— О, нет. Я просто хочу поставить эксперимент — человек усмехнулся, отчего в уголках губ собрались некрасивые складки — что будет, если вы сыграете за тех, кого свергали.

Так как, вы согласны стать Михаилом Романовым, Иосиф?

Михаи?л Фёдорович Рома?нов (Михаил Стальной) (1596 — 1674) — первый русский царь из династии Романовых (правил с 27 марта 1613 года), был избран на царствование Земским собором 21 февраля (3 марта) 1613 года. Сын боярина Фёдора Никитича Романова (впоследствии — Патриарха Московского Филарета) и боярыни Ксении Ивановны Романовой (урождённой Шестовой). Приходился двоюродным племянником последнему русскому царю из московской ветви династии Рюриковичей, Фёдору Иоанновичу. Реформатор, просветитель и завоеватель. Первый император Российской Империи.

Российская Империя (осн. 14 октября 1662) -мультипланетарное государство, охватывающее Марс, Венеру, Луну, Внешние Колонии, территории в Европе, Азии, Северной Америке и Океании. Столица — Новый Царьград. Государственный строй — конституционная монархия (с 1929г.). Правящая династия — Романовы (Романовы-Стальные).

Википедия от 1982 г.

О преимуществах межмировой торговли

— Не понимаю — выдохнул командующий, ещё раз проверяя документацию.

Сидящая рядом с ним блондинка, словно сошедшая с обложки хентайной игры, не спрашивая разрешения, закурила. Благо, были причины.

Когда на первого командующего вышли... эти... впрочем, она-то, в отличие от нынешнего командующего, понимала, почему Гендо отказался сотрудничать.

И даже понимала, почему никто, даже она, не смогли ничего найти, когда тот зайдя в ангар Евами, подскользнулся и утонул. Совершенно случайный несчастный случай, как и следовало ожидать. Как и в случае Козо, неудачно подскользнувшегося на мандариновой кожуре.

Удивительно было другое. Почему она, как инициатор попытки захвата интересных экземпляров, не умудрилась случайно, скажем, сломать каблук и разбить голову?

Почему пострадали только командующий, его заместитель, и три комплекта их преемников?

А теперь предстояло выяснить, что из себя представляет личность нового начальника.

— Что именно непонятно, командующий?

— Вы ещё спрашиваете? Нет, вы только посмотрите! Превосходный контракт наёмника! Вы только вдумайтесь, один человек окутывается доспехом из силовых полей, размером с Еву! Ни расходов на питательный раствор, ни астрономических щитов за электричество! Просто выходит пятнадцатилетний подросток, создаёт этого робота, Сусано, и всё! И даже уборка идёт за счет наёмников! Какая экономия! Вы только вдумайтесь!

Я одного не понимаю, госпожа Акаги! — обращение на гайдзинский манер неожиданно шло новому командующему, командированному из Германии — Почему у меня нет результатов предварительных исследований? Где данные удалённого сканирования?

— Работа ведётся — привычно парировала Акаги.

— Ах, Ведё-отся... — протянул командующий — тогда вам хватит двадцати часов, чтобы дать мне предварительный отчёт, надеюсь?

— Разумеется — согласилась она. Ярлык на нового начальника был наклеен. В отличие от прошлых, он не был в курсе Плана, и в его голове уже шеренгами шли те, кто сменят Ев на боевом дежурстве.

— Раз уж мы в Японии, то вся эта библейская заумь не нужна. Ангелов переименуем в Аякаси, благо А-тревога останется. Ну а вы, я надеюсь, представите приёмке через пять лет Сусано-01, Акаги Рицко.

Внезапно, его глаза как-то резко покраснели. Рицко даже показалось, что там что-то шевельнулось, меняя рисунок.

Она стояла в черно-красном, точно герб NERV, мире. Чёрная земля под ногами уходила вдаль, сливаясь где-то далеко с чёрным небом, по которому медленно плыли красные облака. И лишь спереди, за спиной командующего, здесь выглядящего как один из Этих, плескалось море кроваво-красного моря.

— "Этот мир мёртв". Так сказал ваш командующий. Ваш первый командующий. Странно, что он не понял — это именно тот мир, что он сам пытался создать.

Голос доносился отовсюду, с мёртвых небес и от чёрных крестов, от твёрдой земли, заставляя вибрировать кости ног, и даже от воды цвета питающего раствора. Точно голос Бога.

— Вы — один из них? — сделал очевидный вывод Акаги.

— Я — бесспорно — солидно прозвучало со всех сторон — Но ваш командующий — просто кукла, в которую я установил этот суррогат фирменной иллюзии Учиха.

Я уполномочен вам предложить новую работу.

С этими словами, он подошёл к ней, и старая оболочка слетела с него, как шелуха, показывая истинную суть главаря делегации Этих — выглядящего на двадцать блондина с тускло-голубыми глазами зрелого человека.

Его рука легла на живот Рицко.

— Эта жизнь принадлежит вам. Но только скажите да, и после смерти, ваш дух улетит к нам, в новое тело. В новый мир, где есть множество новых тайн.

— Плата? — выдавила Рицко, одёргивая себя от желания облизнуть враз пересохшие губы.

— Ваш труд на благо Империи, как и сведения, что мы получим с этой печатью, и будут платой.

А затем он замолчал, ожидая ответа. В этом Акаги была уверена. Чем бы ни была печать, якобы наложенная им, сидящим в иллюзии, являющейся лишь подделкой под что-то ещё, она, несомненно, был уже наложена. Возможно, ещё до того, как Икари Гендо приказал захватить одного из обладателей этих ледяных гигантов.

Возродится в новом, наверняка молодом, теле, чтобы заниматься любимой работой уже там? А почему бы и нет?

— Согласна.

— Очаг в норме. Канал А-10 в норме. Запуск формирования тела.

Сотни тонн воды взметнулись вверх из озера, формируя нечто вроде огромного скелета из стремительно намерзающего, почти прозрачного, льда. Затем ещё большее количество воды сформировало сотни потоков, образующих мышцы на том, в чём опытный специалист усмотрел бы сходство со скелетом Ев — морально устаревших гигантских биороботов.

— Солевые нервы сформированы. Контролирую формирование активной зоны под кабиной пилота.

— Пресс сформирован. Кости таза готовы. Диафрагма пропитана свинцом.

— Гармоники стабильны. Сенсей?

Акаги Рицко в очередной раз пробежалась глазами по показателям. Да, всё как и полагается. Кабина пилота в грудной клетке. Термоядерный реактор в животе. Просто чудесно.

— Запуск разрешаю. Командующий?

Немец, довольно улыбаясь, вытер вспотевший лоб форменной кепкой.

— Сусано — 02, запуск.

— Да, папочка!

Рицко Амакава (в девичестве Акаги) — учёный и общественно-политический деятель эпохи Планетарных Войн, внесшая большой вклад в становлении союза Удзумаки-Амакава на рынке кораблестроения и материаловедения, а также в укрепления института семьи и брака.

Возраст: 117 лет.

Политические взгляды: либеральный ксенофоб

Статус в клане: Советник в составе Верховного Совета Клана Удзумаки-Амакава

Статус в Империи: Священный Зверь Науки

Наиболее известная фраза: "Так-так, чужой. Как интересно. Нет, тут, определённо, требуется вскрытие. Разумеется, без анестезии. Этот эксперимент направлен на исследование анатомии, а не биохимии."

Занятость: в настоящий момент проживает в клановом исследовательском центре в системе Карин, где ведёт исследовательские разработки в области физики полей и химерлогии.

Наиболее известные работы:

Противодредноутная торпеда Longinium Lance

Система корабельных кеккай-барьеров SpaceSusano

Силовой доспех для охоты на молотильщиков NanoEva

Из статьи в "Энциклопедии для самых маленьких". Империя, Дзюби, Тсукиеми-но-Сато, типография N 216

Иное детство

Память... Личность... Как обыденно звучат эти слова. И в то же время, по-пустому пафосно, если их произносит кто-то с высоких трибун. Но если подумать — а что останется от него, если исчезнет первое? Будет ли он собой, личностью, лишившись памяти?

Оставшись один, в темноте, где для тебя нет ни глаз, ни ушей, да ничего, даже чувства времени и звука тока крови в ушах, нет — кем станешь? Что останется от твоей личности, оставленной наедине с собой?

Кем можно быть, если памяти о себе — нет, и всё, что даёт мир — это расплывчатые краски и смазанные звуки? Ни голосов, ни картин. Кем можно стать, если памяти нет? Если твоя личность потеряна?

И что останется, если ты — чистый лист, оставленный в темноте?

Говорят, когда-то давно, но после того, как пытка размеренно падающими на макушку каплями воды, стала устаревшей, кто-то умный предложил такую штуку. Отмываем от пота и запахов человека, погружаем его в цистерну с солевым раствором и оставляем там. Одного. В темноте и тишине.

Вроде бы, первые вспышки света в глухой темноте, начинаешь видеть в течение получаса. Звуки — в течение шести часов. А потом ты сам обманываешь себя, усложняя эти галлюцинации, превращая их в картины, добавляешь к ним звук. Иначе твоя суть, лежащая под крышкой черепных костей, окончательно рассыпается.

Впрочем, итак, и эдак, через недельку лежания в цистерне, окружающие получат тихого сумасшедшего. Что бы сам безумец, там, в своей тюрьме, не думал.

Память и входящая информация — вот что поддерживает нашу личность на плаву. Стоит ли удивляться, что я, сидевший в темноте чаще прочих, был рад, когда вместо вспышек света, я видел картинки? Стоит ли удивляться, что я никому не сказал о них?

К сожалению, этого я не помню.

Среди моих сверстников были те, кто помнил лица родителей, виденные лишь в первые дни жизни. Вернее, размытые пятна — какие лица может разглядеть ребёнок, глаза которого ещё не привыкли видеть?

Среди них было множество тех, чьи воспоминания начинались с трёх-четырёх лет. Наверное, это и есть норма — начать отсчет своей жизни с той эпохи, когда уже способен бегать, видеть, говорить. Когда становишься хоть немного самостоятелен, и начинаешь познавать мир.

Я помню себя с одиннадцати. Именно так, с этого возраста. У меня не было амнезии или чего-нибудь ещё подобного. Нет, отдельные фрагменты, вроде орущих воспитательниц, или закрывающейся двери чулана, я помню. Но связная линия событий, когда я помню свою жизнь слитно, как сюжет книги, формируется только с этого времени.

Может, я умственно отсталый, а?

Во всяком случае, это объясняло бы, почему я никому не сказал о картинках, виденных в той комнате, где я частенько оказывался.

Картинки были разные, порой никак между собой не связанные, как и воспоминания о моей реальной жизни. Но их было интересно смотреть, по ним было можно учиться, и я молчал о них.

Наверное, уже тогда я понял, за воображаемого друга, равно как и просмотр подобных картинок, меня не похвалят. И я просто смотрел, собирая их в три группы.

Первые, были наполнены реками крови. В них у того, из чьих глаз я смотрел, были разные тела, но суть всегда была одна и та же. Реки крови, города, заполненные телами, как лежащими, так и бродящими по улицам. И женщина с короткими когтями на пальцах рук, останавливавшая путь того, кто лил кровь. Раз за разом, тело за телом.

Всё, что я запомнил из них, это обращение с ножом, её лицо, и подростка в очках, однажды прервавшим путь одного из тел. И ощущение, что во всех картинах, наблюдатель был один и тот же. Некто, откликавшийся на имя Змея. Или же кличку, прозвище?

Вторые, были скучны. Некто, говоривший со змеями, интриговал, изредка сражался. Даже мне, только начавшему тогда ходить в Академию, было ясно, что сражался он бестолково. И так же глупо умер, не удостоверившись в смерти врага.

И всё же, я тогда, наверное, впервые попробовал использовать картинки на практике. Попытался поговорить со змеёй. Что может быть глупее? Только то, что змея отказалась говорить, заявив, что ей нет дела до "всяких дураков".

Впрочем, были у Второго и интересные идеи. Почему Второго? По-моему, это было логично, что, когда цепочка перерождений Первого прервалась, он попытался перестать умирать. Якорь для своей сути, удерживающий в реальном мире, чтобы вновь возродиться, не уходя в Чистый Мир, что в этом плохого?

И всё же, даже он проиграл, несмотря на эти якоря.

Третьему, я присвоил этот номер, именно исходя их якорей. Видимо, он тоже видел картинки, как и я, оставаясь подолгу в темноте. Именно поэтому, он делал якоря, удерживающие его в этом мире, в куда больших количествах. В частности, один из якорей, вернее даже, оба, располагались в моих глазах. И это пугало бы меня, будь я постарше.

Память Третьего была полезна, в отличие от Первого, или, тем более, Второго. Он был реальным существом, или кем-то похожим, потому что часть картинок о нём, совпадала с тем, что я нашёл в книгах.

Мы с Третьим были соотечественниками, а день его смерти был всего на несколько дней позднее моего рождения.

Не храни его память убедительных доказательств того, что мёртвых можно вернуть, я бы поверил, что он — моя прошлая жизнь.

Возрождаться змеёй, раз за разом убегая от смерти, и возрождаясь вновь? Что же, не самая плохая карма, наверное.

Тем более, если картинки Первого и Второго были не от мира сего, то история Третьего была полна полезных знаний. Другие же были лишь красивыми сказками, пусть и отчасти полезными.

Был ясный день.

Яркое солнце освещало городок, по недоразумению и в силу традиций, звавшийся деревней. Ох уж эти традиции! Сколько в них порой бывает дикого, странного и нелепого, не перечислить. И лишь их своеобразное очарование, как и понимание, что они есть память общества, как личности, позволяет смириться с ними. И даже получать удовольствие от них.

Деревня была заполнена людским гомоном. Занесённая из далёких стран традиция, чужеземная, но полезная, уже пустила корни в этом городе, и теперь народ, пережидавший духоту в тени сквером и домов, высыпал на улицу, торгуя, сплетничая, и гуляя.

Вот вышел из магазина подросток лет десяти. Тело почти полностью скрыто с помощью коричневой куртки с капюшоном, а видимые части, кисти рук и шея, закрыты бинтами. На глазах — тёмные очки для плавания. Нос и подбородок скрыты респиратором. Довольно экстравагантный вид, скажите вы? Но здесь многие одеваются так, что впору только удиляться человеческому безумию и креативу. Одни обтягивающие комбинезоны чего стоят. И ведь климат не помеха, как и здравый смысл.

Вот, например, идёт куда-то девушка в длинном плаще. Казалось, как можно носить плащ в такую погоду? Это же переносная баня получается.

Наивные люди! Те, кто знают, во что она раздета под плащом, уже ничему не удивляются. Впрочем, закалённые всеобщей оригинальностью в выборе одежды и не только, люди вообще мало чему удивляются.