... если отскочить не успеешь)... — судя по радостной улыбке — моя метафора очень порадовала Луну. — ...то и эта проблема имеет несколько вариантов решения, ни один из которых ни тебя лично, ни твою родню — не порадует.

— Да ты... — Кормак задохнулся. — Да я...

— Папочке пожалуешься? — процитировал я младшего Малфоя. Кстати, сам Драко как раз проходил мимо, и, услышав это, странно скривился.

— Думаешь, самый крутой, да?! — вызверился Маклагген и полез было за палочкой. М-да... Это на дистанции "рукой дотянусь"... Волшебник... Он что, серьезно думает, что успеет хоть что-нибудь наколдовать?!

Прежде, чем Кормак сумел выпутать свой агрегат из одеяний, я просто поднял левую руку и влепил ему щелбан в лоб, чуть-чуть, просто самую капельку, усилив удар всплеском Хаоса. Глаза шотландца закатились, и он осел у стены, прямо там, где стоял. Я же, подхватив Луну под руку, удалился с места происшествия.

На входе в Большой зал случилось следующее событие, совершенно перепахавшее мои представления о реальности как таковой и своем месте в ней. Нет, то, что Рон подошел к Гермионе и заговорил с ней после того, чем закончился прошлый учебный год, было само по себе удивительно. Но вот то, что шумный взрыв в другом конце зала отвлек девочку, а в этот момент в ее бокале с тыквенным соком растворилась крошечная крупинка, после чего индикатор неприятностей, старательно прививаемый нам всем Мастером, истошно заверещал, указуя на Гермиону как на "подвергающуюся опасности" — было гораздо-гораздо хуже. Но ведь ничего такого не было в прошлой жизни! Ведь точно не было!

— Н-да? — отреагировала моя, без сомнений, худшая половина, взращиваемая тенью, что зовется леди Аметист. — А ты проверял всеЈ что ешь и пьешь сам? И все, что ест и пьет Гермиона?

В общем-то, выяснять, имеем мы дело с очередной шуткой от близнецов, или, на что настойчиво намекала тщательно лелеемая паранойя, с чем-то более серьезным — мне как-то не хотелось. Так что я скользнул с Изменчивыми ветрами, и выхватил бокал, из которого Гермиона, кажется, и не собиралась пить.

— Поттер, ты это чего? — возмутился Рон. И уже сама форма высказывания многое мне сказала. Раньше я всегда был "Гарри". И изменение обращения на фамилию — говорит о многом.

— Ничего, — покачал я головой. — Джинни, подойди, пожалуйста! — Младшая сестренка Рона с готовностью подбежала к нам. — Выпьешь? — я протянул ей бокал Гермионы, и приготовился в случае отказа надавить суггестией. Но этого не потребовалось. Девочка злобно сверкнула глазами в старшего брата, и уверенно взяла бокал. Любопытно. Это она настолько уверена в зельеварческих талантах того, кто творил вброшенную туда гадость? Или настолько не согласна с братьями, что просто умышленно подставляется? Вариант "не видела, как Ронникинс подбрасывает "подарочек" — отбросим, как нереалистичный. Тогда бы Джинни не стала брать бокал с такой готовностью, и, как минимум, поинтересовалась бы: с чего такое угощение?

Впрочем, совершить акт самопожертвования у Джинни все равно не получилось. Рон резким движением выбил у нее гермионин кубок.

— Ты что творишь, Поттер? — вызверился он на меня.

— Нет, вы только посмотрите, — ухмыльнулся я. — Сам подбросил моей девушке какую-то гадость, а теперь меня же и обвиняет в том, что я не дал Гермионе эту гадость выпить?

— Это была просто шутка близнецов, — краем глаза я заметил, как скривился один из братьев Рона. Кажется, это был Фред. — Просто шутка! — Рон сорвался на крик.

Я уже подбирал эпитеты и синонимы, чтобы подробно рассказать уже очевидно бывшему другу, что думаю о таких шутках, когда меня перебили.

— Тогда — почему ты не дал мне выпить? — спокойно и жестко поинтересовалась Джинни. — Если это — шутка, то и посмеялись бы вместе. Близнецов, конечно, временами заносит... но не слишком часто, и меру они почти всегда знают.

— ... — пока Рон открывал и закрывал рот, в попытках сообразить: что ответить сестре, к нему подошло подкрепление.

— Мистер Поттер, — очки-половинки добро, по-отечески взблеснули, — извольте объяснить, каким образом Вы переместились от входа в зал к столу Гриффиндора?

— Аппарировал, — безмятежно ответил "наивный мальчик, даже не ведающий о том, что в Хогвартсе невозможно аппарировать". — Со мной уже такое случалось. И тогда, когда банда Дадлика гоняла меня, чтобы избить, и в прошлом году, когда эльф закрыл проход на платформу 9 3/4...

— Но над платформой развернут антиаппарационный щит, — Дамблдор уже не выглядел таким добрым дедушкой... "Тьфу-тьфу, сгинь пропади" — подумал я, сообразив, как именно в своих мыслях поименовал Дамблдора. — Ты не мог туда аппарировать.

— Однако — аппарировал, — пожал плечами я. — И этом многие видели. Те же Уизли, к примеру.

— Я — не видел! — вмешался Рон.

— Ты в это время отцовскую машину крал, — ответил я.

— И тем не менее, — вновь вмешался Дамблдор, — следует выяснить, как ты сделал то, что сделать невозможно!