И Депро была особенно обеспокоена одним возможным несчастным случаем, который не стал бы проблемой, если бы на месте "Аймы Хукер" была любая из других шхун.
Но, по крайней мере, если бы им пришлось это сделать, все выглядело так, как будто Роджер намеревался сделать это как можно умнее. Он держал курс почти прямо по кильватеру леммарского корабля, находясь в безопасности вне зоны угрозы любого оружия, установленного на рейдере. Учитывая превосходящую скорость и маневренность "Аймы Хукер", Депро никогда не сомневалась, что Роджеру удастся поставить ее прямо поперек кормы другого корабля. Она также не сомневалась, что ему удастся относительно безнаказанно прошить пиратскую палубу картечью из конца в конец, когда он приблизится. После чего команда шхуны и диаспранцы Кринди Фейна поднимутся вверх, перелезут через разрушенную корму и быстро уничтожат всех, кто уцелел из команды леммаров.
Конечно, они бы так и сделали.
И Роджер даже близко не подошел бы к месту драки.
И зубная фея трижды щелкала каблуками и мгновенно возвращала их всех на Старую Землю.
Она резко остановилась рядом с другим устройством, которое было новым для Мардука. Абордажная мортира, одна из трех, имевшихся на каждом борту "Аймы Хукер", представляла собой небольшую тяжелую трубку, предназначенную для сильно модифицированного, прикрепленного тросом к лебедке, абордажного крюка, чтобы он аккуратно помещался в ее дуло. Заряженная порохом, она должна быть способна метать крюк дальше и точнее, чем любой человек или мардуканец. Конечно, это предполагало, что это вообще сработало. Система была протестирована перед тем, как покинуть Бухту К'Вэрна, но это отличалось от попытки использовать ее в бою в самый первый раз.
Депро открыла шкафчик рядом с мортирой, вытащила крюк и прикрепила линь к карабину на его головке, в то время как один из оружейников побежал вниз к погребу за метательным зарядом. Он вернулся меньше чем через минуту с мешком пороха, и Депро наблюдала, как один из мардуканских артиллеристов с батареи правого борта засунул заряд в тяжелую железную трубку. Затем последовал комок вощеного войлока, а затем Депро лично вставила древко крюка и использовала его как собственный шомпол, чтобы затолкнуть заряд внутрь. Когда она убедилась, что он полностью установлен, она отступила назад. Полая игла, сделанная из мардуканского эквивалента птичьего пера и наполненная гремучим порохом, вставлялась в запальное отверстие, ударник взводился, и мортира была готова.
Все три орудия левого борта были заряжены одновременно, и Депро потратила несколько секунд на осмотр двух других, затем активировала свой коммуникатор.
— Мортиры левого борта готовы.
— Хорошо, — ответил Роджер. — Мы приближаемся к нашему последнему повороту.
Депро ухватилась за поручень и высунулась за борт, стараясь держаться подальше от канониров карронад, вглядываясь вперед за паруса и сужающийся бушприт. Шхуна быстро приближалась к корме леммарского корабля, и она услышала скорострельный залп приказов, когда моряки бросились к линям. Один из стрелков левого борта "случайно" стукнул ее ганшпугом по колену, и она быстро подняла глаза. Лица мардуканцев, возможно, и близко не были такими выразительными, как человеческие, но за последние бесконечные месяцы она научилась читать язык тела пенистых и распознала эквивалент широкой ухмылки в том, как его вторичные руки держали ганшпуг.
Она одарила его человеческой версией того же выражения лица и убралась с его пути, когда командир орудия присел на корточки за мортирой и глянул вдоль короткого ствола. Затем он взвел курок.
* * *
— Убрать все паруса!
Теперь, когда сражение превратилось в серию стычек между кораблями, Роджер оказался адмиралом, которому некому было отдавать приказы. Теперь все зависело от отдельных капитанов кораблей, таких как Т'Сул, и Роджер решил, что лучшее, что он мог сделать, это убраться из-под ног.
И он тоже планировал пересидеть высадку. Всеобщие комментарии о глупости того, что он поставил себя в затруднительное положение, наконец-то начали попадать в цель. Если бы он был прав, морские пехотинцы на борту "Аймы Хукер" не смогли бы уделить внимание захвату корабля или сохранению собственной жизни, потому что они слишком старались бы защитить его. Поэтому он занял позицию в рядах крыс, откуда мог наблюдать за боем, не участвуя в нем.
Для того, чтобы хорошо рассмотреть, требовалось возвышенное положение, потому что корабли вряд ли могли быть более непохожими друг на друга. Леммарец представлял собой судно, похожее на каравеллу с высокими бортами, довольно круглое по отношению к своей длине, в то время как шхуна была длинной, низкой и тощей. Результатом стала разница почти в три метра от верхней части фальшборта шхуны до верхней части фальшборта ее противника.
Абордажников с "Аймы Хукер" должны были возглавить несколько ветеранов Диаспры под командованием Кринди Фейна, а морские пехотинцы-люди во главе с ганни Джином — в качестве экстренного прикрытия. Диаспранцы не были особенно опытны в такого рода сражениях, но к'вэрнийские моряки объяснили им азы корабельного боя еще до того, как они отправились в плавание, и они тренировались в этом почти так же, как в меткой стрельбе. Учитывая разницу в высоте фальшбортов двух кораблей, даже мардуканцам было бы непросто перебраться через высокую корму рейдера, но, по крайней мере, яростный обстрел картечью карронад по прибытии даст им возможность совершить переправу.
С другой стороны, даже мардуканцы не могли по-настоящему разглядеть другой корабль с уровня палубы. Это было одной из причин, по которой Корд присоединился к Роджеру, ненадежно примостившись на выбленках вместе со своим племянником Денатом. Другая причина заключалась в том, чтобы подвести их достаточно близко к Роджеру, чтобы позволить им поднять свои огромные щиты в случае, если леммарцы решат метнуть в него свои метательные топоры.
Роджер наблюдал, как морские пехотинцы выстраиваются позади мардуканских абордажников, и был так же рад, что Депро командовала абордажными мортирами. К лучшему это или к худшему, но он беспокоился о ней больше, чем о других морских пехотинцах. Управляя абордажными крюками и быстрыми лебедками, к которым они были прикреплены, она была бы не в состоянии участвовать в схватке. Было ли это просто счастливым совпадением или что-то такое, что Панер и Косутич заранее обдумали со злым умыслом, когда назначали ее на эту работу, он не знал. Да его это и не особенно заботило. Не до тех пор, пока это удерживало ее вне линии огня.
Прогремел последний залп, и Роджер кивнул в мрачном одобрении, когда ураган картечи снес большую часть кормовой палубы пиратского корабля. Он также великолепно справился с обрезкой такелажа и того, что осталось от корабельной парусины. Однако, похоже, сам рангоут все еще был более или менее цел. Восстановление этого приза заняло бы весь день, но это было бы далеко не так сложно, как ремонт кораблей, потерявших целые мачты.
Он наблюдал, как Депро приказала мортирам открыть огонь, и лини пронеслись к вражескому кораблю. Они летели прямо и ровно, описывая дугу над кормовым ограждением леммарского корабля, и мардуканские матросы на быстрых лебедках начали сматывать их обратно. Он отметил, что мортиры, по-видимому, были успешным экспериментом, и позволил себе определенное самодовольство как автору идеи. Попытка проделать то же самое с ручными крюками была бы в лучшем случае рискованным процессом.
* * *
Пиди Карузе отказалась поддаваться отчаянию. Худшее случилось в тот момент, когда рейдерский отряд кратов напал на деревню. С этого момента вопрос был только в том, сколько времени ей потребуется, чтобы умереть.
В некотором смысле, ее пленение леммарами фактически продлило ее существование. Вероятно, в конце концов они собирались продать ее обратно жрецам огня. Или она могла бы закончить жизнь рабыней или на селитряных рудниках. Но, по крайней мере, у нее не было билета в один конец до Стрема. И она не стала служанкой Бога.
Так что она была готова смотреть на свою нынешнюю ситуацию с определенной степенью отстраненности, выжидая время и собирая силы на исчезающе малый шанс того, что она действительно найдет возможность сбежать. Однако за последние несколько часов это отношение претерпело заметные изменения.
Проблема, конечно, заключалась в своеобразном леммарском методе борьбы с абордажными действиями. У леммаров был простой ответ на возможность захвата: не допускайте этого. Отчасти их отношение проистекало из их отношений со жрецами огня; в отличие от шинов, они категорически отказались позволить захватывать себя, чтобы встретиться лицом к лицу со жрецами огня... и религиозными обрядами. Но еще большей частью их отношения был фактор террора; ни один леммар никогда бы не сдался ни при каких обстоятельствах, и они позаботились о том, чтобы все их враги знали это.
Как правило, это означало, что стража жрецов огня не утруждала себя попытками захватить корабли леммаров. Они могли потопить их, но рукопашная схватка с врагом-самоубийцей была сопряжена с большими потерями и приносила минимальную прибыль, даже если она была успешной. Жрецы огня также не совершали набегов на острова Леммар. Возможно, они и отобрали Стрем у конфедерации, но сам остров был всем, что они получили. И если бы они хотели сохранить его, им пришлось бы полностью заселить его заново, поскольку леммарцы убили даже своих женщин и детей, вместо того чтобы их взяли в плен.
Для Пиди Карузе и полудюжины других пленников, прикованных цепями на палубе "Гнева Леммара" это означало, что, избежав встречи со жрецами огня на Крате, избежав отправки на Стрем и пережив наполненный осколками ад бортовых залпов, они были близки к тому, чтобы быть убитыми их похитителями.
Бывали дни, когда просто не стоило смотреть на свои рога по утрам.
Она прижалась к палубе так низко, как позволяли ее цепи, хотя ее мозг осознавал тщетность ее инстинктивной реакции, когда ударил еще один вражеский залп. Большая часть этого залпа была нацелена высоко, что-то со злобным звуком просвистело в воздухе и разорвало такелаж корабля, как грег, поедающий верна. Но часть его пролетела ниже, и осколок размером с ее рог попал в живот одному из других рабов шинов. Это был действительно довольно маленький осколок, по сравнению с некоторыми другими, которые с воем разлетелись по палубе, но раб, казалось, взорвался от удара, и его внутренности разлетелись по окровавленной палубе... и Пиди.
Даже сквозь крики и грохот вражеского оружия она могла слышать молитвы захваченного стражника рядом с ней, и, когда кровь ее товарища по клану брызнула на нее, этот звук, наконец, подтолкнул ее к краю пропасти.
— Заткнись! — крикнула она. — Надеюсь, что ты будешь гореть в огне до конца вечности! Это твоя тупая стража втянула меня в это!
Она мало что могла сделать, поскольку ее руки были скованы за спиной цепью и соединены с остальными рабами, но она сделала все, что могла, — а именно наклонилась вбок и ударила тупого крата ногой в голову. Это был не лучший ее удар за всю историю, но этого было достаточно, чтобы он отскочил от нее, и она удовлетворенно хрюкнула, когда другая сторона его черепа жестко ударилась о стойку палубы...
— Богохульница-шин! — Он плюнул в ее сторону. — Огонь достаточно скоро очистит твою душу!
— Это очистит вас обоих, — сказал один из пиратов, обнажая свой меч. — Время показать этим вернам, почему вы не подниметесь на землю Леммара.
— Мочись на себя, моряк! — прорычала женщина-шин. — Твоя мать была верном, а твой отец был креном — с плохим зрением!
— Мочись на себя, ведьма шин, — парировал леммар и поднял свой меч. — Время встретить свой огонь.
— Это ты так думаешь, — сказала Пиди. Она выбросила ноги вперед, и обе ступни попали в цель, когда она резко ударила пирата в промежность. Он резко наклонился вперед во внезапной агонии, и она рванулась вверх так далеко, как позволяли цепи. Это было как раз достаточно далеко. Их рога соприкоснулись, а затем, совершив маневр, который, как она знала, оставил бы у нее синяки и ноющую кожу на неделю, если бы она собиралась прожить так долго, она позволила себе упасть назад и перекинула гораздо более крупного самца через голову на спину. Другой рывок разжал ее рога как раз перед тем, как он рухнул на настил, и она перевернулась вверх тормашками на затылок, крутанулась на месте на шарнире своих кандалов и обеими пятками опустилась на горло запыхавшегося пирата.
Вся атака закончилась в одно мгновение, вместе с жизнью пирата, и она снова встала на колени на палубе, чтобы осмотреть оставшихся пиратов, собравшихся для отражения нападения.
— Следующий? — выплюнула она.
Несколько леммаров выругались, и двое из них направились к ней, чтобы завершить неотложную задачу по убийству своих пленников. Но прежде чем они успели сделать больше одного шага, в воздухе пролетела веревка. Это была только одна из трех, но этот конкретный крюк приземлился в двух метрах перед Пиди, причем линь пролегал между ней и охранниками-кратами.
— О, дерьмо огненного жреца, — прошептала она, когда четырехзубый крюк начал быстро скользить обратно по палубе. Он направлялся к кормовому поручню, выбивая на ходу щепки из обшивки... и нацеливаясь прямо на цепь, связывающую всех рабов вместе.
Он зацепился за цепь и даже не замедлился, когда оторвал переднюю часть двух тяжелых железных колец, которые прикрепляли его — и рабов — к палубе.
"Это будет больно!"
Пиди наклонилась вперед и напрягла мышцы, готовясь к тому, что должно было произойти, но все равно было невероятно больно, когда все четыре ее скованные руки были вывернуты назад. Только одно из колец вылезло из обшивки, что делало ситуацию еще хуже. Вместо того чтобы потащить их всех прямо на корму, неистовый крюк ударил по цепи, как кнут. Полетели искры, когда зубья крюка яростно заскребли по тяжелым звеньям, и чей-то крик перешел в отвратительный булькающий стон, когда крюк выпотрошил его. Она могла слышать крики других рабов, когда всю группу тащили по палубе, пока, наконец, крюк полностью не освободился от цепи. Но не раньше, чем он жестоко впечатал их всех в правый фальшборт корабля.
Она почувствовала, как будто ее руки были вырваны из суставов, и когда она посмотрела вбок, то увидела, что это буквально произошло с одним из других шинов. Но она не позволила этому остановить себя, снова перевернувшись через голову и поджав ноги под себя.
Такой выверт был бы достаточно трудным для человека; большинство мардуканцев сочли бы это практически невозможным, но та же тренировка, которая спасла Пиди жизнь в схватке с первым пиратом, снова вышла на первый план. Она сложилась практически пополам и вытянула сначала одну, затем другую ногу, пока не смогла лежать со связанными перед собой руками. Конечно, теперь они были перевернуты, накладные руки поверх истинных, но ее запястья скользнули в наручники, чтобы позволить ей ослабить давление на локти и плечи, и таким образом даже с поднятыми накладными руками она была счастливее. Кроме того, это был также оскорбительный жест рукой, который идеально соответствовал ее настроению.
